Сделай это — 1,5 4 страница

Мистер Вудс добавил:

— Если это имеет какое-то значение, то я уверяю, что заработок значительно выше, чем у преподавателя, и мы покроем расходы, связанные с переездом.

Если заработок хоть в раз выше, чем у преподавателя, значит, он будет в три или четыре раза выше, чем то, что я зарабатываю сейчас. Было нелегко снова возвращаться на неполный рабочий день и мелкие контракты после своей комфортной работы в университете. Но мы справлялись.

Я взял визитку, только чтобы прекратить эти нападки и сказал:

— Я подумаю об этом. Но я, правда, итак счастлив тому, что имею сейчас.

Уверен, что мой отец пристально на меня смотрел, но я не стал встречаться с ним глазами.

Я кивнул мистеру Вудсу:

— Было приятно повидаться с Вами. Спасибо, что пришли. Наслаждайтесь вечером.

Затем развернулся и убрал карточку в карман. Успел сделать несколько шагов, как мой отец остановил меня, чтобы поговорить один на один впервые за весь вечер. А в действительности, впервые за много лет.

— Я знаю, о чем ты думаешь Гаррик, но тебе стоит дать этой работе шанс.

— У меня есть работа, папа.

Несколько, по правде говоря.

— Но эта работа может действительно дать тебе многое. Если ты так и будешь продолжать то, чем занимаешься сейчас, то к сорока годам окажешься в каком-нибудь ресторане, сводя концы с концами. Такая возможность выпадает не каждый день.

— Спасибо за доверие, отец.

— Только не надо вот этого. Ты взрослый человек. Нет необходимости стоять тут и петь тебе дифирамбы и в тоже время лгать. Ты уже почти женат, начинаешь новую жизнь. Все что тебе нужно это вырасти и найти нормальную работу. То, что приносит реальный доход.

О, довольно иронично читать мне лекцию о том, что реально.

— Спасибо за беседу, пап. Но мне нужно пойти и найти Блисс вместе с мамой.

Я обошел его и скрылся до того, как он успел снова вовлечь меня в спор. Я уже пересек половину зала и только тогда оглянулся по сторонам.

Блисс не было там, где я ее оставлял. Также как и моей матери.

Блисс

БОЖЕ МОЙ, ЕГО МАМЕ надо было стать юристом, а не финансистом. Один ее взгляд, впивался как удильный крючок, того и глядишь вытянет из меня все секреты. А я была бедненькой рыбкой, болтающейся на леске, которую разрывал ржавый кусочек металла. Хватит и часа с ней наедине, чтобы я оказалась перед ней в позе эмбриона, выкладывая свои детские травмы. Например, когда на каникулах в третьем классе Джимми стянул с меня штаны на горке.

— Ну как, вы двое уже определились с датой?

Я чуть не спросила, может она захочет выбрать за нас.

— Ну… ничего конкретного, пока. Но мы думаем, может, в июне. Или в августе.

— Следующего года? Это хорошо!

— По правде говоря, этого года… мэм.

— Этого? Это же всего через пару месяцев.

— Я знаю. Но мы не планировали ничего грандиозного. Небольшая церемония для семьи и самых близких друзей.

— Но получится, что к тому моменту даже и года не пройдет после вашей помолвки.

Вот как раз это я с ней и не собиралась обсуждать. Ни при каких обстоятельствах я не собиралась ждать целый год, чтобы выйти замуж. Мы уже и так с Гарриком ждали целую вечность.

— Да, но мы вместе уже больше года.

— Нет, вы… — его мать остановилась, нахмурила брови, махнула в воздухе пальцем. — Подожди, вы вместе уже больше года?

Я кивнула и тут же об этом пожалела. Ее глаза сузились, теперь ее взгляд, которым она меня просто убивала, больше походил на кувалду, чем удильный крючок.

— Мне, казалось, вы двое встретились в Филадельфии. Но ведь год назад Гаррик еще преподавал в Техасе.

Я сглотнула. Господи, только не говорите мне, что Гаррик не рассказывал им, как мы познакомились. После того как он рассказал Грэму, и эта его речь по поводу того, чтобы не лгать и не стыдиться наших отношений, я просто подумала он все им рассказал, в общих чертах, хотя бы.

Но глядя на задумчивый вид его матери, я поняла, что ответом на мои предположения было большое и толстое НЕТ.

