Gis la! – Пока в переводе с эсперанто. 5 страница

– Перестань так лыбиться, я же сказала! Ты меня пугаешь. И о чем говорили? – спросила я, снова устраивая голову на тетради и, глядя на него теперь снизу вверх. Вечно Чащин всякую фигню несет – любит меня донимать. Я, впрочем, ничем не лучше.

– Ну, ты и тупица, – покачал коротко стриженной головой Димка. – Конечно же, о том, что ты с Денисом Смерчинским встречаешься. Я же сказал.

– Я не встречаюсь с ним, – я еще больше растерлась. Похоже, он не шутит.

– Говорят, вы ходите на свидания и все такое прочее, – не отставал от меня Димка. – И в пятницу вы обнимались в коридоре. Мы с пацанами видели, чуть со смеху… кхм…удивились, короче, – поправился он. – Так вы что, официальная парочка? Да?

– Нет. Да кто конкретно такую ерунду сказал?!

– Друзья Дэна, – будничным тоном произнес парень. – Те самые, с которыми он все время общается.

– Черри что ли и этот, полунорвег? – удивилась я несказанно. Эти двое что ж, получается, пришли в университет, чтобы поделиться своими, без сомнения, умными мыслями со всеми окружающими идиотами, которые только и ищут поводов для сплетен, не зная, чем занять себя на парах? Но Дэн сказал же, что эти два парня – его лучшие друзья, вернее, входят в пятерку таковых – и что он им доверяет

– Полунорвег? – в свою очередь изумился Чащин. – Это кто? Я такой клички раньше не слышал ни у кого.

– Так это не кличка, – пояснила я, старательно рисуя на парте цветочек, не поднимая головы все с той же тетради.

– Фамилия? – почесал затылок Димка. А еще мне говорит, что я тупица. Сам недалеко ушел.

– Это народность, – изрекла я. – А зовут этого перца Лан… Лон… Лен… Я не помню, короче. Так, значит, Черри и человекошарф сплетничают? Хороши у и Смерча друзья, ничего не скажешь.

А сами притворялись, что помогали. Ненавижу предателей.

– Я таких не знаю. Ни Черри, ни шарфа, – отвечал Чащин задумчиво. – Это другие его друзья говорят – из его универской компании. Ого, Бурундукова, – блеснули у Чащина глаза, – да ты лучше всех нас о его дружках‑приятелях осведомлена! Не зря, не зря сегодня с утречка все болтают, что у Лаки Боя появилась постоянная подружка!

– Что у тебя за блеск в глазах? Ты не только выпил лишнего, так еще и наркотиками побаловался? – нервно поинтересовалась я, автоматически постукивая ручкой по парте. Сокурсник без слов выдернул ручку у меня из пальцев – его раздражал звук. А я тут же стала теребить твердый край своей тетради.

– Это блеск азарта, – ничуть не смутился Дмитрий, не отводя своих темно‑карих, почти черных, глаз от меня. Странное дело – сам русоволос (я такие волосы, как у ненго, обычно светло‑коричневыми называю), а глаза почти черные, зрачка даже не видно. – И радости за мою подругу Машу. Такого чувака себе отхватить – это надо умудриться! Но я за тебя рад, весьма‑весьма, – Димка даже по спине меня похлопал. – Так что, поговоришь со своим бойфрендом насчет английского и протекции!

– Или ты, – отмахнулась я от Димки – меня сейчас занимал совсем не английский. – И только попробуй еще раз сказать, что он мой бойфренд, слышишь? Мы просто немного пообщались, вот и все.

– Да не стесняйся ты, – по‑своему понял мои слова глупый Чащин, не сводя черных глаз с моего встревоженного лица. – Я тебя уже три года знаю. Можешь мне доверять.

– Если не отстанешь со Смерчинским, я доверю моему кулаку пообщаться с твоей печенью, – в конец разозлилась я. – Хватит меня дразнить, иди‑ка ты обратно к парням.

