Глава седьмая. Следовало отдать должное пилотному мастерству, которое демонстрировал японец (теперь

Следовало отдать должное пилотному мастерству, которое демонстрировал японец (теперь Глеб знал, что его зовут Икари). Вертолет шел гладко, без малейшей тряски, хотя, двигаясь по указанному Глебом маршруту, они часто совершали рискованные и замысловатые маневры, Рыцарь хотел избежать основных воздушных путей, где, в связи с чрезвычайным положением, мог быть уже введен досмотр транспортных средств.

– Давно пилотируешь? – спросил он Икари, управлявшего полетом с помощью своей телеприставки. – Чувствуется класс.

– Спасибо, – японец улыбнулся. – Но у меня совсем небольшой опыт, всего несколько дней. – Он поднял руку, указывая на присоску мнемософта возле мочки уха. – Весь класс здесь.

– Какая-то новинка? – Глеб удивился. – Я слышал, что проблема с имплантацией моторной памяти до сих пор не решена.

– Проблема уже в прошлом. Зимой в продажу должна будет поступить новая серия М-модулей – «Пилот», «Стрелок», «Рукопашный бой». Я пользуюсь бета-версией «Пилота».

– Понятно.

– А мне нет, – вмешалась Ксана, – Получается, какой-нибудь лох, который всю жизнь проработал на автопогрузчике, подключит себе «Стрелка» и будет управляться со станнером не хуже меня?

– Да, – Икари кивнул. – И, не хочу тебя обидеть, возможно, даже лучше. Конечно, собственный опыт, тренировку, рефлексы тоже нельзя сбрасывать со счетов. Но испытания показали, что мнемософты нового поколения позволяют добиться замечательных результатов. Рассматривается даже проект создания интеллектуальной оружейной системы, в которую сразу будут встроены навыки по обращению с ней. Представляете? Берешь в руки новейший микроволновой излучатель, и он через тактильный интерфейс сразу делает из тебя первоклассного стрелка,

– Звучит заманчиво, – сказал Глеб так, что в его словах явственно слышалось: «Но верится с трудом». – А ты определенно в курсе новейших разработок «Мисато», Икари. Какой пост ты там занимал?

– Я был заместителем директора Сакамуро, – ответил Икари после небольшой паузы. – Теперь, после его смерти, я займу его место в Совете директоров.

– Если сам до этого доживешь, – с неопределенным намеком сказал рыцарь.

«Ронин» миновал проем между двумя огромными решетчатыми фермами, удерживающими наклонный диск корпоративного здания, нырнул под выстекленную трубу скоростного туннеля. Икари повернулся к своим пассажирам.

– Мы на месте, – сообщил он. – Могу я поинтересоваться, что вы здесь собираетесь делать?

– Можешь, – Глеб положил гаусс-карабин на колени. – Только делать это мы будем все втроем. Сейчас ты начнешь снижение. Средств ПВО можешь не опасаться, их на нашей стороне здания нет. По пути ты проделаешь в крыше подходящего размера дырку. Снимешь свою приставку и отдашь ее мне, Мы вдвоем, – Глеб кивнул на внимательно слушавшую Ксану, – спустимся вниз. Это все, в общих чертах. Вопросы?

– Так не пойдет, – сказал Икари. – Я понимаю, что ты мне не доверяешь, но без приставки я слеп. Лучше я пойду с вами, чтобы ты мог держать меня под прицелом.

– Это разумно, – согласилась Ксана, уверенно вживаясь в роль партнерши Глеба. – Кроме того, он сможет дистанционно управлять вертолетом и прикрывать нас с воздуха. Или обеспечить быстрый отход. Ведь, как я понимаю, ты собираешься что-то украсть?

– Не украсть, – Глеб покачал головой. – Хочу забрать кое-что принадлежащее мне лично. Более подходящее к случаю, чем этот плащ.

Свой плащ Глеб обнаружил на одном из сиденьев «Ронина». Оказалось очень кстати, прикрыть наготу. «Тебе и без него хорошо», – промурлыкала Ксана, устраиваясь рядом.

