Недалёкое будущее

Тихий щелчок, лёгкий скрип и дверь моей спальни отворилась. Через несколько секунд кто-то отдёрнул шторы. В глаза мне ударил солнечный свет, и я поспешил перевернуться на другой бок.

-Доброе утро, зайчонок, – услышал я механический женский голос, исходящий из динамиков сложной, но устаревшей акустической системы, специально разработанной для роботов серии «Help». Надоел мне, по правде говоря, этот «зайчонок». С детства трындит и трындит, надо покопаться в настройках, заменить на что-нибудь другое и вовсе стереть. Знать бы только как. Придётся просить папу.

-Как вы чувствуете?- спросила София, наш робот-няня.

-Нормально, – потягиваясь, ответил я. Этот вопрос мне тоже уже надоел, его тоже нужно стереть: «Как вы себя чувствуете?». Да я здоров как бык! Хотя, лишнего веса у меня хватает. В свои 13, я уже имею первую степень ожирения и доктор предупредил, что в перспективе могу дойти и до четвёртой.

-Мама велела передать, что завтрак почти готов.

-А, хорошо. Дай мои носки.

София развернулась и с пульсирующим гудением, поплыла по комнате на своей антигравитационной подушке, в тридцати сантиметрах над полом. Я не успел завершить зевок, как вся одежда была передо мной в заботливых механических руках: спортивные шорты, бледно жёлтая футболка-поло, серые носки. Она давно изучила, что когда я говорю «носки», я имею в виду всю одежду. Удивительно, как она её так быстро находит. Даже я не знал, куда закинул её перед сном. Хорошая прислуга, хоть и довольно старая. На момент покупки она была лучшей из наиболее доступных роботов – нянь. Бабушка и дедушка живут далеко, поэтому без такого чуда техники мы обойтись не могли. София неутомимо заботилась о нас сестрой, пока мы были маленькими. Мы даже забывали как выглядят мама с папой, столь редко приходилось видеть их лица, в отличии от дружелюбной механической, овальной головы, похожей на мяч для регби, с датчиком, в форме полоски голубоватого света. Я и Саша часто рисовали смешные физиономии на её некогда блестящей, металлической поверхности, а она только забавно хихикала. Такая у неё была программа.

Когда мне исполнилось десять. Мы немного переделали Софию и она из робота-няни стала роботом-прислугой. Чего добру пропадать, тем более новые роботы весьма дорогие. Спустя столько лет, она по прежнему служит нам верой и правдой и ни разу не давала сбоев. Мы, конечно, часто слышали жуткие истории по телевизору, про взбесившихся домашних роботов, которые вырезали целые семьи, пока те спали. Подлинность этих историй не вызывает сомнений. Одна компания даже обанкротилась из-за судебных исков, когда их робот-повар взял нож и искромсал мужчину на глазах жены и пятилетней дочери. Роботу дали команду порезать мясо и он, со словами «Задача ясна» вспорол мужчине живот. Впрочем, наша София сомнений ни разу ещё не вызвала.

Одевшись и почистив зубы, я пошёл завтракать. Всё семейство было на кухне. Папа отчаянно рубился в гонки на своём телефоне, рядом стояла тарелка с остывшей кашей. Похоже, к ней он так и не притронулся. Мама общалась с бабушкой по скайпу. Голограмма старушки парила над столом, увидев меня поздоровалась. Не преминула отметить, какой я стал большой. Сестра ковырялась в овсянке с таким видом, будто пришло время делать годовой отчёт в докомпьютерную эру. Смотреть на неё было грустно. По контрасту со мной она была слишком тщедушной. Всё из-за той программы, которая сканирует прапорции тела и тут же создаёт 3D образ, на котором видно как та или иная одежда будет на вас сидеть. Саша, таким образом перемерила практически всё, что может предложить фэшн-индустрия и пришла к выводу, что ей надо сбросить вес. Я подошёл к плите, но увидев овсянку, скривился и взял печенье. К счастью родители не требовали, чтобы мы питались здоровой пищей. У детей ведь должно быть детство, надо успеть их хоть немного побаловать.

-Вот!.. Вот!!! Ну я же говорил, что могу! Мужик сказал, мужик сделал! Ладно, я пошёл, – папа, наконец-то добился успеха в той игре. Понятна его радость, ведь он прошёл её на «hard», теперь будет открыт «nightmare». Поцеловав маму (она даже не заметила) отец удалился, за ним сестра.

-Я поела, очень вкусно было, - на самом деле она скинула всю кашу в мусорорубку.

Я тоже решил не терять времени. Съев пачку печенья, я достал ещё одну и поспешил вернуться в свою комнату. Лето всё-таки замечательное время! Обязанности не докучают и можно спокойно играть в «Simulacrum». Это очень крутая онлайн-игра, в которую играет весь мир уже больше двух лет. Действие происходит в компьютерном мире, где сражаются вирусы и нормальные программы. Я играю за вирусы, у них оружие лучше.

За окном ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок, но я поспешил закрыть окно и задёрнуть шторы. В комнате воцарился мрак.

-Компьютер, – сказал я. Голосовое управление откликнулось, и мой железный друг проснулся. Усевшись поудобнее, я включил игру. Вокруг меня заплясал голографический хоровод кнопок, указателей, сенсоров и датчиков. Я одел перчатки для управления всем этим великолепием, натянул шлем продвинутой реальности. Моя комната исчезла и появился бликующий мир, в стиле «киберпанк». Время в этом мире летит незаметно. Я пробежался по его закоулкам всего ничего, а в реальности двух часов как не бывало.

Вдруг мне показалось, что рядом кто-то есть, и этот кто-то что-то кричит.

-Лёша! Ну Лёша!!

-Чего?

Мы с Сашей идём к тёте Любе. У неё день рождения. Не хочешь с нами?

-Неа, – отрезал я, не отрываясь от игры.

-Тогда мы ушли. Дома больше никого кроме Софии. Придём часов в шесть.

-Ладно, удачно вам сходить.

Непонятно, зачем мама приходила? Знала же, что я откажусь. Интересно, как сестра согласилась? Наверное, потому что тётя Люба диетолог.

Больше меня ничего не отвлекало. Часы пролетали мгновенно, а игра и не думала отпускать. Я лишь пару раз делал перерыв, звал Софию, чтобы она принесла что-нибудь пожевать. Знаю, что так жить неправильно. «Simulacrum» это хорошо, но ведь нужно ещё «G.M.V» до конца пройти. «G.M.V.» это «Good morning Vietnam». Потрясающий военный шутер про какую-то войну в джунглях Африки, много лет назад. Я точно не знаю, главное, что там фотореалистичная графика и по-настоящему революционный сетевой режим.

Оторвавшись от киберпанка, я почувствовал усталость. Спина болела, кожа головы вспотела от шлема, страшно хотелось пить.

- София! Принеси Пепси!

Ответа не последовало. Я позвал её ещё раз, но реакции никакой. Не может быть, чтобы она не слышала, слух у роботов в сотни раз лучше, чем людей. Всё это заставило меня насторожится, ведь такого раньше не случалось. Я поднялся на ноги и вышел из спальни.

В квартире царила тишина. Причём тишина подозрительная, даже можно сказать зловещая. Долго искать робота-прислугу не пришлось. Она парила в самом углу гостиной, спиной ко мне, между окном слева и шкафом справа.

-София? Я звал тебя, почему не ответила?

Снова тишина. От этого мне стало не по себе. Может у неё что-то сломалось? Она ведь старая. Это можно было бы сразу узнать, если подойти и посмотреть, однако именно это я и боялся сделать.