Димка заупрямился и с места не сдвинулся. Сначала он доставал меня Дэном, без конца повторяя, что о наших якобы отношениях уже все знают, и мне незачем это скрывать, и ему тоже незачем, и что всем интересно, почему среди прочих своих девчонок, в "подруги жизни" он выбрал именно меня.

– Вы как познакомились‑то? – не отставал одногруппник. – Он с тобой или ты с ним? Ты его реально любишь? А он тебя? Какие у вас отношения? Расскажи все своему лучшему другу. Дмитрий Михайлович выслушает тебя и поймет.

– Дмитрий Михайлович лучше бы варежку прикрыл, – продолжала я некультурно выражаться, – и перестал повторять чушь и вранье.

– Не будут же друзья Дэна врать, – заметил он, вовремя убрав ногу, чтобы я не двинула его по коленке от переизбытка чувств.

– Будут! – ничуть не сомневалась я. – У него все дружки чокнутые.

– Так ты с ними уже знакома, да?

– Нет.

– А так говоришь, будто всех знаешь.

– Я делаю вывод на основе закона подобия, Чащин. Я знаю только двоих, нет, даже троих… четверых, – вспомнила я Славу и парня, приглашавшего Дэна на загадочный квартирник в пятницу.

– Да уж, сделаешь ты выводы… Эх, жалко, сам Дэн еще не пришел в универ – он будет только вечером. Придет к своему научному руководителю насчет курсовой работы. Слышь, Бурундукова, а вы уже целовались? – с немалой долей интереса спросил парень.

– Отвянь, убогий, – прошипела я и все‑таки стукнула Димку по ноге. Он обиделся, отвернулся, но не пересел, а стал что‑то рисовать в тетради, как и я, игнорируя лекцию. Я же вновь завалилась на парту, обдумывая происшедшее. Изредка на меня кто‑нибудь оглядывался и начинал хихикать. Это жутко меня раздражало, но ничего поделать я не могла. Это какой сволочи понадобилось распустить про меня и Сморчка гнусный слух? Думаю, все‑таки это сделал не он сам – как‑никак мы договор заключили – да и не в его интересах всем объявлять о том, что мы как будто бы пара. Мы – партнеры, в интерпретации Смерча – "Чип и Дэйл", у которых есть общая цель – разлучить Никиту и Ольгу Князеву. Вон, кстати, она сидит и старательно записывает все о чем говорит лектор. Строит из себя паиньку, как будто это не она вчера вцепилась в моего Ника своими худосочными лапками и стала целовать так, словно оголодала, а во рту у него пыталась найти еду… От таких мыслей мне поплохело и даже чуточку затошнило – мерзкая какая‑то ассоциация, противная. Но что поделаешь, гоблино‑тролль Князева не самая приятная и милая девочка, хоть и кажется таковой.

Жаль, жаль, наши планы, казавшиеся поначалу такими грандиозными, не срабатывают, но ничего, впереди еще много времени, по крайне мере, оно есть до середины июня, пока у нас не кончится зачетная неделя и экзамены. И все эти дни я проведу с пользой! Устрою славной паре настоящую пытку!

Жаль, правда, что летом, когда начнутся каникулы, ничего происходить не будет – каждый июль Ник уезжает к морю (да‑да, я многое о нем знаю!). Главное, чтобы он с собой Князеву не позвал, а уж куда она денется в июле и в августе, я понятия не имею. А потом можно будет продолжить и в сентябре… Нет уж, никакого сентября – уложимся за май‑июнь. Смерчинский, несмотря на свою напыщенность и бытовую туповатость, парень все‑таки умный, не зря на Олимпиады ездит и всюду университет представляет, он, наверняка, что‑нибудь придумает. Да и я никогда не жаловалась на плохую фантазию.

Можно будет, к примеру, сделать так, что на Князеву, во время очередного свидания, желательно вечернего, когда парочка будет находиться на темной аллейке, нападают бандиты в черных масках и утаскивают ее, ударив Ника. Нет, Ника пусть лучше просто держат, а Ольге морду начистят. Черт, Смерчинский не согласится.

