Любое копирование без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд! 3 страница

Идя через темные коридоры с выцветшими обоями и неудачными портретами, Азалия сжимала руку Брэмбл, которая с такой же силой сдавливала руку старшей сестры в ответ. Азалия считала, что она не скучает по Королю, его строгому следованию правил и всем этим формальностям, но волнение в груди доказывало обратное.

Войдя в вестибюль, они увидели Короля, беседующего с молодым человеком возле библиотеки. Джентльмен поднял глаза, когда вошли Азалия и Брэмбл. Даже учитывая, что помещение было очень слабо освещено, черные полотна покрывали окна, свет все же отражался в теплых карих глазах гостя. Лорд Брэдфорд!

Король тоже посмотрел на них и неодобрительно сдвинул брови. Его борода была идеально подстрижена, одет он был в свежий костюм, но выглядел полуголодным. Азалия ощутила благодарность за то, что у них на ужин были рыбные пироги. Они придавали сил.

— Наконец-то вы вышли! — сказала Брэмбл. — Давно пора!

— Мы ждем вас в столовой, — произнесла Азалия. — Мы не начнем без вас.

— Правило номер восемнадцать, — напомнила Брэмбл.

Лицо Короля стало еще более суровым.

— У меня важные дела, — сказал он. Холодно, официально, строго. — Этот молодой человек остановит куранты на время траура.

— Остановит куранты! — вспыхнула Брэмбл. — Что? Сударь, вы не можете! Матушка так любила их! Она даже придумала короткий танец для них — вы же помните! — Она схватила Короля за руку, на ее лице читалась мольба.

Брэмбл! Что же ты?,подумала Азалия. Взгляд ледяных голубых глаз Короля при слове "Матушка" стал еще более холодный и суровый.

— Все в порядке, — быстро сказала она, надеясь все исправить. — Я провожу его в башню. Вы можете отправиться ужинать.

— Очень хорошо. Вы можете отвести его. А вы, барыншня. — Король высвободился из рук Брэмбл, — отправитесь к вашим сестрам немедленно.

Сердце Азалии затрепетало от надежды, но Король прошагал мимо нее, взял с вешалки пальто и рывком открыл входную дверь вестибюля. Надежда обернулась негодованием. Он... он уходит! Перед тем, как он захлопнул дверь, Азалия, превозмогая боль, задержала ее, поставив ступню в проем.

— Вы не можете уйти, — отчаянно прошептала она. — И вы не можете вечно сидеть в библиотеке тоже. Это гораздо важнее Д.К.В.* Вы нужны нам!
*(Дел Королевской Важности - прим.переводчика)

Король отпустил резную дверную ручку и ушел. В приступе ярости Азалия с шумом захлопнула за ним дверь.

Почему Король так поступал? Он никогда не был таким, как Матушка, но и никогда не был таким, как сейчас. Обстоятельства были такими тяжелыми и запутанными, однако, Азалия чувствовала, что может справиться со всем, если Король будет рядом. Теперь же она ощутила себя покинутой.

Брэмбл, глядя на дверь, поджала подбородок. Потом она сглотнула и обрушилась на лорда Брэдфорда.

— Вы! — прорычала она, ее желто-зеленые глаза пылали. — Вы!

Она помчалась вниз по коридору, шурша черными юбками и ярко рыжими волосами. Эхом раздавались ее шаги.

Только теперь Азалия поняла, что сильно сжимает кулаки. Она медленно разжала их и в тусклом свете увидела на своих ладонях вдавленные серповидные отпечатки. Возле каждого из них свернулись кусочки кожи, будто Азалия вонзила ногти в кусок мыла, а не в собственные ладони.

Послышалось вежливое покашливание, и Азалия покраснела, вспоминив о лорде Брэдфорде. Она повернулась.

— Я не хотел... — произнес он глубоким грудным голосом, теребя край шляпы.

