Глава 6. Они никого не удивили, появившись вдвоём на балу – Гермиона в изумительном ореховом

Они никого не удивили, появившись вдвоём на балу – Гермиона в изумительном ореховом платье, которое так шло к её волосам и глазам, Драко – в строгом камзоле с иголочки, который сидел на нём как влитой. Они оба отчаянно смущались друг друга, и строго держались этикета – ни слова лишнего, ни движения. Гермиона невольно сравнивала Драко и Крама и находила в них, несмотря на всю внешнюю разницу, много общего. Драко же был настолько увлечён собственной игрой в этикет, что вообще был не способен ни думать, ни замечать многозначительных одобряющих взглядов, которыми обменивались Директор МакГонагалл и Профессор Тонкс.
Среди однокурсников даже не было особых разговоров– похоже, про Драко и Гермиону все всё поняли ещё в сентябре, когда двое «героев войны» получили свои значки старост. Впрочем, Лаванда не преминула высказать Гермионе своё «фи» по поводу её «дурновкусия» – но та сразу осадила подругу:
– А ты полагаешь, такие замечания, в духе слизеринцев, это признак хорошего вкуса?
Лаванда пожала плечами и больше не поднимала эту тему. Зато Джинни на следующий день после бала утащила подругу в сторонку и тихо сказала:
– Послушай, Гермиона... Я всё могу понять, наверное... Но я не понимаю.
– Джинни, – начала было Гермиона, но та перебила:
– Нет, выслушай меня до конца. Я знаю, что ты мне скажешь. Что он один, что ему плохо, что мы в долгу у него, что ты хочешь ему помочь... Но ты пойми, сострадание – это ещё не любовь! Ты это хоть понимаешь?
– Не знаю, – ответила Гермиона. – А что такое тогда вообще любовь?
– Ну хорошо, – Джинни решила зайти с другой стороны. – А как же Рон? Я думала, что вы поженитесь после войны... Потом решила, что – после Хогвартса... Я уже привыкла считать тебя почти что роднёй...
Тут настал черёд Гермионы удивляться:
– Я? Выйду замуж? За Рона? Джинни! Ну, о чём ты говоришь!
– Подожди. Но это же понятно давно: я выйду за Гарри, ты – за Рона...
Гермиона засмеялась.
– Джинни! Ты что, серьёзно? Ну, ты даёшь! А нас с Роном ты спрашивать не пробовала?
Джинни растерялась.
– Но это же было так очевидно...
– Очевидно? Что именно? Я всегда думала, что Гарри и Рон относятся ко мне одинаково... Пойми, Джинни, мы с ними не просто друзья...
– Я понимаю...
– Не понимаешь! – взорвалась Гермиона. – Всё совсем не так, как ты думаешь! Я не знаю, что у тебя с Гарри, и я рада, если это не твои фантазии, но про меня с Роном... Ну, как ты могла подумать! Пойми, мы с ним – боевые товарищи! Соратники! Я... я же не могу выйти замуж за боевого товарища!
– Почему нет? – удивилась Джинни.
– Да потому! Потому что война войной, а любовь – любовью! И вообще... Если бы он хотел, он мог жениться на мне десять раз!
Гермиона резко развернулась и пошла прочь. Джинни пожала плечами, не понимая, что она сделала не так. Сама она танцевала на балу с Шеймасом Финнеганом, но только потому, что Гарри с Роном, как назло, были в день бала на дежурстве, а отказывать себе в удовольствии она не любила. Если бы Гермиона сказала ей, что у них с Драко ничего нет, она бы поняла. Но эта странная отповедь была выше её разумения...

