н о я б р я 2014

На войне как на войне. Судьбы художников в годы Первой мировой

Текст взят с сайта искусствоведа Юрия Петухова:

http://modernartconsulting.ru/2014/11/art-life-during-wwi/

н о я б р я 2014

«…этому унизительному времени не удалось внушить нам к себе уважения. Да и что в нем заслуживает уважения и может понравиться? Пушки? … Его идеализм? Он давно стал смешон, как в своем популярном, так и в своем академическом издании. Грандиозные праздники в честь битв и каннибальские подвиги?»

Хуго Балль, 14.04.1916

По-разному сложились судьбы художников, призванных или записавшихся в армию добровольцами. 30 октября 1914 года Хуан Грис писал Канвейлеру, обосновавшемуся в Швейцарии: «Матисс пишет из Парижа …, что Дерен в зоне конфликта, … Вламинк военный художник в Гавре … Глез ранен, Сегонзак тоже. Де ла Френе, который записался добровольцем, болен и лежит в резервистском госпитале. Нет никаких вестей от Брака, о котором я беспокоюсь больше всего».

А беспокоиться было о чем. И в истории искусств могли бы быть совсем другие герои, чем те, которых мы знаем и чьими полотнами восхищаемся. Жорж Брак был тяжело ранен и двое суток находился в коме. Раненого в голову Оскара Кокошку пытался добить штыком в грудь вражеский солдат… Погибли художники из объединения «Синий всадник» Август Маке и Франц Марк. Мы не знаем, не помним этих историй, когда любуемся картинами выдающихся художников ХХ века. А между тем, это десятки и сотни судеб художников, которых не пощадила война. И о каждом хочется рассказать, никого не пропустить.

Мы не случайно акцентируем внимание на возрасте наших героев. На промежуток между двадцатью и сорока годами приходится становление и расцвет творческого потенциала абсолютного большинства художников. Пожалуй, это наиболее плодотворное и значимое время в творчестве. Большинство самых значительных произведений в мировой культуре были созданы творцами именно в этом возрасте. Тем больнее осознавать, что это «золотое» время было украдено у наших героев войной. Сколько идей и замыслов не было реализовано, скольких шедевров недосчиталась мировая культура. Прошло уже сто лет с начала Первой мировой войны, почти семьдесят лет с окончания Второй мировой войны, казалось – мир должен стать добрее и мудрее, а люди – научиться жить в мире и гармонии. Не хочется верить, что это только очередные иллюзии.

Альбин Эггер-Линц. В Северной Франции. 1917. Фото: Leopold Museum

34-летний Андре Дерен, после 5 месячного пребывания на позициях, в апреле 1915 года был отправлен на фронт. С сентября 1915 года служил в 82-м полку тяжелой артиллерии. Его батарея участвовала в битве за Шампань. С февраля по июнь 1916 года Дерен сражался у Вердена, когда в немецком журнале «Действие» (Aktion) было опубликовано сообщение о его гибели. Друзья начали оплакивать художника, газеты – печатать некрологи, а Карл Эйнштейн, большой поклонник современного искусства и автор первой книги по Черному Искусству написал стихи на его смерть. К счастью, сообщение оказалось ложным.

Андре Дерен (слева)

С июля по декабрь 1916 года воинское соединение, в котором служил Дерен, участвовало во франко-британском наступлении на Сомме. С января по май 1917 года художник участвовал в сражениях на Шемен-де-Дам (Chemin des Dames), с декабря 1917 по апрель 1918 года – в Вогезах, затем во 2-м Марнском сражении и снова в Вогезах. Андре Дерен прошел через все самые кровопролитные сражения и был демобилизован лишь в январе 1919 года. В отличие от других художников, у которых были хоть какие-то возможности заниматься творчеством, Дерен четыре года не брал в руки ни кисть, ни карандаш. К счастью, художник не получил на фронте серьезных ранений, не считая общего эмоционального потрясения, после окончания войны приведшего его к отказу от авангардного искусства и выбору курса на неоклассицизм.

Фернан Леже. Солдат с трубкой. 1916

33-летний Фернан Леже был отправлен на фронт в конце августа 1914 года. Служил «сапером» – рыл траншеи и коммуникации. В октябре того же года был переведен санитаром на ближний край передовой. После ранения Леже получил два коротких отпуска – в июле 1915 года, а затем в начале 1916 года, которые провел в Париже, написав свою знаменитую картину «Солдат с трубкой». Художник прилагал большие усилия, чтобы попасть в камуфляжное подразделение или уж если оставаться санитаром, то подальше от линии фронта. Вместо этого он был направлен под Верден и застал там последние месяцы кровопролитных боев. С октября 1917 года он почти год находился на лечении в различных госпиталях, пока летом 1918 года не был демобилизован из армии. О годах, проведенных на фронте, Леже говорил, что именно там он пережил свои самые сильные эмоции в жизни. Находясь в госпиталях в Париже, Леже вновь начал заниматься живописью, используя свои многочисленные крошечные эскизы, сделанные на фронте. В 1918 году арт-дилер Леонс Розенберг заключил с Леже контракт, по которому художник должен был за год написать пятьдесят больших холстов. Одним из шедевров этой серии стала картина «Игра в карты».