— Разумеется, — сказала Азалия. — Обстановка у нас здесь немного натянутая. Как ваша рука?

— Лучше, — торжественно заверил он. — Благодаря вам.

Верная своему слову, невзирая на терзания в душе, Азалия повела его по главной лестнице дворца. Она почти все время молчала. Говорил он, наполняя тишину спелым баритоном: о том, что содержит магазин часов на Серебряной улице и о том, что Король послал за часовщиком, но мистер Грюнингс отсутствовал, а он сам довольно хорошо знаком с часовым механизмом, поэтому и пришел вместо него.

— Я знаю, визиты запрещены во время траура, — сбивчиво произнес он. — Но я посчитал это Делом Королевской Важности... — Он помолчал. — Я хотел выразить вам свои соболезнования. По поводу вашей мамы. У нее был самый приятный смех из всех, кого я когда-либо знал.

Азалии захотелось разразиться слезами и кинуться ему на шею. Вместо этого, стоя на несколько ступенек выше него, она обернулась, рукой опираясь на полированные перила. Она внимательно посмотрела на его взъерошенные золотисто-русые волосы и быстрым движением пригладила их. Ей хотелось сделать это еще со Святок.

По лицу лорда Брэдфорда пробежало смущение, и Азалия, испытывая жар, вновь повела его на чердак башни по шатким ступенькам.

Башня — квадратная, симметричная и старая — высилась над вестибюлем. Воздух здесь был затхлым с острым запахом металла. Азалии пришлось прикрыть глаза, когда они взобрались на главную платформу. Солнечный свет разливался сквозь стеклянный циферблат, отбрасывая на пол тени цифр. Лязгали и звенели блоки с шестеренками.

Лорд Брэдфорд как зачарованный изучал конструкцию, трогая каждую огромную размером-с-колесо-повозки шестерню, его глаза светились возбуждением.

— Это магия, — сказал он, указывая на главный механизм, вращающий вал и стрелки. — Мне было интересно, как противовесы двигаются без пара и усилий. Взгляните.

Азалия пристально посмотрела на шестерню. Возле центра, словно выкованная кузнецом, была отметка, идентичная той на чайном сервизе — DE. Знак Д'Иса.

— Вполне возможно, — сказала она. — Здесь повсюду очаги магии со времен Его Королевского Величества.

По идее, мысль о том, что когда-то дворец был покрыт злыми чарами, должна была ужасать ее, но она не боялась. Сложно трястись от страха перед зданием с запахом старой гренки. Некогда, полагала Азалия, дворец был величественным и пугающим: волшебные стены, через которые можно пройти, дымоходы, на которых не гнездятся птицы. Когда убили Его Королевское Величество — сначала отравили несколько раз, затем расстреляли из пистолетов, потом отрезали голову и испепелили его в главном дворцовом камине... никто, по правде говоря, не любит распространяться об этом — Гарольд Первый каким-то образом расколдовал дворец, перестроил его и сделал его пригодным для проживания.

Остались только частички магии, такие как чайный сервиз и эта башня.

— Мой отец поговаривал о волшебстве во дворце, — сказал лорд Брэдфорд, направляясь к крохотному камину в стене. Азалия чувствовала, как при каждом его шаге двигаются половицы у нее под ногами. — Он рассказывал, что, когда наши отцы были мальчишками, они частенько играли вместе в магических переходах.

Брови Азалии поползли на лоб.

Как странно представлять играющего Короля. Или даже думать о нем как о мальчике. Однако, когда лорд Брэдфорд взял совочек с каминной стойки и пошел обратно к ней, снова скрипя половицами, Азалия спросила: "Волшебные переходы? Здесь? В нашем дворце?"

Лорд Брэдфорд улыбнулся еле заметно и под медленно вращающимся валом заговорчески наклонился к ней. Азалия подошла ближе и уловила запах свежего белья с ароматом хвои.

— Эта метка, знак Д'Иса. Оставленная на кирпиче, она обозначает тайный проход. Вы знали это? Его можно открыть, потерев серебром.