— Значит, вы двое встретились в Техасе?

Я попыталась сказать да, но в действительности вышло кивание головой с непонятными звуками.

— Сколько тебе лет, Блисс?

Почему у меня нет какой-нибудь нарколепсии? Это могло бы спасти меня от ответа на этот вопрос, даже? Я могла просто претвориться, что у меня обморок. Или он на самом деле мог случиться?

Моего молчания оказалось достаточно, что бы она все поняла, потому что она развернулась на своих каблуках и направилась в сторону Гаррика.

Я тут же рванула к ней с поднятыми руками.

— Миссис Тэйлор, стойте. Мы не сделали ничего плохого, правда.

— О, милая, — от ее улыбки я покрылась мурашками. — Я не думаю, что ты сделала, что-то неправильно.

— Не думаете? — у меня дар речи пропал.

— Нет, дорогая. Мой сын, вот кто поступил неправильно.

Я отпрянула назад, как от пощечины. С тех пор как мы переступили порог этого дома, в моей голове итак было достаточной сомнений насчет наших отношений с Гарриком. И мне совсем не хотелось, что бы она добавила еще. Я выпрямилась, и в своем простеньком платье с распродажи постаралась дать отпор ее безупречному и без сомнения чудовищно дорогому коктейльному наряду.

— При всем моем уважении, миссис Тэйлор, вы не правы! Ваш сын любит меня. А я люблю его. Мы оба были совершеннолетние, когда познакомились. А если сейчас вы будете придавать этому большое значение, то только испортите эту вечеринку и скорее всего свои итак уже натянутые отношения с сыном. Ему уже 26, почти 27 лет. Он строит карьеру, собирается жениться, и вы проиграете всякое сражение, если будете и дальше обращаться с ним как с ребенком. Он совершеннолетний. — Повторила я, хотя очень много раз говорили и подразумевали совсем другое слово, которое начало терять свое значение. — Мы оба взрослые, так что совсем не важно, как мы познакомились.

Она сжала свои красные губы в одну линию, а взгляд стал таким острым, впору резать им хлеб. Она издала гортанный звук, то ли смех, то ли от изумления.

— Ну, ты хотя бы с головой!

Да уж, сомнительный комплимент! Разве по мне не видно, что я с головой!

Здесь только у нее отсутствовал жизненно важный орган… например, сердце. Она смотрела на меня еще какое-то время, а потом плавно развернулась назад.

— Еще пара вопросов, Блисс.

Мне, правда, удалось ее остановить? Вот это да!

— Да, мэм!

Она сцепила вместе свои руки, и посмотрела в сторону, когда спросила:

— Пообедаешь со мной в четверг?

Я была в таком шоке, что чуть не захлебнулась собственной слюной, что непременно бы испортило это ну-ты-хотя-бы-с-головой-впечатление, котороесоздалось несколько секунд назад.

Еле сдержалась, чтобы не сказать «Уммм» и продолжила:

— Да. Ланч. С удовольствием.

— Здорово. И последнее. Значит, вы хотите пожениться побыстрее?

— Да, мэм, хотим.

— Ты беременна?

Я побледнела и четко проговорила:

— Нет. Определенно нет. Я не… мы не…

Я остановилась. Полная остановка. Со скрежетом тормозов. Чуть не бросилась к своему ежедневнику. Хотя все равно у меня его не было. Я оставила его в Филадельфии. Но я смутно помнила, как делала там запись, что мне нужно получить повторный рецепт на противозачаточные.

Как давно это было? Показ спектакля Питер Пен подходил к концу, и мы давали как можно больше представлений в неделю, потому что он пользовался большим успехом. Мы были жутко заняты и… черт.

— Я…

Тут же закрыла свой рот и натянуто улыбнулась. Тряхнула головой и сказала:

— Нет, ничего подобного.

Черт. Почему у меня такая дырявая память? Вот что случатся, когда ты работаешь на нескольких работах в беспорядочном графике, и ты даешь одни и те же спектакли изо дня в день. Действительно становится чертовски трудно отличить один день от другого.

Миссис Тэйлор сказала:

— Ну, хорошо. Можешь возвращаться к моему сыну.

Я кивнула, мыслями уже далеко отсюда.

— И Блисс?

Я подняла голову, опять встречаясь с ее холодным взглядом.

— Больше ничего не разбей тут, ладно?

— Да, — издала измученный смешок — Конечно!