-Эй! София! Ну ответь же! София! София! – мои отчаянные попытки до неё докричаться оставались тщетными. Появилось чувство неловкости: София стояла в 5-6 шагах от меня, я стою на пороге и ору на неё как идиот. Однако вскоре совесть сделала укол: Трус! Да что же это с тобой? Подойти и посмотри! Так я и сделал, правда, не спеша. Медленно, но уверено, я оказался рядом, и, взяв её за руку, осторожно повернул. Никакого сопротивления, она была абсолютно пассивной. Развернувшись по своей оси на 180 градусов, её взгляд тот час встретился с моим. Реакция последовала незамедлительно.

-Да, Зайчонок? – невозмутимо спросила она. Мои волосы встали дыбом, а лицо стало мраморным. Нет, с ней точно что-то не в порядке. Ноги меня не слушались, я стоял рядом с ней и не мог пошевелиться, но надо было что-то делать. Например, сглотнуть комок. Сглотнул. А дальше?

-Эээ… что с тобой?

-Со мной ничего, – какая-то дерзость прозвучала в её голосе. Обычно роботы должны быть беспристрастны. В моём появилось дрожание.

-Почему ты стоишь в углу?

-Я делаю уборку. В квартире много пыли, и накопился мусор, – только сейчас я заметил, что в руке у неё нож.

-Хорошо… Не буду тебе мешать.

Я быстро смекнул, что к чему, а это значило, что моя жизнь в опасности. Ещё ни разу мне не приходилось по-настоящему бояться. Судьба не била меня, не испытывала, не закаляла, вокруг всегда был комфорт и дружелюбие, поэтому вполне объяснимо, что я оказался в ужасе. «Глаза» моей домашней няни впились в меня и были похожи на заслонку адской печи. В голове царила сумятица, но ноги всё-таки делали маленькие шаги в сторону выхода. София по-прежнему стояла на месте и ничего не предпринимала, однако даже за всё золото мира я бы не согласился повернуться к ней спиной.

Я был уже на середине комнаты. Даже стало казаться, что ничего страшного не происходит. Может у меня разыгралось воображение? Может нож у Софии оказался случайно? Может она вовсе не сломалась? Подумаешь, немного барахлит, но надежда погибла в зародыше.

Задребезжало стекло. Это я задел ногой газетный столик. Для робота это словно послужило командой. Она встрепенулась.

-Я делаю уборку, – с этими словами она бросилась вперёд, замахнувшись ножом. С, поистине, девчачьим воплем я отпрянул назад. Нож вонзился в телевизор и пронзил его насквозь.

-В квартире много пыли и накопился мусор, – робот с холодной механической настойчивостью продолжил попытки меня убить. Я оказался в тупике, в углу, но инстинкт самосохранения придал смелости. Когда она замахнулась вновь, я бросился вперёд и схватил её за руку. Нельзя было позволить ей размахивать ножом.

-Зайчонок, не мешай выполнению команды, – самые страшные слова, что я когда либо слышал.

В пылу схватки она что-то болтала, какой-то несвязный бред. Было чувство, что ей нравится, и она даёт мне фору, чтоб поиздеваться. Мы разгромили всю комнату. По полу было рассыпано битое стекло и обломки шкафа. Силы стали меня покидать, и она это почувствовала. Железная рука сделала лёгкое движение и моё туловище, с первой степенью ожирения, пролетело через витражную дверь. Осколки исцарапали мне лицо и руки. Не будь в крови адреналин, я бы захныкал как ребёнок. Тяжело дыша, я поднялся и бросился к двери. В дюйме от меня что-то пролетело со скоростью пули. Это был нож. Попади он мне в голову - пригвоздил бы к стене.

-Зайчонок, возвращайся не позднее одиннадцати.

Когда она говорила эти слова, я уже мчался вниз по лестнице. В подъезде эхом отдавалось моё бешенное дыхание. Выбежав на улицу ноги понесли меня подальше от дома. Я бежал, не останавливаясь и без оглядки, боялся, что обернусь и увижу, как она вылетает из подъезда. Люди во дворе смотрели на меня с любопытством. Терпеть не могу когда на меня смотрят. В иной раз я бы засмущался, но сейчас мне было плевать.

Наконец перед глазами возник перекрёсток. Шум толпы и автомобилей дал почувствовать себя в относительной безопасности. Я подбежал к фонарю и облокотившись на него, почувствовал, что меня сейчас вырвет. К счастью этого не произошло, но воздух я глотал жадно. Не знаю, сколько я так простоял. Прийти в себя, толстому парню, пропускающему физкультуру в школе, было непросто. Когда дыхание более-менее уравновесилось, я взглянул в сторону подворотни, откуда прибежал. Меньше всего мне хотелось туда вернуться. София вполне могла спуститься и начать меня искать, но на горизонте её пока не было. Единственным плюсом моего положения было то, что на улице я оказался не босиком: тапки плотно сидели на ногах, благо были малы. Никак не мог себя заставить пойти купить новые. Праздность тоже может сослужить хорошую службу. От ходьбы по улице от, конечно, мало что останется, но ведь я и не собирался куда-то идти. Надо всего-то позвонить родителям и рассказать о случившемся.

Порывшись в карманах, мной овладело отчаяние: телефон блистал своим отсутствием. Ну конечно он остался дома. С собой у меня было только немного мелочи.

Может попросить у кого-то позвонить? Разумеется это самое логичное, хоть и неприятное. Я не люблю говорить с людьми напрямую или по голограмме; всегда теряюсь, глупости говорю, становлюсь виновником «неловких пауз». В «Фэйсбуке» мне больше нравится. Вполне демократично, что у тебя есть время нормально обдумать ответ. Это гораздо удобнее, не то что просто так, когда собеседник тебя ещё и взглядом буравит. Неприятно.

Шёл примерно второй час дня, точно не знаю. Часы сломались ещё там, в квартире. Родители должны были прийти часов в шесть. Конечно, можно было бы их подождать, но что если взбесившийся робот выйдет на улицу и нападёт на прохожего? Надо подойти к кому-нибудь и попросить телефон. Толпа была пёстрая: тут и бедные и богатые, и старики и молодёжь, и красивые и страшные, одинокие и в парах.

Я увидел своего сверстника. Подростка весьма атлетичного, в рваных джинсах и чёрной футболке с изображением какой-то рок группы. Взгляд у него был не очень дружелюбный, но я собрался с духом, поборол застенчивость и подошёл.

-Извините.

-Что?

-Можно позвонить?

-Чего?

-П-позвонить…

-Пошёл ты.

И чего он такой агрессивный? Не я же виноват в его проблемах. Я нашёл другую цель - женщину говорившую по телефону. Она как раз заканчивала разговор.

-Дайте позвонить! – от волнения я забыл о вежливости.

-«Дайте»? И куда ты хочешь звонить? – издевательски спросила она.

-Ну… мне, пожалуйста, можно позвонить?

-Лен, представляешь, тут молодой человек просит позвонить, – это она обратилась к своей подруге, которая была немного позади. Они обе немолодые, но небедные, было видно по одежде.

-Представляешь, я стою, и тут этот подходит: «Дайте позвонить!».

-Шпана. Никакого воспитания, – с презрением сказала Лена, смотря мне прямо в глаза. Мне хотелось сквозь землю провалиться.

-Дак я, это…

-«Дак я… это», – передразнила Лена, - говорить то сперва научись.

Я не ответил и просто ушёл. Унижение было небывалое, но они продолжали пускать мне в спину упрёки. Не зря я старался не общаться с людьми и пореже выходить из дома, похоже большинство из них настоящие свиньи.