— В самом деле? — воскликнула Азалия.

— Хотя, насколько я помню, он говорил, что сейчас эти помещения используются только как кладовые. Боюсь, это не очень захватывающе.

Азалия кивнула, но отложила эту крупицу информации у себя в голове.

Помня о цели визита и все еще держа совочек, лорд Брэдфорд по приставной лестнице легко поднялся на платформу с колоколами и шестеренками. Громоздкий механизм скрыл его, и Азалия прикусила губу и поджала пальцы в пуантах. Очень скоро помещение заполнил ржавый бескомпромиссный скрип. Затем — обрушилась тишина. Тиканье прекратилось. Азалия протянула вверх руку и дотронулась до вала на циферблате. Оттого, что он не вращается больше, у нее скрутило желудок.

Лорд Брэдфорд появился из-за шестеренок уже без совочка, его лицо вновь приняло серьезный вид. Азалия, в стремлении скорее уйти, повела его вниз по ступенькам.

Он, казалось, чувствовал, что она была не в настроении разговаривать, и торжественно хранил молчание.

Азалия остановилась от звука удара и тихого "У-у" лорда Брэдфорда.

— Вы не ушиблись? — спросила Азалия.

— Вроде нет, — последовал ответ после паузы.

— В атаку!

Боевой клич эхом разлетелся по башне, гулко отражаясь от колоколов. Голос Брэмбл! Тотчас же в воздух взлетел рой картофелин. Бац! Бум! Ба-бах! У подножья лестницы в тусклом свете стояли все девочки, их юбки были подвернуты вверх, как корзины. Картофель сыпался градом, налетая на кирпичные стены, тонкие перила, деревянный пол и на лорда Брэдфорда. Он умело защищался рукой.

— Вы что все с ума посходили? — закричала Азалия. — Прекратите немедленно... ай!

Картофелина попала ей в голову. Дельфиния швырнула в нее еще одну, которую лорд Брэдфорд поймал своей высокой шляпой до того, как она достигла цели.

— Что вы творите? — спросила Азалия, сбегая вниз по оставшимся ступенькам. — Ева! Флора и Злата! И Кловия... только не ты!

Кловия, которая не бросила ни единого клубня, отошла назад, краснея от стыда, на ее глаза навернулись слезы.

— А вы, — обратилась Азалия к Брэмбл. — Что с вами тремя?

По крайней мере, на пару секунд, Брэмбл снизошла до виноватого взгляда, а затем гневно вздернула подбородок.

— Мы не можем бездействовать, — сказала она. — Если он не запустит часы на башне снова, то мы будем повсюду опаздывать, а если мы будем все время опаздывать, то...

— Король будет еще более сердитый, чем прежде! — закончила Дельфиния.

— Он вскоре уйдет на войну, и мы никогда его больше не увидим, — это была Злата.

В очередной раз Азалия стояла среди сестер, чьи губы дрожали, а щеки были мокрыми от слез. Жасмин калачиком свернулась на полу, ее детские кружевные панталоны подергивались черной рябью. Она завопила тоненьким звонким голосочком.

— У меня есть часы.

Азалия вздрогнула, вспомнив о присутствии лорда Брэдфорда. Он спустился вниз и протянул ей свою руку, в которой были золотые часы на цепочке с брелоком.

— Пожалуйста, примите их, — сказал он. — Вы можете спрятать их в кармане на время траура и следить за временем.

Азалия могла поклясться, что это была семейная реликвия. Между орнаментальными завитками золото почернело от времени.

— Мы не можем взять их, — сказала Азалия.

Брэмбл выхватила карманные часы из ладони лорда и, прижимая их к груди, отскочила.

— Ах, ты! — Азалия попыталась забрать их обратно, но Брэмбл все дальше убирала руки.

— Возьмем их в залог, — сказала Брэмбл. — Получите их назад, когда запустите башенные часы.