Фернан Леже. Игра в карты. 1919

32-летний Жорж Брак начал войну в 224-м пехотном полку в звании сержанта. Участвуя в боевых операциях, к зиме был повышен до лейтенанта. 11 мая 1915 года недалеко от Каренси (Carency) художник получил серьезное ранение в голову, в течение 2-х суток находился в коме. Брак перенес трепанацию черепа и долгое время находился на лечении в госпиталях. Был демобилизован в апреле 1916 года, вернулся в Сург (Sourgues), откуда он уехал в августе 1914-го, и через год вновь занялся живописью, поначалу работая вместе с Грисом.

В честь возвращения с фронта Брака и Леже в 1917 году на Монпарнасе было решено устроить банкет. Идея принадлежала Марии Васильевой, принимавшей большое участие в судьбах бедствующих художников. Бывшая «царская стипендиатка», в годы войны она организовала в своей мастерской столовую для нуждающихся художников, которая пользовалась большим успехом и многим спасла жизнь. Помещение было небольшим и не могло вместить всех желающих участвовать в чествовании героев. Распорядителями банкета были Пикассо и Беатрис Хастингс, бывшая возлюбленная Модильяни. Решено было пригласить 35 человек и больше никого не пускать. Столовая была торжественно украшена – черные бумажные скатерти, красные салфетки, белые тарелки. Праздник был в самом разгаре, когда в столовую ворвались те, кому было отказано в официальных приглашениях – во главе с Модильяни. Торжество продолжалось до утра. Особенно отчаянно веселились фронтовики, которые находились в отпуске и должны были вернуться на передовую. Среди них был и Андре Дерен.

С 1909 года Осип Цадкин жил в Париже. Ему было 24 года, когда была объявлена война. Цадкин записался добровольцем санитаром-носильщиком в Иностранный легион. В мае 1916 года он был переведен в русское медицинское подразделение французской армии. В конце того же года получил отравление во время газовой атаки. В 1917 году лечился в госпитале в Эперне. На основе своего фронтового опыта в 1918 году Цадкин создал серию рисунков, а также Альбом 20-ти военных офортов.

Осип Цадкин. Русская скорая помощь. 1916

Когда началась война, Андре Массону было всего 18 лет. Он был мобилизован в январе 1915 года в общем порядке, 12 апреля был направлен на фронт, воевал в Аргоннах. С 1 июля 1916 года в течение 4-х месяцев участвовал в боях на Сомме. 16 апреля 1917 года, находясь на участке фронта на Шемен-де-Дам (Chemin des Dames), получил приказ протянуть телефонный кабель к траншеям противника, что было верной смертью. Осколком снаряда был ранен в грудь, до ночи пролежал на поле боя под рвущимися снарядами, затем сумел доползти до французских траншей. В течение 2-х лет его переводили из одного госпиталя в другой, пытаясь восстановить его физическое и ментальное состояние.

24-летний Моисей Кислинг сражался в Иностранном легионе. 11 мая 1915 года он был тяжело ранен выстрелом в упор в битве при Сомме. В тот же день в том же сражении был тяжело ранен Жорж Брак. За проявленное в боях мужество Моисей Кислинг был награжден и получил французское гражданство. На этом война для него закончилась. Благодаря своему открытому нраву, общительности и способности легко располагать к себе людей Кислинг имел множество друзей. Одним из них был американец Виктор Чэпмен (Victor Chapman), до войны учившийся в Париже на архитектора. Они одновременно были мобилизованы и больше года вместе служили в пехоте, разделяя все трудности фронтовой жизни. После создания в 1916 году эскадрильи Лафайет, состоявшей из американских летчиков, Чэпмен перевелся в авиацию. Он погиб 23 июня 1916 года. Неожиданно, благодаря этой дружбе, Кислинг получил наследство 25 тысяч франков, которые завещал ему Чэпмен. После ранения с этой суммой Кислинг отправился восстанавливать здоровье в нейтральную Испанию. В Мадриде он встретил старых друзей, и в течение трех недель от денег не осталось и следа.

