Дмитрий Шостакович со своим другом, музыкальным критиком Иваном Соллертинским. 1942 год

Четвертый квартет, памяти художника Вильямса, тоже нееврея, — и снова еврейская тема как символ трагедии. 13 января 1948-го в ЦК ВКП (б) состоялось собрание деятелей музыкальной культуры, на котором Шостаковича объявили формалистом. Ему предстояло покаяние в содеянной 8-й симфонии — может быть, лучшем сочинении о войне. В тот же день пришло известие из Минска о смерти Михоэлса. Не было никаких сомнений в убийстве. Шостакович пришел в дом к дочери Михоэлса Тале и ее мужу, композитору Вайнбергу (в 1943 году Дмитрий Дмитриевич помог им переехать из Ташкента в Москву), обнял их и сказал: «Как я ему завидую!» В это время он работал над скрипичным концертом. Думаю, что именно тогда в нем появилась еврейская тема.

Летом 1948-го Шостакович случайно наткнулся на сборник еврейских стихов — и возник цикл «Из еврейской народной поэзии». Первые песни — чистый фольклор, в финале совершенный гротеск: жена еврейского сапожника поет о том, как хорошо живется в Стране советской: «Врачами стали наши сыновья! Звезда горит над нашей головой!» В 1948-м о премьере любого сочинения не то что со словом «еврейский», но даже с соответствующей интонацией и думать было нечего, — 4-й квартет и скрипичный концерт тоже прозвучали публично лишь после смерти вождя. А в 1955-м, когда цикл прозвучал в Малом зале консерватории, уже были пережиты и «дело врачей», и сакральное избавление — смерть Сталина. И сыновья— врачи, и горящая над головой звезда (со сколькими лучами?), и мощные, резкие аккорды фортепьяно, на котором играл автор, — все это произвело эффект невероятный.

Дальше все шло по нарастающей: 20 последних лет жизни Шостаковича — эпоха сплошного лицемерия в публичной ее части и колоссального творческого подъема в музыке. Одна из кульминаций — 8-й квартет. Подзаголовок: «Памяти жертв фашизма и войны» (без привязки к нацио нальности!), повод — насильственный загон в КПСС. В письмах квартет назван реквиемом самому себе. Весь опус соткан из автоцитат, главная — еврейская тема из трио. А при этом считается, что главная еврейская работа Шостаковича — 13-я симфония. Точнее, ее первая часть — «Бабий Яр». Но там как раз — ни подтекста, ни двойного дна. Открытая декларация словами Евтушенко: «Для всех антисемитов я еврей!» Поэт вскоре откажется от некоторых слов, композитор музыку не изменит. 13-ю симфонию будут в Союзе вечно считать еврейской и не рекомендовать к исполнению. И сегодня ее подзаголовок — «Бабий Яр», хотя в сочинении еще четыре, совсем нееврейские, части. Потому что зараза жива.

ПЛАЧ ОБ УМЕРШЕМ МЛАДЕНЦЕ (сл. народные, перевод с еврейского Т.Спендиаровой)

Солнце и дождик, сиянье и мгла,
Туман опустился, померкла луна.
Кого родила?
Мальчика, мальчика.
Как назвали?
Мойшелэ, Мойшелэ.
А в чем качали Мойшелэ?
В люльке.
А чем кормили?
Хлебом да луком.
А где схоронили?
В могиле.
Ой, мальчик в могиле,
В могиле Мойшелэ, в могиле.

ЗАБОТЛИВЫЕ МАМА И ТЕТЯ (сл. народные, перевод с еврейского А.Глобы)

Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам яблочко, чтоб не болеть глазочкам.
Бай.
Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам курочку, чтоб не болеть зубочкам.
Бай.
Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам уточку, чтоб не болеть грудочке.
Бай.
Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам гусочку, чтоб не болеть пузочку.
Бай.
Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам семечек, чтоб не болеть темечку.
Бай.
Бай, бай, бай, в село, татуня, поезжай,
Привези нам зайчика, чтоб не болеть пальчикам.
Бай.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ (сл. народные, перевод с еврейского В.Звягинцевой)

Мой сынок всех краше в мире – огонек во тьме.
Твой отец в цепях в Сибири,
Держит царь его в тюрьме.
Спи, лю-лю-лю-лю.
Колыбель твою качая, мама слезы льет.
Сам поймешь ты, подрастая, что ей сердце жжет.
Твой отец в Сибири дальней,
Я нужду терплю.
Спи покуда беспечально,
А лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю.
Скорбь моя чернее ночи,
Спи, а я не сплю.
Спи, хороший, спи, сыночек,
Спи, лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю, лю-лю.