Да, Иван получил свое меньше часа назад. А до того он стал марионеткой непонятной твари. Но Ксана была практичной девушкой. В этом жестоком мире надо уметь быстро приспосабливаться. Глеб прекрасно подходил на роль нового спутника, Учтивость и смертоносность сочетались в нем как раз в той пропорции, которая нравилась охотнице.

– Что это за место? – спросила новая боевая подруга рыцаря.

Снизу на них надвигалось круглое серое здание с рядами больших прямоугольных окон на плоской крыше.

– Одна из опорных баз Ордена, – ответил Глеб. И, не удержавшись, добавил: – Как раз здесь меня чуть не прикончили люди нашего японского друга.

Икари, разумеется, сделал вид, что не расслышал.

План Глеба был безумен. Конечно, такие объекты – не более чем ремонтная мастерская и скромный склад амуниции – охраняются сравнительно ненадежно. Но это «сравнительно» восходит не к лавке мелкого цеховика, ремонтирующего «подсолнухи» и кары. А, например, к Цитадели Ордена, кибернетической крепости, способной даже после гибели всех защитников еще долгие часы продолжать оборону.

Тамплиеры заслуженно славятся милитаристическими наклонностями. И минимум дюжина кнехтов в этом здании, несомненно, отыскалась бы. На тот случай, если неизвестные экстремисты захотят разжиться у Ордена стволами. А что, бывали прецеденты.

Поэтому, стоит повторить еще раз, план Глеба был безумен.

Раздался взрыв. На головы Первому Гроссмейстеру Максимилиану Ежову, Третьему Гроссмейстеру и отцу Димитрию посыпались осколки бронестекла и штукатурки. Все трое посмотрели вверх.

Их лица, в отличие от ошеломленных физиономий сопровождавших их кнехтов и комтура, не выразили никакого удивления.

Пробитый взрывом потолок и силуэт боевого вертолета в дыму. Трое вооруженных людей, опускающихся на веревочной лестнице. Нет, вооружены только двое из них. У мужчины, одетого в плащ на голое тело, в руке карабин, И женщина держит тонкий клинок.

Гроссмейстер Ежов остался невозмутим, даже оказавшись под прицелом карабина. И лицо Пастыря не дрогнуло, когда острие меча уперлось в ямку между его ключицами.

Для них большинство человеческих эмоций, включая страх и удивление, давно стали ненужной ретроспективой. Да, при необходимости они могли обратиться к своим банкам памяти, содержащим миллионы стереотипных моделей поведения. И эмулировать с их помощью веселье, злобу, интерес. Так же как сон, процесс питания или потребность в кислороде.

Но к затратам энергии и времени на подобные действия они прибегали редко. Если пытались убедить наблюдателя, что он имеет дело с почти натуральными людьми. В случае возникновения прямой и непосредственной угрозы они действовали иначе.

С известной натяжкой можно было сказать, что они подчинялись инстинкту самосохранения. Но это не делало их более человечными. И даже более живыми.

Ведь инстинкты есть даже у некоторых сложных автоматов. А между самым сложным в мире автоматом – тактическим кибером серии «Минотавр» – и тем, что представляли собой два Гроссмейстера и Пастырь – неделимые части техногештальта «Trinity^[25]» – была настоящая пропасть. Философ бы обозначил ее как онтологическую.

Ведь, в отличие от «Минотавра», они когда-то были людьми.

Это объясняло то, что многие их действия можно было расценить как проявление отъявленной человечности. Например, стремление к власти.

Сговор с Аркадием Волохом и Службой сделал Максимилиана Ежова Полномочным секретарем. Или, говоря попросту, Диктатором Города. На время действия чрезвычайного положения он приобрел командование всеми федеральными вооруженными силами. А также Полицией Полиса, МАК и всем остальным.

Избравший его Совет автократов, перед тем как сложить с себя все полномочия, единодушно изгнал из своего состава представителей Симбиотического Синклита. Уже лишенных голоса за неявку на внеочередное собрание Совета. Правда, на собрании их ожидал немедленный арест по целому десятку сфабрикованных обвинений. Но это, как говорится, уже подробности.

