Глава 15 5 страница

Их привлекательность заключается в том, что все они проводились вне собственных учетных книг банка, следовательно, вне рамок правил Базельского соглашения о 8% капитализации. В 1988 году, в основном в тщетной попытке обуздать растущее число спекулятивных эксцессов банковского кредитования в Японии и США, мировые центральные банки согласились на свод правил, требующий от международных банков держать капитал, равный 8% от выданных кредитов.

Цель новых внебалансовых кредитных дефолтных свопов состояла в том, чтобы увеличить банковский возврат при одновременном устранении рисков, своего рода «откусить и от чужого пирога», то, что в реальном мире может быть только очень нечистоплотным.

«Дж. П. Морган» тем самым подготовил почву для преобразования банков США из традиционных коммерческих кредиторов в торговца кредитами, по сути, в страховщиков. Новая идея должна была позволить банкам переложить риски со своего баланса путём объединения своих ссуд и перепродажи их в качестве ценных бумаг, одновременно покупая кредитные дефолтные свопы после синдицирования ссуд для своих клиентов с другими иностранными банками. Идея вызовет ошеломляющую лавину, объём которой в ближайшее время будет измеряться для банков в триллионах.

К концу 2007 года, по оценкам, в контрактах по кредитным дефолтным свопам насчитывалось 45000 миллиардов долларов, давая держателям облигаций иллюзию безопасности. Эта иллюзия, однако, была построена на скрытых от общественного внимания моделях банковских рисков, проектирующих предполагаемые неплатежи. Если бы эти модели были подвергнуты проверке, то это убило бы весь рынок секьюритизации. Подобно другим такого рода моделям рисков они были весьма оптимистичными.

Тем не менее, самого существования этой иллюзии было достаточно, чтобы основные банки мира, подобно леммингам, ринулись скупать ипотечные закладные, обеспеченные или поддержанные потоком ипотечных платежей неизвестного кредитного качества, и принимать на веру рейтинги AAA от «Мудис» или «Стандарт и Пурз». Неудивительно, что консервативные инвесторы, такие, как Уоррен Баффет, называли финансовые деривативы «оружием массового финансового уничтожения». (32) Жизнь доказала, что они были правы.

Как Гринспен в качестве нового председателя ФРС обращался к своим старым дружкам в «Дж. П. Морган», когда хотел соорудить лазейку в строгом Законе Гласса-Стигала в 1997, и так же, как он обращался к «Дж. П. Морган» для тайного сотрудничества с ФРС, чтобы покупать производные на чикагском фондовом синтетическом индексе курсов акций 20 ведущих американских корпораций^[57], чтобы искусственно манипулировать восстановлением после октябрьского краха 1987 года, точно так же ФРС Гринспена работала с «Дж. П. Морган» и горсткой других верных друзей на Уолл-Стрит, чтобы поддержать запуск секьюритизации в 1990-е годы, когда всё очевиднее становилось возникающие ошеломляющие возможности для банков, которые оказались первыми и могли бы формировать правила новой игры – Новых финансов.

Именно «Дж. П. Морган» в начале 1995 года направил большие деньги центральных банков в сторону от традиционных банковских кредитов клиентам к чистой торговле кредитами и кредитными рисками. Цель состояла в том, чтобы накапливать огромные средства на банковском балансе (и на счетах управляющих) и при этом не вносить риски в свои учетные книги, то есть открытое приглашение к алчности, мошенничеству и, в конечном счёте, к финансовой катастрофе. Почти все крупные банки в мире («Дойче Банк», «ЮБиЭс», «Барклайз», «Ройял Банк оф Скотланд» и «Сосьете Женераль») вскоре приняли это приглашение как стая восторженных слепых леммингов.

Когда процесс был в самом разгаре, никто из них, однако, даже не приблизился к горстке банков США, которые создавали правила и доминировали в новом мире секьюритизации и производных финансовых инструментов после 1995 года. Эти большие нью-йоркские банки первыми начали вывод кредитных рисков со своих банковских балансов за счёт объединения кредитов и перепродажи пакетов, покупая защиту от неплатежей после синдицирования кредитов для клиентов. Эпоха Новых финансов уже началась. Как и всякое крупное «нововведение» в области финансов, она начиналась неторопливо.