* * *
Рождественские каникулы дома – что может быть прекраснее? Гермиона с трудом расписала себе по дням все желанные встречи – пару дней у родителей, несколько дней в Норе, день – в маленькой квартирке, которую Гарри с Роном сняли в Лондоне, чтобы тратить меньше сил на дорогу: работа в аврорате оказалась делом изматывающим, а дом на площади Гриммо Гарри отдал Андромеде. По его словам, слишком многое напоминало ему там о погибших, чтобы спокойно жить. Гермиона про себя ужаснулась тесной холостяцкой квартире двух юных авроров, и мысленно пожелала Джинни удачи с Гарри. Вслух они ни о чём таком, разумеется, не говорили: обсуждали политику Министерства, соревнования по квиддичу, родных и друзей в Хогвартсе – преподавателей и учеников. Впрочем, общались в основном Гарри и Гермиона: Рон буркнул, что устал на дежурстве, и завалился на диван с недовольным видом, где и провёл почти весь вечер, периодически подманивая к себе бутылку и наполняя стакан. Гермиона не стала делать ему замечаний – во-первых, он был взрослым совершеннолетним волшебником и наверняка отдавал себе отчёт в том, что делает. Может быть, он специально хотел поддразнить её... Или она просто уговаривала себя, что это так? Гермиона откровенно боялась, что Рон начнёт разговор... И он начал – под самый вечер, когда Гермиона уже собралась уходить. Он, только что лежавший в пьяной полуотключке, внезапно сел на диване и посмотрел на девушку резко и зло:
– Слушай, Гермио...нна... – проговорил он. – А этт правд, что ты гуляешь тпперь с... ик... с Хорьком?
– С каким хорьком? – не поняла Гермиона.
– Рон, успокойся, – Гарри понял, что сейчас произойдёт, но было поздно.
– С блобрысым. С наглым белоб-брысым х-хорьком!
– Рон, не надо...
– Нет, надо! Ну почему! Скажи, что ты нашла в нём! Ну, скажи! А! Чем я хуже? Я т-тебе не нравлюсь?
Гермиона посмотрела на него с жалостью.
– Пьяным – точно не нравишься, – жёстко сказала она, поднимаясь. – Извините, ребята, но мне пора.
– Тебя проводить? – с извиняющимся видом спросил Гарри.
– Нет, спасибо. Я достаточно трезвая, чтобы аппарировать домой, – улыбнулась ему Гермиона. – Не скучайте, ребята.
– Ну и пжалсста! Ну и ввали... Спасительница обиженных слизеринцев... Ты от него ещё поплачешь! – донеслось ей вслед.

* * *
Родители Гермионы давно привыкли, что дочка появляется в комнате внезапно, не пользуясь входной дверью. В маггловском квартале аппарировать сразу в дом было удобнее, чем скрываться от любопытных глаз соседей.
– Я дома, – окликнула Гермиона родителей. Стрелки часов подбирались к одиннадцати, но Грейнджеры ещё не ложились.
– Вот и умница, – улыбнулась ей мать, выглядывая из гостиной. – Спускайся к нам. Тут к тебе сова прилетала, такая пушистая, такая прелесть. Я ей печеньку дала... А она так и облюбовала дерево напротив окна. – Миссис Грейнджер просто лучилась от гордости: мол, смотри, доченька, мы хоть и простецы, а тебя понимаем!
– Хорошо, мам, – через силу улыбнулась Гермиона. – А ты забрала то, что сова принесла?
– А как же! – кивнула мать. – Вот, держи: письмо! Красивое такое, конверт на ощупь шелковистый, волшебный, наверное? И змейка на нём такая красивая...
Гермиона уже не слушала её. Сердце бешено колотилось: она прекрасно поняла, от кого это послание.

«Дорогая Гермиона,

Мои родители будут счастливы, если ты найдёшь время посетить Малфой-мэнор в любой удобный тебе день из оставшихся зимних каникул. Будет очень любезно с твоей стороны, если мы получим ответ, в какой из дней тебя ждать, и какой сорт чая ты предпочитаешь.

С уважением,
Драко Малфой»

«У него изящный почерк», – подумала Гермиона и вздрогнула. Мать выжидающе смотрела на неё.
– Приглашение на чай, – улыбнулась девушка.
– От молодого человека? – подмигнула мама.
– Откуда ты всё знаешь? Ты что, сквозь бумагу умеешь читать? – рассмеялась Гермиона, чтобы не разрыдаться.
– А может, и сквозь бумагу – пошутила мама. – Доченька, дочка, когда же ты поймёшь, что в некоторых вещах материнское сердце сильней всякого волшебства.
– Ты права, – вздохнула Гермиона, обнимая её. – Извини, пойду к себе. Нужно написать ответ...
– Будь счастлива, девочка моя, – чуть слышно вздохнула мать ей вослед.