Синклит не остался в долгу. Решения Совета были объявлены антиконституционными, действия неправомочными, назначение Секретаря недействительным. И бла-бла-бла по всем принадлежавшим «новым людям» информационным каналам. Заглушить удалось лишь часть, остальные умолкли после захвата террористами центрального офиса «Глобалкома».

Тем временем на улицы Ядра выползали «улитки», биотанки «Мирмидон», «ульи» и еще чертова уйма опасной симбиотической дряни. Их сопровождали закованные в хитиновую броню адепты и сочувствующие. Последних вооружали тут же, на месте, вручая им стрекательные хлысты, кислотные ружья или хотя бы плакаты с перечеркнутой эмблемой Ордена.

Кипящую живую массу подстегивали вопли ораторов и летучие гормоны, выделяемые старшими адептами. Надышавшись этой гадости, люди превращались в настоящих берсерков, забывая о смерти. Они бросались в сторону Цитадели Ордена с намерением взять ее штурмом, а свежеизбранного Диктатора подвергнуть скорому гражданскому суду. И, приговорив к смерти или бессрочному остракизму, торжественно привести приговор в исполнение.

В этой ситуации Первый Гроссмейстер действовал согласно упомянутому выше инстинкту. Расчетный уровень угрозы составлял более шестидесяти процентов. Он принял решение покинуть Цитадель. Соратникам было объявлено, что глава Ордена направляется в контрольный рейд по стратегическим объектам. Это должно было положительно сказаться как на репутации лидера, так и на боеготовности его подчиненных.

Чтобы придать происходящему достоверность, Гроссмейстер, Третий и отец Димитрий действительно наведались с инспекцией на одну из малозначительных баз. Критерием выбора послужила ее удаленность от эпицентра угрожающих событий.

И здесь, во время показательного осмотра арсенала, ему на голову свалилась новая, неучтенная угроза.

Оценить ее уровень и принять соответствующие защитные меры пока не представлялось возможным. На борту вертолета (точнее, боевой машины японского производства типа «Ронин») с вероятностью 27% могло находиться оружие, представляющее опасность для «Троицы». Таковым, конечно, не являлись карабин, клинок и конфискованная у кнехтов штурмовая винтовка.

Итак, уравнение с тремя неизвестными. X = реальная боевая сила противника. Y = его намерения. Z = стохастический фактор (например, впадение кого-то из нападающих или кнехтов в панику). От того, что даст это уравнение в итоге, зависела чья-то жизнь. И там, где в онтологическом смысле понятие «жизнь» было неприменимо, чье-то дальнейшее функционирование.

Возвращение в стоп-кадр, где в кольце остолбеневших кнехтов застыли три живописные пары, Глеб, держащий на прицеле своего бывшего Гроссмейстера. Ксана, щекочущая железом горло Пастыря. И Икари, с молчаливого позволения Глеба отнявший у кнехта винтовку, чтобы направить ее на Третьего.

Винтовка японцу не очень нужна – у него есть пулеметы и ракетные установки «Ронина». Но с настоящим стволом в руках чувствуешь себя уверенней. Значительней. Опасней.

У Икари не было «родного» прицельного дисплея. Телеприставка определила винтовку как plug-and-play устройство и соединилась с ней через инфракрасный порт. Перед глазами клона мечется неразбериха маркеров наведения, потом воцаряется строгость и порядок. Самый большой красный «икс» уютно лежит на солнечном сплетении тамплиера. Шесть зеленых крестов поменьше, целеуказатели «Ронина», отмечают кнехтов. Все готово к танцам.

Дальше, как полагается, следует долгий обмен взглядами.

Глеб смотрит на Первого Гроссмейстера, откладывая на потом вопрос: «А какого, собственно, вы здесь делаете?» Но это, безусловно, удача. Если бы не присутствие Ежова, их бы уже изрешетили. Лет двадцать назад, когда Глеб был на восемьдесят процентов человеком и совсем еще салагой, у него бы вспотели ладони и пересохло во рту.