Спустя очень короткое время новые секьюритизирующие банки, такие как «Дж. П. Морган», начали создавать портфели долговых ценных бумаг, а затем упаковывать и продавать транши на основе вероятностей неплатёжеспособности. Новая игра называлась «вдоль и поперек» и была нацелена на генерирование дохода для страховщиков-эмитентов и выдачу результатов «специализированного риска возврата» для инвесторов. Вскоре обеспеченные активами залоги[58], обеспеченные долговыми обязательствами залоги и даже формирующийся рынок задолженности группировались и распродавались траншами пенсионным фондам, университетским фондам, иностранным банкам и другим жадным до прибылей инвесторам, соблазнившимся ложным чувством безопасности от рейтинга AAA, выданного «Мудис» и «Стандарт и Пурз» или страховкой монолайнера, а чаще и тем и другим.

Начало аферы ипотечной секьюритизации

2 ноября 1999 года, всего лишь за десять дней до того, как Билл Клинтон подписал закон, отменяющий Закон Гласса-Стигала, открывая тем самым широкий путь деньгам центральных банков для приобретения без каких-либо ограничений брокерских контор, инвестиционных банков, страховых компаний и ряда других финансовых учреждений, Алан Гринспен обратил внимание президента на поощрение процесса банковской секьюритизации ипотечных закладных.

В своём обращении к региональной банковской организации Американское сообщество банкиров на конференции по вопросам ипотечного рынка председатель ФРС заявил:

«Недавний рост в уровне домовладения до более чем 67% в третьем квартале этого года обязано, в частности, здоровому развитию экономики с надёжным ростом числа рабочих мест. Но часть успеха также обязана тому, что новые кредиторы, подобные вам, создали гораздо более широкий спектр ипотечных продуктов и повысили эффективность источников займов и страхования. Необходим дальнейший прогресс в оптимизации заявки на ссуду, процесса планирования и адаптации ипотеки к конкретным покупателям домов, чтобы продолжить эти достижения в домовладении... Банковское сообщество олицетворяет собой гибкость и изобретательность, требуемую для корректировки и использования демографических изменений и технологических прорывов, а также для создания новых форм ипотечного финансирования, которые способствуют домовладению. Что касается ФРС, мы стремимся помочь вам, обеспечивая стабильную платформу для бизнеса в целом и в области жилищного строительства и ипотечного деятельности». (33)

Ранее в том же году Гринспен выступил перед Ассоциацией ипотечных банкиров, где решительно проталкивал в качестве волны будущего закладные на недвижимость, обеспеченные секьюритизацией. Он сообщил присутствующим там банкирам:

«Большая стабильность в предоставлении ипотечного кредитования сопровождается разделением различных аспектов ипотечного процесса. Некоторые учреждения действуют в качестве залоговых банкиров, отбирающих претендентов и источники займов. Другие стороны обслуживают ипотечные кредиты, функция, для которой, как представляется, эффективность достигается путём крупномасштабных операций. Третьи, в основном, стабильные финансовые базы, обеспечивают постоянное финансирование ипотечных кредитов за счёт участия в ипотечных пулах. Помимо этого, некоторые другие нарезают денежные потоки от ипотечных пулов в специальные транши, которые привлекают более широкую группу инвесторов. В этом процессе ипотечные ценные бумаги запредельно выросли на ошеломляющие 2,4 триллиона долларов.., автоматизированное гарантийное программное обеспечение в настоящее время применяется для обработки стремительно растущей доли ипотечных заявок.

...Одной из ключевых выгод новых технологий стало расширение возможностей для управления рисками. Заглядывая вперёд, более широкое использование автоматизированного страхования и оценки кредитоспособности создаёт потенциал для недорогой, настроенной для каждого клиента ипотеки с ценами, учитывающими риски. С помощью кройки ипотеки с учетом потребностей отдельных заёмщиков ипотечное кредитование банковской отрасли завтра будет лучше обслуживать все различные уголки ипотечного рынка». (34)

Однако нужно было сделать ещё несколько шагов, прежде чем секью-ритизация активов реально заработает во всю мощь. Только после того, как ФРС в 2000 году схлопнула фондовый пузырь «доткомов», и после того, как Гринспен резко уронил ставку ФРС так низко, как не видели со времен Великой депрессии 1930 года, секьюритизация активов в буквальном смысле взорвалась в многотриллионной деятельности.

