Год спустя

МИЛЕНА

Я сидела на кухне в кромешной темноте. Форточка была распахнута настежь, и ветер бил ее об угол стены. Скорее всего, желая разбить, сломать, показать, что он здесь главный. А она терпела, просто, молча, скрипела под его напором.

Капли дождя уныло падали на подоконник. В темноте сверкнул ярко оранжевый фитиль от сигареты. Привычка, которая стала моей любимой за последний год. Мне нравилось курить, чувство расслабленности в теле и мнимое ощущение, что ты что-то делаешь... хоть что-нибудь. Мне было необходимо любое доказательство того, что я жива, что я дышу. На улице послышался гром, и я вздрогнула.

В квартире стояла мертвая тишина, было настолько тихо, что я слышала собственное дыхание. Поднялась с табурета и подошла к окну. Высунула руку наружу через форточку и почувствовала холодные капли на ладони. Это ощущение заставило меня улыбнуться, всего на секунду, но это был прогресс. На мгновение я даже растерялась и резко одернула руку. Эта вспышка... спокойствия и радости. Да, в этот момент я ощутила именно их. Боже, как давно я не чувствовала чего-то другого, кроме постоянной ноющей боли в груди. У меня в голове забилась робкая мысль: а что если...

Не давая себе времени на раздумья, я схватила со стола сигареты, телефон, по пути в коридоре взяла ключи от квартиры, выбежала на лестничную площадку и побежала вверх по лестнице. Мои босые ноги не издавали практически никакого шума, но я этого даже не замечала. Вбежав на последний этаж, я ключом открыла дверь от крыши. Руки мелко дрожали, и я не сразу попала в скважину. Как только послышался щелчок открываемого замка, я резко дернула на себя дверь и оказалась под проливным дождем. Я сразу же промокла. Запрокинула голову к небу и раскинула руки в стороны, вдохнув полной грудью. Дождь хлестал по лицу, но мне было все равно. Я счастливо засмеялась. Чувство эйфории накрыло меня с головой. Я начала кружиться и смеяться. Было такое ощущение, что я невесома. Стена дождя ограждала меня от всего остального мира и даже от моего собственного мирка.

Не знаю, сколько прошло времени, но дождь перестал лить и начал просто моросить. Я обхватила себя руками, от ветра и холода меня начала бить мелкая дрожь. Все так быстро закончилось, и мне хотелось продлить это чувство. Прошла вперед и посмотрела вниз с высоты 10-этажного здания. Раньше я боялась высоты, но сейчас она показалась мне заманчивой. Достала пачку сигарет и с удивлением поняла, что она почти не намокла. Подкурила и забралась на парапет. Балансируя на грани, я опять почувствовала себя живой. В моей руке был зажат сотовый телефон и сейчас, спустя год, я хотела позвонить ЕМУ и поделиться своей радостью, как делала это раньше. А почему нет? Что я теряю? Гордость, самоуважение, покой..? Самой себе я могла признаться, что готова пожертвовать ими ради одного телефонного звонка.

Сдаваясь под напором желания, я сняла блокировку и набрала знакомые цифры. Почему-то я даже и мысли не допускала, что он сменил номер телефона или не возьмет трубку. Даже в четыре часа утра он ее снимет. Он чувствует меня. Нажала на кнопку вызова и начала ждать, когда мне ответят на том конце. Спустя три шага, сто ударов сердца и пять гудков, трубку подняли.

- Зарецкий! - от неожиданности я пошатнулась, и чуть было не упала вниз. Услышала звук его голоса, и все во мне сжалось, а внутри нарастал настоящий смерч из моих чувств. Боже, как я по нему скучала... как инвалид скучает по ампутированной конечности.

- Говорите. Вас не слышно, - сухой, официальный тон... а я, как идиотка, радуюсь и этому. Понимаю, что не имею права ему звонить, что я грязная и недостойная, но я просто хочу поделиться с ним, я знаю, что он поймет.

- Здесь так спокойно, Костя... - дрожащим голосом, от переполнявших меня эмоций сказала я, - Так тихо... И мне почти не больно! Я даже снова начала дышать, - грустно улыбнулась, аккуратно шагая по краю и затягиваясь сигаретой. Еще раз посмотрела на небо, и по щекам начали катиться слезы. Он молчал, а я не могла остановиться, – Знаешь, иногда я хочу, чтобы боль ушла. Не могу терпеть ее и постоянно думать об этом. Но потом сразу одергиваю себя... ведь она из-за тебя! Я не променяю ее ни на что. Мне кажется, это наша фишка, - улыбнулась самой себе, - А иногда так больно, что невозможно дышать...