Или нанять за умеренную плату – Смерч заплатит, он как‑никак мужчина – кого‑то, кто сыграет роль гадалки, и пусть она подойдет к этим двоим и предскажет что‑нибудь, такое "до‑о‑оброе". Мол, останетесь вместе, ребята, и вас ждет беда страшная, родится у вас второй Гитлер… разрушит страну, и ваши молодые души погубит, а вот если прямо сейчас расстанетесь, то судьбы ваши будут счастливыми…

А еще можно напоить Ника и положить в одну постель с девушкой какой‑нибудь (я от такой роли не откажусь!), сфотографировать всю эту красоту и показать фото Гоблину. После такого, она наверняка бросит Кларского, но тогда мой любимый будет выглядеть не слишком хорошо, тогда как моя одногруппница сохранит за собой светлый и чистый образ девушки, предательски обманутой противным мужланом. Лучше уж ее напоить, раздеть и уложить в одну постель с Дэном – он явно не откажется, а потом сфотографировать и показать снимки Кларскому. Он тогда и бросит ее.

Этот вариант мне нравится – надо будет о нем Смерчу рассказать…

Пока я думала о возможных вариантах нашей совместной со Смерчем деятельности по устранению любовных отношений между Олей и Никитой, Димка все так же задумчиво сидел около меня, изредка поглядывал и что‑то продолжал чертить в своей тетради, закрывшись от меня. Я пару раз порывалась посмотреть, что он там творит, но Чащин только отмахивался от меня. Он так и не поверил мне, что мы с Дэном не встречаемся.

И кто только такие идиотские слухи распускает! Убить мало этих говорунов.

Как только закончилась пара и, недовольная нашим поведением, преподавательница еще не успела, спуститься с кафедры, как я оказалась около подружек, благополучно миновав Князеву и даже ни разу не обернувшись на нее. Подружки‑сестрички уже ждали меня.

– Ну, и каково это? – поинтересовалась вместо приветствия Маринка, изучая меня с самым серьезным видом.

– Что – это? – спросила я. – Привет, кстати, детка, почему не здороваешься?

– Привет‑привет, – угрожающим тоном произнесла Лида, оказавшись рядом со мной. – Вот, значит, какая ты врушка.

– Ай‑ай‑ай, – нараспев произнесла ее кузина, поправляя волосы.

– В смысле? Девчонки, вы чего?

– Да так, ничего, – дернула плечом Лида.

– Мы у тебя все выходные выспрашивали – что у тебя со Смерчинским, – обиженно поджав губы, как всегда, накрашенные темной помадой, сказала Маринка, – а ты…

– А ты нам лапшу на уши вешала – вы не встречаетесь, между вами ничего нет, – обиженно произнесла Лидия.

– А, оказалось, – подхватила вторая девушка, – что вы встречаетесь, и весь универ в курсе этого, а мы с Мари, твои лучшие подруги, вообще ничего не знаем!

– Да не встречаемся мы! – взвыла я. – Вы‑то хоть глупости не несите!

Подружки, действительно, все выходные, атаковали меня своими безумными расспросами относительно моих отношений с Дэном, но я терпеливо объясняла им, что между нами ничего нет! Про договор я им не сказала, хотя и очень хотела это сделать. Однако я осталась верна собственному слову, данному Дэну. У меня есть один принцип, унаследованный, видимо, генетически (если такое возможно) от папы – никогда не нарушать данное слово, если дело идет о серьезных вещах. Может быть, мне никогда не хватало дипломатичности, как Марине или умеренности, как Лидии, но зато я была надежной – по крайней мере, я считаю так.

– Мы тебе столько смсок послали сегодня, – укоризненно покачала темноволосой головой Лида. – А ты нам даже не ответила, все с Чащиным трепалась.

– Я телефон дома забыла, – виновато развела я руками.