Секьюритизация – сделка вне реальности

Поскольку сам предмет секьюритизации выстроен с такой сложностью, то никто (и даже его создатели) полностью не осознавал опасность распространения рисков, не говоря уже об одновременной концентрации системного риска.

Секьюритизация является процессом приобретения активов некоторыми учреждениями, которых иногда называют специальными целевыми компаниями или специальными инвестиционными механизмами (компаниями)[59]. В этих специальных инвестиционных компаниях различные ипотечные закладные, скажем, собирались в пулы или пакеты, как они ещё называются. Конкретный пул, например, счётов по ипотечной задолженности, теперь обретает жизнь в форме новой облигации, обеспеченной активами облигации, в данном случае ценной бумагой, обеспеченной закладной. Секьюритизированная облигация обеспечивалась поступлением наличных денежных средств или стоимостью базовых активов.

Это маленький шаг включал в себя сложный переход от понимания к вере. Он был основан на иллюзорном вторичном обеспечении, чья реальная стоимость, как это становится сейчас резко очевидно всем банкам в мире, была неизвестна и неизмеряема. Уже на этом этапе процесса право собственности на закладную конкретного дома в пакете становилось юридически неопределённым, как показала история с судьей Бойко. Кто в этой цепочке на самом деле имеет в своём физическом владении реальную «с невысохшими ещё чернилами» закладную на сотни и тысячи заложенных домов? Теперь адвокаты получат годы счастливых дней, разбирая блестящие «находки» Уолл-Стрита.

Секьюритизация обычно применяется к активам, которые были неликвидными, то есть к тем, которые было нелегко продать, а это значит, что это стало общим явлением в недвижимости. И недвижимость США сегодня является одним из самых неликвидных рынков. Все хотят продать, но мало кто хочет купить, по крайней мере, не по таким ценам.

Секьюритизация применялась для пулов лизингового имущества, жилой ипотеки, имущественных займов, студенческих кредитов, кредитных карт и других долгов. В теории любые активы могли секьюритизироваться до тех пор, пока они были связаны со стабильным и предсказуемым денежным потоком. Это в теории.

На практике секьюритизация позволила банкам США обойти новые более жёсткие Базельские правила достаточности основного капитала (Базель II), в частности направленных прямо на то, чтобы закрыть лазейку в Базель I, которая позволяла американским и другим банкам пропихивать кредиты оптом через не проходящие по банковскому учету специальные инвестиционные компании.

Финансовая алхимия: где ложка дёгтя попадает в мёд

Секьюритизация, таким образом, преобразовывала неликвидные активы в ликвидные. В теории это делалось в результате объединения, андеррайтинга (страхования) и продажи требований права на владение к потоку платежей в качестве обеспеченных активами ценных бумаг. Обеспеченные закладными ценные бумаги^[60] являются одной из форм обеспеченных активами ценных бумаг, крупнейшей на сегодняшний день, начиная с 2001 года.

Именно здесь в бочку мёда попадает ложка дёгтя.

Начиная с 2006 года американский рынок недвижимости вошёл в резкий спад, и ставки на ипотечный кредит с плавающей ставкой^[61] резко пошли вверх по всей территории США, сотни тысяч домовладельцев были вынуждены просто отказаться от своих теперь неподъёмных выплат по ипотеке или вообще лишиться права владения домом в пользу одной или другой стороны в сложной цепи секьюритизации, зачастую незаконным образом, как недавно постановил судья из Огайо. Лишенных права пользования имуществом в 2007 году было на 75% больше, чем в 2006 году, и этот процесс только начинался. Мошенничество ипотечной секьюритизации станет катастрофой для рынка недвижимости, соперничающей или, что более вероятно, превосходящей Великую Депрессию. В Калифорнии число лишения права владения выросло до ошеломляющих 421% к предыдущему году.

Этот нарастающий процесс роста ипотечных дефолтов, в свою очередь, породил бездонную дыру в основном потоке наличных платежей, предназначенных для обеспечения недавно выпущенных ипотечных ценных бумаг. Поскольку вся система была абсолютно непрозрачной, никто, и меньше всего банки, держащие эти бумаги, реально не знал в каждом конкретном случае, были ли эти обеспеченные активами ценные бумаги хорошими или плохими. Как природа не терпит пустоты, так банкиры и инвесторы, особенно глобальные инвесторы, питают отвращение к неопределённости в финансовых активах, которыми они располагают. Они отнесли к токсичным отходам не только субстандартную ипотеку, а все обеспеченные закладными ценные бумаги.