* * *
Чаепитие в Малфой-мэноре прошло безупречно. Гермиона держалась вежливо, не заносчиво, не подобострастно, смогла поддержать разговор с Люциусом об инфляции галлеона и с Нарциссой – о влиянии магловской моды на одежду нынешних волшебников. Нарцисса была приятно удивлена, узнав, что Гермиона поддерживает мысль о сохранении мантий как форменной рабочей одежды и традиционного наряда для праздников. «Она действительно неглупа», – отметила про себя Нарцисса.
– Чем вы планируете заняться после окончания учёбы, мисс Грейнджер? – спросила она как бы между делом, но при этом внимательно наблюдая за гостьей. Гермиона, похоже, давно ждала этого вопроса.
– О, я уверена, что пойду работать в Министерство, мэм, – ответила она. – Многие из старых законов не годятся для нынешнего волшебного сообщества и нуждаются в доработке... Я думаю, что могла бы многое сделать на подобной работе.
Нарцисса отметила про себя, как у девочки загорелись глаза при этих словах. «Да, она добьётся очень многого» – подумала миссис Малфой и, многозначительно поглядев на сына, поднялась из-за стола.
– Надеюсь, вы простите нас с мужем. У нас, к сожалению, есть неотложное дело. Примите мои извинения, мисс Грейнджер.
– Ничего страшного, миссис Малфой. Полагаю, мне скоро пора домой.
– О, не торопитесь, – хищно улыбнулась Нарцисса. – В конце концов, вы – гостья Драко, а он сегодня никуда не спешит...
– Был приятно удивлён вашим обществом, мисс Грейнджер, – кивнул Люциус, пристально глядя на Гермиону. Ей стало не по себе от его взгляда – на миг ей почудилось, что огромная красивая ловушка захлопнулась со щелчком, но эта мысль тут же исчезла.

Они остались с Драко наедине. Он упорно избегал её взгляда. Они молчали добрую четверть часа. В конце концов Гермиона не выдержала:
– Ну что? Я сдала экзамен? Я знаю ведь, что сдала! Прошла смотрины... Только скажи мне честно, Драко: чья это была идея – твоя или родителей? Ну? Чего ты молчишь?
Она вскочила, превратившись в прежнюю Гермиону; от образа светской леди остались разве что нарядная мантия да причёска.
– Не кричи, Грейнджер, – поморщился Драко. – У меня от маминого щебетания и так голова разболелась...
Он посмотрел на неё – она не могла понять, с жалостью, с презрением или с мольбой, а может быть – с дикой смесью всего этого сразу.
– Зачем ты играешь со мной, как кошка с мышью? Зачем... Зачем ты притворяешься? Ты же не слизеринка, ну зачем, зачем тебе притворяться?
– Мне?! – ахнула Гермиона. – Да ты... Да я...
Она дёрнулась, чтобы уйти, но Драко вскочил и загородил ей дорогу.
– Стой! Не смей уходить! Я прошу – не уходи, пожалуйста...
Она замерла, с удивлением вглядываясь в его бледное лицо.
– Я знаю, я, наверное, тебе противен... И сейчас буду противен, да... Смешно сказать... Я же слизеринец... Я враг...
– Драко, прекрати...
– Нет, послушай... Дай, я признаюсь тебе... Признаюсь во всём... Я ненавидел тебя! Я завидовал тебе – о, как я завидовал тебе, Грейнджер-всезнайка, и как презирал тебя! Я ненавидел Поттера за то, что ты была с ним, с ним и с мерзким рыжим Уизли...
– Не смей...
– Да брось ты, не перебивай! Не видишь – я говорю правду! Слизеринец говорит тебе правду – она тебе не нужна, так, Грейнджер?
– Н-нет... Прости, продолжай, – закусила губу Гермиона.
– Продолжать? – усмехнулся Драко и отступил на шаг. Его глаза вновь стали непроницаемо-ледяными. – Продолжать, – повторил он. – Зачем? К чему всё это, если ты мне не веришь? Я слизеринец. Значит, враг по определению. Так?
– Нет, не так...
– Молчи, не перебивай... Дальше. Я служил Тёмному Лорду. Хотел, да, хотел и служил!.. – он нервно расхохотался. Гермиона увидела, что Драко вот-вот сорвётся в истерику: на скулах выступили красные пятна, зрачки расширились.
– Я – мерзость... Чистокровная мерзость, я дрянь, я слизеринская змея... Я способен только строить козни, пристраиваться, где потеплее, я использую тебя, великая магглорожденная гриффиндорка Грейнджер, чтобы выбраться из ямы, куда сам себя закопал! Ты это хотела услышать? Ты же умная! Ты же обо всём догадалась! Ты же меня ненавидишь, правда?! Ну скажи, скажи, что ты меня ненави...

Гермиона сама не могла потом объяснить, почему сделала именно так. Не ударила, не убежала прочь – а шагнула внезапно к Драко и заткнула истерическую тираду поцелуем. Настоящим, взрослым, долгим поцелуем, которому её научил когда-то давно Виктор Крам...

