Глава тридцать вторая. Ренн очень надеялась, что Торак хоть что-нибудь скажет ей

Ренн очень надеялась, что Торак хоть что-нибудь скажет ей! Но он просто стоял и молча смотрел на нее. И это было хуже всего.

— Я, правда, хотела тебе рассказать… — пробормотала она. — Да все как-то подходящего момента не было…

У Торака был такой вид, словно его изо всех сил ударили ногой в грудь. Он смотрел на нее — и будто видел впервые.

— А сразу я никак не могла тебе в этом признаться, — снова заговорила Ренн. — Ты бы ни за что со мной дружить не стал.

— Два года, — очень тихо сказал Торак. — Целых два года ты от меня скрывала такое!

Ренн похолодела: казалось, изнутри ее сковали вечные льды, этот холод даже дрожи не вызывал, это был смертельный холод.

— Мне казалось, что ты вроде бы и сам догадался. Когда ты вселился в того лося, а потом в гадюку, я решила, что ты на меня сердишься.

— Нет. Я ни о чем не догадывался. Ты слишком хорошо свою тайну скрывала.

Она вздрогнула и, слегка запинаясь, возразила:

— Но ты… ты и сам кое-что от меня скрывал. Ты же скрыл от меня, что Пожиратели Душ нанесли тебе татуировку. Да, я тогда обиделась, но я ведь тебя простила. Я постаралась понять, почему ты так поступил.

— Но я скрывал это всего два месяца, а не два года. — Торак сделал несколько шагов, словно собираясь уйти, потом обернулся и посмотрел Ренн прямо в глаза. Лицо его было белым словно мел. Губы приобрели сероватый оттенок. — Еще в самый первый раз, когда мы с тобой познакомились, — очень медленно проговорил он, — я почувствовал, что… в тебе что-то не так, что я не могу доверять тебе… — Он помолчал и прибавил: — Оказывается, я был прав. Несмотря ни на что.

— Как ты можешь так говорить?! — возмутилась Ренн. — Конечно же, ты всегда мог мне доверять!

Но Торак с сомнением покачал головой:

— Целых два года, Ренн! Я был тебе другом, а ты лгала мне, лгала каждый день!

— Ты по-прежнему мой друг! — крикнула Ренн. — И я по-прежнему Ренн! Я все та же, Торак!

Бейл решительно встал между ними.

— Торак, послушай. У нее никогда и в мыслях не было тебе вредить!

— Тебе-то откуда знать? — вдруг разозлился Торак. — Не суй нос не в свое дело! К тебе это не имеет никакого отношения!

— Торак, прошу тебя, — умоляюще сказала Ренн. — Я понимаю, что была не права. Я действительно должна была рассказать тебе…

— Отойди от меня! — Лицо Торака исказилось. — Я не желаю больше тебя видеть. Никогда! И просто… убирайся прочь!

Она повернулась и бросилась в Лес.

— Ренн, вернись! — крикнул Бейл. — Нет… Торак… ты тоже не уходи! Ренн! Нам нужно держаться вместе! Она ведь именно этого и добивается!

А Ренн, не разбирая пути, пробивалась сквозь заросли, не глядя, куда ставит ногу. Оглянувшись на бегу, она заметила, что на валуне Сешру больше не видно. Она свое дело сделала: разлучила их, в точности, как и говорила, — с легкостью, достаточно было пальцами щелкнуть.

Тораку хотелось одного: чтобы его оставили в покое. Он прекрасно слышал, как ломится сквозь заросли Бейл, но разве мог этот парень из племени Тюленя отыскать его, Торака, в темном Лесу? В общем, Бейл вскоре отстал.

На берегу озера Тораку все же пришлось остановиться. Тростники замерли как вкопанные и были похожи на целый лес копий. Впрочем, на тростники Торак почти не обращал внимания. Его бил озноб, хотя ночь была душной, безветренной, и пот тек с него ручьями.

Душу его терзали воспоминания. То, что Ренн с раннего детства проявляла способности к магии, но упорно не желала их развивать. И не желала объяснять, почему все-таки она не хочет становиться колдуньей.

А ведь они с Сешру так похожи! Как же он этого раньше не заметил? Одинаково бледная кожа, высокие скулы, правильные черты лица.

Но сильнее и больнее всего его ударило то, что она скрыла эту тайну от него. Что она оказалась способна на… предательство! Одно это сразу превращало ее из Ренн в кого-то совсем другого, и этого человека он, Торак, совсем не знал — и вот это-то было хуже всего: это означало, что он потерял Ренн, своего единственного друга, и снова был столь же одинок, как тогда в Лесу, после гибели отца.

«Нет, — подумал Торак, — я не одинок! Я никогда не буду одинок, пока у меня есть Волк!»