Архитекторы Новых финансов на основе секьюритизации ипотечных закладных, однако, обнаружили, что недостаточно упаковки сотен различных ипотечных залогов разного качества из разных частей США в одну большую обеспеченную закладными облигацию. Чтобы страховщики ипотечных пулов с Уолл-Стрит имели бы возможность продавать свои новые обеспеченные закладными облигации хорошо обеспеченным пенсионным фондам по всему миру, нужны были некоторые дополнительные стимуляторы. И началась игра в рейтинги.

Большинство пенсионных фондов ограничено лишь покупкой облигаций, имеющих рейтинг AAA, то есть высочайшего качества. Но каким образом могло бы рейтинговое агентство выставить рейтинг облигации, которая составлена из мнимого потока ипотечных платежей по тысяче различных закладных по всем США? Они не могли отправить проверяющего в каждый город, чтобы взглянуть на дом и расспросить его жильцов. Кто мог бы встать за этой облигацией?

Только не ипотечный банк-эмитент. Они продавали закладные сразу же и со скидкой, чтобы вывести их со своего баланса. И не специальные целевые компании, они предназначены только для того, чтобы держать транзакции отдельно от операций ипотечного страхового банка. Был нужен кто-то ещё. И в игру вступила Большая Тройка (на самом деле, Большая Двойка) кредитных рейтинговых агентств.

«Тогда музыка просто остановилась»

Никогда не приходящие в отчаяние, сталкиваясь с новыми препятствиями, светлые умы в «Дж. П. Морган», «Морган Стенли», «Голдман Сакс», «Ситигруп», «Меррил Линх», «Вир Стирнс» и множестве других в этой игре в секьюритизацию, расцветшую буйным цветом после 2002 года, обратились к Большой Тройке рейтинговых агентств, чтобы заполучить свои драгоценные AAA.

Этот шаг был необходим, поскольку в отличие от выпуска традиционных корпоративных облигаций, скажем, «Форд» или «Дженерал Электрик», где в случае дефолта за облигациями стояла известная, построенная из кирпича и «голубых фишек» компания с долгосрочной кредитной историей, в случае с обеспеченными активами ценных бумаг ничего подобного за ними не стояло. Только много обещаний и изрядно запутанных цепочек предполагаемого владения.

Эта обеспеченная активами ценная бумага или облигация была «отдельным» искусственным созданием, чья законность в соответствии с законодательством США была под сомнением. Что означало, что оценка кредитным рейтинговым агентством была существенна, чтобы сделать эту облигацию внушающей доверие или, по крайней мере, придать ей «видимость доверия», как мы теперь понимаем на фоне текущего фиаско секьюритизации.

В самом сердце новой финансовой архитектуры, которая выстраивалась в течение последних двадцати лет и более при содействии ФРС США под руководством Гринспена и последующих администраций, стояла полумонополия, находящаяся в руках трёх фактически нерегулируемых частных компаний, которые присваивали кредитные рейтинги всем секьюритизированным активам. За очень приятные комиссионные.

Три рейтинговых агентства доминировали в мировом бизнесе кредитной оценки, крупнейшее из которых – «Мудис Инвестор Сервис». В годы бума секьюритизации «Мудис» регулярно сообщало о свыше 50% прибылях от рейтингования. Создание рейтингов обеспеченным закладными ценным бумагам стало основным прибыльным делом для «Мудис».

Двое других в мировом рейтинговом картеле – «Стандарт и Пурз» и «Фитч Рейтинге». Все трое – американские компании, тесно связанные с финансовыми кругами Уолл-Стрит и финансовыми учреждениями США. Тот факт, что мировой рейтинговый бизнес является де-факто монополией США, был неслучайным. Так было запланировано в качестве основного столпа финансового господства Нью-Йорка. Контроль над мировыми кредитными рейтингами стал для США глобальным проецированием финансовой мощи, почти равносильным господству США в области ядерного оружия.