Сейчас он думает, что надо было захватить из отеля штаны, – умирать с голой задницей стыдно и глупо. Но вообще шансы есть, есть. Только бы Икари не выкинул какой-нибудь финт.

Первый Гроссмейстер смотрит на преступника, находящегося в федеральном розыске. Дезертира и убийцу товарищей по оружию. Отдай такого Трибуналу – не провозятся и пяти минут. Но, кроме состава преступления, есть еще кое-что.

Этим преступником интересуется лично полковник Аркадий Волох. Значит, он вдвойне интересен для Гроссмейстера. Ежов и отец Димитрий распараллеливают свои мыслительные процессы. Глава тамплиеров вызывает из памяти досье под номером 1644757842. Несколько секунд, и он будет знать все, что известно Ордену о Глебе.

Ксана смотрит на Пастыря Электрических Агнцев и думает, что ей знакома фальшиво-пасторальная физиономия этого толстяка. И она ей совсем не нравится. Хотя бы потому, что вот уже минуту толстяк не моргает и не шевелит ни одним лицевым мускулом.

Смиренному Пастырю не до подмигиваний. Он на кодированной частоте ведет переговоры с комтуром Егоровым, возглавляющим сопровождение Гроссмейстера.

Комтур получает детальные инструкции, краткая суть которых укладывается в два слова: «Не дергаться». Одновременно отец Димитрий прощупывает «Ронина» своими радарами, силясь выяснить его боевую начинку. Получается не очень, японская машина добротно экранирована.

Направление взгляда Икари невозможно определить из-за телеприставки. Да направления как такового и нет. Приставка, транслируя ему в мозг заодно и картинку, получаемую с «Ронина», дает круговой обзор с дополнительным видом сверху.

Глаза Третьего Гроссмейстера цветом напоминают вываренные белки. Похоже, что они устремлены в никуда.

Оба не думают ни о чем. Икари в преддверии боя – истый последователь Бусидо, уподобившийся водной глади, шепоту ветра в тростниках, отражению небес в глазах Будды. Его мысли – совершенная шуньята, пустота до сотворения мира. Короче, у него в башке экран телевизора на выключенном канале. Настроечная таблица в виде прицельных крестиков и ощущение напряженного пальца на курке.

А для Третьего Гроссмейстера самостоятельное мышление не предусмотрено конструкцией. Он видимость человека даже в большей степени, чем Ежов и отец Димитрий. Дистанционно управляемый манипулятор. Если бы не его дороговизна, то, кроме Третьего, был бы Четвертый, Пятый, и так до комтуров. Но это дело будущего, не столь уж отдаленного, как считаютнекоторые. В нем Слияние восторжествует окончательно. И люди поголовно начнут переходить на неорганическую основу. Их разумы, освобожденные от уз плоти, вольются в единое Киберсознание Города. «Электронную Душу», как выразился бы отец Димитрий.

Они с Гроссмейстером Ежовым сами сделали первый шаг к этому. От вездесущего Оракула, в обмен на неприкосновенность его Сыновей, была получена технология матрицирования личности. Электрические Агнцы создали для них подходящий тело-носитель.

Осуществив Слияние, они, Он, новорожденная «Троица», стали единым целым, Отвергнув свои изрядно поношенные телесные оболочки. Стремясь к Цели с упорством, невозможным для человека. Жалкого существа, чьи слабости порождают вечные сомнения.

И вот, когда Цель уже так близка, начинает происходить что-то, не укладывающееся в первоначальный План.

– Никому не двигаться! –это Глеб. – Бросайте оружие! – развивает он тему.

Кнехты послушны. Ежов и Третий одинаковым движением отстегивают и бросают на пол кобуры. Отец Димитрий широко разводит руками. Мол, смиренному проповеднику оружие ни к чему.

– Вы сюда, – движением ствола Глеб указывает, куда переместиться Гроссмейстерам и Пастырю, куда кнехтам. – А вы вот сюда, к стенке. Сохраняйте спокойствие, и все останутся живы.

