Чумной доктор

Фигура в бесформенном темном одеянии, шляпе и устрашающей маске в форме птичьего клюва склонилась над очередным страдальцем. "Черт побери, с каждым годом их все больше...".

Похоже, все признаки налицо. Блуждающая улыбочка в никуда, остро выраженное удовлетворение своими ничтожными ценностями, абсолютная моральная инертность.

- Что ж, тут все ясно. Чума уже распространилась, он заражен.

- Подождите, но как же... - Всполошились в отчаянии родители. - Мы с детства дарили ему книжки, говорили, как важно читать.

- Не уберегли. Гигиена сознания подразумевает не только чтение книжек в детстве.

- Нет-нет, он читает и сейчас! - Не унималась мать, все еще не веря, что ее чадо подверглось страшной и неизлечимой болезни.

- Читать надписи на заборе и состав освежителя воздуха - еще не значит, читать по-настоящему.

Чумной Доктор был неумолим, мрачен и безжалостен. Нет, нельзя сказать, что его работа доставляла ему то злорадное удовольствие, которое она приносила многим его коллегам. Скорее, даже, наоборот: жаль было видеть такое обширное и неостановимое распространение болезни. Но что он мог? Как и его коллеги шестьсот лет назад могли лишь констатировать факт и сжечь зараженного, так и ему остается лишь ставить клеймо.

Нет, конечно же, поначалу он пытался что-то делать. Кровопускания, как казалось тогда, помогали - больные начинали приходить в себя, в изумлении трясли головой, взгляд их несколько прояснялся... но очень быстро выяснилось, что эффективность этого метода длится ровно столько, сколько врач находился рядом с больным и мог все так же выпускать дурную кровь. Проще говоря, эти "кровопускания" - встряска, помещение больного в условия, заставляющие карабкаться и думать, как и любые искусственные меры, прекращали свое действие, стоило Чумному Доктору скрыться за поворотом... Эх, если б он мог сжигать тела этих несчастных, как его давние предшественники. Но нет. В этом обществе больной ценится, чуть ли не выше здорового. Ведь здоровый сам способен о себе позаботиться, а больного надо холить, лелеять...

Эти мысли, как и всегда, вызвали у Доктора приступ злости, он огляделся вокруг и представил, как подпаливает эту квартиру вместе с зараженными обитателями, и они сгорают, не успевая разнести заразу соседям, друзьям.

Видимо, отблески этого выдуманного огня отразились в спрятанных за окулярами маски глазах, родители больного в страхе отпрянули от него.

Стискивая зубы в ненависти, Чумной Доктор выписал справку с однообразным "Заражен, деградировал", формально посочувствовал безутешным родителям и вышел.

Эта стремительно распространившаяся пандемия для него хуже зубной боли.

А он - хуже зубной боли для окружающих.

С озлобленной ухмылкой (впрочем, ее через маску все равно не видно) он косился на шарахавшихся в стороны людей. Может, они здоровы. Может, они больны. Всех не осмотреть, да и больным уже не помочь.

Пандемия деградации, главным симптомом которой было и остается нежелание развиваться, познавать.

Оставшись один, Чумной Доктор снял маску и закурил.

Да, они вряд ли захотят приблизиться к нему.

Но кто-то же должен делать эту работу.

***

Чумному Доктору нездоровилось.

Нет, не то чтобы он всерьез заболел – это было бы весьма некстати. Тем не менее, ощущалась во всем организме гнетущая тяжесть, словно от очень большого утомления. А чего тут удивляться, работы все больше, а Чумные Доктора – «вымирающий вид». Ставшая повальной болезнью деградация принимала самые различные формы, подрывала даже самые сильные умы, прокрадывалась самыми разными способами в укрепленные, казалось бы, дома.

День ото дня Чумные Доктора ходили по домам, скрывая лица под «птичьими» масками, выписывая почти бесполезные справки, пытаясь хоть как-то сдержать подобное стихии распространение болезни. Что толку от этих справок, если нет никакого лекарства? Он не раз спрашивал себя об этом.

«Заражен, деградировал». Это все, что он мог сообщить. Нет спасительной терапии, внезапно превращающей не желающего развиваться человека – в нечто, потенциально способное добиваться от самого себя новых высот. Нет медикаментов, блокирующих влияние болезни на организм, на сознание.

Есть только одна бумажка. И все.