Лорд Брэдфорд поклонился.
— Как пожелаете.

— Значит, они наши до тех пор.

— Именно так.

— И вы не получите их до тех пор.

— Как вы и сказали.

— И...и... что ж... ладно... хорошо тогда, — заключила Брэмбл.

Бледная от смущения Азалия собирала картофель, пока младшие сестры обступили Брэмбл, демонстрирующую им как карманные часы заводить, а также открывать и закрывать. И, только когда все было убрано, Азалия осознала, что лорда Брэдфорда в комнате уже не было.

Азалия стрелой пролетела через холл к мезонину в вестибюле. Он еще не ушел. Азалия, едва дыша, остановилась у лестницы и прислонилась к перилам.

— Сэр, — позвала она. — Лорд Брэдфорд.

Он обернулся. Его взгляд скользнул вверх и он увидел Азалию.

— Спасибо, — сказала она.

Лорд Брэдфорд низко поклонился, снимая при этом шляпу, которая снова взъерошила ему волосы. Когда он выпрямился, его лицо озаряла улыбка, такая же изогнутая, как и его галстук, и Азалия не смогла не улыбнуться в ответ.

ГЛАВА 5

Похороны состоялись на следующий день. Принцессы, прижимаясь друг к другу, держались настолько далеко от могилы, насколько позволяли приличия. Кладбище и прилегающие улицы были переполнены скорбящими — на всех была черная одежда, черные вуали и чепчики. Лошадей для процессии покрасили черной краской, уличные фонари обернули черной тканью. Всё черное.

Лишь суровыми белыми хлопьями на черный пейзаж падал снег.

Король стоял возле могилы, рядом с членами парламента, втянув щеки и плотно прижимая руки к бокам, что говорило о его раздраженности. Он не смотрел на могилу. Он не смотрел на девочек. Он смотрел... в пустоту.

После того, как прочли молитвы, уложили в могилу хвойные ветви, остролист и омелу, толпы присутствующих двинулись на выход через старые шаткие ворота. Семье и членам парламента предстоял поминальный обед в кафетерии. Король, не говоря ни слова, ушел вместе со скорбящими. Он даже не плакал. Азалия пыталась сдерживать свое негодование — ее ладони все еще саднили со вчерашнего дня.

Девочки не двигались, пока кладбище совсем не опустело. Они не отводили взглядов от изваяния плачущего ангела. На их рыжие, золотистые и каштановые макушки в безмолвии приземлялись снежинки, каплями стекающие по волосам.

— Нас хватятся, — спустя некоторое время произнесла Азалия. — А нас ждет обед с Королем. Он обязан прийти, ведь там будут гости. Таково правило.

Крепко ухватившись за отвороты плащей и покрывающие плечи шали, сестры не проронили ни слова.

— Мисс Азалия.

Азалия обернулась и увидела Фейрвеллера. Он выглядел еще мрачнее обычного. Держа шляпу в руке, он жестом указал на узкую тропинку, ведущую вдоль деревьев и могильных плит.

— Не соизволите пройтись со мной?

Азалия пошла за ним, минуя обледенелые ветки и покрытые инеем листья. Ощущая на себе любопытные взгляды сестер, она слегка поморщилась, предвидя бесконечный поток поддразниваний. Фейрвеллер — молодой, статный, красивый, но неприятный, как шершень, и пахнет мятой.

— Здесь присутствовал премьер-министр Делчестра, — наконец произнес Фейрвеллер. Под его ногами хрустел снег. — На похоронах. Вы видели его?

Азалия вспомнила бородатого мужчину с моноклем и кивнула.

— Вам известно, что недавно Делчестр вынудил нас исполнить условия альянса и выступить с ними в схватке? И то, что вашему отцу, также как мне и полкам, придется скоро отправиться на войну?

Азалия резко остановилась, юбками сметая снег с тропинки.