Потом они ошарашено сидели на диване, и снова молчали. Потом Гермиона неловко засобиралась домой, и никак не могла вернуть бесстрастный вежливый тон. И Драко, смущённый и притихший, пошёл проводить её через сад до ворот Малфой-мэнора, где пролегала граница антиаппарационного купола. Они простояли там, у ворот, ещё с добрую четверть часа, и по-прежнему не знали, что друг другу сказать. В конце концов, Драко выдавил:
– Гермиона... Если я тебе не совсем противен... Может, пойдёшь со мной в Хогсмид на Валентинов день?
– И только? – грустно улыбнулась Гермиона.
– Не только, – кивнул Драко – и вдруг вернул ей поцелуй, неожиданно страстный и сильный.

Когда она аппарировала, он ещё долго смотрел в холодное звёздное небо – пока рука Нарциссы не коснулась внезапно его плеча.
– Иди в дом, – негромко сказала она. – Я не хочу, чтобы остатки каникул ты провалялся в постели.
– Да, мама, – кивнул он, и взгляд его оказался неожиданно ясным и лучистым. – Ты права. Ты во всём права.

Эпилог

Эпилог

Платформа 9 3/4 была привычно затянута дымом. Волшебный Хогвартс-экспресс, казалось, был неподвластен времени. Всё было привычно – из года в год одна и та же суета, воодушевлённая ребятня и нервные родители, провожающие своих чад в магическую школу.
В этом смысле очередная семья волшебников ничем не отличалась от прочих. Старший мальчишка старательно вертел головой, высматривая школьных товарищей, и не забывая подкалывать младшего брата, который светился тем восторгом, что можно увидеть в лице каждого первокурсника. Мать мальчишек, красивая, полненькая рыжая ведьма, держала за руку заплаканную дочурку. Пожалуй, больше всего внимания привлекал отец семейства – нестарый ещё статный мужчина в круглых очках. Многие здоровались с ним, другие просто оборачивались, не отказывая себе в удовольствии пару секунд поглазеть на живую легенду магического мира. Тот привычно улыбался первым и не обращал внимания на вторых. Он тоже высматривал кого-то.
– Вот они! – торжествующе завопил растрёпанный мальчишка и рванулся сквозь толпу, чтобы через миг повиснуть на шее приятеля, чуть не свалив того на землю.
– Альбус-Северус!
– Хайперион! Ну куда ты запропастился! А мы сегодня раньше вас! А папа сказал, что мы опоздаем! А... Ой, в смысле, здравствуйте, мистер Малфой, миссис Малфой!
Гермиона – элегантная, аккуратно причёсанная, в дорогом расклешённом пальто, мило улыбнулась мальчишке:
– Привет, Аль-Сев! А ты здорово подрос за последний месяц...
Драко Малфой только хмыкнул.
– Добрый день, Поттер, – кивнул он подошедшему Гарри.
– Добрый день, Малфой, – в тон ему ответил тот.
– Опять похитил начальницу нашего департамента? – подмигнул он, с симпатией посмотрев на живот Гермионы, слегка скрытый широкими полами одежды.
– Поттер, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты меня в чём-то опережаешь! – беззлобно усмехнулся Драко.
– Ну, тут тебе нас догонять и догонять, – подмигнул Гарри.
– Если бы у некоторых жена работала столько же, сколько моя... – с притворной досадой вздохнул Драко. Внезапно он помрачнел.
– Так, Хайперион Малфой, – обратился он к сыну. – Будь в школе умничкой, помни, что ты у нас – гордость факультета. И не ввязывайся вслед за Поттером во всё подряд – ты меня понял?
– Да, папа, – важно кивнул ему Малфой-младший.
– Давай, садись в вагон. Нам с мамой пора.
– Береги маму. Обязательно напиши мне, кто там родится, – серьёзно кивнул Хайперион.
– Обязательно напишем, сынок, – Гермиона поцеловала его, и мальчишка заспешил в вагон, утягивая за собой лучшего друга. Драко кивнул Поттерам на прощанье, полуобнял жену, и они устремились к выходу с платформы – в самый раз, чтобы разминуться с долговязым рыжим мужчиной и пухлой блондинкой, которые уже увидели Поттера.
– Гарри! – радостно завопил рыжий.
– Привет, Рон. Здравствуй, Лаванда, – кивнул им Гарри. – Ты как раз вовремя. Привет, Хью, здравствуй, Рози...
Юные Уизли радостно повисли на «дяде Гарри». Всё было хорошо.

Дата добавления: 2015-08-17