- Какого хрена ты мне звонишь?! До тебя с одного раза не доходит или хочешь напоминания? - зло бросил он, и я услышала, как он подкурил, тихо щелкнув зажигалкой. Я закрыла глаза и отчетливо представила его, пытаясь услышать, как он дышит. Еще несколько шагов...

- Дошло, Костя, - прошептала я, - Ты хорошо объясняешь...

Я села спиной к пропасти, чувствуя, как она нашептывает мое имя, маня меня.

- Я просто позвонила сказать... мне просто необходимо сказать тебе, что я люблю тебя. И мне жаль, что я не сказала тебе этого раньше...

-Что ты задумала, Милена? - со сталью в голосе спросил он.

-Мне так жаль... - прошептала я и выпустила телефон из рук.

Последней моей мыслью было, что мама не простит, а он меня достанет и из-под земли...

***

Один шаг... Всего лишь шаг и все будет кончено. Я смотрела вниз, бездна завораживала и манила в свои объятия. Это же так просто, стоит лишь поднять ногу и решиться...

Но я не смогла. Резко дернувшись всем телом, сделала шаг назад. Сначала маленький, потом еще... и еще... Развернувшись спиной, я кинулась на середину крыши и упала, захлебываясь слезами. Я всегда была слабой, и даже в этом, казалось бы, простом выборе, не смогла решиться.

Я лежала на мокрой поверхности, дрожа от холода. Снова пошел дождь, даже природа разделяла мои чувства.

Сейчас я поняла, что этот звонок не помог мне. Он сделал только хуже. В голове звучал его голос, и слезы от этого текли лишь сильнее. Я до боли хотела оказаться рядом с Костей. Все эти месяцы... Они не помогли мне забыть. Ничто не поможет. Я знала это.

Боль в груди была готова разорвать меня на куски. Я настолько вымоталась, что не могла даже подняться. Так и продолжала лежать, не заботясь о том, что могу заболеть. Все это такая мелочь...

Лежала и вспоминала его... Вспоминала НАС. Впервые за эти долгие месяцы я позволила себе это. Раньше старалась не думать, старалась не вспоминать. Ведь воспоминания приносили лишь боль, которой не было конца. Но они против моей воли всплывали в моем сознании, повергая в пучину кошмара.

Я часто видела его во сне. Там мы были счастливы, пусть недолго, пусть совсем чуть-чуть... Но даже тогда я понимала, что это все сон, мираж, который оборвется через секунду. В такие моменты я боялась проснуться. Я наслаждалась каждым мгновением, в котором он дарил мне свою улыбку. Он был нежен, и я знала, что это любовь, хотя и призрачная...

Но каждый раз сон заканчивался кошмаром. Руки, что дарили ласку и обнимали с такой теплотой, с силой отталкивали от себя. Нежная улыбка превращалась в ужасный оскал, такое родное и любимое лицо расплывалось перед глазами и превращалось в ледяную маску, в которой я узнавала Виктора. Он делал шаг навстречу мне, протягивая руки, которые были в крови... И я просыпалась. С криком, в холодном поту и дрожа, как в лихорадке.

В последнее время эти сны стали редкими. Но теперь, услышав его голос, я боялась, что кошмар вернется. И я не знала, выдержу ли его снова.

Не знаю, сколько прошло времени, и я медленно, с трудом поднялась. Голова болела, но я не обращала внимания. Подняла телефон, который уронила до этого. Странно, но он был все еще жив.

Спустилась в квартиру, в которой жила последний месяц. Поставила чайник и направилась в душ. Стояла под горячими струями воды, пытаясь согреться. Сейчас я не думала ни о чем. Снова наступила какая-то апатия. Действовала на автомате. Вытерлась насухо и накинула теплый халат. Зашла на кухню и навела горячего шоколада. Устроилась в постели, держа кружку двумя руками и замотавшись в плед по самый подбородок. Меня трясло, видимо, прогулка под дождем не пройдет бесследно. Но сейчас меня это даже не волновало.

Я смотрела в одну точку, периодически делая осторожные глотки обжигающего напитка. Вспомнила слова мамы, которая настаивала на том, чтобы я переехала к ним во Францию. Я всегда давала категоричный отказ, в глубине души на что-то надеясь. Но я на самом деле не хотела уезжать. Наверное, я идиотка, но мне становилось легче, когда представляла, что Костя рядом. Не за тысячи километров...