Шарль Лаборд (Chas Laborde), родившийся в Аргентине, в возрасте 21 года выбрал французское гражданство. Как только началась война 28-летний Лаборд, не смотря на свою близорукость, рост 162 см и вес 49 кг, без тени сомнения, вместе с Аполлинером, Деметриосом Галанисом (Demetrios Galanis), Уттером и Пьером Реверди (Pierre Riverdy), записался добровольцем в армию. Война закончилась для него газовой атакой весной 1917 года. Выздоравливающий Лаборд вернулся в Париж с ощущением, что из его жизни были вычеркнуты 3 года. В этой войне он потерял двух братьев, здоровье и множество иллюзий.

В 1914 году 23-летний Макс Эрнст (Max Ernst) закончил университет в Бонне и сразу же был призван на фронт. Ему «посчастливилось» повоевать как на Восточном, так и на Западном фронтах, с тем отличием, что на Западном он служил в штабе – рисовал карты боевых операций германских войск. Война оказала на него настолько сильное воздействие, что в своей автобиографии много лет спустя он написал: «1 августа 1914 года М.Э. умер. Он воскрес 11 ноября 1918 года».

21-летний Георг Гросс (George Grosz) с самого начала был противником войны, но все же 13 ноября 1914 года добровольно записался на военную службу в надежде, что это поможет ему избежать фронта. Гросс служил в Королевском прусском гренадерском полку №2 кайзера Франца Гарда в Берлине. Его демобилизовали по болезни после синусита 11 мая 1915 года. Однако 4 января 1917 года его снова призвали, но на следующий же день он опять оказался в госпитале. Затем в течение нескольких месяцев художник был пациентом психиатрической клиники в Гердене (Goerden), недалеко от Бранденбурга. 20 мая 1917 года он был признан негодным к строевой службе и вернулся в Берлин. Художник присоединился к весьма политизированной берлинской ветви течения дада, а в 1918 году вступил в Коммунистическую партию Германии.

Похожая история произошла после призыва и с другим немецким художником – Эрнстом Людвигом Кирхнером (Ernst Ludwig Kirchner), которому к началу войны исполнилось 34 года. Чтобы иметь возможность выбора рода войск, он в 1915 году записался добровольцем и попал в полевую артиллерию. Не в состоянии выносить военную службу, с нервным расстройством и инфекцией в легких художник попал в госпиталь и был признан негодным к воинской службе.

Эрнст Людвиг Кирхнер. Автопортрет в солдатской форме. 1915

Жан-Эмиль Лабурер (Jean-Émile Laboureur), чтобы избежать воинской повинности, еще в 1903 году отправился в США и прожил там пять лет – до окончания призывного возраста. Однако, как только Франция объявила мобилизацию, художник одним из первых добровольно отправился на фронт и прослужил все четыре года войны. В 1914 году он был направлен переводчиком в британскую армию, а с 1917 года сопровождал американские войска с мест дислокации до линии фронта. Лишь в 1918 году Лабурер был направлен в Музей войны для формирования музейной коллекции. Собственные военные впечатления художника отразились в серии офортов «Образы тыла».

Жан-Эмиль Лабурер. Аперитив для гарнизона. Лист из серии «Образы тыла» 1918-1919 гг.

Освобожденный от военной службы, 25-летний Жан Кокто, тем не менее, решил принести пользу Родине, присоединившись в качестве санитара к мобильной службе первой помощи, которая находилась непосредственно на линии фронте и проводила неотложные операции прямо на месте. Служба была создана графом Этьеном де Бомоном (Étienne de Beaumont), покровителем авангарда, прославившимся впоследствии как организатор балов-маскарадов и авангардных театральных постановок.

Величайший французский поэт Гийом Аполлинер (1880-1918), чье имя неразрывно связано с развитием новых направлений в искусстве, и кому кубизм во многом обязан вниманием и признанием публики, не являясь французским подданным, добровольцем ушел на фронт в 1914 году. Он служил в кавалерии – был связным между пехотой и кавалерией. Посчитав эту службу слишком легкой, он попросил перевода в пехоту. Как только Аполлинера перевели, его кавалерийский полк был разгромлен, а в живых остались считанные единицы…

Одним из близких друзей Аполлинера был выдающийся поэт Макс Жакоб, обладавший даром предвидения, увлекавшийся гаданиями по руке и на кофейной гуще, и предсказавший, что война продлится 30 лет… На просьбу предсказать судьбу своим друзьям Аполлинеру, его возлюбленной Мари Лорансен и поэту Рене Дализу Жакоб смог ответить только, что двое из них скоро умрут, а третий на многие годы станет изгнанником. Не самое лучшее предсказание. В 1917 году Дализ погиб на фронте. 17 марта 1916 года Аполлинер получил осколочное ранение в висок. Интересно, что на портрете Аполлинера кисти де Кирико, написанном в 1914 году, художник, словно предвидя будущее, странным образом изобразил на этом виске мишень… В результате этого ранения Аполлинер страдал от ужасных головных болей и галлюцинаций, и в конечном итоге оно подорвало его здоровье – он умер в ноябре 1918 года в возрасте 38 лет во время эпидемии испанки. Мари Лорансен (1983-1956) перед самой войной вышла замуж за немецкого художника Отто фон Ветьена (von Wätjen) и вместе с мужем – германским подданным была вынуждена покинуть Францию. Они отправились в Испанию, где оставались до 1920 года. Все имущество художницы, включая картины в мастерской, было конфисковано французским государством.