Мимо проходил весьма интеллигентный мужчина в очках и с кейсом. Уж он обязан быть хоть немного порядочнее. Я мысленно отрепетировал свою дежурную фразу.

-Извините.

-Да? – на ходу спросил мужчина.

-Дайте, пожалуйста, позвонить.

-Нет.

-Так мне срочно.

Мужчина не услышал эту реплику, а если и услышал, то не обратил внимания. Почему они все такие злые? Мной вновь овладело отчаяние. Тут я услышал звук, похожий на птичье щебетание. Это была весёлая болтовня трёх юных девушек немного старше меня. Брюнетка, блондинка и шатенка, все три красавицы, как на подбор. Весёлые, лучезарные, в коротеньких юбках, они не преставая, над чем-то смеялись. Из всей безликой толпы эти девчонки казались самыми дружелюбными.

Подойти к ним было вдвойне, а то и втройне сложно. Раньше я не смел заговорить с женщиной, даже просто так, не для ухаживаний. Папа даже выказывал беспокойство: не гей ли я? Я не гей, просто очень застенчивый. Впрочем, к этим девчонкам я подойти был обязан, чувство подсказывало, что они не откажут в помощи.

-Извините…

-Извиняем! – не дали девушки мне договорить и весело засмеялись.

-Дайте позвонить, пожалуйста.

-О, я телефон забыла! И мне тоже нужно позвонить! – сказала шатенка.

-Сначала молодому человеку! Видишь, какой он напуганный. – Ответила светленькая. Брюнетка, тем временем, потянулась в сумку. Светленькая сделал театрально-серьёзное выражение.

-Ты ему дашь?

-Да.

-Я ему хотела дать.

-Ничего, юноша и от тебя не откажется!

Все засмеялись кроме меня. Не люблю я такой пошлый юмор, который в прелестных устах этих девушек, выглядит ещё более безобразно. Чтобы произвести хорошее впечатление, я выдавил из себя подобие улыбки, однако увидев мои брекеты, их смех превратился в конское ржание. Улыбка сползла с моих губ.

Тёмненькая, отсмеявшись, и утирая слезы, всё-таки протянула мне телефон и тут же вновь залилась смехом. Я поспешно его взял и внезапно понял свою фатальную ошибку, зная которую раньше избавил бы себя от необходимости «общаться» со всеми этими грубиянами и нахами и особенно с этими тремя потаскухами. Скажите, почему телефонные номера такие длинные? Их очень трудно запомнить и я ни разу себя этим не утруждал

-Ну, чо не звонишь? – спросила шатенка.

-Да, я уже не хочу. Спасибо.

-Не хочешь? Он не хочет.

Я протянул тёмненькой телефон. Блондинка кое-то прошептала ей на ухо, думая, что тихо, но на деле достаточно громко, чтобы я разобрал: «Он евнух».

-Женя! Как ты жестокая! – рассмеялась брюнетка.

Я опустил голову и прошёл мимо.

-Может тебе чем-то помочь? – спросила одна из них

-Да ничего не надо.

-Что он сказал?

Другая повторила, и они снова принялись смеяться, но мне до них уже не было дела. Я удивлялся собственной беспомощности за порогом дома. Бабушка часто возмущалась, что «я ничего не умею, только чахнуть за компьютером». С этим невозможно поспорить, но ведь кто знал, что мне придётся вот так выйти за порог? Если бы проклятая София не взбесилась жизнь бы осталась прежней: тихой, спокойной. Я никому не мешал, за что меня выбросили на улицу?

Оставалось обратиться к знакомым. Парочка приятелей у меня была, но один из них уехал на каникулы в Турцию, а другой… эх, знать бы, где он живёт. Мы часто обсуждали «Simulacrum», но никогда где кто живёт. Как же всё глупо получилось, мой нос зашмыгал, а глаза оказались на мокром месте. 13 лет отроду? 13 лет отроду. Беспомощен как котёнок? Беспомощен как котёнок. Стыдно? Очень.

Сотни людей сновали мимо меня, не зная, что я в отчаянном положении. Все они все чем-то заняты и не могут читать мысли. Равнодушие было оправдано и это меня больше всего угнетало. Откуда им знать, что в душе стоящего посреди тротуара подростка таятся ужас и смятенье? Возможно, если бы я разрыдался прямо при всех, они бы увидели в каком я отчаянии! С другой стороны стыд не давал мне этого сделать. Нечего унижаться перед всеми этими людьми, которые, хоть и не виноваты в моих проблемах, всё-таки могли бы быть подружелюбнее; даже дать позвонить и то не могут.

От этих мыслей я рассердился. Под ногами оказалась пивная жестянка и со всей силы её пнул. Она полетела по дуге и чуть не ударилась о голову девушки. Её парень, здоровый, как бык, громила, взглянул на меня как на красную тряпку. Он стал так матерится, что прохожие обратили внимание. Его кулаки сжались, и он готов был размазать меня по асфальту. Я бросился бежать так же отчаянно как от убегал от Софии. Свирепые крики ещё долго слышались позади, но погони не было. Пассия монстра уговорила его не тратить на меня время.

Я пробежал пару кварталов и замедлил шаг из-за одышки и боли в печени. Остановившись, я взглянул назад, убедиться, что бугай меня не преследует. Внезапно на моё плечо что-то бестактно опустилось. Это была чья-то рука, вся в царапинах и грязью под ногтями.

-Малой, подкинь деньжат, хлеба купить, – прозвучал хриплый голос бродяги.

Удушающий, тошнотворный запах перегара окутал меня с головы до ног. Я почувствовал рвотный рефлекс и, машинально поднеся руку ко рту, отпрыгнул от него подальше, однако вонь, источаемая этим человеком, похоже, разносилась на десятки метров вокруг. Бродяга был похож на ходячий сгусток грязи; средоточие безнадёжности и тоски, на, залитой разноцветной рекламой, улице. На нём был рваный плащ, дырявые ботинки, больше похожие на шлёпанцы, землистый цвет лица, борода со слипшимися от грязи волосами, пожелтевшие белки глаз, а на голове какой-то самодельный головной убор, напоминавший шлем танкиста. С собой он таскал тележку из супермаркета набитую всевозможным и хламом, на котором лежала дворняга. Болезненная, костлявая, с плешами и изуродованным, почти откушенным ухом. Лишь скорбный взгляд выдавал, что это живое существо.

-Тебя тошнит от меня, малой?

Я ничего не ответил.

-Вон, какое пузо отрастил, а на хавку старику денег жалко, – бродяга разозлился. В кармане у меня было немного денег, но я же не мог ему их отдать! У меня и так ничего больше с собой не было. Лучше попытаться просто уйти, что я и сделал. Настырный бедняк стал меня преследовать, то и дело, разражаясь тирадой.

-Слышишь ты, ходячая липасакционная клиника. Я к тебе обращаюсь!

-«Ну чего ты ко мне пристал?! Вон сколько людей вокруг! Приставай к ним!» - подумал я.

- Наблагодарная мелюзга, ты небось до сих пор у мамки сиську сосёшь, а я в твоём возрасте машины мыл, газеты продавал, всё-лишь бы с голодухи не загнуться.

-«Сделай одолжение, загнись прямо сейчас».

-Свинья, ты знаешь, что я на войне был! Хотя откуда тебе знать, молодняк у нас теперь одни дебилы, ни хера не знают. Я ветеран, но государству на это плевать!

-«Кто-нибудь, уберите его!..» - мне снова захотелось плакать. Похоже, он до смерти меня затюкает своими нравоучениями и перегаром.