– Что тебе нужно, Глеб? – интересуется отец Димитрий. Бывший рыцарь удивлен. Он был слишком мелкой сошкой, чтобы Агнец знал его по имени. Но времена меняются.

– Я скажу, что мне не нужно, – Глеб ногой подтолкнул к охотнице кобуру Первого. – Мне не нужно кровопролитие. Поэтому делайте, как я скажу. И еще. Гроссмейстер, если сейчас сюда ворвется ваша охрана, это кончится большой бойней.

– Соответствующие приказы отданы, – цедит Ежов, человек-палка. – Но это тебе не поможет. Ты – федеральный преступник.

– Во как! – продолжая удерживать Гроссмейстера на прицеле, Глеб отходит к одному из огромных, встроенных в стену металлических шкафов. – Насчет преступника – это новость.

Шкаф, а здесь таких ровно двенадцать штук, походит на поставленный торчком гроб для великана. От его трехметровой двери с жирно нарисованной девяткой бегут две металлические рельсины.

Не глядя, рыцарь набирает код на дверном замке. Смотри-ка, не сменили, С утробным лязгом дверь начинает сдвигаться, и Глеб предусмотрительно отходит в сторону.

Повод этого дерзкого набега беспрепятственно выкатывается по рельсам на середину помещения,

– Bay! – сказала Ксана.

Да, боевая «скорлупа» Нового Тамплиера, силовой «доспех» IV класса, был спроектирован, чтобы впечатлять. И воплощен в двух центнерах бронированного экзоскелета, двигательных сервомоторов и встроенных модулей.

Даже это пренебрежительное – «скорлупа», попытка сгладить чувство хрупкости и ненадежности собственного тела, испытываемое всяким, кто хоть раз надевал «доспех». И снимал его потом. «Скорлупа» дарила своему хозяину неповторимое ощущение сокрушительной силы и непобедимости.

Это и привело сюда Глеба. Потребность вновь ощутить себя немного сверхчеловеком. Или чем-то в этом роде.

Кто знает, не лежала ли эта потребность у истоков Слияния?

На левом наплечнике «доспеха» изображена одинокая звезда– соскочившая с лейтенантского погона. На шлеме разверстая пасть неизвестного чудовища. Марат, земля ему пухом, постарался на славу.

Торс бронекостюма раскрыт, как огромная раковина или египетский саркофаг. Круглый шлем, содержащий основные элементы управления, поднят на специальном держателе.

Глеб думает, что «доспехом» эта штука называется зря. Непохожа. Ее лаконичные угловатые формы больше напоминают игрушку – шагающего робота-скафандр, который был у Глеба в детстве. Забавное сходство.

Медлить больше ни к чему. Глеб встает на подставку, снабженную колесиками для езды по рельсам. Скидывает плащ. Что-то, брякнув, вываливается из его кармана. Рыцарь не нагибается посмотреть. Потом, если будет время.

Глебу стыдно признаться себе, но ему не терпится слиться с «доспехом». Здесь и сейчас.

Стоя в раскрытой «скорлупе», он принимает стартовую позицию. Расставленные в стороны руки входят в исполинские перчатки. Ладони и пальцы касаются индукционных пластин. Контакт!

«Доспех» оживает с гудением и вибрацией. Вибрацией, передающейся внутрь тела рыцаря – это система обратной связи налаживает контакт с нервами Глеба через вживленные по всему его телу нейропорты. Одновременно «скорлупа» начинает закрываться, обретая герметичность и надежно скрывая внутри драгоценную плоть своего оператора. На голову рыцаря опускается шлем с прозрачным забралом. При необходимости его прикрывает глухая бронезаслонка, и тогда обзор ведется через наружные видеодатчики.

Вибрирующий зуд пробирается даже под крышку черепа – «дрспех» напрямую общается с мозгом. Благо для этого понаделано нужных дырок.

«Ведется тестирование систем, – узнает Глеб. – Завершено 21… 22… 23 процента».