– Начинается, – устало вздохнула подруга. – То ты его теряешь, то забываешь, то ломаешь, то у тебя нет денег, то ты посеяла зарядку, то ты утопила его в реке.

– Она его еще в молоко роняла, – вспомнилось Маринке совершенно некстати.

С телефонами у меня особенные отношения, а с сотовыми мне особенно не везет. С ними в моей жизни случалось все, что только, кажется, могло, кроме одного – их у меня никогда не крали, зато я от них избавлялась сама с пугающей легкостью и слоновьим изяществом.

– Я нечаянно забыла, проспала.

– Тогда объясни нам, деточка, почему все вокруг с утра трепались, что ты встречаешься с Дэном? – потребовала Маринка. Прочие одногруппники подозрительными кучками сгруппировались поблизости, навострив ушки. Похоже, и они слышали сплетню обо мне и Дэне. Им было интересно, а тот факт, что ребята учились на Факультете Искусствоведения и Культурологи, пусть даже на специальности "реклама", появившейся на этом факультете только для поднятия престижа, не подсказывал им, необходимость соблюдать правила приличного поведения в обществе. Ну или хотя бы не подслушивать чужие разговоры.

– К нам даже его друзья прибегали перед лекциями, – добавила Лида, – на тебя посмотреть.

– Э?

По словам подружек и начавших потихоньку включаться в разговор прочих ребят, выходило, что во время перемены, когда я тряслась в автобусе, мысленно умаляя его ехать побыстрее, очень уж мне не хотелось опоздать, раз уж я уговорила себя подняться с постели, к аудитории, в которой проходила пара КСЕ, подошли две миловидные девушки и рыжеволосый парень. Эти ребята учились на четвертом курсе в одном потоке со Смерчем и были теми счастливчиками, которые имели возможность называться его друзьями. У Дэна очень много знакомых и приятелей (считай, легионы их), которые его буквально обожают, но не все из них могут называться теми, кто входит в близкий круг общения этого обаяшки. Перестав перешептываться с парнем, одна из девушек обвела внимательным взглядом ждущих, когда же откроют аудиторию, ребят‑искусствоведов, и спросила:

– А где я могу найти Машу Бурундукову?

– А кто вы? – спросила тут же Маринка, заподозрившая неладное.

– Я друг Дэна Смерчинского, – вместо нее ответил молодой человек. – И они тоже – подруги.

Услышав знаменитое в наших университетских стенах имя, одногруппники заинтересованно повернулись к "гостям".

– И что вы хотели? – спросила Лида в недоумении.

– Увидеть Марию, – не стали скрывать девушки.

– Нам интересно, кто это, – признался рыжеволосый парень с улыбкой. – И мы хотели бы с ней познакомиться. Ее что, нет?

– Машки нет, она, как всегда, опаздывает, – сообщил удивленный Димка, тоже подошедший к незнакомым студентам. – А зачем вам с ней знакомится‑то? Она вам какую‑то бяку сделала? – парень прекрасно знал полудетский характер сокурсницы: то вспыльчивый, то игривый.

– Скорее уж Смерчу, – хмыкнул рыжий. – Стала его девушкой.

У Чащина брови на лоб полезли от такого заявления, да и не только он был удивлен.

– Кто? Бурундукова? – заговорили одновременно студенты. – Да ну!

– А вы‑то чего пришли? – спросила Марина, которая с пятницы подозревала подругу в тайных отношениях со Смерчинским – слишком уж странным показалось ей поведение Маши в пятницу.

– Дэнни ее от нас скрывает, – пояснила девушка, разочарованная, что та, ради которой они поднялись на пятый этаж, отсутствует.

– Скрывает? – подивилась вся группа, и едва ли не каждый принялся солировать вопросами, талантливо превращая общий гул в стройный оркестр любопытства. – Она? Зачем? Как? Почему?

