Мохаммед Моссадык бросает вызов англо-американской нефти

В 1950-х годах Британия, казалось уже утратившая все присущие ей атрибуты империи, начала настойчивое реформирование набора колониальных приоритетов. Вместо того чтобы делать ставку на поддержание громадной формальной империи, простирающейся до Индии, она сосредоточила свое внимание на более прибыльной империи в мире нефти и стратегическом контроле над сырьем с помощью Соединенных Штатов. Таким образом, Египет и Суэцкий канал, через которые шел основной поток ближневосточной нефти в Европу, стали стратегическими приоритетами в плане поддержки британских интересов в добыче нефти в районе Персидского залива, главным образом в Иране, где, несмотря на затруднительные обстоятельства Второй мировой войны, британское правительство через «Англо-персидскую нефтяную компанию» продолжало оказывать серьезное влияние на политическую и экономическую жизнь страны.

Начиная с ранее описанных усилий Британии по монополизации прав на персидскую нефть во времена Уильяма Нокса д'Арси в 1901-1902 годах, британцы, как тигры, боролись за контроль над нефтяными месторождениями Ирана. Во время Второй мировой войны, используя в качестве сомнительного предлога присутствие опытных немецких инженеров на нейтральной территории, что было расценено как казус белли, Британия сыграла особенно вероломную роль, подбив сталинскую Россию присоединиться к силам вторжения в Иран. Месяцем позже, в августе 1941 года, когда британские и советские силы оккупировали Иран, шах отрекся от власти в пользу своего сына Мохаммеда Резы Пехлеви, который был вынужден в существующих условиях принять англо-русскую оккупацию.

Британские оккупационные силы, усиленные позднее небольшим американским контингентом, сидели, сложа руки, пока их русские военные «союзники» изымали большие запасы продовольствия на занятом Советской Армией севере Ирана. Десятки тысяч иранцев умерли от голода в то время, когда 100 тыс. русских и 70 тыс. британских и индийских военнослужащих имели достаточное снабжение. Начались эпидемии брюшного и сыпного тифа. Прекращение зимой 1944-1945 годов поставок по иранской железной дороге в Россию по англо-американскому ленд-лизу года убило еще тысячи из-за недостатка топочного мазута в эту суровую зиму. Британская политика в течение всего периода заключалась в систематическом унижении националистически настроенной прослойки иранского общества и правительства и поощрении суеверий и феодальных взаимоотношений внутри страны.

В отчаянной попытке заручиться поддержкой третьей стороны иранское правительство обратилось к американцам. И в 1942 году представитель американских вооруженных сил генерал М. Норман Шварцкопф (отец главнокомандующего ВВС США во время операции 1991-1992 годов «Буря в пустыне») прибыл в Иран, где он в течение шести лет (до 1948 года) обучал национальную полицию. Шварцкопф и его контакты в иранской армии сыграли позднее решающую роль в августе 1953 года при свержении иранского премьера националиста Моссадыка. Несмотря на торжественность декларации тегеранской конференции, подписанной Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом, в части, касающейся восстановления суверенитета Ирана после войны, Россия потребовала обширную эксклюзивную нефтяную концессию в иранском Азербайджане, а Британия потребовала концессии для связанной с правительством «Ройял Датч Шелл». В разгаре этого явного международного вымогательства, исходившего от представителей оккупационных сил на иранской территории, в декабре 1944 года лидер иранских националистов доктор Мохаммед Моссадык предложил резолюцию в иранском парламенте, который запрещал бы любые переговоры о нефти с иностранными государствами.

Моссадык цитировал передовицу лондонской «Таймс» от 2 ноября 1944 года, в которой предлагался послевоенный раздел Ирана между тремя державами: Англией, Россией и США. Резолюция прошла, но из ее действия была исключена оставленная для дальнейшего обсуждения концессия «Англо-иранской нефтяной компании» в южном Иране, старой концессии д'Арси 1901 года.

К 1948 году после упорной борьбы, включавшей и рассмотрение вопроса в рамках вновь организованной Организации Объединенных Наций, Иран окончательно добился вывода иностранных войск со своей территории. Но сама страна и ее экономика все еще находились под сильным влиянием британского правительства через «Англо-иранскую нефтяную компанию». Позднее прославившийся на весь мир своими огромными месторождениями нефти южный регион Ирана контролировался британцами в результате эксклюзивной концессии, отданной им десятилетия назад. Фактически с 1919 года представители британской администрации управляли чиновниками страны для поддержания этой своей важнейшей монополии. Привлекательная идея иранского суверенитета была отодвинута в сторону.

Вскоре после окончания Второй мировой войны и распространения антиколониального движения из Индии в Африку и Азию Иран больше не мог спокойно относиться к игнорированию своего суверенитета. В конце 1947 года правительство Ирана предложило «Англо-иранской нефтяной компании» увеличить до смешного малую долю дохода Ирана в этой англо-иранской компании, что позволило бы правительству Ирана вести более прибыльные разработки нефтяных месторождений.