ПЕРЕД ДОЛГОЙ РАЗЛУКОЙ (сл. народные, перевод с еврейского А.Глобы)

- Ой, Абрам, как без тебя мне жить!
Я без тебя, ты без меня…
Как нам в разлуке жить!
- Помнишь, в воротах со мной стояла?
Что по секрету ты мне сказала?
Ой, ой, Ривочка,
Дай твой ротик, девочка!
- Ой, Абрам, как нам жить теперь!
Я без тебя, ты без меня,
Ой, как без ручки дверь.
- А помнишь, гуляли с тобой мы в паре,
Что мне сказала ты на бульваре?
- Ой, ой!
- Ой, ой, Ривочка,
Дай твой ротик, девочка!
- Ой, Абрам, как без тебя мне жить!
- Ой, Ривочка, как без тебя мне жить!
- Я без тебя, ты без меня…
Как нам без счастья жить!
- Ты помнишь, я красную юбку носила?
Ой, как я тогда была красива!
Ой, Абрам! Ой, Абрам!
- Ой, ой, Ривочка,
Дай твой ротик, девочка!

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ (сл. народные, перевод Н.Ушакова)

Слушай, Хася!
Нельзя гулять,
Не смей гулять,
С любым гулять опасайся!
Пойдешь гулять,
До утра гулять,
Ой, потом наплачешься, Хася!
Слушай! Хася!

БРОШЕННЫЙ ОТЕЦ (сл. народные, перевод С.Мар)

Эле, старьевщик, надел халат.
К приставу дочка ушла, говорят.
- Цирелэ, дочка!
Вернись к отцу,
Дам тебе платьев нарядных к венцу.
Цирелэ, дочка!
Серьги и кольца куплю тебе сам.
Цирелэ, дочка!
И на придачу красавчика,
Красавчика дам.
Цирелэ, дочка!
- Не надо мне нарядов,
Не надо мне колец.
Лишь с господином приставом пойду я под венец!..
Господин пристав,
Прошу вас,
Скорее гоните в шею старого еврея.
- Цирелэ, дочка!
Вернись ко мне! Вернись ко мне…

ПЕСНЯ О НУЖДЕ (сл. Б.Шафира, перевод с еврейского Б.Семенова)

Крыша спит над чердаком под соломой сладким сном.
В колыбельке спит дитя без пеленок, нагишом.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши. Ой!
Колыбель на чердаке,
Паучок в ней ткет беду.
Радость он мою сосет,
Мне оставив лишь нужду.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши. Ой!
Петушок на чердаке, ярко красный гребешок.
Ой, жена, займи для деток хлеба черствого кусок.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши.
Гоп, гоп, выше, выше!
Ест коза солому с крыши. Ой!

ЗИМА (сл. народные, перевод Б.Семенова)

Лежит моя Шейндл в кровати,
И с нею ребенок больной.
Ни щепки в нетопленной хате,
А ветер гудит за стеной.
Вернулись и стужа, и ветер,
Нет силы терпеть и молчать.
Кричите же, плачьте же, дети,
Зима воротилась опять…

ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ (сл. народные, перевод С.Олендера)

О поле просторном, друзья дорогие,
Песен не пел я в годы глухие.
Не для меня поля расцветали,
Не для меня росинки стекали.
В тесном подвале, во тьме сырой
Жил я когда-то, измучен нуждой,
И грустная песня неслась из подвала
О горе, о муке моей небывалой.
Колхозная речка, струись веселее,
Друзьям передай мой поклон поскорее,
Скажи, что в колхозе теперь мой дом,
Цветущее дерево стоит под окном.
Теперь для меня поля расцветают,
Меня молоком и медом питают.
Я счастлив, а ты расскажи моим братьям:
Колхозным полям буду песни слагать я!