— Он же не сейчас уходит? — спросила она

Фейрвеллер печально кивнул:
— Ему предоставили достаточно времени, чтобы проститься с вашей матерью, но пришла пора вспомнить о долге. Войска могут отплыть уже завтра, пока не начался шторм. Я подумал, вам следует узнать об этом не из газет.

Азалия хранила безмолвие. До этого, лишь Матушка разговаривала с ней о таких вещах, сглаживая острые углы. А теперь, слушая Фейрвеллера, ей казалось, что в порывах ветра закружили колючие кристаллики льда. Азалия сильнее натянула шаль.

— Так скоро, — сказала она. — Вы уверены, что ему уже обязательно уезжать? А как же траур?

Фейрвеллер слегка покачал головой.
— К сожалению, в политике нет места чувствам.

— Но он же король! Ему и вовсе не обязательно участвовать! Уверена, король Делчестра и не будет!

Он протянул вверх одетую в перчатку руку и с хрустом отломил обледеневшую веточку. Перед тем, как снова заговорить, он долго разглядывал ее, держа в ладонях.

— Существует старинная магия, — медленно начал он. — Она очень сильная и связана с обещаниями. Она берет истоки со времен Его Королевского Величества Повелителя Д'Иса и первого генерал-капитана. Ваш отец дал такую клятву, когда мы заключили союз с Делчестром. Мы все поклялись. Нельзя не считаться с этим.

— Он дал клятву, — глухим, ничего не выражающим голосом, повторила Азалия.

— Поэтому, мы обязаны идти. Если это вас хоть немного утешит, то я уверен, что война закончится быстро. Несомненно, она не продлится и года.

Азалия прислонилась к стволу заиндевелого дерева, в очередной раз сдерживая слезы. Серые глаза Фейрвеллера, такие же бесцветные, как и он сам, внимательно наблюдали за ней. Спустя некоторое время он поклонился и ушел прочь через железные ворота.

Кусты за спиной Азалии затрещали, и вовсе не ветер был тому причиной. Она уставилась на укрытую снегом землю и вздохнула.

— Теперь можете выходить, — сказала она.

Из-за надгробных памятников и голых деревьев, где они прятались все это время, практически бесшумно стали появляться сестры. Они смотрели на Азалию широкими испуганными глазами. Кловия прижимала к груди Лилию. Они все хранили молчание, за исключением одиннадцатилетней Евы, которая сгребла снег, слепила из него снежок и запустила его в изваяние плачущего ангела над могилой Матушки. Пфф.

— Ненавижу эту статую! — закричала она. — Она совсем не похожа на ангела! — Пфф, — Кажется, будто она подавилась ложкой! — Пфф.

— Ева, — позвала Азалия. Ева икнула, сняла очки и потерла глаза покрасневшей рукой.

Усилившиеся порывы ветра трепали локоны девочек; бедняжки стояли неподвижно — притихшие и несчастные. Азалия перевела дыхание.

— Флора, Злата, можете выполнить па из мазурки прямо здесь? — спросила она.

Флора фыркнула и замотала головой.

— Это не так уж и сложно, — настаивала Азалия. — Просто попробуйте, у вас получится. Никто вас здесь не увидит.

В нерешительности, Флора предприняла попытку: повернувшись на девяносто градусов, она сделала шаг назад, но оперлась не на ту ногу и запуталась. Ее подбородок задрожал.

Я вообще ничего не могу в этих ботинках, — пожаловалась она. — Они такие тяжелые.

— Это было хорошо! — Азалия поставила близняшек рядом с собой. — У тебя почти получилось. Разобьем движение на части. Давай, Злата. Сначала левую ногу, шаг назад. Поворот, хорошо, прыжок направо, изящный поворот, вместе. Хорошо!

— У нас получилось, — воскликнула Флора. Она повторила па, ее светло-русая коса подскакивала при каждом прыжке. Злата вторила ее движениям.

— Это легко! — просияла Злата.