Волк никогда ему не лгал. Волк даже и делать-то этого не умел.

И Торак, запрокинув голову и зажмурившись, горестно провыл: «Приди ко мне, брат-волк! Ты мне нужен!» Он выл в полный голос, и ему было наплевать на эту Повелительницу Змей. Всю свою боль, все свое одиночество он вкладывал в этот вой.

Сперва ему, похоже, никто не ответил. Затем донесся еле слышимый ответный вой.

Во всяком случае, Тораку хотелось думать, что это Волк ему отвечает. Правда, расстояние было столь велико, что Торак не мог с определенностью сказать, чей это голос. Может, вовсе и не Волка. Может, это кто-то из местных волков ему отвечает. Может, этот вой вообще к нему, Тораку, никакого отношения не имеет…

Остро чувствуя свое одиночество, свою заброшенность, Торак бесцельно брел по берегу Озера и лишь спустя довольно продолжительное время обнаружил, что оказался на самой южной оконечности острова. Он понятия не имел, как попал туда. Лишь чувствовал, что смертельно устал.

Далеко на юге виднелись огни: там была стоянка племени Выдры; несколько ближе, на западе тоже мелькали огни костров. «Странно, — рассеянно подумал Торак, — что бы это значило?» Может, на него уже объявлена всеобщая охота? Однако ему не хотелось ни думать об этом, ни тревожиться о своей дальнейшей судьбе.

Он заметил, что по глади озерной воды к нему скользит какая-то тень.

Но у него не было ни сил, ни желания даже прятаться. Держа в руке топор, он поднялся на ноги и стал ждать.

Кто бы это ни был, двигался он на редкость умело — ловко и совершенно бесшумно, как щука.

— Торак! Садись! — донесся из темноты знакомый голос. Это был Бейл.

Но Торак не двинулся с места.

— Торак! Да садись же! Эта Сешру может сейчас где угодно оказаться! И, судя по тому, сколько на берегу горит костров, за тобой охотится добрая половина всех лесных племен!

Поскольку Торак по-прежнему стоял как вкопанный, Бейл с тяжким вздохом сказал:

— Ладно тебе. Я понимаю, это тяжело, но надо спешить! Надо поскорее плыть к северному берегу — туда они сунуться не посмеют. А после мы разыщем Ренн и…

— Нет! — отрезал Торак. — Ты поступай как хочешь. А я собираюсь искать Волка.

— Волк сам тебя найдет! А вот Ренн осталась совершенно одна в этих гиблых местах, и эта жен… эта колдунья… может оказаться где угодно!

— Мне все равно.

— Да ничего тебе не все равно! Если с Ренн что-нибудь случится, ты себе этого никогда не простишь! Как и я. Давай, залезай быстрей в лодку!

Яркий Белый Глаз давно уже сиял в вышине, а Волк все бежал и бежал по вершине холмистой гряды.

Пока был Свет, он говорил себе, что все хорошо; и как только он узнает, что все волчата в безопасности, то сразу вернется назад и отыщет Большого Бесхвостого. Затем где-то очень далеко, возле старого логова, раздался отчаянный вой Большого Брата.

Другие волки тоже услышали его зов, но, к большому разочарованию Волка, едва шевельнули ушами. Волчата, совершенно измученные долгой пробежкой по Лесу, лежали мохнатой кучкой возле нового логова, а взрослые волки, тоже весьма уставшие, вытянулись рядом и спали, посвистывая во сне носами. Большой Бесхвостый был им другом, но к их стае он не принадлежал. А Волк принадлежал.

Это не давало Волку покоя. Ему очень хотелось, чтобы все были вместе, как на том острове.

Темная Шерсть тоже спала неподалеку от волчат. Он подбежал к ней, обнюхал и лизнул в морду. Молодая волчица подняла голову, сонно на него посмотрела, постучала хвостом по земле и снова рухнула на бок. И Волк увидел, как снова начали подергиваться ее лапы: она крепко спала и видела сны.

Лишь вожак почувствовал, как сильно тревожится Волк, и проснулся.

Волк подошел к нему, прижимая уши и виляя хвостом, — извинялся за то, что вынужден уйти. Вожак не возражал, и Волк ринулся вниз по склону холма.

На ходу ему сразу стало лучше. «Ничего, — размышлял он про себя, — я быстренько сбегаю к старому логову и найду Большого Бесхвостого. А потом отведу его к остальным волкам, и все снова будет хорошо».