Бывший министр труда экономист Роберт Райх определил основной вопрос об оценщиках, их встроенный конфликт интересов. Райх отмечал:

«Кредитно-рейтинговые агентства оплачиваются теми же учреждениями, что пакуют и продают ценные бумаги, которые эти агентства оценивают. Если инвестиционному банку не нравится оценка, он не обязан платить за неё. И даже если ему нравится рейтинг, он платит только после того, как ценная бумага продана. Понимаете? Это, как если бы студия кинофильмов наняла бы критиков пересмотреть свои фильмы, и платила бы им только в том случае, если отзывы были достаточно положительными, чтобы заполучить много людей на показ фильма.

До краха результат был великолепен для кредитно-рейтинговых агентств. Прибыли "Мудис" более чем удвоились за период между 2002 и 2006 годами. И это был великий прорыв для эмитентов ипотечных ценных бумаг. Спрос резко возрастал, поскольку высокие рейтинги расширяли рынок. Торговцы не изучали ничего, кроме рейтингов... многомиллиардное вращение музыкальной карусели. А потом музыка прекратилась». (35)

Это поставило три глобальных рейтинговых агентства – «Мудис», «Стандарт и Пурз» и «Фитч» – под непосредственное внимание следственных органов, кода в 2007 году разразился кризис. Они были фактически единственными на Уолл-Стрит и среди других банков в бизнесе рейтингования обеспеченных ценных бумаг – облигаций, обеспеченных пулом ипотечных обязательств; облигаций, обеспеченных пулом долговых обязательств; секюритизированных студенческих займов; лотереи, обеспеченной облигациями и множества других.

Согласно отраслевой публикации в «Инсайд Мортадж Финанс», рейтинг AAA получили от рейтинговых агентств около 25% субстандартной ипотеки из суммы на 900 миллиардов долларов, выпущенной в течение последних двух лет. Что доходит до более чем 220 миллиардов долларов субстандартных ипотечных ценных бумаг, несущих высший рейтинг AAA от «Мудис», «Фитч» или «Стандарт и Пурз». К лету 2007 года рейтинговая система распалась по мере того, как лавина неплатежей по закладным на дома прокатилась по всей стране.

И в этот момент становится очень неуютно. Их модельные допущения, на которых они выдавали желаемые AAA аттестаты, являются секретом собственности. «Верьте нам...».

По мнению экономиста, работавшего в рейтинговом бизнесе США и имевшего доступ к фактическим модельным допущениям, используемым «Мудис», «Стандарт и Пурз» и «Фитч» для определения того, получит ли конкретный ипотечный пул с субстандартными закладными рейтинг AAA или нет, их методы были предопределены, чтобы давать максимально возможные оценки рискованным новым ценным бумагам. Оценщики использовали прошлые штрафные процентные ставки периода самых низких процентных ставок после Великой депрессии. Иными словами, они базировали свои рейтинги на периоде с аномально низкими штрафными процентными ставками, чтобы заявлять с помощью экстраполяции, что субстандартные ценные бумаги были и будут в обозримом будущем AAA качества. Они также использовали данные, показывающие, что рецессия редко имела место во всех 50 штатах, лишь только в одном или нескольких штатах за один раз, так что, если закладные из многих различных регионов упакованы в одну ценную бумагу, риск неплатежа также остаётся незначительным.

Риск неплатежей даже по более рискованной субстандартной ипотеке, как утверждалось, «был исторически всегда бесконечно малым». Этот рейтинг AAA от «Мудис», в свою очередь, позволял инвестиционным домам Уолл-Стрит бесперебойно продавать обеспеченные пулом закладных облигации пенсионным фондам или просто любому, кто стремился «повысить доходы», но без каких-либо рисков. Так было в теории.

Как Оливер фон Швайниц указал в своей очень своевременной книге «Рейтинговые агентства: Их бизнес, правила и ответственность», «секьюритизация без рейтингов немыслима».

И в связи с особым характером активов, обеспеченных секьюритизрованными ипотечными кредитами, фон Швайниц указывает, что эти обеспеченные активами ценные бумаги

«хотя и стандартизованные, являются одноразовыми, в то время как другие эмитированные бумаги (корпоративные облигации, государственные облигации) в основном воздействуют на игроков вторичного рынка. Вторичные игроки имеют меньше стимулов для мошенничества, чем "одноразовые эмитенты"». (36)

Или другими словами, для мошенников существует больше стимулов мошенничать с обеспеченными активами облигациями, чем с традиционными эмитируемыми облигациями. Гораздо больше.