Это было мнимое успокоение. Хотя мы и жили в одном городе, нас разделяла пропасть, которую не преодолеть.

Сейчас я стала задумываться, что, возможно, и следует уехать. Я смогу начать новую жизнь, с чистого листа, пусть этот лист и был помятым, с сожженными краями. Продолжать так дальше жить я не могла. Одиночество, которое стало моим вечным спутником, сводило с ума...

Я сделала выбор. Уеду во Францию, но перед этим нужно закончить то, что откладывала так долго.

***

Я стояла перед дверью своей бывшей квартиры, не решаясь войти внутрь. Я не была здесь с того самого момента, как меня забрали в больницу после избиения мужа. После того, как меня выписали, я сняла небольшую квартиру и жила в ней. Мне не хватило духу даже приехать за вещами. Денег, оставленных мамой, было достаточно, и я пока не была готова выйти на работу. Но понимала, что рано или поздно это придется сделать.

Дрожащими руками повернула ключ и открыла дверь. Стоило лишь войти в квартиру, как на меня обрушились кошмары прошлого. Меня начало трясти, и я вонзила ногти в ладони, напоминая себе, что мне нечего бояться. ОН мертв. Он никогда больше не причинит мне боли...

Вспомнила тот день, когда мне сообщили о смерти Виктора. Меня перевели в реабилитационный центр, и именно там меня нашел следователь. Он пришел сообщить мне о смерти моего мужа. Его тело... точнее, то, что от него осталось, нашли в квартире, о которой я слышала впервые. Мужчина бесчувственным тоном рассказывал мне о том, как его убили, о том, что заведено дело.

И хотя я за все время не сказала ему ни слова, лежа на кровати и смотря в угол, я слышала все, что он говорил. На секунду я даже выплыла из той вязкой пустоты, в которой пребывала все время. Я слушала и поражалась чудовищности убийства, совершенного над Виктором. Нет, я не испытывала жалости. И сочувствия тоже не было. Я прислушивалась к себе и с удивлением понимала, что ничего не чувствую. НИЧЕГО. Пустота. Сплошная пустота и безразличие...

Все эти воспоминания против воли промелькнули во мне, и я поторопилась загнать их как можно дальше в уголке своего сознания. Кто бы ни был тот человек, что разделался с Виктором, я была ему почти благодарна. Но чудовищность и жестокость убийства все равно леденила кровь.

В квартире ничего не изменилось. Лишь запустение и пыль говорили о том, что здесь давно никто не живет. Открыла в коридоре шкаф и провела пальцами по своим вещам. Это было так знакомо, но в то же время пугающе. Я резко одернула руку и поспешила закрыть дверцу. Направилась в комнату и там меня ожидал сюрприз.

Все было перевернуто вверх дном. Дверцы шкафа распахнуты настежь, вещи кучей валялись на полу. Повсюду были осколки, складывалась ощущение, что кто-то в спешке собирался. Кроме Виктора это сделать было некому. И мне не давал покоя вопрос, от чего или от кого он убегал.

Осторожно ступая, я стала поднимать с пола свои вещи, складывая их на постель. Та тоже была завалена, и я просто сбросила на пол все, что на ней лежало.

Отключив все эмоции, я собирала нужные мне вещи, с нетерпением ожидая той минуты, когда я покину эту квартиру. Даже стены давили на меня, я чувствовала себя словно в клетке. Но это нужно сделать, я итак слишком долго откладывала.

Когда вещей набралась внушительная кипа, я устало присела на кровать, обводя равнодушным взглядом квартиру. Я не знала, как поступить с ней. Возможно, стоит продать, но возвращаться сюда еще раз не хотелось.

Взгляд зацепился за сейф, в котором Виктор держал все свои бумаги. Повернулась к окну, отмечая, что рядом с ним валяется разбитый цветок. Но тут до меня доходит осознание, и я резко подскакиваю и подхожу к сейфу.

Его дверца приоткрыта. Это странно, ведь Виктор никогда не оставлял его открытым без присмотра. Я стараюсь не думать, почему он оставил все так. Медленно открываю сейф и достаю множество папок, лежащих в нем.

Первым делом я натыкаюсь на документы, связанные со смертью моего отца. Я отложила их в сторону, не в силах открыть. Устроилась на постели, обложившись папками, и стала открывать их по очереди.

Сначала я не поняла, что это. Какие-то дела, каждая была подписана именами и фамилиями. Я пролистывала бумаги и поражалась тому, что в них было.