На какое-то время этим мыслям удалось его убаюкать, этому способствовал также шепот серых цветов, касавшихся его шерсти, и сладкое дыхание спящих деревьев. Впрочем, некая часть души Волка постоянно пребывала в состоянии бодрствования и очень четко реагировала на все необычное. Благодаря этому Волк заметил, что Тьма пахнет сильнее, чем обычно, и звуки ночного Леса слышатся более отчетливо. Шерсть у него на спине стояла дыбом от напряжения, лапы странным образом покалывало. Похоже, собиралась гроза. Громовник там, наверху, не знал покоя.

Добравшись наконец до более ровного участка пути, Волк несколько замедлил бег. Теперь он почуял собак.

Некоторых он знал, но большинство ему знакомы не были. Стараясь держаться по ветру, он прокрался мимо большого логова бесхвостых и увидел, что их жилища так и столпились у Большой Воды, точно стадо зубров. До чего же много тут было бесхвостых! Некоторые пахли кабаном, другие — вороном или даже волком, но у Волка не было времени останавливаться и выяснять, что к чему.

Миновав стойбище бесхвостых, Волк прибавил ходу, петляя среди тростников и следуя старинными тропами, которые были известны только волкам и Тайному Народу. Иногда ему удавалось увидеть представителей этого народа: это были странные молчаливые существа. Они качались из стороны в сторону, пытаясь помешать ему пройти, но он не обращал на них внимания, и они расступались.

Наконец Волк добрался до старого Логова и сразу понял, насколько все плохо, плохо, плохо! Здесь пахло той противной бесхвостой со змеиным языком!

Волк определил по запаху, что и Большой Брат тоже побывал здесь, а также, к своему удивлению, уловил запах Большой Сестры из стаи, пахнувшей вороном. И запах того молодого бесхвостого со светлой шерстью на голове Волк тоже обнаружил. Этот бесхвостый был другом его Большого Брата, но Волк понял, что здесь они поссорились! В воздухе еще чувствовался запах ярости и боли, пронзительной печали и острого наслаждения, которое испытала та, со змеиным языком.

Порыв утреннего ветра разбудил березы, вдали Волк услышал пение своей стаи. Они пели, потому что обрели новое безопасное убежище для своих волчат.

Волк поднял морду, чтобы ответить им и сказать, что возвращается, — и умолк на первых же звуках.

Он вдруг необычайно ясно понял, что у волка не может быть две стаи, — и понимание этого причинило ему более сильную боль, чем если бы кто-то вцепился своими крепкими зубами ему в бок. Да, теперь ему было ясно, что Большой Бесхвостый никогда не смог бы бегать вместе с волчьей стаей — просто потому, что не был для этого приспособлен от рождения. Он был приспособлен для того, чтобы сражаться с плохими бесхвостыми, как и сам Волк был приспособлен для сражений со злыми духами.

И боль снова вонзила свои острые зубы в сердце Волка. Значит, не суждено ему бегать вместе со стаей и учить волчат игре в «поймай лемминга». Большой Бесхвостый спас его, когда он был совсем маленьким, Большой Бесхвостый смело бросил вызов Великому Холоду, чтобы вытащить его из ловушки, в которую он угодил из-за тех мерзких бесхвостых. Большой Бесхвостый был его братом. Они были из одной стаи. А двух стай у волков не бывает.

Кто-то клюнул Волка прямо в хвост. Ворон!

«Проснись!» — каркали вороны Большого Брата, перебивая друг друга.

Волк лениво щелкнул зубами, отгоняя их прочь.

Вороны отлетели, посидели немного на скале, потом снова слетели на землю и стали к нему приближаться. Было ясно, что они вовсе не собираются оставлять его в покое.

И Волк понял, что они правы.

Загнав поглубже свою великую печаль, Волк сделал круг, распутывая следы и запахи, и вскоре обнаружил запах Большого Бесхвостого. По этому следу он и пошел прямо в чащу Леса.

И вскоре добрался до Большой Воды. Там пахло шкурами «рыбных собак», как Волк называл про себя тюленей, сосновой смолой и молодым бесхвостым со светлой шерстью на голове. Волк уселся на берегу и тонко засвистел носом. Он понял, что Большой Брат уплыл вместе с тем бесхвостым в его плавучей шкуре. Эти плавучие шкуры были совершенно мертвые, хоть и пахли «рыбной собакой» — Волк прекрасно это знал, потому что однажды попробовал пожевать такую шкуру, — но почему-то плавали они быстрее окуня и лосося! И Волк понимал, что даже если бросится в воду и поплывет, все равно Большого Брата ему не нагнать. Нечего и стараться. Итак, Большой Бесхвостый снова исчез!

И Волк забегал по берегу, распутывая прочие следы и запахи. Вскоре ему повезло: он отыскал запах Большой Сестры. Да! Теперь-то он знал, что ему делать!

Как только он отыщет Большую Сестру, найдется и Большой Брат! Им ведь долго друг без друга не прожить.

Дата добавления: 2015-08-20