«Отменить тестирование! – мысленно командует он. – Переход в боевой режим».

«Горячий запуск» обычно практикуется по боевой тревоге. Это всегда рискованно – в «доспехе» десятки тысяч узлов и элементов. Каждый из них может отказать в критический момент. Конечно, этот риск ничто по сравнению с тем, на который он уже пошел…

Что там говорил покойный Марат насчет левого колена?

Облаченный в «дрспех», Глеб сделал первый шаг с подставки, сгибая и разгибая свои металлические руки в локтях. Проверка синхронизации мышечных импульсов с командами обратной связи, подаваемыми на экзоскелет.

Отец Димитрий просканировал коротковолновой диапазон. Теперь он знал, что висящий над его головой «Ронин» управляется через телеприставку японца.

Ксана опустила руку, уставшую держать меч. Она довольствовалась наведенным на Пастыря стволом.

Двое кнехтов забрались на крышу здания, намереваясь сбить «Ронина» из реактивных гранатометов.

Летающая боевая машина выполнила превосходный вираж и прогулялась по крыше из спаренного пулемета. Два тела в продырявленной «чешуе» покатились вниз.

Отец Димитрий, пользуясь временным отсутствием «Ронина», вытянул невероятно удлинившуюся руку. И сорвал телеприставку с лица Икари,

Японец закричал. Винтовка в его руках выстрелила, проделав аккуратную дырку в груди Третьего.

Ксана перерубила двухметровую руку отца Димитрия. И тут же застрелила одного из кнехтов, чтобы остальные не дергались. Ее пуля досталась комтуру, которого не спасла тамплиерская оснастка. Охотница из экономии целилась и попадала в голову.

А с рукой отца Димитрия случилась неожиданность. Отрубленное предплечье не отпало, как полагается, открывая сахарно-белую кость или торчащие провода. Оно осыпалось вниз, терял форму руки. Будто тело Пастыря было слеплено из мельчайшего песка.

Ксане даже показалось, что она слышит шорох, с каким этот песок разлетался по полу. Иллюзия, конечно. Наночастицы тела «Троицы» были гораздо меньше обычных песчинок.

Ксана и отец Димитрий уставились на руку Пастыря. Такого охотница еще не видела. А Пастырь видел, к сожалению. Сбой в управлении структурой, переход части элементов в дисперсионное состояние. Увы, даже этот носитель не был совершенен, случались иногда такие казусы.

Но в любом случае это лучше, чем инфаркт или рак прямой кишки. Или глупая смерть от пули. Для «Троицы» перечисленное было невозможно.

Третий, простреленный японцем, осыпался внутрь своего мундира. На этот раз никакого сбоя не было. «Троица» собиралась принять более удобную для схватки форму.

Во время трансформации Гроссмейстера Глеб принял единственно верное решение. Он не стал завороженно глазеть на происходящее. Не стал атаковать «Троицу» одними силами «доспеха». Он вооружился.

Вместе с бронекостюмом из «гроба», где он хранился, выехал весь табельный арсенал Глеба. Там было из чего выбрать, но рыцарь не тратил время, размышляя о преимуществах гранатомета перед гаусс-гаубицей,

Он закрепил в держателях на правом предплечье боевую приставку «Клэш». Надел, как ярмо или каторжные колодки, портативный вертолетный комплекс «Дедал» со встроенной ракетной установкой. В свободную левую руку взял залповый игольник Ветрова – по убойной силе и габаритам младший брат «штальфауста». Эдакий здоровенный пистолет, как раз под перчатку «доспеха».

Экипировка отняла у Глеба меньше пятнадцати секунд. За это время «песок», в который превратился Третий, заклубился живым вихрем вокруг ног Максимилиана Ежова. И постепенно втянулся к нему под мундир.

Гроссмейстер начал расти и увеличиваться в объеме. Его лицо потекло, теряя свои черты. Ксана выстрелила для пробы в эту дрянь. Безрезультатно. Она решила, что лучше убраться подальше. За собой охотница потянула ослепшего Икари.