— Вы обе, так быстро учитесь, — улыбнулась Азалия. — Давайте попробуем вместе. Возьмитесь за руки. Холли, Айви, вы делаете только базовые шаги. Поняли?

На этот раз возражений не было, даже Ева, едва сдерживая улыбку, произнесла: "Мы, должно быть, нарушили, по крайней мере, уже правил пятьдесят". Они соединили руки. Холли наклонилась, чтобы свободной рукой ухватиться за Кейл. Стараясь не замечать могильных плит, они начали танцевать в снегу. Шаг, скольжение, вместе, вперед. Они сомкнули руки в центре круга, затем разъединили и хлопнули в ладоши.

Темп задался быстро. Азалия уже забыла о ветре и стуже, о том, что они на кладбище, и даже о трауре, и о том, что тяжелые ботинки натирают ноги — она чувствовала только уже знакомое трепетание в груди. Теплая мерцающая частица. Все девочки теперь улыбались.

Едва Азалия собралась в очередной раз повернуться, как девочки перестали танцевать. Нарушая круг, они пытались спрятаться за старшей сестрой, затем сложили руки и опустили глаза.

— Что случилось? — удивилась Азалия. — Вы были так прекрасны. — Нахмурив брови, она обернулась — перед ней стоял не кто иной, как сам Король.

Танец словно выбило из нее. Азалия оступилась.

— Сударь! — сказала она.

Король открыл рот, закрыл его, затем открыл снова.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Э-э, — запнулась Азалия. — Всего лишь... танцуем, и только.

— Да, это я вижу, — сказал Король.

Девочки шаркали по снегу ногами.

— Мы же очень тихо, — защебетала Холли, — как мышки!

Король растерянно почесал голову. Вблизи он выглядел таким уставшим и измученным, паутинка морщин вокруг глаз стала более заметной, чем раньше, то же можно сказать и о складке между бровями.

— Не сердитесь, — сказала Азалия. — Все в порядке, правда — нас никто не видел.

— Только потому, что вас никто не видел и не слышал, не значит, что все в порядке, — произнес Король. Он крепко схватил Азалию за плечи, отчего она съежилась.

— Траур подразумевает проявление наших внутренних страданий, — продолжал Король. — Танцы оскорбляют память о вашей матери. Плохой пример, Азалия! Как будущей королеве, тебе следует лучше стараться! Плохой пример!

Выговор причинял острую боль. Азалия внезапно почувствовала, насколько холодным был ветер, и как он бил ей в лицо. Она отвернулась.

— Идите в дом, — подытожил Король, освобождая ее и потирая лицо рукой. — Все вы. Немедленно, пока не начался шторм.

Тем вечером Азалия спорила со своими сестрами. Это происходило крайне редко, но обстановка накалялась, и им подали ужин в их комнату — жестокое наказание. За окном стучал дождь, через щели в крыше падали капли в предусмотрительно подставленную чашу на столе. Девочки сидели возле огромного камина и маленькими глотками пили грибной суп. По крайней мере, суп был горячим.

— Я просто считаю, что нам всем следует извиниться, — сказала Азалия. Она намазала маслом очередную оставшуюся-после-поминального-обеда булочку для Айви, нетерпеливо выхватившую деликатес. — Даже, если мы считаем, что не прав он. Мы не можем оставить все как есть.

— Я просто считаю, что это странно, — сказала Брэмбл, потирая руки о горячую чашку. — За несколько дней он впервые к нам обратился и кричал при этом.

— Он пообщается с нами перед отъездом, — произнесла Азалия. — Он обязан. Это правило номер двадцать один. Помните? Прощаться, соблюдая формальности. Мы всегда выстраиваемся в линию в вестибюле перед его поездкой по длительным Д.К.В.

Брэмбл мрачно улыбнулась.

— Кушать с семьей тоже было правилом, — съязвила она.