Она ушла, стуча своими каблучками по мраморному полу, и я должна была чувствовать облегчение, видя, как она удаляется. Я должна была радоваться, когда Грэм и Роланд подошли справиться о моем состоянии, но ничего этого я не ощущала.

Потому что если я правильно думала, у меня была задержка.

И мня сейчас стошнит.

— НЕ ДУМАЛ, ЧТО ТЕБЕ до такой степени противно. Ты выглядишь слабой.

Роланд и Грэм ждали, когда я выйду из ванной, и я не могла понять, хотелось ли мне видеть Гаррика или сбежать от него, хотелось ли мне кричать, плакать или проблеваться еще.

— Мне просто… надо присесть ненадолго.

— Пошли в гостевой зал, — сказал Грэм.

Черт! В этом доме есть хренов гостевой зал. Мои родители гордились своим ремонтом в ванне, а здесь не дом, а дворец какой-то.

Эта комната была даже лучше, чем я ее себе представляла. Здесь было больше шика, чем в комнате эпохи Гордости и Предубеждения, что я сама себе нафантазировала. Возле панорамного окна во всю стену с роскошными шторами расхаживали люди. Я обнаружила пустую кремового цвета кушетку и рухнула на нее, слишком подавленная, чтобы беспокоиться о том, как бы ее не замарать.

Я могла ошибаться. Я надеялась, что ошибалась. Я помню, что последние месячные были как раз в последнюю неделю показа Питера Пена. Поэтому я и забыла о таблетках, тогда не было риска забеременеть. И это было… когда? Шесть недель назад? Или пять? В любом случае, больше, чем месяц назад. Но ведь задержка еще не значит беременность. Такое случается… верно?

Вполне возможно я делала поспешные выводы.

А возможно внутри меня что-то росло.

Господи, звучит как фантастический фильм.

Что я знаю о материнстве? Что я вообще знаю? У меня вечно все наперекосяк. Я не могла толком оплатить свои налоги, или выжить на вечеринке в честь своей помолвки, или включить чертов свет и что-нибудь при этом не сломать. И предполагается, что я должна вырасти не только сама, но и растить другого человека?

Мой ребенок может быть социально непригоден до такой степени, что не будет даже ходить нормально или говорить законченными предложениями или вообще находиться среди других людей.

Я могу родить какого-нибудь маленького социопата.

Дыши. Дыши.

Вот дьявол. Все это мне сильно напоминало курсы для будущих мам и меня опять замутило.

Что если опять получится как с этим чертовым котом Гамлетом и мой ребенок меня возненавидит?

Вот дерьмо. Дерьмо.

Мне хотелось со всей дури выкрикнуть это слово, но подозреваю, что здесь не время и не место.

— Она в порядке?

Я открыла глаза и увидела перед собой высокую блондинку, которая заставила меня стыдиться своих ног. На ней было короткое черное платье-футляр, сногсшибательные бирюзовые шпильки, надо мной возвышалась натуральная модель, в то время как я судорожно дышала и пыталась сдержать остатки своего желудка внутри.

Надо сказать спасибо всему миру. Я это оценила сполна.

— Сейчас не лучшее время, Кейли, — сказал Грэм.

— Что-то случилось? Они что, расстались?

И почему в ее голосе звучала надежда.

Роланд успел заговорить раньше меня:

— Нет, она всего лишь неважно себя чувствует. Мы подойдем к тебе попозже, Кейли.

— Оу, ну ладно! Ммм, выздоравливай!

Ненавижу, когда люди так говорят. Как будто я могу, как по волшебству, взять и выздороветь. Или будто мне самой этого не хотелось. Но так и быть, спасибо за рекомендации.

Когда она ушла я посмотрела на Роланда.

— Кто это был?

Он посмотрел на Грэма, и наверно я заразилась восприимчивостью от Миссис Тэйлор, потому что у меня было чувство:

— Это бывшая?

— Эээ… уммм… аааа…

Неужели с каждым разом может становиться все хуже! Хуже, чем сейчас. Действительно.

— Зачем его родители пригласили сюда его бывшую?

— Ну, Кейли — друг семьи. Но мы думаем, что Эйлин, мать Гаррика, жаждет создать некоторые проблемы, потому что… как сказать, Кейли не единственная.

— Серьезно? И сколько же?