-Я как сейчас помню эту сраную войну. Мы направлялись в Грозный и тут отовсюду повыскакивали боевики. Впереди меня шли друзья и я видел как РПГ разорвал их на части. Я упал, в ушах звенит, всюду стрельба, кровь и трупы. Кто-то схватил меня и потащил. Кишки вываливались из меня как говно из задницы! Думаешь херово? Ещё как! В бою завидуешь мёртвым! Старшина струсил, приказал отступать, а я ору во всю глотку: «Нельзя отступать! Эти суки должны ответить!!!».

Я хорошо представлял о чём говорит этот человек. В «Good morning Vietnam» почти на каждом уровне подобный драматизм. Я понимаю, что это страшно, но зачем меня этим пытать?

-35 лет прошло, а раны до сих пор болят. И у меня нет денег на лекарства! Куда я ни приду, на меня смотрят как на выгребную яму.

Это навело меня на мысль. Впереди был ларёк в котором я поспешил укрыться. Скучающая продавщица, женщина лет сорока со стрижкой под горшок, лениво оторвалась от телевизора и обратила на меня внимание, потом на бродягу, который продолжал кричать и угрожающе жестикулировать через окно. Продавщица неожиданно заорала.

-Вали отсюда! Вали! Нечего к людям приставать.

Я не слышал, что ответил бродяга. Они были знакомы, что, впрочем, не помешало ему послать её довольно далеко. И он, со своей тележкой, удалился.

-Не обращай на него внимания, он тут почти знаменитость. Никому прохода не даёт, – объяснила женщина, – Что тебе?

От стресса я совсем не заметил, что на улице стало очень жарко. В горле пересохло, со лба катил пот. Выпить чего-нибудь освежающего было отличной идеей. Глаза осмотрели широкий выбор всевозможных сладостей и напитков и остановились на лимонаде «Перспективка» в холодильнике.

-Дайте «Перспективку», пожалуйста.

-Что?

-Перспективку.

Продавщица взяла пульт и сделала телевизор потише.

-Извини, пожалуйста. Можешь сказать ещё раз?

--Перспективку! – сказал я уже достаточно громко.

-Перспективку? Ладно. Слушай, до меня еле дошло. Говоришь ты плохо, не научили что-ли? – усмехнулась продавщица, доставая лимонад.

Это правда. Родители никогда не заставляли меня заниматься с логопедом, говорили, что это не так уж и важно. Поэтому я картавил, шепелявил, имел ослабленное речевое дыхание, разве что не заикался. Моя «перспективка» звучала примерно так: «Пепекдивка». Мне это никогда особо не мешало, может потому что я говорил мало, а может потому что многие ребята в школе тоже имели речевые нарушения. Некоторые даже находили в этом шарм. Одна девочка говорила, что ей нравится, как картавит её парень, мол, это очень мило. Он ей: «Доагая, ты меня любишь?». А она ему: «Конечно, я убью дебя!». Первое место в конкурсе на лучшую пару в День святого Валентина.

Пол-литровая бутылка лимонада стоила 108 рублей. Уплатив их у меня остались 40 с копейками. Должно хватить разве что на автобус. Выйдя из ларька, я зашёл за лоток с мороженным и залпом наполовину опорожнил бутылку. Райское блаженство выпить чего-нибудь холодного в такую жару! Бодрящий напиток придал мне немного сил. Я тут же стал соображать.

Помощи я больше просить ни у кого не буду. Сегодняшнего дня, полного живого общения, мне хватило, что бы узнать какие люди на самом деле: злые, чёрствые, эгоистичные. Не стану я больше унижаться перед ними, чтобы получить очередной плевок.

Сейчас три часа дня, родители ничего не знают, связаться с ними не получится. Мой отец работает в другом районе. Я как-то был у него на работе и даже запомнил маршрут. Это, если не ошибаюсь, улица Путина. Где-то недалеко автобусная остановка. Да, вижу её. Если сесть на четвёрку можно доехать до папиной работы, на улице Свободы. От Путина до Свободы довольно далеко, надеюсь хотя бы за полчаса можно доехать. На работе отца меня знают, должны пропустить и тогда я спасён. Он сразу решит все проблемы. Лучше поспешить – если мама и сестра вернутся раньше намеченного то им несдобровать при встрече с Софией. В моих руках безопасность моей семьи. Уж кого, а их я люблю, и сберечь обязан.

На остановке мне повезло: четвёрка подошла почти сразу. Народу в ней было немного, поэтому я с удовольствием занял одно из свободных мест. Когда автобус тронулся кондуктор стал проверять билеты. Я, как и все, оплатил проезд. Немолодая, суровая женщина, всем своим видом отражавшая характер, в миг пересчитала деньги и холодно взглянула на меня сквозь очки.

-У вас не хватает, молодой человек.

Это было сродни удару ниже пояса.

-Как это? Так ведь (я занервничал) сорок рублей проезд…

-Читать умеешь? – она указала на табличку: «Проезд 50 рублей. Провоз багажа 50 рублей».

-У меня столько нету.

-Ну так и ты мне тогда тут не нужен, зайчонок.

Зайчонок? Господи боже.

-Может вам и сорока хватит?

-А может ты похудеешь? Не смеши меня, с какой стати мне идти на уступки при такой-то зарплате? Если денег нет, сойдёшь на следующей остановке. А вот и она.

Такого поворота событий я не ожидал. От стольких потрясений от моей нервной системы камня на камне не останется. Приказу кондуктора я повиновался безропотно и не мог ничего возразить. Может, стоило броситься её умолять? Почему-то это не сразу пришло ко мне в голову, лишь, когда автобус уже отъезжал.

Теперь я знаю, что денег у меня нет и на проезд. Можно купить шоколадку или жевательную резинку. Что-нибудь в этом роде, чтобы подсластить дорогу пешком. Вот только как бы не заблудиться? Улицы я знаю плохо. Их слишком много, нужно быть гением что-бы все запоминать. Этим сейчас никто не занимается, у всех в мобильниках есть JPS. Выходить без мобильника крайне неразумно, даже опасно и я как раз в такой ситуации. Единственный мне известный факт, что папа работает в офисе на улице Свободы. Я оглянулся и увидел навигатор. Такие есть на всех остановках, правда большинство из них разбивают. Мне впервые повезло: этот работал. Потыкав в сенсорный дисплей я нашёл карту и провёл маршрут от этой точки до моей цели. Значит нужно пройти прямо, потом повернуть на Вайнера, потом налево, по Гоголя, потом снова налево, затем прямо и направо к Софье Ковалевской, чтобы там свернуть направо… Господи, это выше моих сил. Так обидно, что нужно запоминать, в наш то век цифровых технологий! Как будто снова настало средневековье.

Потратив 15 минут на изучение маршрута, я решительно отправился в путь и по расчётам должен был достигнуть цели через час. Уверенность исчезла несколько часов спустя, когда солнце стало оранжевым и заходило за горизонт. Именно тогда я понял, что безбожно заблудился.

Город казался мне коварным злодеем, нарочно расставлявшим улицы как можно более запутанно. Внутренний голос твердил об этом, просил остановиться и подумать, но я не хотел слушать. Мне казалось, что если я не буду останавливаться и просто идти, «примерно» припоминая направление, то обязательно выйду куда нужно. Образ улицы Свободы всё-время маячил перед глазами. Казалось она совсем близко, вот буквально за следующим поворотом. Нет? Ну ладно, ещё квартальчик пройду и она точно будет. Снова нет. Да она в кошки мышки со мной играет что-ли? До сих пор я старался сохранять оптимизм - последнее средство от суровой реальности, исчезавшее с каждой минутой. Вокруг, разумеется, было множество людей и ни у кого из них я не решался просить помощи. Уже даже не столько из-за страха, что меня пошлют, а из-за страха, что прибьют. Там, куда меня занесло, всюду сновала шпана, алкоголики, приставучие цыганки и ускоглазые гастарбайтеры. Тут и там слышалась их тарабарщина, о содержании которой я не мог даже догадываться. Может я случайно оказался в другой стране?

