Качество сцены секса напрямую зависит от проработанности персонажей, которые в ней участвуют.

У них были «желтые» названия, такие как «Грехи любви» (Sins of Love), «Путь к краху» (Road to Ruin), «Связанные рабы» (Slaves in Bondage), «Бешеная молодость» (Mad Youth), «Секреты модели» (Secrets of a Model) и «Признания порочного барона» (Confessions of a Vice Baron). Афиши зазывали людей в кинотеатры такими лозунгами: «Открой глаза! Защити дочерей!», «Девушки, обреченные на постыдную жизнь!», «Драма-шок о подростках-рабах!» В этих историях, конечно, всегда наказывались все, кто... скажем так, безобразничал. Тем самым достигался необходимый баланс нравственности. Фильм мог рассказывать о копе, расследовавшем дело о сомнительной вечеринке, которая в какой-то момент пошла не по плану. Или о заключенном, рассказывающем с сожалением о своих проступках. К 60-м в фильмах стал появляться закадровый текст, проклинающий то, что показывалось на экране. Иногда этот голос читал длинные цитаты из классики, иногда вместо голоса играла музыка Баха – делалось все, чтобы цензоры не могли заявить, что фильм не несет никакой пользы.

Фильм Сидни Люмета «Ростовщик» (The Pawnbroker) внес свою лепту в отмену кодекса Хейса. Картина, пройдя через немыслимые препятствия, получила одобрение и была выпущена на экраны, несмотря на то, что содержала наготу: те краткие фрагменты, в которых показывали женскую грудь, были действительно жизненно необходимы в этом сценарии. В одной сцене к Солу Назерману, ростовщику, пережившему холокост, приходит проститутка. Она говорит: «Я классная, ростовщик. Очень классная. Я такое делаю, о чем ты не мечтал даже. Подкинь еще двадцать баксов, и ты меня на всю жизнь запомнишь». Она снимает блузку. «Мне деньги нужны. Смотри... Смотри... Смотри…» Вид ее груди вызывает у Назермана воспоминания о трагической смерти его жены в руках нацистов-насильников. Следуют флэшбэки, выполненные в стиле французской «новой волны»: его жена, обнаженная, сидит в камере, куда периодически заглядывают мужчины, а потом заходит охранник. Назерман закрывает лицо руками. Очередной флэшбэк – немецкий солдат спрашивает его в концентрационном лагере: «Willst du was sehen?» (Ты хочешь посмотреть?), а потом жестоко заставляет наблюдать, что они вытворяют. Это воспоминание возвращается, когда проститутка говорит ему: «Смотри...» Для Назермана секс ассоциируется с той травмой. Он приходит в себя, прикрывает ее наготу плащом и дает ей 20 долларов.

Дата добавления: 2015-08-20