ПЕСНЯ ДЕВУШКИ (сл. народные, перевод С.Олендера)

На лужайке возле леса,
Что задумчив так всегда,
Мы пасем с утра до ночи колхозные стада.
И сижу я на пригорке,
С дудочкой сижу своей.
Не могу я наглядеться на красу страны моей.
В яркой зелени деревья и красивы и стройны,
А в полях цветут колосья, прелести полны.
Ой, ой, ой, ой, лю-лю, лю-лю, лю-лю! Ой, лю!
То мне ветка улыбнется,
Колосок вдруг подмигнет,
Чувство радости великой в сердце искрою сверкнет.
Пой же, дудочка простая!
Так легко нам петь вдовоем!
Слышат горы и долины, как мы радостно поем.
Только, дудочка, не плакать!
Прошлую забудь печаль.
И пускай твои напевы мчатся в ласковую даль.
Ой, ой, ой, ой, лю-лю, лю-лю, лю-лю! Ой, лю!
Я в своем колхозе счастлива.
Слышишь, жизнь моя полна!
Веселее, веселее, дудочка, ты петь должна!

СЧАСТЬЕ (сл. народные, перевод Л.Длигач)

Я мужа смело под руку взяла,
Пусть я стара, и стар мой кавалер.
Его с собою в театр повела,
И взяли два билета мы в партер.
До поздней ночи с мужем сидя там,
Все предавались радостным мечтам,
Какими благами окружена
Еврейского сапожника жена!
Ой, ой, ой, ой, какими благами окружена еврейского сапожника жена.
И всей стране хочу поведать я
Про радостный и светлый жребий мой:
Врачами, врачами наши стали сыновья –
Звезда горит горит над нашей головой.
Ой, ой, ой, ой, звезда горит над нашей головой.
Ой!