На каждом углу кто-нибудь продавал одежду, всякий ширпотреб и безделушки. Несколько раз ко мне подходили сомнительные личности: «Телефоны, золото!». Я не отвечал и просто шёл дальше. От одного я особенно поспешил удалиться: он был под кайфом.

Время летело быстро и вскоре стало темно. На фасаде одного здания были часы: 12:34. Я куда-то шёл, не отдавая себе в этом отчёта, как под гипнозом. В голове царила пустота. Мрачная городская суета туманила рассудок. Было сложно поверить, что я незнамо где, а не в тёплом, уютном доме. Интересно, родители меня ищут? Что там с Софией? Надеюсь, никто кроме меня за весь этот поганый день не пострадал.

Хотя солнце и скрылось, на улице было светло. То был неоновый блеск разврата. Одно за другим попадались злачные заведения с похабными вывесками. Возле баров толпились кутилы, на скамейках спала пьянь, барыги преспокойно зазывали торчков, а сутенёрам и их «рабочей силе» не было конца и края. Некоторые из этой публики удивлялись, видя меня, и не брезговали непристойно шутить. Шлюхи противно смеялись прокуренными голосами. Лучше бы я оказался в джунглях или пустыне, чем в этой общественной клоаке.

В стремлении удалиться от людей меня занесло в переулок. Он был длинный, узкий, безусловно, зловещий. Зато никого не было, чего я и хотел. На середине, в доме слева находилась ниша, а в ней доверху забитая помойка. Рядом лежал старый, рваный матрас, будто специально подготовленный для меня (какая ирония).

Ноги, от постоянной ходьбы, стали ватными. Я с облегчением улёгся на «кровать» и… угадайте с трёх раз… Да, заплакал. Это было жалкое зрелище. Положение, наконец, вынудило меня полностью расклеиться. Я безуспешно пытался остановить рыдания, очень не хотелось чтобы кто-нибудь услышал. В сложных ситуация рекомендуют дышать глубже. Я дышал, но это были тщетные попытки успокоиться, и вскоре я перестал их предпринимать. Пусть выходят страх и бессилие, сожаление и обида. Слёзы были солёными как морская вода, не удивлюсь, если на голове появились седые волосы. Больно было думать о семье. Они должно быть убиваются, мама точно и в этом я виноват. Наконец до меня это дошло и слёзы стали литься ещё сильнее. Какое же я ничтожество. Другой на моём месте вряд ли бы докатился до такого. Почему всё что я ни делал только усугубляло положение? Да потому что я бестолочь и слабак. Богу или кому-то там ещё, не знаю, кто всем заправляет стоило чуть-чуть надавить и мой мир рухнул, как карточный домик. Раньше я думал всё это несправедливо, а теперь понимаю: очень даже справедливо. В жизни неизбежны перемены, и их надо уметь принимать и я этого не смог. А чего ещё было ожидать от придурка, чья жизнь состоит из комиксов, анимэ, видеоигр и первой степени ожирения?

Спустя какое-то время рыдания завершились. Слёз выплакал на кварту, не меньше. Подкатила усталость и веки стали закрываться, тело расслабилось. Рваный матрас даже показался удобным. Двери сонного царства стали раскрываться, но тут же закрылись, когда в переулке послышались звуки шагов и голоса. Судя по всему это были женщины. Может проститутки, кто ещё тут может шляться по ночам? В любом случае я бы не хотел с ними встретиться.

Их было трое. Они остановились метрах в пяти от моей помойки.

-В чём дело? Мы идём? – голос девушки показался мне знакомым.

-Ты ничего не хочешь мне сказать? – это уже был голос женщины бальзаковского возраста и звучал он не очень доброжелательно.

-Что происходит?

-Невежливо отвечать вопросом на вопрос.

-Потому что я тебя не понимаю! Это шутка? – засмеялась девушка.

-Это чёрный юмор.

Ситуация накалялась. Страшно было всё это слушать, да и видеть не хотелось, но любопытство оказалось сильнее. Я осторожно выглянул из-за угла и увидел темноволосую девушку. Ту самую, которая одолжила мне сегодня мобильник, которым я так и не воспользовался. Рядом были две взрослые женщины, обе на голову выше неё. Одна позади, другая впереди – та, что всё затеяла. Она продолжала о чём-то твердить, пока вторая всё-время оглядывалась, не идёт ли кто. Не говоря ни слова, она прервала разговор и схватила темноволосую за шею, другая ударила её по лицу. Я чуть не закричал от этой сцены.

-Сначала отбивала у меня клиентов, а теперь и работу хочешь?! – это бы не женщина, это было чудовище. София с ней и рядом не стояла. Сообщница помешала жертве закричать, зажав ей рот. Через секунду несчастную с силой ударили по почке. Девушка осела, а мучительница не унималась. Вытащила из кармана складной нож и поднесла к испуганному лицу.

-Я сейчас тебе всю рожу искромсаю! Тебя даже самый больной извращенец не захочет! Ишь, чего удумала, сраная малолетка.

-Да нет ничего такого, ты спятила! – простонала девушка или даже скорее девочка. При нашей первой встрече она лучезарно улыбалась, а сейчас дрожала от страха.

-Я слышала ваш разговор, так что не ВРИ!!! – проорала мучительница и пнула её ногой в живот.

Что же делать? Её сейчас убьют, но если я вмешаюсь то и меня тоже. Надо пользоваться шансом и просто сидеть да помалкивать. Это же не мои проблемы, тем более своих хватает. Девушку конечно жалко, но я ей ничем не обязан. Неожиданно взгляд избиваемой встретился с моим.

-Эй, ну что, поможешь или как? – из последних сил крикнула она, как ни странно с иронией в голосе. Обе мегеры удивлённо обернулись и она, воспользовавшись замешкой, стала отчаянно сопротивляться. Что-то произошло, и во мне тоже проснулся боец. Кровь закипела от желания драться, её подогревал стыд от того, что так долго стоял и смотрел. Господи, тут же и в помине не надо колебаться! Что же это со мной, как можно быть таким трусом? Я схватил торчавшую из помойки сковородку, крышку от кастрюли (видимо это помойка общепита) и бросился в атаку. Вид у меня был потешный, Сервантесу бы понравилось. Одним ударом я уложил зачинщицу драки. Женщин бить нельзя? Скажите это Персею! Или мне!

Темноволосая девушка сражалась со второй. Я хотел помочь: кинул сковородку, но угодил в стену. Первая, оказалось, не вырубилась - встала и с окровавленным лицом бросилась на меня, чтобы получить крышкой по голове. Потом ещё и ещё. Толку никакого. У неё в голове опилки что ли? Я вечность потратил, отбиваясь от этой твари. Наконец подоспела темноволосая, и мы её добили.

-Бежим! – крикнула она, схватив меня за руку. Переулок замелькал перед глазами, стук обуви об асфальт эхом отдавался по стенам. Животные, формально именуемые «женщинами» корчились на земле и вскоре исчезли из виду. Мы пробежали несколько улиц, прежде чем смогли остановиться. Какое-то время царило молчание, мы пытались прийти в себя. Наконец девушка взглянула на меня, и её лицо озарила улыбка. Я понял, о чём она думает и тоже улыбнулся. Трудно в это поверить, но внутри меня было ликование. Она заговорила первой.