Роланд опять глянул на Грэма, а я была готова придушить его в тот момент. Если я беременна, можно спереть все на гормоны. Назовем это временным помешательством.

— Сколько, Роланд?

Он почесал свой затылок.

— Нууу, не то чтобы я считал.

— Примерно.

— Черт, неужели Эйлин передала тебе часть своей суперсилы?

— Роланд! — рявкнула я.

— Я не знаю, десять.

— Десять???

У Гаррика было здесь десять бывших девушек.

У Гаррика было десять девушек еще до того как он поступил в колледж?

И я встретилась пока только с одной! Не говоря уже о том, сколько их здесь было.

Эй, Вселенная? Может, хватит уже сваливать на меня все это дерьмо? Буду очень признательна!

Я поднялась, чтобы снова удалиться в ванную, но тут в комнату вошел Гаррик.

— Вот ты где! Я уже испугался, что моя мать тебя убила и пытается спрятать труп.

Мне было не смешно.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я начала кивать, когда Грэм начал говорить:

— Она недомогает. И еще она только что повстречалась с Кейли. И у Роланда длинный язык.

— Господи.

Он протянул руку, чтобы коснуться моего плеча.

— По шкале от одного до десяти, как сильно ты злишься?

Я почувствовала, как в голове пульсирует боль, потерла свои виски и сказала:

— Устала.

Роланд сказал:

— О, отлично.

Я услышала сильный шлепок, догадалась, что это Грэм долбанул его по голове.

Гаррик переплел наши пальцы вместе и поцеловал мою руку.

— Давай, пошли в спальню, мы можем уже лечь. Еще немного рано, но мы можем сослаться на разницу во времени. По нам скучать не будут.

Если только десять бывших, которые желают заполучить его назад. Дааа, я абсолютно согласна с тем, чтобы лечь пораньше.

Попрощалась с Роландом и Грэмом, а Роланду пожелала удачи заполучить одну из бывших. Потом позволила Гаррику увести меня из зала, к лестнице, которая шла из столовой.

Его мать преградила нам путь, когда мы уже почти ступили на лестницу.

— Куда вы двое собрались?

— Блисс чувствует себя не очень хорошо. И мы все еще привыкаем ко времени. Поэтому ляжем спать пораньше. Я думаю, мы итак пообщались со многими из тех, кого бы ты хотела, чтобы мы увидели.

Я старалась не смотреть ей в глаза, боялась, что она сможет просканировать мои мысли своим Слизериновским взглядом. (Слизерин — один из факультетов школы чародейства и волшебства Хогвартс. Гарри Поттер. — прим.пер.)

— О, как жаль. А я приготовила для Блисс комнату для гостей.

Гаррик крепче взял сумку с нашими вещами, обошел свою мать и поднялся на пару ступенек.

— Этого не будет. Мам, ее багаж уже наверху, и мы не привыкли спать по отдельности.

Я побледнела. Если бы он сказал это моим родителям, то был бы тут же убит взглядом.

— Мы будем в моей комнате.

Позволила себе взглянуть на его мать. Она глубоко вздохнула, а затем встретилась со мной взглядом. Несмотря на свое ужасное состояние, я распрямила плечи, повела бровями вверх, взглядом пытаясь сказать «Ну что я вам говорила?».

Ну и пока мой взгляд не говорил «Вообще-то я вам солгала, и в конечном итоге могу оказаться беременной».

Я последовала за Гарриком вверх по лестнице, пытаясь уложить в голове все, что случилось за вечер. Надо ли ему рассказать? Что если я просто все перепутала? Не хотелось бы пугать его без повода.

Надо просто подождать. Еще раз хорошо подумать. Может я что-то упустила или запуталась в датах. Или надо просто купить тест.

Точно. То, что нужно… чтобы во всем убедиться.

Мне хотелось быстрее почистить зубы, и я даже ничего не сказала Гаррику, скорее побежала в ванную, прилегающую к спальне. И наверно еще раз проверю, не начались ли у меня месячные за последние десять минут.

Кто бы мог подумать, что я буду так сильно хотеть, чтобы у меня начались эти дни. Через несколько минут в дверь постучал Гаррик. Его голос был мягким и осторожным:

— Любимая, все в порядке?

— Да, нормально. Буду через секунду.

Глубоко вздохнула.