Не обращая на них внимания, отец Димитрий шагнул к Гроссмейстеру. И они слились, как сливаются два отражения на границе зеркал. Это впечатляло.

Увы, большинство свидетелей никому не смогут рассказать об увиденном. Вернувшийся на свою позицию «Ронин», утратив контакт с пилотом, перешел в автоматический режим. И в первую очередь подавил назначенные ему цели кинжальным огнем. Пятеро кнехтов, трое из которых уже завладели оружием, разделили участь своего командира. Их тела сиротливо растянулись вдоль обрызганной кровью стены.

В зале арсенала остались Ксана, Икари, Глеб. И кибернетический организм поколения «омега», венец техногенной эволюции под кодовым именем «Trinity».

Боевая форма «Троицы» была похожа и не похожа на уличного рыцаря в «доспехе». Похожа – размерами и формой: трехметровая угловатая махина. Не похожа – сплошной матовой поверхностью, под которой кочевали бугры и впадины. И левой рукой, раздваивающейся в огромные ножницы.

Р-раз – и они вскрыли один из «гробов». Два – и правая «рука», вытягиваясь щупальцем, нырнула внутрь. Собственную руку отдать на отсечение, за оружием.

Глеб открыл огонь. Ракетная установка «Дедала» с ревом выплюнула два огненных болида. Могла в четыре раза больше, но рыцарь побоялся зацепить Ксану с Икари. Посмотрим, что сделают два.

Реактивные снаряды натворили немного. Взрыв, способный оторвать руки-ноги обычному бойцу в «скорлупе», на «Троицу» не произвел сильного впечатления. Разве что заставил принять более компактную форму и, перестав рыться в шкафу, потечь в сторону Глеба – иначе это стелющееся над полом движение назвать было нельзя.

Глеб дал залп из игольника, но и поток намагниченных стрелок, прошивающий многослойную броню, оказался бессилен. Еще одна ракета взорвалась попусту, колыхнув псевдотвердое тело прототипа «омега».

В ответ оно выбросило из себя четыре копьевидных отростка, пробивших «доспех» Глеба возле запястий и щиколоток. К счастью, Глеб успел выбрать опцию «боль отключена». Отростки пригвоздили его к стене в метре над полом.

Нижняя часть «Троицы» превратилась в клубок оплетающих рыцаря щупальцев. Его вооруженные руки оказались прибиты к стене. Глеб чувствовал, что этой твари не составит трудов разорвать его на куски прямо в «доспехе». Впору было паниковать.

У «Троицы» опять появилось лицо. Это был увеличенный лик Гроссмейстера Максимилиана Ежова. Лицо нависало над Глебом, смотрело на него пустыми глазами и говорило с ним, возбуждая акустические колебания всей поверхностью. Это было удобней создания речевого аппарата. Звук модулированного, лишенного интонаций голоса производил подавляющее впечатление.

На это и было рассчитано.

– На кого ты работаешь? – спросило нечто, представлявшееся Гроссмейстером Ежовым. – Почему тебя ищет Аркадий Волох?

«А откуда тебе знать, кого ищет Волох?» Это был бы глупый вопрос. Ведь ответ на него очевиден. Мало того, что глава Ордена оказался непонятно чем, не человеком и не серийным киборгом. Он еще и сотрудничает с мерзавцем, чье имя Глеб собирался написать на всех своих пулях. Хорошенькое дело. Как там говаривал принц Датский по такому поводу?

– Неладно что-то у нас в Городе, – ответил Глеб, мысленно включая летный режим «Дедала».

Пока «Троица» переваривала услышанное, за спиной Глеба вспыхнули реактивные толкатели. Развернувшийся над его головой винт снес лик Дисперсионного Диктатора, размешал его в пыль.

Рыцаря бросило вперед вместе с осколками стены. Падая на стремительно утекающего противника, он выстрелил по нему из огнемета. Диктатор отпрянул, высокие температуры были одним из его относительно слабых мест.