«Мудис» и «Стандарт и Пурз» пользуются уникальным статусом

В соответствии с законодательством США тройка рейтинговых агентств пользуется почти уникальным статусом. Правительственной комиссией по ценным бумагам и биржам они признаны как Национально признанные статистические рейтинговые организации. Существуют только четыре таких организаций в США сегодня. Четвертый, гораздо меньший канадский оценщик – «Доминион Бонд Рейтинг Сервис Лтд.». По сути, эта тройка держит квазимонополию на кредитный рейтинговый бизнес во всем мире.

Единственный закон США, регулирующий рейтинговые агентства. Закон о реформе кредитных агентств 2006 года является беззубым актом, который был принят в результате краха «Энрон». За четыре дня до краха «Энрон» рейтинговые агентства давали ему рейтинг «инвестиционного уровня», и шокированная общественность потребовала хоть какого-либо контроля над оценщиками. Воздействие этого Закона на фактическую рейтинговую монополию «Стандарт и Пурз», «Мудис» и «Фитч» было нулевым.

Европейский союз, также среагировавший на «Энрон» и на аналогичные мошенничества со стороны итальянской компании «Пармалат», призвал провести расследование, имели ли рейтинговые агентства США, оценивающие «Пармалат», конфликт интересов (они имели), насколько прозрачны их методологии (не во всём), и проверить на отсутствие конкуренции (что очевидно).

После нескольких лет «изучения» и предположительно многих закулисных движений со стороны крупных банков ЕС, участвующих в секью-ритизационных играх, Еврокомиссия объявила в 2006 году, что она будет лишь «продолжать контролировать» (так!) рейтинговые агентства. «Мудис», «Стандарт и Пурз» и «Фитч» всё также доминируют в рейтингах ЕС. Не существует никаких конкурентов в рейтинговой игре.

«Это свободная страна, не так ли?»

В соответствии с законодательством США эти оценщики не несут ответственности за свои рейтинги, несмотря на то, что инвесторы во всем мире часто зависят исключительно от AAA или других рейтингов «Мудис» или «Стандарт и Пурз» в качестве подтверждения кредитоспособности, особенно в секьюритизированных активах. Закон о реформе кредитных агентств 2006 года ни в коей мере не касался ответственности рейтинговых агентств. Именно в этом смысле он является бесполезной бумагой. И это единственный закон, имеющий дело с оценщиками. Как указывал фон Швайниц:

«Правило 10b–5 Закона о ценных бумагах и биржах от 1934 года, возможно, является наиболее важной основой для возбуждения иска о мошенничестве на фондовом рынке». Это правило устанавливало:

«Должно быть незаконным для любого лица... делать какие-либо ложные заявления о существенных фактах».

Это звучит хоть как-то конкретно. Но затем Верховный Суд подтвердил в постановлении 2005 года по делу о «Дьюра Фармасьютикал», что рейтинги не являются «заявлением о каком-либо существенном факте», как требуется в соответствии с правилом 10b–5. Рейтинги, выданные «Мудис», «Стандарт и Пурз» или «Фитч», являются, скорее, «просто мнением». Они тем самым защищены «правом на свободу слова», согласно Первой поправки Конституции США. (37)

«Мудис» или «Стандарт и Пурз» могут сказать, черт знает что, любую вещь про «Энрон», «Пармалат» или про субстандартные ценные бумаги, какую захотят. «Это свободная страна, не правда ли? Разве не каждый имеет право на своё мнение?»...

Если инвесторы не могли доказать, что имело место преднамеренное и материальное искажение факта, которое непосредственно, или «косвенно» вызвал экономические потери инвесторов, а не просто факт, что цены на акции сначала были завышены, а потом упали, тогда они проигрывали. Сама оценка могла оказаться «ближайшей причиной» экономической потери инвестора только в нескольких исключительных случаях: 1) когда имелись доказательства, что инвестор положился на оценку как точную; 2) когда была выставлена заведомо ложная оценка; и 3) когда курс акций падал в результате мошенничества с оценками. Доказательство таких вещей в суде оказалось довольно трудным делом.