Иран привел в пример Венесуэлу, где компании «Америкэн Стандарт Ойл» согласились на 50%-ное разделение прибыли с правительством Венесуэлы. Иран обратил внимание на то, что если бы для него были созданы подобные условия, то вместо получения пустячных 36 млн. долларов в год за использование своих богатых природных ресурсов он мог бы получать до 100 млн. долларов прибыли, а это в то время была значительная сумма. Иран рассчитал, что де-факто «Англо-иранская компания» и британцы платили общее вознаграждение в размере 8% от чистой прибыли.

Британцы имели эксклюзивную концессию на территории, охватывающей 100 тыс. кв. миль, на которой они отказывались приступать к разведке новых крупных месторождений. Иран подсчитал, что в 1948 году на добыче в 23 млн. тонн иранской нефти «Англо-иранская нефтяная компания» со товарищи заработали 320 млн. долларов, из которых заплатили 36 млн. роялти Ирану. На основании представленных данных правительство Ирана предложило пересмотреть старую концессию на новых принципах законности и справедливости (5).

Это предложение не вызвало энтузиазма в Лондоне. Радиостанция «Би-Би-Си» начала распространение сфабрикованных новостей, рассчитанных на дискредитацию иранского правительства, заявив, что министр иностранных дел Эсфандиари согласился на оскорбительную концессию в договоре с министром иностранных дел Эрнестом Бевиным, внеся поправку в иранскую Конституцию. И это было только начало.

Переговоры по пересмотру англо-иранского соглашения продолжались в течение всего 1949 года без существенных уступок со стороны Британии. Ее стратегией была приостановка и откладывание переговоров с одновременным ослаблением иранского правительства. Но на иранские парламентские выборы, прошедшие в конце 1949 года, доктор Моссадык и его небольшая партия «Национальный Фронт» пришли под лозунгом необходимости нефтяных переговоров. «Национальный фронт» получил шесть мест в новом парламенте, и к декабрю Моссадык был назначен главой парламентской комиссии по вопросам нефти. Иран запросил 50%-ное разделение прибылей и иранское участие в управлении «Англо-иранской нефтяной компании». Пока одно за другим менялись правительства, отказ Британии удовлетворить требование Ирана по этому спорному вопросу оставался нормой. Но только до апреля 1951 года, когда Мохаммед Моссадык стал премьер-министром. Несмотря на постоянные пропагандистские утверждения различных кругов в Вашингтоне и Лондоне, Моссадык, какими бы ни были его другие ошибки, не был рупором ни партии иранских коммунистов «Тудех», ни Советов, ни диких экстремистов, он был страстным патриотом своей страны и непримиримым врагом Советской России.

Уже 15 марта иранский парламент Меджлис проголосовал за то, чтобы принять рекомендации комиссии доктора Моссадыка и национализировать с разумной компенсацией «Англо-иранскую нефтяную компанию». План итоговой национализации был одобрен Меджлисом за день до того, как Моссадык начал формирование собственного правительства 28 апреля 1951 года.

В глазах Британии Иран совершил непростительный грех. Он начал эффективно действовать, отстаивая свои, а не британские интересы. Британцы немедленно пригрозили возмездием, и уже через несколько дней английский военно-морской флот прибыл под Абадан. Здесь все британское двуличие вышло на свет. Несмотря на тот факт, что 53% акций «Англо-иранской компании» принадлежали Правительству Ее Королевского Величества, МИД Британии сначала отказывалось вступать в переговоры между «Англо-иранской нефтяной компанией» и Ираном, позиционируя это как невмешательство в дела «частной компании». Но сразу после национализации «Англо-иранской компании» британское правительство не только вмешалось в переговоры между Ираном и компанией, но также поддержало эти требования, отправив подразделения Королевского военного флота в иранские воды и под предлогом защиты британских интересов угрожая оккупацией Абадана. В Абадане находился крупнейший в мире нефтеперерабатывающий завод, часть «Англо-иранской нефтяной компании» (6).

В течение всех 28 месяцев, пока Моссадык занимал пост премьер-министра, британцы не прекращали работу по устранению возникшего препятствия. Иран имел полное право на национализацию компании, расположенной на его территории с условием определенной компенсации, что и предложило правительство Моссадыка. Кроме того Иран гарантировал в этом случае Британии тот же уровень добычи нефти, что и до национализации, а также дополнительно к предложению гарантировал сохранение рабочих мест для британских граждан в «Англо-иранской компании».

К сентябрю 1951 года британцы ввели полные экономические санкции против Ирана, включая эмбарго на иранские нефтяные танкеры и замораживание иранских активов в британских банках за границей. Британские военные корабли были дислоцированы в прибрежных водах Ирана, а наземные и воздушные силы – в иракском городе Басра, контролируемом британцами и находящемся в непосредственной близости от нефтеперерабатывающего комплекса в Абадане. К британскому эмбарго присоединились все основные англо-американские нефтяные компании. Экономическое давление должно было стать ответом Лондона и Вашингтона на отстаивание национального суверенитета развивающимися государствами, что входило в противоречие с их жизненно важными интересами. Британская разведка подкупила информаторов в центральном банке Ирана, «Банке Мелли», и в правительстве для получения поминутного отчета об эффективности воздействия экономических санкций на страну.