О ШОСТАКОВИЧЕСКОМ ЦИКЛЕ "ИЗ ЕВРЕЙСКОЙ НАРОДНОЙ ПОЭЗИИ" И ЕВРЕЙСКИХ ПЕСНЯХ

Эдисон Денисов И Шостакович, и Прокофьев были, конечно, полностью лишены мелодического дара. Они пытались писать мелодии, но у них ничего не получалось. Они их придумывали, а все придуманное является неживым. Живое должно рождаться само собой, появляться естественно, а не моделироваться". Игорь Шафаревич ...пониманию наших потомков будет недоступно влияние Фрейда как ученого, слава композитора Шёнберга, художника Пикассо, писателя Кафки или поэта Бродского. Дмитрий Шостакович Прикрывшись фиговым листком, - ложно понятым лозунгом об освоении классического наследия, театр делает свое вреднейшее дело, возобновляя всякие "Юдифи", "Корсары" и тому подобный хлам(Из "Декларации обязанностей композитора",1931) Дмитрий Шостакович "Не может еврей руководить кафедрой русской музыки", - убеждал он Ивана Ивановича Соллертинского. А тот воспринимал это, как страшное несчастье... (высказывание подтверждено музыковедом Александрой Орловой в ее статье "Вспоминая И.И.Соллертинского") В интернете можно найти множество заметок и отдельных высказываний, в которых превозносится юдофильство Шостаковаича. Вот одно из таких высказываний: "Шостакович, не являясь евреем по рождению, тем не менее всю свою жизнь проявлял интерес к еврейской музыке и культуре и в конце концов осознал свою идентичность с еврейством". Справедливо ли подобное утверждение? А так как такое мнение возникло в кругах советской общественности и среди еврейских почитателей музыки Шостаковича после распространения слухов о тайном написании им в 1948 году вокального цикла "Из еврейской народной поэзии" и было им лично упрочено через 15 лет в результате публичного исполнения его Тринадцатой симфонии, в первой части которой он использовал стихотворение Е.Евтушенко "Бабий Яр". Было ли такое обращение Шостаковича к еврейской тематике действительно вызвано его думами о тяжелой участи евреев сначала в России, а потом в СССР, как написано во многочисленных книгах, статьях и заметках, появившихся в основном в последние годы существования СССР? Интересно, что в отличие от известных русских композиторов Шостакович никогда не обращался к еврейской тематике, поскольку еврейская музыка его вряд ли интересовала. С другой стороны, еврейские мотивы музыки клезмеров использовал С. Прокофьев в "Увертюре на еврейские темы" (1919). Судя по изложенным соображениям и выказываниям Ш-ча, приведенным в начале статьи, в его юдофильстве можно лишь сомневаться. Как ни странно, подобные сомнения лишь укрепляются, когда Шостакович отказывает в гениальности величайшему композитору Х1Х века Рихарду Вагнеру, обвиняя его в выдуманном расизме. Ведь слово расизм обязательно связано с истреблением белыми расистами небелых людей. Но Вагнер никогда никого не истреблял. Поэтому обвинение было надуманным и лживым. Может быть он не захотел использовать более подходящие слова из каких-то других соображений? Позволю себе предположить, что у Шостаковича были совершенно иные соображения и цели, заставившие его написать как и еврейский цикл, так и Тринадцатую симфонию. Но сначала о цикле и о времени его сочинительства. 1948 год был для Ш-ча тяжелым. Властью партийных бюрократов его сочинения были объявлены формалистическими, и он испугался, что это отразится на интересе к его симфониям, основными слушателями которых были евреи. Для поддержания веры евреев в музыку Шостаковича композитору оказалось достаточнымм распространить слухи о его новом сочинении, связанном с еврейской тематикой. И ему вовсе в это время не требовалось добиваться немедленного исполнения. Даже наоборот, потому как публичное исполнение композитору могло лишь повредить: появление критических отзывов могло бы свести на нет все его старания в привлечении еврейских масс к его симфониям. С другой стороны, сам цикл был ультрасоветским по текстам, и трудно поверить, чтобы даже в то время его исполнение могло быть властями запрещено. Из книги биографа Шостаковича Кшиштофа Мейера "Шостакович", СПБ 1998(стр.292): "Совершенно случайно летом 1948 года родилось одно из наиболее волнующих произведений Шостаковича. Проходя однажды мимо книжного магазина, композитор заметил на витрине выпущенную год назад тетрадь еврейских песен, собранных И. Добрушиным и А.Юдицким. Он купил книгу, решив, что найдет в ней неизвестный ему еврейский фольклор. На самом деле сборник содержал стихи, переведенные с еврейского языка на русский". Отсюда следует, что изучением еврейской народной поэзии (существовала ли такая в природе?) Шостакович не занимался, а случайно найдя сборник с еврейскими песнями, выбрал из них подходящие тексты для его собственных устремлений. Неизвестно при этом, куда делись ноты с музыкой этих песен, поскольку издававшиеся сборники песен обычно сопровождались нотами. Выбранные одинннадцать текстов вполне соответствовали уровню блокнота агитатора по разделу "прежде и теперь". Восемь первых виршей якобы отображали ужасную жизнь евреев при царизме, а три последних - счастливую в СССР. Шостакович омузыкалил все одиннадцать виршей, и надо полагать, что сам был на седьмом небе от счастья, считая что выполнил свой человеческий долг перед угнетаемым еврейским народом. Страстный поклонник музыки Шостаковича академик Игорь Шафаревич превознес его цикл "Из еврейской народной поэзии" до небес. В одном из мест своей хвалебной статьи он даже написал: "Я помню сильнейшее впечатление от этой музыки - тем более сильное, что предшествующими рассказами я совсем не был подготовлен к тому, что услышал. Человек я отнюдь не сентиментальный, но там стал шмыгать носом и под конец чуть не разревелся". Трудно поверить написанному Шафаревичем. Скорее вспоминается выражение "крокодиловы слезы". В своей скандальной книге "О русофобии" Шафаревичем было много интересного написано о так называемом "малом народе", помешавшем расцвести "большому народу". После этой книги многие представители "малого народа" от Шафаревича отвернулись, перестав с ним общаться. У меня лично никаких особых претензий к написанному в книге Шафаревича не было, и я даже с чем- то из написанного был согласен: так в приведенной в начале этой моей статьи его цитате я был абсолютно с ним согласен по поводу поэта Бродского. Но я категорически не был согласен с его мнением относительно значения композитора Шёнберга в музыке, и в противовес восхвалениям Шостаковича в ряде шафаревических статей, устроил для любителей музыки концерт из музыкальных записей Шостаковича и Шёнберга, в котором постарался убедить слушателей в значительно большей музыкальной ценности сочинений Шёнберга. А может быть, для Шафаревича выражение восторга по поводу шостаковического цикла было попыткой примирения с некоторыми представителями "малого народа", которые сочли себя обиженными после чтения его книги "О русофобии"?   