Джорджо де Кирико. Портрет Гийома Аполлинера. 1914

Пауль Клее (1879-1940) встретил войну в Швейцарии в своем родном городе Берне и какое-то время его не затрагивал ни эмоциональный подъем масс, ни военная пропаганда. Он мог бы там и остаться, но принял решение вернуться в Мюнхен. К тому моменту от «Синего всадника» уже ничего не осталось. Кандинского с Явленским выслали, Маке и Марк ушли на фронт. Участник объединения с 1911 года, Клее сильно переживал одиночество, не разделяя энтузиазма Марка по поводу войны как панацеи от закоснелости Европы. Предчувствуя ужасные последствия этой бойни, в декабре 1914 года он задавался вопросом: «Как мы будем смотреть в глаза друг другу после всего этого? Какой стыд – такое уничтожение с обеих сторон!»

Пауль Клее. С яйцом. 1917

Клее получил призывную повестку 4 марта 1916 года – в тот самый день, когда узнал о гибели Франца Марка. Сначала он служил в пехоте в Ландшуте (Landshut) к северу от Мюнхена, проходя обучение стрельбе и занятиями на плацу. Через пять месяцев художника приписали к военному аэродрому в Шлайхейме (Schleißheim), а затем перевели на военную фабрику, где ремонтировались самолеты. Клее должен был обновлять номера и знаки на самолетах после ремонта или нанесения камуфляжной окраски, а также вести учет ремонтных работ в бухгалтерии. Работа была для него совсем не сложной и оставляла много времени для творчества. В отличие от других художников, призванных в армию, темами его произведений стали отнюдь не образы войны. Его вдохновляли трафареты, которыми он пользовался для покраски самолетов, колонки цифр из бухгалтерских книг и авиационный холст, который он использовал для акварелей. У него была отдельная комната, где он мог рисовать в течение рабочего дня. Лейтмотивом его творчества в этот период стали полеты, но не самолетов, а птиц и бумажных самолетиков. Период с 1916 по 1918 годы оказался для него настолько продуктивен, что по окончании войны он быстро стал известным и общепризнанным художником. Во многом этому поспособствовало знакомство в январе 1917 года с Гервартом Вальденом (Herwarth Walden), основателем и владельцем галереи Der Sturm в Берлине, который в течение только одного года организовал девять выставок с участием Клее, публиковал его работы в пресс-релизах и в собственном журнале.

Рауль Дюфи в студии. Фотография 1915-1916 гг.

37-ми летний Рауль Дюфи записался добровольцем 8 марта 1915 года в Гавре. После службы шофером в артиллерийском полку, официальным военным художником французской армии, занятий дизайном одежды, 28 февраля 1918 года Рауль Дюфи был назначен хранителем Библиотеки Музея войны в Париже. Он отвечал за живописную часть коллекции музея и приобретал работы Дюнуайе де Сегонзака и Люка-Альбера Моро. Вместе с ним в музее работал и Жан-Эмиль Лабурер.

Интересна история создания этого музея. Сразу после начала войны парижский промышленник Анри Леблан с супругой Луизой (Louise et Henri Leblanc) начали собирать коллекцию всевозможных документов, посвященных военному конфликту, – книги, периодику, рисунки, картины, плакаты, фотографии, объекты. В 1917 году они передали свою коллекцию государству. 25 февраля 1918 года была создана библиотека-музей Войны (Bibliothèque-musée de la Guerre), руководил которой известный историк, профессор Сорбонны Камиль Блох (Camille Bloch).

29-летний Андре Маре (André Mare) был призван 2 августа 1914 года и стал стрелком артиллерийского подразделения 47-й батареи в Шербуре. 8 августа был отправлен на бельгийский фронт. 31 июля 1915 года его взвод был переброшен в район Шампани. В декабре 1915 года Андре Маре начал работать в камуфляжном департаменте французской армии в Париже. С марта 1916 года занимался камуфляжем для британской армии. Осенью 1916 года участвовал в битве на Сомме. 12 марта 1917 года был ранен близ Плесси-де-Ройе (Plessis-de-Roye) и попал в госпиталь. После выздоровления работал в камуфляжной мастерской в Нойоне. 29 ноября вместе с Сегонзаком был направлен камуфлером в итальянскую армию.