-Мы, кажется, с тобой сегодня встречались?

-Угу.

-Как интересно получается… Ай!.. - она коснулась разбитой губы (помимо этого у неё был здоровенный синяк на щеке) – Больно! Ну и сука же. Как ты по башке ей надавал! Жаль мне не выпало такого удовольствия! Ты так и будешь с ней ходить?

Я только сейчас понял, что в руках у меня зажата помятая крышка от кастрюли. Мы оба засмеялись.

-Брось ты её, – сказала девушка, забирая у меня крышку. Она примерилась и запустила железку, аля диск. Та перелетела через стену; послышался глухой удар и кошачий визг. Мы снова засмеялись.

Какая же она оказалась красивая. Большие карие глаза, мягкие черты лица, ровный носик и пухленькие губы. Волосы были кудрявые, спускавшиеся до плеч. При первой встрече я совершенно не обратил внимания на очарование этой девушки, которая после драки, с боевыми ранами, приобрела ещё и своеобразный хулиганский шарм.

-Как тебя зовут?

-Алексей.

-Спасибо Лёша.

-А тебя?

-Виктория.

-Рад познакомиться, Вика.

-Я тоже. Правда! Давно у меня не было знакомств, которым я была действительно рада.

Мы пожали друг другу руки, и неподдельное чувство гордости окутало меня впервые за эти сутки. А может впервые за всю жизнь? Я воодушевился.

-Кто это был? За что они тебя так?

-Колеги по цеху. Они встретили меня по дороге на работу, как-бы случайно. Я обрадовалась, потому что всё-таки их знаю, и мы пошли. Всё было нормально, я понятия не имела, что они собираются тёмную мне устроить. Не сразу поняла, за, что, но теперь всё стало на свои места. Вряд ли тебе это интересно.

Когда она сказала слово «работа» подъём сменился тревогой. Я вспомнил их разговор и боялся того, что скрывалось под этим словом, невыносимо было в это верить. Ведь так не должно быть, это неправильно. Я не хочу, чтобы эта девушка была той, о ком я подумал. Пришлось собраться с духом.

-Ты…

-Что?

-Ты… как же это сказать?

-Ну говори, не стесняйся.

-Ты проститутка?

-Почти. Работаю официанткой в стриптиз-баре.

У меня отлегло от сердца.

-Вижу ты обо мне забеспокоился. Я польщена! Но, откуда ты вообще взялся?

-Долго рассказывать. Думаю важнее, почему ты здесь? Не просто мимоходом, ты здесь работаешь. В ЭТОМ месте! Это же просто…

-Второй круг ада. Знаю.

-А твои родители? Им всё-равно?

Вика взмахнула руками, ей явно не хотелось говорить на эту тему.

-Тоже долгая история.

Разрядил обстановку утробный звук моего пустующего желудка. Вика сочувствующе взглянула на меня.

-Проголодался, господин Данте? Тут недалеко есть забегаловка, работает круглосуточно. Пойдём? Расскажем друг другу о себе.

Я согласился, и мы сразу двинулись. Шли недолго, но путём заковыристым. Вика прекрасно знала город, чему я честно завидовал. Закусочная называлась «RR» и ничего особенного не предлагала. Внутри было светло и уютно. У окна сидела немолодая женщина, пытавшаяся косить под роковую красотку. В дорогом вечернем платье, с изысканным макияжем и сигаретой на мундштуке. Всем своим видом она показывала, что кого-то ждёт. В одном углу сидел меланхоличный мужчина лет сорока, читавший газету; на столике у него была только чашка кофе. В другом, молодая парочка; они о чём-то тихо говорили. Чтобы это ни было, разговор не клеился, у обоих были каменные физиономии.

Свободных мест хватало. Мы решили сесть у окна. Навстречу нам выплыл робот-официант с дежурным приветствием. Увидев его, а точнее её, я в ужасе отшатнулся и, пятясь назад, упал, захватив с собой пару стульев. Грохот взорвал это тихое заведение. Немногочисленные посетители, кассир и Вика уставились на меня как на психа. Я только и сумел выдавить: «Извините, п-пожалуйста». Всё из-за дурацкого робота! Это же вылитая София; та же модель, тот же дизайн и голос. Теперь и я пополнил ряды робофобов. Надо не пропустить следующую демонстрацию. Вика любезно сделала заказ за меня и даже сама принесла, чтобы робот ко мне лишний раз не приближался.

На еду я набросился с жадностью. Мы купили овощной салат, щи, блины с мясом, пирожки с яблоками, шоколадных пирожных и чай. Большую часть всего этого съел я. Ни разу в жизни еда не была такой вкусной! Уплетал за обще щёки. Вика была неголодной. Ей было важнее услышать мою историю, и за едой я ей всё рассказал. Приходилось часто прерываться, чтобы она как следует, отсмеялась. Мне было больно всё это вспоминать, а она покатывалась со смеху.

-Я бы могла назвать тебя тряпкой, но ты скорее просто тупой, – истерически захихикала Вика, будто сегодня ей никто не спасал. – Извини, но я не могу! Всё это похоже на трагикомедию. У Бога есть чувство юмора! Теперь я точно знаю! – Я не обижался. Наоборот, её отношение только укрепило выводы, к которым я пришёл, лёжа на грязном матрасе у помойки. Всё честно.

-Ты не мог позвонить, скажем, в полицию?

-Нет, даже не думал об этом. Мама говорит, они там все коррумпированные. Лучше не связываться.

-Я не спорю, что коррумпированные, но не до такой же степени! Я бы на твоём месте до президента дозвонилась, но с этой механической сукой разобралась! Ты попал в сложную ситуацию, самое логичное всё-таки позвонить хотя-бы в полицию. Или ты и их телефона не знаешь?

-Знаю, 03.

-Это для тебя нужно 03!

-То есть 02, конечно! – она пропустила это мимо ушей.

-Ты совсем тупой?! 02 их телефон!

-Я это и хотел сказать! 02!

-А на 01, что за волшебник в голубом вертолёте к тебе прилетит?

-Пожарные, – уверенно ответил я.

-Господи, это чудо!

-Понимаю, - выдохнул я, - ты можешь ещё долго надо мной смеяться.

-Уж лучше смеяться, чем плакать. Про таких как ты говорят: «Было бы смешно, если бы не было так грустно», - я ничего не ответил. Конечно, она была права.

-Теперь твоя очередь. Давай, расскажи о себе, может, я тоже посмеюсь.