Для лучшего понимания моих дальнейших рассуждений здесь мне придется привести один из самых интересных примеров проникновения композитора в глубины жизни другого народа. Так величайший композитор ХХ столетия Джакомо Пуччини в опере "Мадам Баттерфляй" сумел посредством музыки гениально ввести слушателей в японскую жизнь и ее традиции, чем заслужил благодарность и поклонение японцев, которые в своей стране воздвигли ему памятник. А когда у Шостаковича появилась возможность выразить в разговоре со Стравинским свое отношение к музыке Пуччини, он со злобой заявил, что терпеть ее не может. Действительно, мог ли копозитор, полностью лишенный мелодического дарования, не быть лютым завистником другого композитора, его старшего современника, подарившего благодарным любителям оперы, наполненные божественными мелодиями и гармониями ХХ века, после которых вот уже в течение ста лет в музыке Земли ничего более прекрасного создано не было. Что же можно сказать о музыке, сочиненной Шостаковичем для его еврейского (?) цикла. Вся музыка, сочиненная им для одиннадцати стихов отличается мелодическим убожеством и никакого отношения ни к еврейским мелодиям, ни к еврейским традициям, ни к еврейству вообще не имеет. Этот опус Шостаковича вызвал интерес и восторги лишь у его подхалимов, но вряд ли этот интерес распространился и на любителей шостаковического симфонизма. Надо полагать, что Ш-ч не имел представления об истории еврейской музыки, никогда не слыхал ни канторской (литургической) еврейской музыки, ни клезмерской (традиционной) еврейской музыки. И конечно, не имел никакого представления о ладах канторской и клезмерской музыки. Он был иключительно трусливой личностью, и вряд ли бы взялся омузыкаливать еврейские тексты, если бы понимал, что любая еврейская музыка либо строится на религиозных песнопениях, либо не может не содержать их следов. Из приводимого ниже текста можно понять, что в цикле "Из еврейской народной поэзии" Шостакович использовал не существовавшую еврейскую поэзию, а идеологически обработанные добрушинские тексты и материал, использованный Шостаковичем в его цикле, к т.н. еврейской народной поэзии никакого отношения не имеет. Анна Штерншис СОВЕТСКИЙ ЕВРЕЙСКИЙ ПЕСЕННЫЙ ФОЛЬКЛОР Введение Место советского еврейского песенного фольклора в истории еврейской культуры еще не определено. Репрессиям подвергся и известный поэт и фольклорист Иехезкель Добрушин, собиравший фольклор, человек безумно увлеченный своим делом, но в то же время более подвергнутый влиянию советской идеологии и ее установкам фольклористике, чем М. Береговский. Иехезкель Добрушин родился в 1883 году, в деревне Мутин недалеко от Королевца, получил традиционное еврейское и светское русское образование. В 1902 - 1909 гг. жил в Париже, возглавлял местную организацию сионистов - социалистов, учился в Сорбонне. Также как и М.Береговский, участвовал в деятельности "культурлиги", был соредактором и участником сборников "Эйгенс" (1918 - 1920). Преподавал историю еврейской литературы и читал лекции в Коммунистическом Университете национальных меньшинств Запада, 2-м Московском Университете, в театральном училище ГОСЕТа. Многогранность исследований этого человека просто поражает. Он занимался и исследованиями о классиках драматургии, о Д. Бергельсоне, об актерском мастерстве Михоэлса. Также он является составителем сборника еврейских песен. Это один из наиболее полных и интересных сборников еврейских песен, вышедших при советской власти. Тем не менее, для нас интерес он представляет прежде всего тем, что в нем содержится большое количество специальных "советских" песен, содержание которых является хорошо продуманным. Добрушин как поэт сумел, вероятно, придать некую художественную законченность записанным наспех сочиненным песням. Позже этот сборник взяли за основу многих тематических выпусков песен (об Армии, конституции, Сталине, Ленине и др.). В 1947 году в Москве вышел сборник этих песен по-русски, куда вошли и песни на идише о Великой Отечественной войне. Судьба Добрушина была трагична. Когда в 1948 году его арестовали, его подвергли жесточайшим пыткам. Больного туберкулезом ноги человека били его же собственной палкой по больной ноге, тем не менее, он не назвал ни одного имени и не подписал ни одного документа. В 1953 году он умер при неизвестных обстоятельствах в лагере.   Весьма сомнительно, чтобы за прошедшие 55 лет с момента первого публичного исполнения шостаковического цикла нашлись желающие исполнить его вновь. Разве что среди музыкально безграмотных спекулянтов от музыки вновь найдутся желающие погреть руки, используя дутую славу советского композитора. Да и среди завзятых поклонников т.н. музыки Шостаковича вряд ли найдутся желающие слушать этот цикл в концертном зале. Ну а тех, кто т.н. музыку Шостаковича не жалует, никакими калачами заманить не удастся. Судите сами, поскольку запись этого цикла можно полностью прослушать и с теми же самыми исполнителями, которые участвовали в концерте 1955 года. После ознакомления с текстами и их убогим мелодизмом я продолжу свои рассуждения.