Американские суды неоднократно описывали финансовые рынки как «эффективные». Также, эти «эффективные» рынки в силу своей собственной природы обнаруживают любое мошенничество в компании или ценной бумаге и оценивают это соответственно... в конечном счёте. Поэтому нет необходимости беспокоиться об оценщиках... (38)

Это было то самое «саморегулирование», которое, по-видимому, имел в виду Алан Гринспен, когда неоднократно вмешивался, чтобы выступать против любого регулирования возникающей революции секьюритизации активов.

Революция секьюритизации была вся полностью застрахована правительственной политикой США типа «ничего не плохого слышу, ничего плохого не вижу», которая говорила, что «хорошо для Больших Денег, то хорошо для нации». Это был порочный перифраз уже порочных слов 1950 года тогдашнего главы «Дженерал Моторс» Чарльза Е. Уилсона:

«Что хорошо для "Дженерал Моторс", то хорошо для Америки».

Игра «Кризис за кризисом»

18-летний срок пребывания Гринспена можно описать, как последовательное перекатывание финансовых рынков от одних кризисов в ещё большие в процессе выполнения наиважнейших задач Денежного Треста, руководящего программой Гринспена, – расширение их власти над мировой валютной системой.

К началу 2009 большой части мира становилось ясно, что революция секьюритизации Гринспена это мост в никуда, который означает конец долларового доминирования и глобального доминирования долларовых финансовых институтов на многие десятилетия вперёд. Продуманные намерения революции секьюритизации были очевидны в следующем:

1) непреклонный отказ Гринспена от любой попытки Конгресса наложить некоторое минимальное регулирование на внебиржевую торговлю деривативами между банками;

2) его отказ изменить маржинальные требования на покупку на фондовом рынке акций с кредитным плечом:

3) его повторяющаяся поддержка секьюритизации субстандартного низкокачественного высокорискового ипотечного кредитования;

4) его неустанное долголетнее давление, чтобы ослабить и наконец аннулировать ограничения Гласса-Стигала на банки, владеющие инвестиционными банками и страховыми компаниями;

5) его поддержка радикального сокращения налогов Бушем-младшим, которая вызвала взрывной рост федерального дефицита в 2001 году;

6) его поддержка приватизации Трестового фонда социального обеспечения, чтобы слить эти триллионы долларов в карманы своих дружков-финансистов с Уолл-Стрит.

Все эти политические шаги были хорошо запланированы и полностью выполнены; их последствия узнаваемы и обозримы. Революция секьюритизации нацеливалась на создание мира Новых финансов, где риски были бы отделены от банков и распространены по всему миру так, чтобы никто не смог идентифицировать, где лежит реальный риск.

Узкоспециализированное страхование: виагра для секьюритизации

Те ценные бумаги, обеспеченные пулом субстандартных закладных, которые не оправдывали рейтинг AAA, также нуждались ещё в одной критической подпорке. Умники с Уолл-Стрит выступили с оригинальным решением.

Эмитенты ценных бумаг, обеспеченных закладными, должны были выполнять то, что стало известно как узкоспециализированное страхование. Узкоспециализированное страхование для гарантии против неплатежей по секьюритизированным ценным бумагам является ещё одним сопутствующим результатом революции Гринспена.

Узкоспециализированное страхование стало очень важным элементом в мошенничестве, охватившем Уолл-Стрит, в этой афере, известной как секьюритизация. Выплачивая определённый налог, специализированная (отсюда термин «монолайнер») страховая компания может страховать или гарантировать пулы субстандартных ипотечных закладных на случай экономического спада или рецессии, в течение которой бедные домовладельцы субстандартной недвижимости не смогут ежемесячно вносить ипотечные платежи.

Хотя узкоспециализированное страхование началось ещё в начале 1970-х годов в качестве гарантии для муниципальных облигаций, именно гринспеновская революция секьюритизации вызвала его на поверхность. Узкоспециализированным страхованием занимались фактически одиннадцать плохо капитализированных, свободно регулируемых страховых компаний, которые назвали себя «финансовыми гарантами». Они все базировались в Нью-Йорке и регулировались страховым регулятором того же штата.

Дата добавления: 2015-08-02