-Как скажешь, - внезапно она стала серьёзнее. Вдохнула и начала рассказ. – Трудно вспоминать, ничего особенного то и не было. Всю жизнь провела в этом городе. Отец работал водителем такси, а мама домохозяйкой. Деньгами сорить мы себе позволить не могли, поэтому мама тоже хотела найти работу, но отец принципиально не позволял. Говорил, мол, я сам вас прокормлю. Так и жили, скромно, но на еду и одежду хватало. Когда мне исполнилось одиннадцать дела пошли на спад. Цены повысились, и с деньгами стало довольно напряжено. Работа стала для матери необходимостью и у отца не осталось выбора. Он согласился, хотя обычно его не переспоришь. Она нашла вакансию кассира в одном магазине. Работала две недели и, однажды, возвращаясь домой, кто-то пустил ей пулю в затылок. Ну, ты знаешь, наверное «Свинцовую свободу», как её прозвали. Какое мочилово было, когда разрешили продавать оружие. Сейчас то улеглось, сводки говорят уровень преступности снизился, но за это нужно было заплатить многими жизнями. В том числе и моей мамы. Следующие четыре года становилось только хуже. Отец себе места не находил от горя, стал пить. Иного досуга у него не было. Придёт домой да как начнёт наворачивать одну бутылку за другой. Ладно, ещё после работы, так он и за руль стал садиться пьяным. Разумеется, однажды его поймали и отобрали права, а соответственно и работу. Новую он найти не пытался. Либо шатался по барам, либо бухал дома. Часто приводил своих дружков. Бывает, заходишь в туалет и чуть не падаешь от вони, всюду блевотина. Я чувствовала себя лишней, до поры до времени. Отец всё делал лишь бы забыться, и это ему удавалось, да вот только инстинкты о себе упорно напоминали. Когда мне исполнилось пятнадцать, он как будто вспомнил, что я есть, но не вспомнил, что я его дочь. Начал приставать, вести грязные беседы. Однажды, прикрываясь воспитательным долгом, сказал, что хочет проверить девственница ли я. Я отказалась, и он меня избил. С каждым днём мне всё меньше хотелось возвращаться домой из школы, единственного места, где у меня были друзья. Я знала, что так продолжатся, не может, что рано или поздно случится ужасное и кульминация не заставила себя ждать. Отцу захотелось закатить грандиозную тусовку. Позвал сброд со всего города кутить у нас в квартире. Ну и вакханалию они затеяли в ту ночь. Помню, я безуспешно пыталась заснуть. Шум был такой, что несколько раз приходили соседи, угрожали вызвать полицию. Через несколько часов стало немного потише; у меня появился шанс хоть немного поспать и тут дверь отворилась. Я испугалась, подумала это один из его пьяных дружков, но оказалось хуже – то был отец, причём хуже, чем пьяный – под кайфом. Он запер дверь, сел на стул и потребовал, чтобы я вылезла из под одеяла. Я воспротивилась, и он заорал как зверь. Пришлось повиноваться. На мне была только ночная сорочка, отец приказал её снять. Я наотрез отказалась, и он, словно с катушек слетел. Ни разу в жизни мне не было так страшно. Я плакала, что-то лепетала, просила его оставить меня в покое, говорила, он не в своём уме. В ответ он швырнул меня на кровать и придавил своей тушей. Я была одна против здорового мужика, и никто не мог помочь.

Я удивлялся, как она говорила о таких страшных вещах: спокойно, даже равнодушно. Ну, было и было, дальше надо жить – такая философия сквозила в её рассказе, который я слушал, боясь вздохнуть.

-Каким-то чудом я сумела вырваться. Внутри всё закипело от ярости! Я ненавидела эту мразь. Это не был мой отец! Мой отец умер тогда же, когда умерла мать. Я билась, кусалась, царапалась, наконец, пнула его коленкой по яйцам. Он завизжал как свинья, а я, освободившись, саданула его светильником по голове. Времени нельзя было терять. Через пару минут мои вещи были собраны. Квартира была усеяна пьяными телами, и я не побрезговала многих обыскать, нашла неплохую наличку, телефоны, даже пару карточек. Больше в этом доме ноги моей не было. Первое время приходилось просить ночлега у подруг, пока не сняла комнату. Прошло какое-то время и пришлось задуматься о заработке. Случай свёл меня с девушкой, как оказалось стриптизёршей, которая предложила помочь. Зря я, конечно, согласилась, но в тот момент была срочно нужна работа. Владелец заведения, Саша, или как мы его зовём, Шурик, принял меня с распростёртыми объятиями. Я ему сразу понравилась и он, для начала, устроил меня официанткой. Не буду хвастаться, но клиенты что-то во мне находят. Я, как официантка в стриптизе, обязана с ними разговаривать и многие оказывались не прочь поболтать, забывая об изощряющихся на сцене девицах. Одной из таких оказалась Несси. Мы её так зовём из-за длинной шеи. Ты с ней сегодня познакомился. Так вот, карьера этой суки находилась в упадке. Два месяца я работала, два месяца отбивала у неё клиентов. Они предпочитали говорить со мной, чем идти с ней в VIP. Уж больна она старая, недавно пошёл третий десяток. Видно с самого начала она меня терпеть не может, а я и не знала. Как-то ей удавалось скрывать. Что же дальше произошло: Шурик позвал меня к себе и предложил «продвинуться» по карьерной лестнице. Дескать, нечего такому дарованию прозябать официанткой, пора вскарабкаться на шест. За обучение он заплатит, а Нэсси обязательно уволит, уже давно собирался, и я займу её место. Выродок же этот Шурик, его не смутило, что я несовершеннолетняя. Нэсси, видать, подслушала разговор, но ушла раньше, чем я сказала Шурику «нет» и вообще, что мне тут не место. Отработаю ещё недельку и за расчётом. Он не обратил внимания, думает, я ещё сама приду, буду проситься на эту «должность». А мне плевать, что он думает, таких, как он я не уважаю. На следующие сутки я пошла на работу. По пути мне встретились Нэсси и Марьиванна. Мы так её зовём, потому что она эксплуатирует образ плохой училки, но это не так важно. Важнее, что она такая же мразь как Нэсси. Они якобы случайно здесь оказались и обрадовались встретить меня. Мы дошли до переулка, ну а дальше ты знаешь.

История Вики оставила противоречивые чувства. С одной стороны девушку было очень жаль. С другой, нельзя было не восхищаться её мужеством, стойкостью, самостоятельностью. Будь я на её месте, жернова всех этих жутких обстоятельств, стёрли бы меня в порошок. Виктория же не только оказалась сильнее, она осталась чистой и светлой душой. Не потеряла ни чувства юмора, ни веры в себя. Наша встреча удивительное дело - мы словно прилетели с двух разных планет. Она с планеты жестокости и боли, а я с планеты благополучия и разгильдяйства. Почему так происходит? Почему кого-то жизнь щадить, а кого-то нет? Как это определяется? Вика не сделала ничего плохого. Она заслуживает быть счастливой, так почему счастье обходит её стороной? Родители до сих пор утирали мне сопли, а её чуть не изнасиловал отец. Я не могу запомнить телефон, а ей приходится бороться за выживание.

-Как думаешь, что с ними будет? – спросил я.

-С Нэсси и Марьиванной?

-Да.

-Ха, мы их основательно отделали. Работать они долго не смогут. Теперь всё от Шурика зависит - может он их оставит, а может сразу выгонит. Какая, впрочем, разница? Я в этот притон больше ни ногой, даже за расчётом.

-Что если они будут мстить? Ты не думала?

-Пусть только попробуют! С виду я робкая и беззащитная, но в морду могу дать так сильно, что зубами подавишься!

-То есть ты не боишься?

-Ничуть! – если вспомнить через что прошла Вика, причины такой смелости становятся очевидными. Я ей и в подмётки не гожусь. – Что мне, делать больше нечего? Итак, забот выше крыши. Денег нет, работу нужно искать. Я и так уже задолжала за комнату.

-Я могу тебе помочь!

-Правда? – в её взгляде вспыхнула искорка радости. – Это очень мило с твоей стороны. Если тебя не затруднит…

-Не затруднит, конечно! – вот и первые ухаживания в моей жизни. «Лёха, ты влюбился? Брось, ты её недостоин!» - промелькнуло у меня в голове.

-Семь с половиной штук.

-Нет проблем.

-Я потом обязательно верну.

-Не надо ничего возвращать. Тебе сложнее, чем мне.