В советское время культурная жизнь евреев значительно осложнилась: они вынуждены были в своих песнях подчиняться идеологическим установкам правившей в стране уголовной банды. Но пока у этих бандитов не было
достаточного количества еврейских холуев в области культуры, которые могли бы объяснять в доступной для бандитов пониманию форме, какие песни их восхваляющие можно получать от поэтов и композиторов, то выбор репертуара у исполнителей песен был относительно свободным.
Так, довольно много бытовых еврейских песен в довоенное время было у прекрасных еврейских певцов Михаила Эпельбаума и Зиновия Шульмана. Эпельбаума за его исполнение даже называли "еврейским Шаляпиным". В послевоенное время мне удалось почти все их пластинки разыскать на ленинградской барахолке, а в Америке мне удалось заполучить эти записи
от организаций, специально занимающихся наследием прошлого, относящегося к культурной жизни советских евреев.
Эти певцы были, как и многие другие, в сталинское время репрессированы, но сумели сохраниться, были реабилитированы и в послесталинское время даже выступали с концертами. Их песенные записи - это значительный пласт еврейской культуры и нет сомнения, что в будущем они обязательно попадут в интернет.

Полагаю, что читателям для постижения темы будет полезно познакомиться с некоторыми сведениями, почерпнутыми из интернета, о советской еврейской песне.
Говоря о наиболее раннем советском еврейском фольклоре необходимо отметить, что по-видимому в первые годы Советской власти еще можно выделить несколько групп. Не все еще песни можно отнести к так называемому "псевдофольклору". Многие сочинялись в народной среде, старые переделывались и создавались новые. Тем не менее, именно тогда впервые начинают появляться агитационные песни, ломающие старые традиции, и обращенные пока только к их искоренению, не затрагивающие общие вопросы. Позже на основе этих песен начинает развиваться так называемый советский еврейский фольклор, в котором постепенно национальное отходило на второй план, а оставались только суррогатные переводы с русского, либо очень вышколенные еврейские песни. В данной работе разбирается именно такой агитационный фольклор, поэтому подходы к его изучению не соответствуют традиционному изучению реального фольклора.
Борьба с традицией и традиционным укладом жизни. Антирелигиозный фольклор, НЭП С первых дней Советской власти начал создаваться главным образом антирелигиозный фольклор. Борьба с традицией в любой форме и с любым ее проявлением должны были также встать на первое место в советском еврейском песенном творчестве. Позже, к началу тридцатых годов, еврейского практически не осталось в фольклоре даже в отрицательном смысле, так как считалось, что новое поколение уже не имеет никакого "культового наследия" и соответственно не должно знать о той религиозной традиции, которая существовала у старшего. Как уже упоминалось выше, источниковая база более раннего фольклора достаточно скудна, лишь атавизмы борьбы с традицией можно найти среди опубликованных произведений, и то в очень небольшом количестве. Носители же ее были уничтожены во Второй мировой войне, так что восстановить сейчас реальную картину не представляется возможным. Тем не менее, можно сделать попытку проанализировать по каким конкретно пунктам шла пропаганда против традиции. Как правило, новых мелодий для советских еврейских песен в то время не сочинялось, а использовались старые, у которых переделывались слова.
Одним из самых удивительных примеров прорастания еврейской музыки в советскую песню является казачья песня братьев Покрасс из советского кинофильма "Дума про казака Голоту". Эта песня была одной из главных песен узников Варшавского гетто (в Польше была издана долгоиграющая пластинка с песнями гетто).
Казачья кавалерийская. Дм. и Дан. Покрасс (текст А.Суркова)
То не тучи грозовые облака...
http://kkre-11.narod.ru/pokrass/t-p.mp3
Имеется небольшой фрагмент этой песни в звучании на еврейском языке.