Пришедшие девушки и парень, естественно, не поленились дать полный и развернутый ответ: Маша и Денис встречаются. Ходили в кафе для влюбленных. Гуляли по мосту МВД – на том самом, куда почти все парочки на первых свиданиях бывают. Он покупал ей мороженое и обнимал. Они держали друг друга за руки и играли в "догоняшки". Он ей поддавался, чтобы не обидеть. И вообще очень нежен с ней. Не гнушается просить прощения. При этом парень не забыл добавить: "Хотя не в его характере обижать девушек. Даже не знаю, за какие такие грехи он вымаливал ее снисхождение". Она смотрит на него с восхищением. Да, они – пара, но Дэн не хочет, наверное, чтобы об это знали. Не говорит друзьям, наверное, стесняется, знает, что все заинтересуются его отношениями. Но им так любопытно, да и тайное всегда явным становится.

– Поэтому и вы не говорите никому об этом, хорошо? – некстати попросил рыжий. Одна из его подруг насмешливо покосилась на него и сказала:

– Да об этом уже все знают, о чем ты?

– Лишняя капля в море не заставит его выйти из берегов, – с философским видом подхватила и вторая подруга Дэна.

– Как все знают? – охнули разобиженные Маринка и Лида, для которых новость о том, что Мария забыла‑таки своего Никиту и встречается не с кем‑нибудь, а с местным принцем, была очень уж неожиданной!

– Вот лгушка, – тут же стала придумывать для Бурунуковой разнообразнейшие наказания Марина.

– Мы ничего не знаем об их отношениях, – добавила Лида. – Вы уверены, что они встречаются?

– Бурундукова ни с кем не может встречаться, – легкомысленно добавил и Димка, – это же Машка. Машка! Она у нас… феминистка и пацанка.

– Заткнись! – рявкнула на него Лида.

– Будто это неправда, – буркнул парень и отправился к другим парням.

– Когда Маша придет, можете ей сказать, чтобы она подошла после четвертой пары к выходу, – попросила вдруг одна из девушек. – Обязательно!

– Зачем? – изумились мои одногруппники, чуявшие, что теперь им есть о чем поболтать и над чем похихикать.

– Да так, – загадочно сказал парень, – очень нужно. И при…

На этом месте Лида неожиданно закруглилась. Сейчас мы втроем находились в женском туалете около раскрытого окошка – я уволокла подружек из аудитории туда, чтобы не слышать хихиканья однокурсников и не видеть их ухмылочки.

– Что при? – не поняла я.

– И привет тебе просили передать, – вдруг улыбнулась мне Маринка. Глаза ее при этом были честными‑честными, как у переевшей курятины лисички.

– Да, привет тебе, – подхватила Лида. – И сходи туда на большой получасовой перемене.

– С чего вдруг? – нахмурилась я, до сих пор находясь под впечатлением от того, что меня считают девушкой Сморчка. Позвонила бы ему и высказала бы все, что думают о нем его друзья, да жаль телефона нет, а его номер наизусть я не помню.

– Ну, они же попросили. Нехорошо отказывать людям, – было мне ответом. – Нужно быть вежливой и понимающей.

– Чего? Ты сама‑то поняла, что несешь? – спрыгнула я с подоконника и подозрительно уставилась на темноволосую девушку. У обеих кузин волосы длинные и темные, а фигуры едва ли не одинаковые – со спины их немудрено и спутать.

– Ладно, нам в аудиторию пора, через минуту звонок, – поторопила нас Маринка к выходу. – А можно мы теперь будем Дэна зятем называть? Все же мы твои мамочки.

– Никогда не думала, что Смерч будет моим зятьком, – проворковала Лида.

– Вы больны? – пожалела я подруг от души.

Они схватили меня под руки и, заржав, потащили на лекцию, обсуждая, какой милый у них зятек вырисовывается.

– У нас. Ничего. Нет!! Девчонки, я серьезно. Мы просто общались немного, вот и все! Какой зятек? Вы офонарели? – вопила я громко, и из‑за этого на меня обращали внимание студенты, ошивающиеся в коридоре. Среди них находился и один из друзей Смерчинского, тот самый Слава, которого я видала в пятницу. Заметив меня, он приветливо помахал рукой и гаркнул на пол‑этажа:

– Привет, подружка Смерча!