-Ты очень добр. Спасибо Лёша. – Боже, как она сказала «Лёша»! Так ласково и нежно… «Я её не достоин? Если так, то я обязательно исправлюсь! Стану достойным!». - Ты наелся? – спросила она после паузы.

-До отвала!

-Тогда мы можем идти. Переночуешь у меня. – Фраза «переночуешь у меня» привела меня в лёгкий ступор. Пленительные фантазии наводнили разум, но Вика как будто прочитала мои мысли. – Что это ты так на меня смотришь? – хитро спросила она.

-Ты красивая… Ой! – «Чёрт, я, правда, это сказал?». Фрейд ликует, Вика смеётся.

-Совсем забыла, – улыбаясь, она достала телефон. – Ты хотел позвонить. Домашний то хоть помнишь?

«347-55-99. Как они, должно быть, волнуются. Мама, небось, все морги обзвонила». – Нет, я не хочу.

На лице Вики возникло удивление.

-Как знаешь.

На этой ноте мы покинули кафе. Прошли несколько кварталов до дешёвого панельного дома из стекла и бетона. Осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, прошли в квартиру на шестом этаже. Я наотрез отказался занять диван Вики и устроился на полу. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и я, наконец позволил потяжелевшим векам разлучить меня с реальным миром, дабы отправиться в мир снов.

Наутро, мы отправились на остановку, сели на автобус и добрались до дома. Несколько часов назад для меня это было самое желанное место. Теперь же я встретил его почти равнодушно. С виду ничего не изменилось, разве что домофон был сломан. Поднявшись на лифте, я позвонил в дверь. За ней послышались суетливые шаги. Какой же вопль поднялся: мама бросилась меня обнимать и целовать. С ног до головы меня вымазали в слезах. Папа скорее злился, читал нравоучения, но это лишь, чтобы как-то успокоиться. Сестра не стала меня обнимать, предпочла плакать и размазывать туш в сторонке. На Вику никто не обращал внимания.

-Мам, пап! Успокойтесь, со мной всё в порядке! Знакомьтесь, это Вика. Она оказала мне кое-какую помощь.

-Здравствуйте, - кротко сказала она, нетипично для своей импульсивной натуры.

-Хорошо, если так. Спасибо вам, Виктория, - холодно, с фальшивой доброжелательностью сказала мама. – Кого ты притащил в дом?! – недоумённо она шепнула она мне на ухо. Меня это возмутило до глубины души: мама только взглянула на неё и дала оценку по одежке. До её небесного уровня, Вика не дотягивала. На ней была футболка с надписью «This world sucks», поношенные джинсы и такая же джинсовка. Разбитая губа и синяк на щеке ещё больше усугубили её имидж.

-Я пойду, пожалуй, - сказала Вика.

-Нет, не уходи! – парировал я, - Мы угостим тебя чаем.

Мама настойчиво возразила.

-Нет, Лёша. Сейчас приедут из люди, будут забирать Софию. В твоё отсутствие её замкнуло.

-И что? Вика же им не помешает.

-У Виктории тоже, наверное, есть дела?

-Да, я немного занята, - сказала девушка, - До свидания.

Никто не ответил. Я был в ступоре от такой неприязни.

-Вика постой. Можешь подождать меня у двери?

Она согласилась и спустилась вниз. Я побежал в свою комнату за кое-какими сбережениями, попутно спасаясь от предков, особенно от мамы.

-В каком гадюшнике ты её откопал? Лёш, да у неё на лбу написано «быдло»!

-Успокойся мам, Вика мой друг.

-Быстро же ты себе подружку нашёл. Это что, деньги?

Я не ответил и просто ушёл, пропуская мимо ушей мамин вздор. Вика стояла у подъезда.

-Вот, восемь штук. Тут ещё и за ужин.

-Спасибо большое, - нежно сказала она и улыбнулась.

-Надеюсь, мама тебя не обидела? – мне было стыдно за её поведение.

-Я её не виню. Сама окажись на этом месте тоже была бы не в восторге от столь сомнительной девки.

-Не обращай внимания, они к тебе привыкнут, а если нет, то я их заставлю! Приходи к нам на выходные!

-Ты думаешь?

-Не думаю, я уверен! Давай, будет здорово!

-Ну, если ты так просишь то с удовольствием.

Я искренне обрадовался: появившись в моей жизни, Виктория внесла в неё что-то, чего я как будто всегда был лишен. Что-то важное, по-настоящему важное. То, что не заменить никакой медиа продукцией, поп-культурой, брендами и престижным потреблением. О том чтобы больше не видеться не могло быть и речи.

Вопреки скептицизму родителей мы продолжали общаться. Она нашла работу официантки, но уже к счастью не в стриптиз баре, а в ностальгическом ресторане «По старинке» где все сделано на манер старых заведений: меню, интерьер, музыка как тридцать лет назад и официантами работают живые люди, а не роботы. В свободные дни она приходила рано утром, и мы до позднего вечера пускались бродить по городу (в результате чего я стал в нём неплохо разбираться). Невероятно, сколько прелести просто в том чтобы общаться! Делиться впечатлениями, мыслями, идеями. Это самое доступнее и самое прекрасное из удовольствий! Сознательно лишать себя этого могут только больные, поэтому можно сказать, что я исцелился.

Вспоминать своё прошлое было и смешно и грустно. Сколько в моей жизни было откровенно бессмысленного; мир был отделён от меня кучей хлама, который я принимал за подарки судьбы. Каждый день мою голову забивали ерундой, а я радовался и требовал добавки.

Новое «кошачье» видео в сети, собрала два миллиарда просмотров за сутки! О, надо посмотреть! Новая карта для «Good morning Vietnam», скачай на сайте продукта! Новое оружие на онлайн аукционе в «Simulacrum»! Скорей покупай, пока есть возможность! Выпустили новую главу манги про «Кабаяси Сэдзу и волшебный меч». Боже, я ждал целую неделю! Круто, но ведь ещё надо дочитать «Ханаку Харуки – девушка-молния»! Придётся работать не покладая рук, да и ночью спать не придётся - нужно осилить минимум два сезона «Двух гениев и блондинки». Интересно, что лучше: старые покемоны или ремейк?

-Да никто из них не лучше. Аниме это говно, - как-то отрезала Вика. Хорошо, что рядом не было моей сестры! Даже говорить не буду, какие истерические последствия могла породить такая дерзость.

Что бы из меня выросло, не выгони меня на улицу София? Её поломку я теперь вспоминаю с благодарностью. Она заботилась обо мне в детстве, принесла благо и в юности. Сам бы я не вылез из трясины мнимого счастья. Вика однажды сказала, что я птенец, вокруг которого слишком прочная скорлупа и твёрдо решила сделать из меня человека: отправила к логопеду, заставила читать книги и ходить в спортзал, водила в театр, смотрела со мной фильмы двадцатого века и познакомила с музыкой наших пра, прапра и прапрапрародителей. Даже её подругам казалось странным, что она слушает Виктора Цоя и Владимира Высоцкого, Элвиса Пресли и Джона Леннона. А мне они даже понравились! У них в песнях, по крайней мере, больше двух-трёх слов.

Культурная революция не прошла даром. За короткое время от праздного домоседы не осталось и следа. Находиться в четырёх стенах стало в тягость, и я искал любого повода уйти из дома. Родители ломали голову, мол, да что же со мной происходит? Поносили Вику за «дурное влияние», лихорадочно читали статьи про переходный возраст, а на самом деле я всего лишь открыл глаза и понял, что ничего не знаю о жизни.

Дата добавления: 2015-08-17