Андре Маре. Лист из фронтового блокнота. 3 декабря 1915- апрель 1916

27-летний Отто Дикс записался добровольцем в германскую армию в самом начале войны. В качестве резервиста прошел обучение стрельбе из орудий полевой артиллерии и тяжелых пулеметов. 21 сентября 1915 года был отправлен на Западный фронт, участвовал в сражениях в Шампани, затем в июле и октябре-декабре 1916 года – на Сомме. В конце 1917 года воевал на Восточном фронте в Белоруссии, а с февраля 1918 года снова на севере Франции и во Фландрии. 8 августа 1918 года Отто Дикс был ранен в шею осколком шрапнели. 22 декабря 1918 года он был освобожден от дальнейшего прохождения службы.

Отто Дикс. Автопортрет в образе Марса. 1915

26-летний Андре Фрайе (André Fraye), был призван во французскую армию 1 августа 1914 года. В чине лейтенанта 367-го пехотного полка 6-го сентября был ранен в Буа-ле-Претре (Bois-le-Prêtre). До 1915 года проходил лечение в госпиталях. Не будучи годным к строевой службе, стал шофером в Версале. Организовал санитарное подразделение, состоявшее из 33 человек. Благодаря своему знанию английского языка, был назначен руководителем 1-го отделения хирургической помощи на передовой в американскую армию в 1916 году. Участвовал в битвах на Сомме, в Эсне (Aisne), оставался в Вердене до самого конца сражения. В 1915 году выставлял гравюры на темы войны в музее Войны. В январе 1917 года рисунки Андре Фрайе выставлялись на Военном Салоне (Salon des Armées).

Андре Фрайе. Маскировка дороги.1917

26-летний Оскар Кокошка ( Oscar Kokoschka), понимая, что вскоре будет призван на военную службу, записался добровольцем в австро-венгерскую армию сразу после объявления войны. С помощью своего друга и наставника Кокошке удалось попасть в 15-й королевский драгунский полк эрцгерцога Джозефа, предназначенный для членов императорской семьи и аристократии. Всю экипировку драгуны королевского полка должны были обеспечивать себе самостоятельно. Кокошке пришлось не только продать свою картину «Обвенчанная с ветром» (1913), но и обратиться за финансовой помощью к другому своему покровителю. Социальное положение Оскара Кокошки разительно отличалось от положения товарищей по полку, что неминуемо привело к конфликту. Чтобы избежать наказания за нарушение дисциплины Кокошке пришлось записаться добровольцем на Восточный фронт. Только так можно было спастись от военной тюрьмы. 22 июля 1915 года Кокошка прибыл в австро-венгерскую Галисию, а 29 августа был тяжело ранен около Владимиро-Волынска на Украине, получив пулю в голову и штыковое ранение в грудь. После лечения в госпитале в Брно (Brünn) Кокошка написал прошение о назначении его военным художником в Имперскую королевскую военную пресс-службу. 29 марта 1916 года его прошение было удовлетворено. В обязанности группы художников входило отражать ход сражений в сериях набросков и рисунков. Члены группы носили военную форму с нарукавной нашивкой art. Их направляли на фронт на шесть недель, затем они возвращались в свои мастерские и должны были писать картины и акварели, которые затем выставлялись с пропагандистской целью в крупных городах империи и нейтральных странах. (Всего таких выставок было организовано в Австро-Венгрии более сорока). В июле 1916 года Оскар Кокошка был направлен на итальянский фронт, а в конце августа при взрыве моста через реку Изонцо был контужен. После этого Кокошка предпринимал все усилия, чтобы его больше не отправляли на фронт, получив должность профессора Академии художеств в Вене.

Оскар Кокошка. 1915

Хансу Рихтеру (Hans Richter) было 26 лет, когда 15 сентября 1914 года его призвали в германскую армию. Он попал в легкую артиллерию, в так называемую Летучую дивизию, и был отправлен на Восточный фронт. Был тяжело ранен в Вильне в Литве и долго лечился в госпитале под Берлином. В марте 1916 года Ханс Рихтер был признан инвалидом и уволен из армии. Он женился на медсестре, которая за ним ухаживала, и уехал на костылях в «свадебное путешествие» в Швейцарию. В Цюрихе он познакомился с румынскими поэтами и художниками Тристаном Тцарой и Марселем Янко и стал активным участником движения дада. Вместе с другим дадаистом шведом Викингом Эггелингом они занимались авангардным кино. В 1915-1918 годах постоянно печатал свои рисунки и гравюры в берлинском журнале «Действие» (Aktion). В 1917 году участвовал в первой выставке дада в галерее Corray, а также в третьей выставке в галерее Дада.