В каждой из них были ужасающие подробности жизни тех людей, чьи имена красовались на обложках. Здесь было все, начиная с измены мужа, заканчивая мерзкими подробностями совершенного убийства. Я с ужасом поняла, что Виктор занимался шантажом, все это время он шантажировал кучу людей. И если до этого у меня были какие-то сомнения, то теперь они полностью подтвердились.

В руках оказалась папка, тонкая по сравнению с остальными. С удивлением в фамилии, написанной на ней, я узнала патологоанатома, который проводил вскрытие после смерти папы. Появилось странное предчувствие, и я боялась узнать, что там в документах. Но, собравшись с силами, я стала пролистывать бумаги, читая то, что в них написано.

Не сразу я смогла понять смысл прочитанного. Я снова и снова возвращалась к строчкам, не веря своим глазам. Смерти отца послужил оторвавшийся тромб, он умер мгновенно... Виктор все это время шантажировал врача, который подделал результаты экспертизы, по его просьбе.

Папка выпала из рук, и я, скатившись с постели, стала кричать. Я не могла остановить себя, не думая о том, что подумают соседи. Я села прямо на полу, уткнувшись головой в колени, и вцепилась в волосы. Крик перешел в судорожные рыдания. Голова была готова разорваться от свалившейся на меня информации. Грудь сдавило от боли. Мне казалось, что я разлетаюсь на множество кусочков, которые никогда не собрать воедино.

Свернулась калачиком, подтянув ноги к груди. Слез уже не было, лишь мое хриплое дыхание и частые всхлипы. Я лежала и думала о том, что это какая-то шутка. Это не может быть правдой. Я не была готова принять ее. Но в моем сознании снова и снова всплывали слова, что я прочитала. Боже... эта боль когда-нибудь прекратится?

Столько лет я жила с осознанием этого кошмара. Столько лет наказывала себя за преступление, которого на самом деле и не было! Я не могла в это поверить. Сейчас даже не было облегчения, лишь боль от осознания того, сколько всего можно было предотвратить. Я стала истерично смеяться, сначала тихо, а потом все громче. Это был безумный смех, но остановиться я не могла.

Меня начало трясти, пришлось обхватить себя руками, чтобы успокоиться. Наш малыш... Он был бы жив, а у меня отняли даже счастье выносить его. Слезы возобновились с новым потоком. Мне казалось, что я смогла смириться, смогла принять, пройдя через все круги ада... Но сейчас это все обрушилось на меня с новой силой.

***

Прошла вечность, прежде чем я смогла встать с пола и тяжелой походкой направилась на кухню. Налила себе воды и выпила ее залпом. В голове стоял шум, я не совсем понимала, что делаю. Направилась в ванную и взглянула в зеркало. Я печально улыбнулась своему отражению. Боже... мне 25 лет, а чувствую я себя семидесятилетней старухой. Я умылась ледяной водой и, уперевшись ладонями в раковину, приблизила лицо к зеркалу. На меня взглянули глаза раненного зверя, и я некоторое время так и продолжала стоять, смотря на собственное отражение.

Я вернулась в комнату и стала снова перебирать папки. Бедные люди, какое бы преступление они не совершили, мне было их жаль. Никто не вправе вершить самосуд. Все мы жертвы безумца...

Уже чисто по инерции я продолжила рассматривать бумаги, даже не вчитываясь в них. Мне необходимо было отвлечься, чтобы хотя бы на секунду не думать о своей боли.

Последняя папка привлекла мое внимание. Имя, написанное на ней, было смутно мне знакомо. Как бы я не силилась, вспомнить, где слышала его, я не могла. Но открыв папку, я наткнулась на фотографию мужчины.

Прямо на меня смотрел Борис Денисович, тот самый, в гостях у которого мы были с Костей в Германии. Я не понимала, как Виктор был с ним связан, до тех пор, пока не начала читать.

С ужасом я поняла, что это и есть тот самый заказчик, который заплатил Виктору за компромат на Зарецкого. Виктор записал каждую деталь этого дела. Он всегда был педантичен в своей работе.

Я отложила папку и стала думать над прочитанным. Появилась безумная мысль, которую я собиралась осуществить немедленно. Почему-то мне казалось, что это освободит меня. Поможет начать все с нового листа. Я смогу отпустить прошлое, как бы больно и страшно ни было.

Схватив нужную мне папку, направилась к двери. Я решила поехать к Зарецкому. Не важно, что останется от меня, после разговора с ним, но на этот раз, я заставлю его выслушать. Выслушать все...

Дата добавления: 2015-08-17