Во время перебранки губы Дельфинии становились все жестче и тоньше. Она периодически посматривала на Еву, которая молчала весь вечер. Ева сидела на краешке своей кровати и, пытаясь не заплакать, издавала звуки подавленных рыданий.

— Ева? — обратилась к ней Азалия.

Ева вертела на коленях свои очки.

— Ладно, — сказала Азалия. — Дельфиния?

Дельфиния подняла острый подбородок, бросая упрямый дерзкий взгляд. Ева сглотнула и заговорила.

— Он не попрощается с нами, — сказала она, все еще пристально рассматривая очки своими синими глазами. — Он уедет и даже не придет повидать нас.

Сестры посмотрели друг на друга, затем на Азалию. Азалия сморщила лоб.

— Ева, сейчас...

— Она права, — бросая на пол скомканный платок, перебила ее Дельфиния, — О, блаженное неведение! Не могу поверить, что вы до сих пор ничего не уяснили. Ева и я все поняли еще два дня назад!

— О чем ты?

— Король, — сказал Ева. — Он не... — Она оттягивала кончики своих густых темных волос. Вмешалась Дельфиния.

— Он не любит нас, — произнесла она. — И мы ему не нужны.

Она была настолько бледная, что Азалии показалось, что на этот раз она может упасть в настоящий обморок. Холли, Айви и двойняшки переводили встревоженный взгляд с Азалии на Дельфинию. Азалия сердито сложила руки.

— Что? Конечно он любит нас, — сказала она. — Иначе быть не может. Дельфиния, так и есть.

— Он... он всегда кушал с нами, — смело заявила Флора. — И... он дает нам туфельки для танцевальных занятий.

— Он КУШАЛ с нами и ДАВАЛ нам туфельки, — поправила ее Дельфиния, — потому что Матушка была рядом, и она хотела, чтобы он так поступал. Неужели вы не видите? Он уделял нам внимание только тогда, когда его просила об этом Матушка. Теперь, когда Матушки не стало, зачем ему считаться с нами? Вероятно, он даже рад уехать.

— Дельфиния...

— Лия? — послышалось от Флоры.

Азалия сдавила горку из пустых чаш с такой силой, что они хрустнули. Она уверяла себя, что у нее нет любимых сестер, но, если бы были, то Дельфиния не попала бы в этот список.

— Чушь, — парировала Азалия. — Брэмбл тоже не верит в это.

— Ну, Аз, — Брэмбл постучала ложкой о край своей тарелки. — Он никогда не проявлял к нам великой любви.

Азалия с грохотом поставила тарелки на стол.
— И ты туда же? Как вам всем в голову могла прийти такая ужасная мысль? Он... он хотел открывать бал со мной, помните?

— Потому что ему Матушка так сказала, — прошептала Дельфиния. — А он бросил тебя с Фейрвеллером.

Азалия запустила в Дельфинию ложкой. Она пролетела мимо и попала в украшенную драпировкой банкетку. Азалия резко повернулась, юбки со свистом рассекли воздух позади нее. Она упрямо зашагала к двери.

— Я приведу его прямо сейчас, — сказала она, хватая задвижку с такой силой, что ее рука запульсировала от боли. — Вот увидите. Это не правда! Вот увидите!

Дверь библиотеки была открыта. Азалия постучала по деревянной панели рядом с дверной коробкой и заглянула внутрь.

Возле стола Короля на корточках сидел человек. Разочарованно Азалия увидела, что это был вовсе не Король, а мистер Пудинг. Престарелый дворецкий, медленно оборачивая книги в ткань, улыбнулся, когда вошла Азалия.

— Мисс! — сказал он, — Холодает, мисс.

— Где Король? — спросила Азалия.

Улыбка мистера Пудинга растаяла, он всячески избегал взгляда хозяйки.

— Он отбыл, мисс. В порт.

Не в силах сдерживать себя, Азалия глубоко вонзила ногти в ладони, в горле застрял ком.