Макс Бекман. Автопортрет в военной форме. 1915

30-летний Макс Бекман (Max Beckmann) не был призван на военную службу, но в сентябре 1914 года добровольно отправился в Восточную Пруссию работать в госпиталь «гражданским» санитаром. Поздней осенью он вернулся в Берлин, а в начале 1915 года вновь отправился на фронт санитаром – теперь уже на Западный во Фландрию. Там он служил в тифозном госпитале в Куртрее (Courtray) и был свидетелем первой газовой атаки на Ипре. В середине 1915 года Макс Бекман покинул службу в госпитале, страдая от сильного нервного расстройства. Не последнюю роль в его состоянии сыграли именно газовые атаки, против которых поначалу не было средств защиты и методов лечения. Для санитаров, добиравшихся до передовой, чтобы спасать раненых, было полнейшим шоком видеть заваленные трупами окопы после газовой атаки, когда немногих еще дышавших невозможно было спасти. Санитары, рисковавшие собственной жизнью, были абсолютно беспомощны перед таким оружием, как отравляющий газ. Их усилия становились совершенно бессмысленны.

21 июня 1915 года в возрасте 25 лет Эгон Шиле (Egon Schiele) был призван в австрийскую армию. После прохождения обучения в Богемии и рытья траншей вокруг Вены, в ноябре того же года Шиле добровольно записался караульным в конвой русских военнопленных, отправлявшихся из Вены в Гинсерндорф, намереваясь сделать уникальную портретную серию. С 8 марта по 30 сентября 1916 года Шиле вел военный дневник. 1 мая 1916 года Шиле был назначен клерком на Королевскую и Имперскую офицерскую базу, где содержались высокопоставленные военнопленные. Он избежал отправки на фронт, но все-таки его постигла трагическая участь – 31 октября 1918 года Эгон Шиле умер от испанки.

Эгон Шиле. Больной русский. 1915

33-летний Михаил Ларионов, который летом 1914 года находился в Париже с дягилевскими балетами, узнав об объявлении мобилизации в России в пользу Сербии, вместе с Натальей Гончаровой 1-го августа кружным путем отправился в Россию – через Швейцарию, Италию, Грецию, Константинополь и Одессу. По прибытии он сразу же был мобилизован лейтенантом запаса 210-го Бронницкого пехотного полка и отправлен на фронт в Восточную Пруссию. 10-го октября 1914 года он получил тяжелую контузию. В дополнение к травме ноги у него началось воспаление почек, вызванное постоянным пребыванием в заполненных холодной водой окопах. До конца года он проходил лечение в московском госпитале, а 5 января 1915 года был освобожден от дальнейшего прохождения службы. За время пребывания Ларионова на фронте и в госпитале Наталья Гончарова создала цикл работ «Мистические образы войны». В июне 1915 года по приглашению Дягилева Ларионов с Гончаровой отправились в Швейцарию, а затем продолжали работать над балетами Дягилева во Франции и Испании.

Вскоре после начала войны Джорджо де Кирико вернулся из Парижа в Италию. В мае 1915 года, после вступления Италии в войну, де Кирико записался в итальянскую армию, но вскоре был признан негодным к строевой службе и оказался приписан к психиатрическому госпиталю в Ферраре. Волею судеб в качестве пациента там оказался другой футурист Карло Карра ( Carlo Carrà), который начал войну как художник в военной пропаганде, а затем был отправлен на фронт санитаром. К счастью, в госпитале в Ферраре у них была возможность писать картины.

С 1910-го года Павел Филонов развивал в своем творчестве идеи аналитического искусства. В марте 1914 года Филонов предпринял попытку создать группу художников-единомышленников, куда вошли Д.Н. Какабадзе, А.М. Кириллова, Э.А. Лассон-Спирова и Е.К. Псковитинов. Группа сразу же выпустила манифест «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков «Сделанные картины», на обложке которого был воспроизведен филоновский «Пир королей». В манифесте говорилось: «Цель наша – работать картины и рисунки, сделанные со всей прелестью упорной работы, так как мы знаем, что самое ценное в картине и рисунке – это могучая работа человека над вещью, в которой он выявляет себя и свою бессмертную душу». Художник писал: «Упорно и точно рисуй каждый атом. Упорно и точно вводи прорабатываемый цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело или органически был связан с формой, как в природе клетчатка цветка с цветом».

Начавшаяся в августе 1914 года война вдохновила Филонова на создание новых работ. Осенью 1914 года он написал картину «Германская война», стоящую в одном ряду с «Пиром королей». Осенью 1916-го года Павел Филонов был мобилизован и направлен на Румынский фронт рядовым второго морского полка Балтийской морской дивизии. В февральскую революцию был избран председателем Солдатского съезда в городе Измаиле, а затем председателем Исполнительного военно-революционного комитета Придунайского края. После ликвидации фронта Филонов вернулся в Петроград.

В 1914-15 годах Казимир Малевич занимался созданием первых супрематических полотен. Именно тогда был написан самый знаменитый шедевр супрематизма Чёрный квадрат. Малевича призвали в армию только летом 1916 года и отправили в Смоленск. Он служил клерком в тыловом эшелоне, демобилизован в 1917 году.