Стоявшие рядом с ним девушки в белых халатах – невесть, как забредшие к нам химики или биологи, ахнули и тут же стали наперебой выспрашивать у парня, облаченного все в тот же спортивный костюм:

– У Дэна что, есть подружка? Настоящая?

– Они давно встречаются?

– А я и не знала!

– Слав, это правда, что ли?

– Ага, – односложно ответил он им, и девушки удивленно уставились на меня, явно пытаясь запомнить лицо.

– Да ты скоро станешь популярной, доча, – промурлыкала Маринка.

Вот так вот я и была втянута в механизм создания слухов, втянута невольно и совершенно наглым образом – невидимая рука коллективного бессознательно не хотела оставлять меня в покое, решив, что мне понравится чувствовать на своей шкурке пристальное внимание любопытствующих, коих вокруг было полным‑полно.

Мы вернулись в аудиторию и уселись вместе. Я искоса взглянула на Князеву – как ни странно, сейчас я перестала относится к ней плохо, как, скажем, вчера или сегодня утром – ведь она одна из немногих не лезла ко мне, не шушукалась, глядя на меня с любопытным выражением лица и вообще вела себя адекватно. Не общалась бы еще с Ником – цены бы девушке не было!

Кажется, Ольга вновь почувствовала мой пристальный взгляд и вновь обернулась на меня – теперь мы находились неподалеку и наши глаза встретились. На мгновение мне стало нехорошо – очень уж холодно смотрела на меня Князева, по‑взрослому, задумчиво и оценивающе. В ее взгляде не было той детской максималисткой ненависти, что была присуща мне.

У меня появилось такое чувство, что мы с ней находимся на одном уровне неприязни, и не только я чувствую в ней соперницу, но и она видит ее во мне, а теперь оценивает свои силы и возможности, чтобы нанести удар.

На миг я похолодела. Она знает о том, что мне нравится Никита? Знает о том, что мы с Дэном пытаемся разлучить их? Она видела меня? Заметила?

Но вдруг Ольга улыбнулась и, не меняя, взгляда, помахала кому‑то. Я обернулась и увидела, что Князевой в ответ машет староста группы, только что пришедшая на учебу (вот старосты неответственные пошли, а?). Значит, Тролль смотрела не на меня, а на старосту? У меня чуть‑чуть отлегло от сердца, но я все же взяла на заметку это непонятное поисшествие. Следует изучить поведение Ольги, мало ли что… Потом позора не оберешься!

– Так что там с протекцией, Бурундукова? – стал опять приставать ко мне Димка.

– Отвяжись, чума, – откликнулась я, порядком устав, как от назойливого Чащина, так от внимания однокурсников. – Никакой протекции. К сожалению, я Смерчинского едва знаю.

– Ну что ты всем врешь! – обиделся парень. – Это твое новое хобби?

– Слушай, ты, если тебе так нужна протекция по английскому, иди к Смерчинскому и стань его девушкой сам! – заорала я, услышав про эту протекцию в сто пятый раз – дело было уже на следующей перемене. Мы перебрались в другую аудиторию.

– Что ты на меня слюной брызгаешь? – спокойно отозвался Димка. – И почему ты такая злая?

– Ах ты, добряк! Хряк!

– Что ты сказала? – возмутился парень и для порядка ткнул в меня все той же ручкой.

– Хряк! – взвилась я, и так нервничающая весь день. – Хватит меня задирать!

– Что, своему бойфренду расскажешь? – нежным‑нежным голосочком спросил у меня Чащин.

– Ну все, ты покойник, – вскочила я на ноги.

В результате мы, как в старые‑добрые (хотя, какие они старые, какие добрые?) времена стали бегать вокруг кафедры: он от меня, я за ним. Естественно, со звуковым сопровождением.