Повода для паники еще не было. Я же сказала Эйлин, что я взрослый человек. Мне было хорошо, от того, что смогла противостоять ей. Сказать это и на самом деле иметь это в виду. Особенно важно было так и продолжать себя вести. Потому что если я ждала… если мы ждали ребенка, на карту поставлено на много больше, чем встреча с родителями или дурацкая разбитая ваза.

Значит завтра я куплю тест на беременность. Люди постоянно это делают. И постоянно он оказывается отрицательным. Сегодня мне просто надо выкинуть все из головы и отдохнуть. Меня только снова затошнит, если буду продолжать об этом думать.

Дверь ванной комнаты скрипнула, когда я ее открывала, и Гаррик повернулся ко мне, уже переодеваясь. Натянул на себя пижамные штаны, и если не это был лучший способ очистить мои мысли, тогда я не знаю что.

Гаррик

Блисс стояла в дверях ванной комнаты, а я понятия не имел как себя вести. Я не знал, что произошло, когда она была с мамой или после этого. Я знал только то, что она была спокойной. Слишком спокойной. Но как бы сильно мне не хотелось, что бы она заболела, я надеялся, что все дело было именно в этом.

— Как ты себя чувствуешь?

Она скрестила руки у себя на животе и сказала:

— Нормально. Наверно, просто… длинный день. Морально устала. Сейчас все хорошо.

— А моя мать?

— Прям злодейка из диснеевского мультфильма.

Я выдохнул смешок. Даже больная и расстроенная она… удивительная.

— Но там тоже все нормально?

После мучительной паузы она кивнула.

— Думаю, да. Мы достигли понимания.

Звучало угрожающе.

— Она пригласила меня на обед послезавтра.

Мои брови метнулись вверх.

— Это значит, что все прошло не просто нормально, а хорошо.

Легкая улыбка озарило ее лицо. Как там согласно научной теории? Каждое действие имеет последствие равное ему и противоположное? Смотря на ее улыбку, озаряюсь сам. Она тормозила мои мысли, нейтрализовала мое внимание, сохраняла равновесие в моей жизни. И я нуждался в этом… отчаянно. Было странно снова находиться здесь. Я кое-как сдерживался, чтобы не пересечь ту грань между вежливостью, дружелюбностью и своим старым поведением.

— А сейчас по поводу твоих бывших…

Кстати, о старом.

— Бывших?

— Дааа. Роланд насчитал присутствие десятерых.

Черт бы побрал этого Роланда.

Я закрыл глаза, чтобы хоть как то сдержать порыв сбежать снова вниз и покалечить его.

— Уверен, он преувеличивает.

Теперь она уже скрестила руки у себя на груди и выглядела деловитой, но прелестной. Разве нельзя пропустить эту часть и сразу перейти к тому, чем мы собирались заняться ранее.

— У тебя столько много бывших в Лондоне?

Я сломал голову, как сделать так, чтобы этот разговор не оказался губительным.

— Не уверен, что «бывшие» подходящее слово.

— То есть у тебя не было с ними отношений? Что тогда… просто секс?

Я скривился. Вот и перешли к главному. Мне не особо нравилась такая Блисс, когда вся ее решительность была направлена на меня!

— Блисс… я был настоящим придурком, когда жил здесь. Ты бы меня возненавидела. Мои родители были не особо хороши в аспектах воспитания. Они давали мне деньги и особо не контролировали, и как любой глупый подросток, я этим вовсю пользовался. Часто. Сейчас все настолько по-другому, у меня будто другая жизнь. Я — другой человек. Так и было, правда. Когда я уехал из Лондона, когда вырвался из этого клубка денег, влияния и традиций, то почувствовал глубокое разочарование. Но это принесло пользу. Я повзрослел. Обрел то, что я действительно любил, и что привело меня к кому-то, кого я по-настоящему полюбил. Если здесь и были девушки из моего прошлого, то я их не заметил. Они ничего не значат. Ничего здесь не имеет значения в сравнении с тобой.

Она на какой-то момент закусила свою нижнюю губу. Я увидел блеск слезы в уголке ее глаз, потом она их закрыла и покачала головой.

— Просто невозможно на тебя злиться. Это создает опасный прецедент для наших отношений.

Это был хороший знак.

Сделал шаг вперед и положил руки на ее бедра.

— А мне нравится этот прецедент.

Она положила свои руки мне на грудь.

— Я знаю, откуда это у тебя. Твой шарм. Твой отец присоединяется к тебе и Джеймсу Бонду как самые красноречивые Англичане. Он был мил, когда говорил про вазу.