И эти люди признаются больными, как теперь принято говорить – людьми с ограниченными возможностями здоровья. Обладатель такой вот немногословной справки, выданной Чумным Доктором, не становится изгоем, не помещается в изоляцию от общества, не лишается даже основных прав: им не запрещено управлять личным транспортом, занимать ответственные должности. Наверное, в этом и была ошибка. Люди настолько прониклись идеей равноправия в обществе, что откровенно перегнули палку. Теперь эти, деградировавшие, могут рисовать, снимать кино, выступать перед такими же больными.

Таких, кто в смятении, в ярости или в отчаянном рвении оградить себя от процветающего угасанием общества, надевал белую «птичью» маску было немного. Многие из них сходили с ума. Некоторые срывались, пытались бороться с заразой насилием, но равноправное общество быстро ставило их на место, затаптывая, вжимая в ровную массу, не давая высунуться на свежий воздух.

Не страшна современному человеку справка с оскорбительной формулировкой; и это-то, как раз, страшнее всего. Плохо именно то, что не трогает их больше упрек в глупости – они привыкли, что так проще, что именно эта глупость сделает их счастливыми. Чума? А что чума? Все больны, чего тут стыдиться?

Именно этот аргумент выводил из себя Чумного Доктора больше других. Он упорно держал себя в руках, не срывался на недалеких пациентах, для которых не видел иного спасения, кроме огня.

И все же, каждая выписанная справка была для него как удар в висок. Обиднее всего было с теми, кого поначалу он принимал за здоровых. В таких случаях выписанная справка казалась ему распиской в собственном бессилии, в такие дни руки его опускались, и начинало казаться, что нет, и не будет толку в работе Чумных Докторов.

Вот и сегодня ему нездоровилось.

Голос предательски норовил оказаться сиплым: открывая рот, он не догадывался, какой звук издаст – сиплый, хриплый, клокочущий, или же вполне сносный.

Вчера была выписана еще одна справка. Из тех, что выписывать труднее всего. Пациент кричал, разве что пену изо рта не пускал, сыпал угрозами – но приблизиться не рисковал. Все-таки, Чумных Докторов побаивались.

И сегодня он снова был в сомнениях: а нужны ли Чумные Доктора? Или он, как и его коллеги, просто малодушно цепляется за ушедшие в прошлое пережитки традиций…?

***

- И что, ты думаешь, он мне в ответ?! «Ну и что»! Понимаешь?

Этот Чумной Доктор был вне себя. Он всегда обладал горячим нравом, зараженные выводили его из себя, и клеймить их справками он считал недостаточным.

Чумные Доктора сидели на одной из лавок в осеннем парке. Это были редкие минуты, когда удавалось оторваться от бесконечной изнурительной работы, иногда в такие моменты они пересекались, чтобы отдохнуть за бутылкой пива и выкурить вместе пару сигарет.

- Да, мне приходилось это встречать…

- «Ну и что»! Да я уверен, что он и написать это правильно не смог бы! Как такое в голову приходит? Вдумайся, я ему: «Вы заражены, вы стремительно деградируете», а он мне «Ну и что»!

- Пойми, для них теперь это нормально. Они живут в среде таких же деградировавших, они просто не видят разницы. Больше того, им так проще. Выделяясь, они ставят себя под удар.

- Слабаки! Трусы! Неужели им не противно быть слабыми и трусливыми?

Чумного Доктора просто трясло от злости, он прикуривал уже третью сигарету подряд от окурка предыдущей. Он был, в общем-то, неплохим, не злым. Просто неисправимый идеалист, из тех, что в каждой революции были на передовой, из тех, что любой идеал отстаивали до последней капли крови. Он, безусловно, вызывал симпатию, несмотря на вспыльчивость и грубость.

Тем не менее, его было даже жаль. Он принимал все очень близко к сердцу, из-за чего это самое сердце вечно болело. Его изводили приступы злобы, спровоцированные, по сути своей, исключительно человеколюбием и почти детской обидой на тех, кто сдается болезни. Эти приступы изматывали его организм и, несмотря на молодые годы, выглядел он значительно старше своего возраста.

- Ты же старше, ты должен знать, что выход есть, - не унимался молодой Чумной Доктор, - ты встречал исцелившихся больных?

Да, исцелившиеся.… Эта тема была для Докторов, пожалуй, самой животрепещущей. Те, кому была выписана жестокая справка, спустя годы обнаруживались в совершенно здоровой среде, стремящимися к развитию, достигшими многого. Они действительно были.