– Хорошо, что в этом мире есть что‑то вечное. Эти двое всегда ссорятся, – услышала я голос одногруппницы, пробегая мимо первых парт.

– Да уж, – согласилась сидящая там же староста. – Двое из ларца, только пола разного.

Вот же дуры, а? Только сообщить им об этом я не успела. В аудитории появились новые действующие лица.

– Народ! – раздалось громкое от двери. – Здесь Мария Бурундукова учится?

На пороге появились сразу четыре девушки: три из них были крашенными блондинками, и лишь одна могла похвастаться миру черными, как уголь, волосами. Всех девушек объединяла миловидность, довольно‑таки откровенные наряды и отсутствие улыбок на ухоженных лицах.

– Здесь, – подтвердили одногруппники, сидевшие на верхних рядах. Решили, что это новые друзья Смерчинского.

– Где? Покажите ее, – потребовала брюнетка, всматриваясь вниз.

– Светловолосая, с короткой стрижкой. Ну, та, которая в голубой кофте, с капюшоном и карманами‑кенгуру, – тут же поведала сокурсница Регина Каримова – подруга Ольги, кстати. Да и сама Князева теперь сидела тут, откинувшись спиной набирая кому‑то сообщение. На девушек она даже не оглянулась.

– Вон та, – услышала я голос одного из парней‑сокурсников, объяснивших мое местонахождение намного проще. – Которая бегает.

Я остановилась, явно обидев этим улепетывающего Дмитрия, и задрала голову вверх с самым независимым видом. Это кто еще приперся по мою нежную душу?

– Та? – спросила брюнетка, уставившись на меня. – Вон та?

И, не стесняясь, ткнула в меня пальцем. Я тут же уперла руки в боки. Что за невежливость? Кто это такие? Очередные подружки Дэна из клана его френдов?

– Она самая, – подтвердила Регина, тоже не понимая, что нужно девушкам. Опять все присутствующие в аудитории, проявляли ко мне повышенный интерес, а это нервировало, очень нервировало!

– Так вот ты какая, маша Бурундукова, – покачала головой брюнетка, потирая руки с огромными наращенными ногтями ядовито‑салатового цвета – мне так и хотелось назвать их когтями.

– Тааань, я не понимаю, почему она, – услышала я голос одной из блондинок, до ужаса напоминающий мне капризные интонации Мими.

– Да я сама в шоке! – отвечала Таня, наблюдая, как я, засунув руки в глубокие карманы кофты, иду к ним. – Ни фига у него подружка! Не фонтан, конечно.

– Я думала, у него будет кто‑то… грандиозный, – всплеснула руками, увешанными золотыми браслетами одна из ее товарок.

– Эй! – крикнула я им, оскорбившись – поняла намек. – Что хотели? Эй!

Ответа я так и не получила. Девушки, которых я в уме успела прозвать "шалавами местного значения", не стали дожидаться, пока я дойду до них и предложу поговорить наедине, и, еще раз кинув на меня толи презрительные, толи гневные взгляды, удалились восвояси.

– Что за монашки решили посетить нашу скромную обитель? – сама у себя спросила я, дойдя до того места, где стояли девушки.

– А я же говорила, что Фан‑клуб Смерча будет в негодовании! – радостно сообщила мне Маринка, оказавшись рядом со мной.

– У него есть Фан‑клуб? – заинтересовались остальные девчонки.

– Нет – значит, создадут. У него поклонниц много, – легкомысленно отвечала Марина. – Но моя доченька, – она обняла меня за шею и заботливо прижала к себе, показывая, какая она хорошая мама, – не допустит этого. Эх, какой у меня зять шикарный!

– Что‑то я им не особо понравилась! – отцепила я ее от себя, продолжающую что‑то верещать про наши лже‑родственные отношения. – Вот блин, пришли, настроение только испортили. И так на нуле…

– Не обращай на них внимания, – вдруг отчетливо услышала я спокойный, нежный и женственный голос Князевой – и он вдруг напомнил мне лирико‑драматическое сопрано, таким, между прочим, партию Пушкинской Татьяны исполняют. От звуков Ольгиного голоса я даже вздрогнула.