http://afrikane3.livejournal.com/645208.html
Отталкиваясь от этого примера, следует полагать, что многие советские песни в своей основе были еврейскими, поскольку сочинялись еврейскими композиторами - знатоками традиционных еврейских песен, братьями Покрасс, Матвеем Блантером, Исааком Дунаевским и рядом других. И в будущем музыковедам, возможно, в каких-то случаях придется определять мелодическую национальную принадлежность некоторых советских песен.
Даниил и Дмитрий Покрассы - крупнейшие советские композиторы-песенники, основоположники революционной музыкальной эстетики. Особенно прославились сочинением ярких, бравурных, летучих маршей ("Марш конников Будённого", "Марш танкистов", "Москва майская", "Три танкиста", "Конармейская", "Если завтра война", "Праздничная", "Казаки в Берлине" и т. д.), эти мелодии популярны далеко за рубежом Советского Союза. Музыка братьев Покрасс наполнена эффектными мелодическими ходами, имеет мощное побуждение к созидательной деятельности, несёт бодрящее, светлое, возвышенное, оптимистическое настроение. Исполнение маршей Покрассов духовыми оркестрами производит неизгладимое впечатление.
Мелодия песни "Москва майская" - одна из самых удачных и лучших мелодий о Москве. Наряду с мелодией И. Дунаевского "Моя Москва" "Москва майская" неизменно исполняется как в вокальном, так и в оркестровом варианте на любых мероприятиях, посвящённых чествованию Москвы. "Москва майская" стала ключевой музыкальной темой советского праздника 1 мая - Международного дня солидарности трудящихся. Основные темы творчества Покрассов - революция, обновление мира, молодость и ярость, интенсивное и успешное строительство новой жизни, воспоминание о героизме и блестящих победах первых армий Советского правительства в Гражданской войне, рождение и воспитание нового человека, защита Родины, непобедимая мощь Красной Армии.
Братья Покрасс в своих произведениях воспели крупнейших военачальников СССР - И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова и С. М. Будённого.
В 1960-е годы из некоторых песен Покрассов изъяты упоминания об И. В. Сталине.
В предвоенное время, пожалуй, единственный раз копозитору было разрешено властями написать еврейские песни для фильма-агитки "Искатели счастья". Исаак Дунаевский отлично с этим справился.
Лирич песня. Искатели счастья. Обухова
http://i-dunaevsky.narod.ru/eks.mp3
На рыбалке у реки
http://i-dunaevsky.narod.ru/eks.mp3
Михаэль Дорфман, Нью-Йорк, 2006 год
ПОДАРОК К ПРАЗДНИКУ ЕВРЕЙСКОЙ МУЗЫКИ
Мне не раз приходилось писать об идишкайте и клезмерской музыке. От Балкан до Балтийского моря, от Эльбы до Днепра игра на свадьбах исконно была еврейской и цыганской профессией. Клезморим приходилось играть не только перед еврейской аудиторией. Базисных форм клезмерской музыки всего пять - меланхолическая песенная импровизация "дойна" (румынское doina), медленный танец хусидл, прерывисто-ритмичный "турецкий" танец, старинная румынская хора с особым ритмом 3/8, зажигательный танец в круге булгар (болгарский - идиш) с подыманием почетных гостей на стуле, больше знакомый русской публике под названием фрейлехс (веселье - идиш.) Названия жанров говорят о разнообразном происхождении клезмерских мелодий.
***
Что такое еврейская музыка в понимании простого обывателя?Кклезмерские (традиционные) мелодии, израильская эстрада, в редких случаях канторская (литургическая) музыка. В классической музыке с ней соотносят творчество композиторов-евреев, композиторов, писавших на еврейские сюжеты.
Эти столь различные музыкальные направления объединяет одно необходимое условие - наличие специфических гармоний, определенного мелодического набора, по которому, как по форме носа, опознают еврейскую музыку.
Анна Сорокина (из статьи "Барокко по-еврейски").
Не только для сочинения еврейской музыки, но и для глубокого ее понимания требуется знание и слуховое постижение еврейских ладов, используемых в клезмерских и канторских мелодиях.

Дата добавления: 2015-08-02