К счастью, и другие русские художники избежали тяжелой участи службы на передовой. 22-летнего Владимира Маяковского призвали в сентябре 1915 года, но по ходатайству Максима Горького он был направлен в Военную автошколу в Петрограде, где служил сначала чертежником, а затем квартирьером.

В течение первых двух лет войны Кузьма Петров-Водкин сумел передать собственные внутренние переживания и общее напряжение, царившее во всех слоях российского общества, в ряде выдающихся произведений, напрямую не отражающих темы войны: «Мать» и «Богоматерь Умиление злых сердец». В 1916 году художник создал масштабное полотно «На линии огня». В конце 1916 – начале 1917 года 38-летний художник был призван в качестве резервиста на службу в лейб-гвардии Измайловском полку и находился на полуказарменном положении.

К.Петров-Водкин. Богоматерь Умиление злых сердец. 1914-1915 гг.

Среди известных русских художников, мобилизованных на общих основаниях и воевавших на различных фронтах, получили ранения Александр Шевченко, Петр Кончаловский, Георгий Якулов. Дмитрий Стеллецкий и Виктор Барт воевали в составе русского экспедиционного корпуса во Франции, храбростью и хладнокровием отличался художник Николай Милиоти, воевавший на Юго-Западном фронте в качестве адъютанта генерала Радко Дмитриева.

Но патриотический энтузиазм захватил далеко не всех художников. Были и такие, кто полностью отвергал насилие и примкнул к рядам пацифистов, пренебрегая собственной репутацией. Официально были объявлены дезертирами Франсис Пикабиа, Робер Делоне, Артюр Краван (Arthur Cravan). Некоторые немецкие художники, жившие до войны на Монпарнасе, не желали участвовать в братоубийственной войне и не вернулись в Германию. Всю войну они прожили в нейтральных странах – Швейцарии, Испании, Португалии, США.

В Испании существовал небольшой кружок французских и иностранных художников, туда же приезжали из Португалии Робер и Соня Делоне. На улицах Барселоны можно было встретить Моисея Кислинга, приехавшего долечивать раны, Наталью Гончарову и Михаила Ларионова, находившихся там с дягилевскими балетами. Здесь же жила «изгнанница» Мари Лорансен с мужем. Несколько недель там провел и Диего Ривера, направлявшийся домой в Мексику. Издавал свой знаменитый журнал «391» неутомимый Пикабиа.

Франсис Пикабиа был призван в армию и благодаря репутации своего отца, состоявшего на дипломатической службе в посольстве Кубы во Франции, попал служить адьютантом к высокопоставленному генералу, который отправил его заниматься снабжением на Кубу. Эта деятельность имела мало общего с защитой Родины, и Пикабиа без сожаления сменил ее на творчество и принял решение отправиться в США. Там вместе с Марселем Дюшаном они заложили основы движения дада в Нью-Йорке.

Марсель Дюшан был освобожден от службы в армии еще в 1909 году, поэтому он не ожидал призыва. 28-летнийДюшан был повторно признан негодным к воинской службе 6 января 1915 года после прохождения медицинского обследования. В июне того же года он отправился в Нью-Йорк, где познакомился с коллекционерами Луизой и Вальтером Аренсбергами, которые стали его покровителями. Круг его общения составляли Ман Рей, Беатрис Вуд и Анри-Пьер Роше. Там же он познакомился с Франсисом Пикабиа. Вместе с новыми друзьями он начал издавать дадаистский журнал «The Blind Man» (Слепец). В 1917 году при его содействии было создано Общество независимых художников, которое он возглавил как директор.

28-летний Жан Арп (Jean Arp), мать которого была француженкой, а отец немцем, позднее вспоминал (вполне в духе дада), как он, получив повестку на призывной пункт, исписал ее всю, проставив дату на каждом свободном месте, затем снял с себя всю одежду и в таком виде явился с повесткой. Эта выходка спасла его от призыва. Не дожидаясь новой повестки, он вместе с братом поспешил уехать из Кельна в Париж. Там молодые люди были заподозрены в шпионаже в пользу Германии и были вынуждены отправиться в нейтральную Швейцарию. В Цюрихе Арп принимал активное участие в создании и деятельности движения дада.

Жан Метценже (Jean Metzinger)был мобилизован весной 1915 года в возрасте 31 года и направлен санитаром в Сент-Менхулд (Sainte-Ménehould). В 1916 году его перевели в Париж в госпиталь Quinze-Vingts помощником в рентгеновское отделение. В конце того же года он был освобожден от службы по здоровью.