Глеб на струе реактивного пламени поднялся в воздух. Завис под прозрачным кругом винта. Ракета зигзагообразно ринулась вверх, взрыв расширил дыру в потолке. Глеб проделывал запасной выход.

Диктатор, опасаясь, что преступник уйдет, вызвал истомившегося Егорова с остатками кнехтов.

Когда они от избытка рвения взорвали незапертую дверь, Ксана подняла с пола две вещи. Мобильный коммуникатор-«ракушку», выпавший из кармана Глеба. И телеприставку Икари. Ее она поспешно сунула японцу в руки.

– Вытаскивай нас отсюда, – прошипела охотница.

Они ухолили красиво. «Ронин» с охотницей и клоном, уцепившимися за веревочную лестницу. Следом окрыленный «Дедалом» Глеб, растрачивающий боезапас огнемета, чтобы удержать на почтительном расстоянии «Троицу». Кнехтов он милосердно игнорировал. Тем более что при виде своего Диктатора они перестали рваться в бой.

Их можно было понять.

Они поднялись над крышей здания. Икари, вцепившийся изо всех сил в перекладину лестницы, прошипел что-то на японском. По интонации очень походило на ругательство.

Повинуясь его словам, от «Ронина» отделился небольшой цилиндр с яркими иероглифами на боку. И канул вниз. Прямо в здоровенную дыру, через которую вознесся Глеб. И откуда вслед ему тянулись щупальца Диктатора.

«Сдохни!» – вот что сказал Икари.

«Троица» была права в своих опасениях. На борту «Ронина» было оружие, представляющее для нее реальную угрозу. Икари увел вертолет в сторону и вверх. Глеб благоразумно последовал за ним.

Мгновение спустя кластерный боеприпас объемного взрыва, сброшенный «Ронином», смял базу Ордена, как карточный домик. И вместе с ней Чрезвычайного и Полномочного секретаря. Диктатора. Киборга поколения «омега», содержащего в себе первую Электронную Душу и ее надежды на Слияние со всем человечеством.

Позже, но до того, как взорванный склад был окружен тройным кольцом спасателей, бойцов Ордена и журналистов. До того, как ошеломляющая новость о гибели Секретаря была передана по всем каналам.

Он выполз из незаметного люка и, ковыляя на трех ногах, приблизился к дымящимся развалинам. Сейчас его снова вел заложенный в память приказ. И запах погребенного под обломками плаща Глеба. Запах цели.

А может быть, незаметно проявляла себя воля осиротевшего, но все еще активного вестника. В поисках подходящего тела она выбрала разыскного кибера класса «Доберман».

Неуклюже, но без особых трудностей он пробирался среди обломков. А за ним волочилась Тень. Чужая, неправильная Тень. Она колыхалась, как изображение на настраиваемом мониторе. По ней пробегали быстрые полосы помех. В отличие от кибера у Тени было четыре ноги.

Голова «Добермана», болтающаяся на сломанном шарнире, повисла над глубокой щелью. Из щели вроде бы струился дым. Хотя нет, для дыма эта субстанция обладала чересчур большой плотностью. Она текла по земле, как жидкость или сдуваемый ветром песок.

Даже полумегатонному взрыву БОВ оказалось не под силу уничтожить «Троицу» целиком. Да, того, что осталось, не хватало для полного воссоздания несущей структуры. Но вестник был готов довольствоваться малым.

У него был поврежденный, но все еще функционирующий кибер. Начиненный к тому же взрывчаткой. У него была часть прототипа «омега». Достаточно для нового воплощения.

Подвижные наночастицы «Trinity» облепили «Добермана», формируя для него новую оболочку. Трансформация выглядела как распад глыбы песчаника. Запущенный задом наперед и ускоренный в тысячи раз. Она заняла считаные минуты.

Ее результатом стала абстрактная фигура, в которой угадывался силуэт волка. Этот оживший монумент постоял немного, ожидая, пока последние элементы «Троицы» сольются с его «шкурой». И мягко соскользнул вниз, устремляясь в призрачный бег.

Для него настало время последней Охоты,

Дата добавления: 2015-08-20