Закат позитивизма и возрождение нор­мативной политической теории

Поначалу могло показаться, что позитивизм имеет целый ряд пре­имуществ по сравнению с «классической» методологией. Важнейшим из них был принцип верификации, который позволил провести четкую демаркационную линию между науками, имеющими и не имеющими ясного познавательного содержания. Однако с течением времени имен­но эта ясность стала вызывать сомнения. Оказалось, что крайне трудно дать полноценную оценку самому принципу верификации. Очевидно, что он не является тавтологией или истиной по определению. В то же время он не содержит в себе и обобщения опыта (хотя вроде бы он ут­верждает, что это именно так, множество свидетельств опровергает это). Постепенно все большее число исследователей начало признавать, что принцип верификации сам не отвечает критерию обоснованности, ибо не может быть подтвержден чувственными данными. Одним из возможных выходов было заявление, что принцип верификации — это вовсе не утверждение, а правило. Основной вопрос в отношении любо­го утверждения — это вопрос о том, является ли оно истинным или ложным. В отношении правил такой вопрос не ставится. Он формули­руется по-другому: Данное правило правильно или ошибочно? Имеет основания или нет? Хорошее или плохое? Иными словами, принцип верификации превращается в рекомендацию, но тогда мы должны были бы относиться к нему в соответствии с тем требованием, которое он сам и утверждает, то есть следует поставить вопрос: по каким основаниям мы признаем принцип верификации?

Обычно позитивисты дают два ответа. Первый из них сводится к следующему: принять принцип в качестве фундаментального эпистемо­логического правила значит привести оценку в соответствие с реально­стью (А.Айер). Но это весьма проблематичное объяснение, поскольку оно предполагает, что мы можем описать природу реальности. Очевид­но, что здесь возникает замкнутый круг. Если наше представление о реальности (сформировавшееся до введения принципа верификации) правильно, то тогда мы пришли к нему до того, как сформировали кри­терий, который, как предполагается, должен ввести различие между чувственным и нечувственным характером наших представлений. Сама

по себе идея сравнения эпистемологического подхода с реальностью весьма сомнительна, поскольку способ познания должен стать критери­ем того, что является реальным, а что нереальным, или имеет и не имеет смысла. Такой путь спасения принципа верификации от угрозы, созда­ваемой его собственным принятием, таким образом, оказывается весьма неубедительным.

Альтернативное объяснение необходимости принципа верификации как правила заключается в том, что в каком-то смысле принцип форму­лирует основное определение естественных наук. А поскольку эти нау­ки играют такую важную роль в нашей культуре, то мы должны при­нять в качестве основного эпистемологического правила то, которое в наибольшей степени соответствует ориентации науки (Р.Карнап). Но здесь видны две трудности.

Прежде всего, не так уж очевидно, что принцип верификации дейст­вительно является основным научным положением. Так, знаменитый английский философ Карл Поппер сделал утверждение с точностью до наоборот: верификация, по его мнению, приведет к еще большему раз­рыву между рациональностью и наукой. Поппер считает, что обычно мы можем подтвердить только такие положения, если в состоянии пе­речислить все те вещи, совокупность которых обозначает данное пред­ложение. Например, если я скажу, что у меня в кармане пять каранда­шей, это может быть полностью подтверждено путем проверки содер­жимого моего кармана.

Однако такой подход не имеет отношения к законам науки, посколь­ку чаще всего они представляют собой ничем не ограниченные обобще­ния. Например, возьмем предложение «при повышении температуры лед тает». Поскольку это предложение относится к неизвестному числу случаев, то оно не может получить полное подтверждение, поскольку мы не можем сказать, сколько именно примеров нам нужно для того, чтобы сформулировать доказанное общее правило. Поэтому верифика­ция не может стать критерием науки. В противном случае наука не смогла бы признать по рациональным основаниям некоторые из наибо­лее фундаментальных законов.

Вместо верификации Карл Поппер предложил критерий фалъсифи-цируемости. Для объяснения его смысла он привел свой знаменитый пример: если мы не сможем найти хотя бы одного черного лебедя, то можно утверждать, что все лебеди белые.

Поппер придавал важное значение творческому воображению в нау­ке, в частности, гипотезам, которые затем могут опровергаться с помо­щью фальсификационного эксперимента. Если гипотезу не удается фальсифицировать, то она может быть признана как научный факт. Иными словами, Поппер предложил доказательство от противного. Ар-

гументы Поппера показались научной общественности весьма убеди­тельными. В результате число сторонников позитивизма начало быстро идти на убыль.

Таким образом, позитивизм постепенно потерял свое влияние на эпистемологическом уровне. В немалой степени это было заслугой не только Поппера, но и того же Витгенштейна, который в своих «Синей» и «Коричневой книге», «Философских исследованиях» и в ряде других поздних работ подверг позитивизм интенсивной критике. Если «Логи­ко-философский трактат» Витгенштейна, по существу, инспирировал позитивизм, то его поздние работы сыграли немаловажную роль для его развенчания. По существу, тот же Витгенштейн открыл новую страницу в развитии теории и методологии в постпозитивистском мире.

Хотя целостная позитивистская программа утратила свое влияние, однако некоторые ее положения и сегодня сохраняют свое значение, в частности, идея о различии между фактом и ценностью, а также антина­турализм в этике. Эти и некоторые другие положения и термины вошли в обновленную политическую теорию, которая пережила, начиная с 1970-х годов подлинное возрождение.

Вопросы для самопроверки N?

1. Поясните смысл следующих терминов:

♦ эпистемология;

♦ рационализм;

♦ тавтология;

♦ трансцендентальный/трансцендентный.

2. Почему логические позитивисты считают, что теория не может сказать ничего значимого о природе ценностей?

3. В чем заключается принцип верификации?

4. В каком смысле Витгенштейн употребляет понятие тавтологии?

5. Поясните значение индивидуалистического и бихевиоралистского под­ходов к политической науке?

6. В чем заключается критерий фальсифицируемости?

7. Что общего между бихевиорализмом и позитивизмом?

8. В чем специфика бихевиоралистского метода исследования?

9. Как Гарольд Лассуэлл рассматривает власть? Что в его теории говорит о том, что он — бихевиоралист?

10. Какие недостатки есть у бихевиорализма?

11. Какую роль в бихевиоралистской теории играют такие понятия как вызов/ответ или стимул/реакция?

Дополнительная литера тура

1. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.

2. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998. Гл. 1.

3. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. М.: Проспект, 1998. С. 334--Ш.

4. История современной зарубежной философии. Компаративистский подход. В 2 т. СПб.: Лань, 1998. Т. 2. Гл. 4. С. 131—135.

5. Цукерман А. Введение в политический анализ. Реферат-дайджест. Со­ставитель В.С.Комаровский. М., 1995. Гл. 6.

6. Власть. Очерки современной политической философии Запада / Под ред. В.В.Мшвениерадзе. М.: Наука, 1989. С. 95—127.

7. Антология мировой политической мысли. В 5 томах. Т. 2 / Под ред. Т.А.Алексеевой. М.: Мысль, 1997. С. 175—184.

Дата добавления: 2015-08-17