27-летний Марк Шагал незадолго до начала войны отправился из Парижа сначала на выставку в Берлин, а затем в Витебск на свадьбу своей сестры. Поскольку поездка планировалась краткосрочной, Шагал оставил все свои холсты в мастерской (за исключением тех, что взял в Берлин) и отказался даже на время предоставить ее Хаиму Сутину, не имевшему в то время своей студии. Когда же он вернулся во Францию в 1923 году, от содержимого мастерской ничего не осталось – 150 картин исчезли, а новые владельцы, заплатившие за них безымянным торговцам, отказывались вернуть холсты художнику. Во время войны Шагал (при содействии своего шурина) служил на «домашнем фронте» – в Центральном военно-промышленном комитете в Петрограде, занимаясь снабжением армии.

47-летний Эмиль Нольде (Emil Nolde) в августе 1914 года возвращался на корабле в Германию из Медико-демографической германо-новогвинейской экспедиции через Яву, Сингапур, Бирму, Цейлон и Египет. Он не был призван по возрасту. Войну Нольде провел на побережье Северного моря, на зиму возвращаясь в Берлин. Военные годы стали очень продуктивными для художника в творческом плане, только за один 1915 год Нольде написал 88 картин.

Эмиль Нольде. Солдаты. 1913

Почему мы, собственно, взялись три года назад за это исследование? С одной стороны, приближалась 100-летняя годовщина события, потрясшего человечество, и неизвестно откуда взялась внутренняя потребность «прожить эти события эмоционально». Пришлось много читать – и военно-мемуарную литературу, и труды военных историков (что было, в общем, необязательно), и мемуары и биографии художников и поэтов, и художественные произведения писателей-фронтовиков. Магия времени не отпускала, а влекла все дальше и дальше. Даже сейчас еще не все книги об этой войне прочитаны, которые тщательно выбирались и разыскивались по российским и иностранным букинистам. Личный результат был достигнут – удалось погрузиться в эпоху и увидеть любимых художников живыми людьми.

С другой стороны, хотелось избежать легковесных суждений о творчестве того или иного известного художника, уйти с позиции «нравится – не нравится», увидеть первопричины неожиданных поворотов в развитии творчества. Одним словом, встроить свои представления о творчестве основоположников искусства модерна в реальную систему координат, в контекст эпохи. И, вообще говоря, нужно развиваться, получать новые знания, искать «своё», используя доступность информации – и делиться ей с другими.

Читайте далее: «Художественная жизнь в годы Первой мировой. Краткий обзор»

ИСТОЧНИКИ:

1914. The Avant-Gardes at War. SNOECK, Cologne, 2013

«Первая мировая война. 1914-1918». Русский музей, СПб, 2014

Philippe Dagen. Le silence des peintres. Edition Hazan, Paris, 2012

Italian Futurism 1909-1944. Reconstructing the Universe. Guggenheim Museum Publications. NY, 2014

Billy Klüver, Julie Martin. Kiki’s Paris: Artists and Lovers 1900-1930. Harry N.Abrams, Inc., New York, 1994

Pierre Sichel. Modigliani. A Biography of Amedeo Modigliani, E.P. Dutton & Co, Inc., NY, 1967

Маревна (Мария Воробьева-Стебельская). «Моя жизнь с художниками «Улья». Изд-во «Искусство – XXI век», М., 2004

«Ларионов – Гончарова. Шедевры из парижского наследия. Живопись». ГТГ, М., 1999

Жан-Поль Креспель «Повседневная жизнь Монпарнасса в великую эпоху 1905-1930», Изд-во «Молодая гвардия», М., 2000

Bertrand Meyer-Stabley, Marie Laurencin, Paris, Pygmalion, 2011

Каталог выставки пропагандистских работ Рауля Дюфи в Эпинале

L’Essentiel. La collection Jonas Netter. Modigliani, Soutine et l’avanture de Montparnasse. Pinacotéque de Paris. 2012

Буклет к фильму Фабриса Мазе об Андре Массоне. Изд-во Seven Doc, Гренобль

Мишель Сануйе. «Дада в Париже». Изд-во «Ладомир», М., 1999

Марк Шагал. «Моя жизнь». Изд-во «Эллис Лак», М., 1994

Юлия Хартвиг. «Аполлинер». Изд-во Прогресс, М., 1971

Хуго Балль. Из книги-дневника «Бегство из времени». Цитируется по изданию Седельник В.Д. «Дадаизм и дадаисты». ИМЛИ РАН, М., 2010

Гертруда Стайн. «Автобиография Элис Б. Токлас», Б.С.Г.-ПРЕСС, М., 2001

Павел Николаевич Филонов. Каталог выставки. ГРМ. Изд-во «Аврора», Ленинград, 1988

Jacques Lambert. Kisling. Prince de Montparnasse. Les Éditions de Paris. Max Chaleil, 2011

Дата добавления: 2015-08-20