Трудно сказать, что именно приводило их к выздоровлению, ведь, поставив диагноз, Чумной Доктор практически выбрасывал белый флаг и уходил. И вдруг они появлялись снова – свежие, бодрые, полные сил и добившиеся своих собственных успехов. Одним из самых больших своих поражений Чумной Доктор считал именно то, что упустил этот переход к исцелению уже неоднократно.

Он боролся за больных. Использовал агрессивные методы, причинял им боль, чтобы разбудить их от свалившегося с болезнью оцепенения. Уговаривал и увещевал их, выстраивая самые непредсказуемые аргументации необходимости выздоравливать. Все было бесполезно. В конце концов, он отчаивался, выписывал справку и уходил.

А в итоге – с ними что-то происходило, они менялись. Вот только он не знал – что это за лекарство, которое творило эти чудеса.

Молодой Доктор неотрывно следил за реакцией старшего товарища.

- Так ты встречал их?

- Да, мне приходилось их встречать. Но я все еще не разобрался, что приводило к их выздоровлению. Наверное, именно в этом и кроется ключ к спасению от Чумы нашего века.

Чумные Доктора затихли, каждый прогрузился в свои мысли, созерцая исчезающие клубы сизого дыма.

***

- Думаешь, эта наша работа скоро начнет приносить плоды? – Под белой маской-клювом обнаружилось лицо девушки, совсем молодой, но с проницательными глазами. Она щурилась на яркое солнце, задумчиво вращая в руках снятую маску.

Вообще-то, девушки среди Чумных Докторов встречались редко. Это логично, ведь зачастую приходилось защищать себя от разъяренных зараженных, готовых пустить в ход грубую силу, чтобы доказать свою правоту. Ирония заключалась в том, что они при этом считали, что доказывают свою «нормальность», как они выражались в порыве ярости, но именно к понятию «нормы» стремительно приравнивалось состояние зараженных. Все чаще можно было услышать доктрины вроде «не забивай себе голову», «живи, как живется», «не думай об этом». Постепенно залогом душевного равновесия стали считать отрешенность, слабоумие.

- Я часто об этом думаю, - Чумной Доктор невесело усмехнулся, доставая неизменную крепкую сигарету, ставшую чуть ли не визитной карточкой, - и знаешь… иногда мне кажется, что это тот самый «Сизифов труд». Но все же, у нашего дела есть перспектива.

- Ну да… остается надеяться, что ты прав. Но почему не использовать те данные, которые у нас есть, уже сейчас?

«Черт побери, может быть, пора уже вводить некий возрастной ценз для приема в Чумные Доктора», подумалось ему. Нет, разумеется, молодые, «горячие головы», полные сил, полные уверенности в правильности и нужности своего дела, были нужны, необходимы. Тем не менее, иногда очень сложно объяснить этим фонтанирующим источникам энергии, что для любой борьбы необходим подготовительный этап: любую болезнь необходимо изучить, систематизировать знания, выявить методы борьбы с распространением.

- Мы ведь не просто так ходим по домам, собираем информацию о зараженных, устраиваем эти расспросы, общаемся с близкими. Пойми, необходимо точно понять, с чем мы столкнулись, каким образом мы можем пресечь распространение, а каким – развитие этой болезни. В противном случае все наши выписанные справки останутся просто мятыми бумажками.

- Допустим… - в девичьих глазах сверкнула азартная непокорность, - но почему хотя бы не ограничить доступ этих зараженных к органам власти, СМИ, творчеству и тому подобному? Они же везде!

Такие разговоры происходили регулярно и повсеместно. Многие Чумные Доктора высказывались за то, чтобы приравнять зараженных Чумой XXI века к лицам с ограниченными возможностями здоровья. Но сложность заключалась как раз в том, что больных становилось все больше, а их возможности, в общем-то, совсем непросто было бы назвать ограниченными.

Зачастую это были хорошо физически развитые люди, часто обладающие хорошими данными – некоторые из них обладали харизмой, умели вести за собой других, многие имели чарующий голос, хороший слух… Их беда была лишь в том, что они не видели направления для своего развития, но это заблуждение быстро разрасталось, превращаясь в тотальную расслабленность…

- Нельзя. Мы не можем пока точно сказать, насколько Чума распространилась, не можем сказать, какие тенденции ее развития нас ждут. Активные действия мы предпримем позже, когда будем обладать всеми необходимыми сведениями.

Однако в глубине души такой уверенности Чумной Доктор не испытывал.

Кто может знать, не опоздают ли они, проявляя такую осторожность.

В голове привычным музыкальным оформлением заиграл отрывок какой-то песни: «Завтра может быть поздно».

Дата добавления: 2015-08-17