– А? – в некотором недоумении уставилась на нее я.

– Думаю, они успокоятся, – не поворачиваясь ко мне, сказала девушка, а затем, откинув тяжелую светлую прядь своих длинных, не в пример моим, волос, обернулась в мою сторону и улыбнулась. Искренне, между прочим, как старой подруге, которую давно не видела.

– А, ну да, наверное, – с этими словами я поспешила вниз, ощущая неловкость. Я вроде как, получается, желаю нашему милому Гоблину зла, парня отбить хочу, а она меня жалеет.

Следующая пара, посвященная рекламе в социокультурной сфере, прошла быстро – препод‑дурак диктовал теорию так быстро, словно спешил куда‑то в дальние страны, да и кончилась она на полчаса раньше – Игорь Аркадьевич куда‑то жутко спешил. Он попросил нас сидеть тихо, зачем‑то пожелал удачи и поспешил уйти. Следом за ним убежали и многие наши одногруппники

А я с девчонками и еще с энным количеством людей остались в аудитории – кто‑то болтал, кто‑то уставился в экран ноутбука, кто‑то списывал. В том числе и я – домашнее задание по английскому, оказавшееся вдруг у старосты. Димка сидел рядом со мной, толкался локтями и тоже со скоростью самописца сдувал задания.

– Вот же нам повезло, – комментировала я довольным голосом, – что у Женьки сегодня "энглиш" сделанный с собой есть. Завтра к нам англичанка не придерется!

– Да уж, – был на удивление согласен со мной парень. – И дома можно не париться.

– Не тебе, между прочим, делали, – сказала зачем‑то Лида, глядя на нас с улыбочкой. Она вместе с сестрой училась в другой группе по английскому – в средней. Всего в нашем потоке таких групп было три, а распределили нас туда еще на первом курсе, в зависимости от результатов теста. Мне посчастливилось попасть в самую слабую – там я и мучалась до сих пор.

– Отстань, – отозвался Чащин, не обратив на ее слова никакого внимания.

После того, как я переписала домашнюю работу, я с умным видом принялась убеждать оставшихся одногруппников (и фактически убедила!) в том, что мы со Смерчинским просто приятели. В это верили неохотно, и, подозреваю, сожалели, что слухи не соответствовали истине – ведь в таком случае в нашей милой группе появилась бы милая тема для болтовни под названием "А наша Маша…". Но мне обломали всю малину – в аудитории некстати появилась незнакомая мне девушка со светлыми распущенными волосами до пояса и с горящими глазами, а также неспешно бредущий за ней Слава.

– Маша! – воскликнула девушка – та самая, что приходила по мою душеньку утром, и не нашла меня. Однако пока что я этого не знала. – Ты ведь Маша?

Я молчала, готовая, в случае "наездов" на собственную и горячо любимую перрону, достойно ответить, но Слава кивнул:

– Инга, это она. Еще раз привет, Чип! – помахал он мне.

– Привет, – осторожно ответила я. Мои одногруппники спешно засобирались, и, пока я не видела, Лида запихала мою тетрадь, куда я записывала английский, в мой рюкзак.

– А, это ты, да! Точно, похожа по описанию!

После этих слов я уставилась на девушку, как на безумную.

– Ты о чем?

– Кстати, я Инга, – представилась она мне совершенно не вовремя. – Пошли скорее!

И она, не долго думая, схватила меня за руку.

– Куда? – уперлась я. – Эй, ребята, вы понимаете что‑нибудь?

Ребята молчали. Кое‑кто улыбался. Это показалось мне подозрительным.

– Куда?

– К выходу, – отвечала сумасшедшая Инга. – Маш, давай быстрее, у нас уже мало времени. Пошли к выходу?

Дата добавления: 2015-08-03