Я зарычал.

— Да уж, он тот еще трепач. Не позволяй ему обвести себя вокруг пальца. Он далеко не так мил, как претворяется.

Он провела своими пальчиками мне по лицу и приблизила его к себе.

— Что это значит?

Я тряхнул головой.

— Ничего. Тебе не о чем беспокоиться. У нас всего лишь разные приоритеты, вот и все. У него на первом месте всегда был бизнес, деньги и престиж.

Сцепил свои пальцы на ее шее сзади и большими пальцами погладил вдоль линии ее лица.

— Я наверняка унаследовал от него какие-то качества, но не это. На первом месте для меня всегда будешь ты. Наша семья — вот моя основная забота.

Ее глаза были широко раскрыты и блестели, и я не знал, было ли виной тому то, что я сказал или просто сказался длинный день.

Она произнесла:

— Забавно, как сильно на самом деле дети могут отличаться от своих родителей.

Она сглотнула и хохотнула.

— Точно. Как такое может быть?

Притянул ее в свои объятия, прижался своими щеками к ее голове. Запах ее волос был сладким и успокаивающим, как лаванда.

— Давай завтра куда-нибудь сходим. Я покажу тебе город. И мне нужно отдохнуть от этого дома.

— Давай. Звучит здорово. И мне надо будет забежать в магазинчик. Я кое-что забыла.

Поцеловал ее в лоб.

— Что забыла? У нас тут есть все, что тебе может понадобиться.

Она отпрянула.

— Ничего особенного. Кое какая мелочь.

Она прошла к своей сумке, что стояла на полу, нагнулась, чтобы достать свою пижаму.

А я встал позади нее.

— Тебя точно больше не тошнит?

— Да, я в порядке, — сказала она через плечо, — на меня просто что-то нашло, вот и все.

— Хорошо, — просунул руку под ее коленками и взял ее на руки, — потому что я совсем не хочу спать. Но знаю способ как можно утомиться.

Она выронила одежду, что до этого держала в руках и схватилась за мои плечи, а ее маленький хорошенький ротик округлился. Как же сильно я ее хотел.

Понес ее к кровати, а она сказала:

— Гаррик! Там люди внизу!

— Они ничего не услышат, если только ты не планируешь кричать мое имя. Но в этом случае оно того стоит.

Она шлепнула меня по плечу, а я уложил ее на кровать.

— А если твоя мама поднимется наверх?

Встал коленом на кровать и стянул с нее обувь.

— Тогда мы добавим еще один неловкий момент в наш репертуар.

— Это очень даже не смешно, Гаррик.

Поцеловал ее коленку и сказал:

— Ты видишь, чтобы я смеялся?

Она сглотнула, а ее глаза следили за моими руками, когда я тянулся к ней. Ее хлопковое платье хорошо тянулось, и я легко спустил лямки с ее плеч. Оно упало к ее талии, оголяя больше кожи для меня. На ней было голубое кружевное белье, вполне милое и безобидное, но именно эта чертова вещица всегда сводила меня с ума.

— Ты хоть представляешь, как это возбуждает видеть тебя здесь, в своей старой комнате?

Она покачала головой, но облизнула свои губы, и мне, кажется, она знала наверняка, что я имел в виду.

— Я вспоминаю наш последний год.

Постоянные мысли о ней, как о студентке просто выносили мне мозг, и как тяжело было сдерживать свои чувства к ней. Можно сказать, я хотел ее еще сильнее.

— На каждом занятии я хотел просить тебя остаться, после того, как все разойдутся. Даже если бы твои друзья ждали в коридоре или кто-то мог войти в любой момент, все чего мне хотелось, это прикоснуться к тебе, пробовать тебя.

Ее глаза были большими и темными. Она задержала дыхание, а я снова поцеловал ее в коленку и руками начал гладить ее ноги вверх к подолу платью. Она спросила:

— Почему же не попросил?

— Это было бы нечестно с моей стороны. Так что я включил свое воображение.

Слава богу, мне больше не нужно этого делать.

— И что же ты представлял?

Я наклонился к ней, а ей пришлось прижать спину к кровати. Руки она раскинула по матрасу и подняла свой взгляд на меня с широко раскрытыми, полными тревоги глазами. Это так напомнило мне ту ночь, когда мы познакомились, кровь так быстро хлынула вниз живота, что в глазах потемнело.