Потенциальные покупатели национализированной иранской нефти получили предупреждение от англо-американских нефтяных компаний, что они столкнутся с судебными исками на том основании, что соглашение о компенсации между «Англо-иранской нефтяной компанией» и Ираном так и не было подписано. Этот убийственный правовой аргумент прикрывал сработавшую стратегию. Компания и британцы отказывались подписать любое соглашение о компенсации. Между тем месяц проходил за месяцем, давление эмбарго на хрупкую иранскую экономику не ослабевало, а экономические проблемы, преследующие режим Моссадыка, только множились. За период с июля 1951 года до падения режима Моссадыка в 1953 году основной источник экспортных прибылей страны – доходы от торговли нефтью – сократился с 400 млн. в 1950 году до менее 2 млн. долларов.

Моссадык лично приехал в Соединенные Штаты в сентябре 1951 года, чтобы обратиться к Совету Безопасности ООН, который боязливо проголосовал за приостановление изучения данного дела, после чего Моссадык поехал в Вашингтон в тщетной попытке привлечь на свою сторону американцев. Основной политической ошибкой Моссадыка был недостаток понимания железобетонных картельных взаимосвязей англо-американских интересов в сфере контроля над стратегическими запасами нефти. Американский «посредник» Аверел В. Гарриман приехал в Иран в составе делегации, укомплектованной людьми, так или иначе связанными с интересами Большой Нефти, включая экономиста Государственного Департамента США Уолтера Леви. Гарриман порекомендовал Ирану принять британское «предложение». Когда Моссадык приехал в Вашингтон, то единственное, что он услышал от Государственного Департамента, было предложение назначить «Ройял Датч Шелл» управляющей компанией Ирана.

Когда британцы стали настаивать на рассмотрении дела в арбитраже Международного Суда в ООН, Моссадык, изучавший право в Бельгии и Швейцарии, успешно выиграл дело своей страны, и Суд отверг британскую юрисдикцию, передав 22 июля 1952 года дело обратно под внутреннюю юрисдикцию Ирана.

В октябре 1952 года, комментируя ситуацию, журналист нью-йоркской «Геральд Трибюн» Нед Рассел точно отметил, что очень немногие лидеры (если таковые имеются) небольших государств обладают сравнимой смелостью и смогли бы сказать «нет» Рузвельту и Черчиллю, как это сделал Моссадык, глядя на страдания своего народа под давлением массированной финансовой и экономической блокады, организованной Британией, а к тому моменту и США. Рассел заметил, что уловка Черчилля «сплотила США и Британию в борьбе против доктора Моссадыка».

К 1953 году англо-американская разведка подготовила свой ответ. В мае того же года новый американский президент Дуайт Эйзенхауэр по совету Государственного Секретаря Джона Фостера Даллеса и главы ЦРУ Аллена Даллеса отказал Моссадыку в экономической помощи. 10 августа директор ЦРУ Аллен Даллес встретился с послом США в Тегеране Лоем Хендерсоном и сестрой шаха в Швейцарии. В то же самое время, в августе 1953 года, генерал Норман Шварцкопф после пятилетнего отсутствия вновь прибыл в Тегеран повидаться со «старыми друзьями». Он был близок к шаху и ко многим армейским генералам, которым была обещана власть в случае успешного свержения Моссадыка.

С помощью монархистов в армии Ирана британская и американская разведка организовали переворот и арест Моссадыка, авторитет которого уже не был столь высок после двух лет жестокой англо-американской экономической блокады против Ирана в сочетании с подрывной деятельностью в самом правительстве. Британская разведка убедила шефа ЦРУ Аллена Даллеса и его брата, Государственного Секретаря Джона Фостера Даллеса, которые в свою очередь убедили Эйзенхауэра в том, что свержение Моссадыка является необходимой мерой.

В августе 1953 года ЦРУ совместно с британской разведкой провело операцию по свержению Мохаммеда Моссадыка под кодовым названием «Аякс». Молодой шах Реза Пехлеви был поддержан англо-американцами как альтернатива Моссадыку. Шах вернулся, и экономические санкции были ослаблены. Англо-американские нефтяные круги одержали победу и показали всем, что именно они в послевоенный период готовы сделать с тем, кто бросит вызов их власти. По иронии судьбы те же самые англо-американские интересы способствовали 25 лет спустя свержению самого шаха (7).

Советско-американская Холодная война в ранние послевоенные годы предоставила спецслужбам Британии и Америки уникальный шанс. Любое значительное сопротивление, которое стояло на пути главных политических инициатив, можно было удобно окрасить в красный цвет и назвать коммунистическим или «сочувствующим». И легче всего было использовать этот метод в отношении малоизвестных лидеров развивающихся государств или недавно получивших независимость бывших колоний. Эта тактика применялась Лондоном и Вашингтоном даже слишком часто в послевоенные десятилетия. В результате Мохаммед Моссадык был известен на Западе как невменяемый дикий радикал, который объединился с коммунистами против жизненно важной западной стратегической безопасности.

Дата добавления: 2015-08-02