Запустил руки под ее платье и сказал:

— Я представлял много чего. Например, как обладать тобой, когда ты прижата спиной к стене за кулисами.

Она закрыла свои глаза и сжала простыни в кулаках.

— Я представлял тебя в той юбочке, которая был на тебе в первый день учебы, а твои ноги обвиты вокруг моей талии.

Зацепился пальцами за ее трусики и стянул их с ее шикарных ног.

— Хотел иметь тебя на каждом стуле в аудитории, — она издала тихий звук и попыталась сесть, но я надавил своей рукой ей на живот, чтобы удержать на месте. — Я хотел иметь тебя на каждом стуле, чтобы потом, ты думала обо мне, в каком бы месте театра ты не находилась.

— Так оно и было.

Я улыбнулся.

— Хорошо.

Она своими руками накрыла мои, которые все еще лежали у нее на животе. Сжала посильнее руки всего на секунду и тихонько сказала:

— Я так сильно тебя люблю!

Я наклонился к ней так, чтобы видеть ее лицо. Она несколько раз моргнула, а я не мог прочитать выражение на ее лице. Оно было печальным и счастливым и смущенным, и она никогда раньше не была такой в постели.

Я не знал, что случилось, но я чувствовал панику, подступающую к моему горлу через легкие.

— Ты уверена, что все в порядке?

Она потрясла головой, и выражение ее лица прояснилось. Она улыбнулась:

— Да… просто задумалась о будущем.

Мое сердце замерло в груди, и я попытался оправдать печаль и страх, которые я увидел в ее глазах. Это совсем не значит, что у нее зародились сомнения. Они могли означать тысячу других причин. Но хоть убейте меня, я не мог придумать другие причины.

Чмокнул ее в губы и сказал:

— Я обещал тебе вечность. А это много будущего.

Она кивнула, а потом, после слишком долгой паузы, она улыбнулась:

— Прости. Как ты думаешь, может мы… просто ляжем спать? Прости, я знаю, я сказала, что со мной все нормально, но я все равно немного недомогаю.

Я глубоко вздохнул и постарался не вкладывать в это особый смысл. Она просто плохо себя чувствовала. И ничего больше. Но, черт возьми, сейчас я не мог думать о чем-то еще.

Как можно спокойнее я убрал ее волосы назад и поцеловал ее в лоб.

— Конечно. Может тебе чего-нибудь принести? Воды? Лекарство?

Она сглотнула и покачала головой:

— Думаю… я думаю, мне просто надо немного поспать.

Я кивнул:

— Конечно.

Откинул покрывало, и она скользнула под одеяло, все еще наполовину одетая в платье. Еще раз глубоко вздохнул, что нисколько не облегчило давление в моих джинсах или давление в моей голове.

Опять поцеловал ее в щеку.

— Я люблю тебя, — сказал я медленно, решительно. Мне надо, чтобы она услышала это сквозь тот шум, который был у нее в голове. — Поспи немного, я пойду быстренько приму душ.

— Извини меня, — снова сказала она, когда я уходил.

— Не надо извинений, любимая.

Только если она не извинялась за что-то другое, за что-то, чего она не сказала.

— Я потом заглажу свою вину, — сказала она.

— В этом тоже нет необходимости, хотя мне нравится, как это звучит.

Она натянула на себя одеяло, устраиваясь на подушке, а я выключил свет и сказал:

— Спокойной ночи, Блисс.

Для меня круговерть сегодняшнего дня закончилась ледяным душем и большими заботами.

— ПОДОЖДИ! ПОДОЖДИ! Ну еще один разочек!

— Блисс, здесь дети ждут.

И они наверно уже ненавидели нас, но я просто был так рад видеть, как она улыбается, что мне было все равно.

— Да, только им это надо для галочки, потому что все так делают. Большинство из них еще не родились, когда я первый раз читала Гарри Поттера.

Я повернулся к семье из Канады, что стояла за мной и сказал:

— Извините, обещаю, это последний раз.

Потом еще раз сфотографировал Блисс, которая делала вид, что толкает тележку для багажа через стену на Платформе 9 ¾, достопримечательность на вокзале Кингс-Кросс.

Когда мы уходили, маленький мальчик показал Блисс язык. А мне пришлось ее утаскивать оттуда, чтобы она не последовала примеру.

Дата добавления: 2015-08-20