— Он не мог! — прошептала она.

— Он сказал, что не хотел вас беспокоить из-за всей этой суеты и тяготы расставания и все в этом роде, мисс.

Азалия выскочила из библиотеки, от негодования у нее побелели костяшки пальцев.

В глубине сознания Азалия понимала всю нелепость своей затеи. Невзирая на нелюбовь к лошадям, ей все-таки удалось оседлать Теккери дамским седлом и, рискуя свалиться, поскакать на нем в порт. Азалия ненавидела верховую езду. Танец был легче и он не мог сбросить тебя, а еще от него не несло так... по-лошадиному.

В спешке Азалия забыла одеть плащ. Ледяной дождь насквозь промочил ей одежду и волосы, но она не обращала внимание на озноб. Кровь, бурлящими потоками, разливалась по ее венам, не подпуская холод.

Порт располагался неподалеку. Все судна входили в доки и вели торговлю там же — на реке Ализарин, протекающей через весь город. По мере приближения Азалии к пристани, скупой свет фонарей становился все ярче. К тому времени она уже упустила поводья, теперь беспокойно свисающие, и что есть силы вцепилась в гриву Теккери. На деревянных планках из-под копыт коня вылетали комья мокрого снега.

Невзирая на ненастную погоду, в порту кипела жизнь. Десятки рабочих заводили промокших лошадей на помосты, после чего кран переносил на корабль обвязанный сетками груз. Вдыхая запах старого сырого дерева, Азалия сначала увидела Фейрвеллера в нескольких шагах от нее, а потом услышала Короля, громким голосом раздающего указания. Петляя, она протиснулась сквозь толпы кавалеристов и лошадей.

— Сударь! — закричала Азалия. Приближаясь к Королю, она пустила своего скакуна легким неказистым галопом, но потеряла равновесие и выпала из седла, как раз в тот самый момент, когда Теккери поравнялся с Диккенсом. Падая, она ухватилась за сумку, перевешенную через круп Диккенса, и по металлическому звону выпавшего из нее предмета, поняла, что это был серебряный меч.

Его незаточенное лезвиe было покрыто вмятинами и пятнами, на рукояти нанесен клеточный узор, и обычно он хранился в футляре в портретной галлерее. Поскольку меч принадлежал еще Гарольду Первому и имел историческое значение, Король брал его с собой на парады или когда предстояло произнести речь. Ничего удивительного, что также это оружие берут с собой на войну.

— Азалия! — две сильные руки подхватили ее, уберегая от падения на мокрый деревянный настил, развернули на сто восемьдесят градусов, и Азалия оказалась лицом к лицу с Королем, его выражение было очень обеспокоенным. — Бога ради! На тебе даже плаща нет.

— Не подумала, — сказала Азалия, осознавая, что ее трясет. Ее насквозь промокшее черное платье прилипло к телу.

Король расстегнул свой плотный плащ, снял его и накинул Азалии на плечи. Она едва не пошатнулась под его тяжестью. Затем Король поднял меч с планок и внимательно изучил его, хмурясь при этом.

— Ты его поцарапала. — перед тем, как спрятать его обратно в ножны, Король показал дочери крошечную тонкую черточку. — Это государственная собственность, Азалия. И вообще — зачем ты здесь?

— Вы уезжаете, — содрогаясь от холода, сказала Азалия. — Вы даже не попрощались! Девочки...

Чьи-то громкие возгласы прервали ее, люди кричали Королю о необходимости разделения войск и припасов. Запах мокрых лошадей, раздаваемые Королем оглушительные приказы, скрип реек и копыт на планках — все это было чуждо Азалии. Она крепко вцепилась в отвороты плаща и слова, бурлящим потоком, соскочили с губ.

— Вы не можете уехать сейчас! — воскликнула она. — Правило номер двадцать один! У нас есть правила!

Король повернулся к ней, его красивая красная форма почернела от дождя. Сверкнула молния, отбрасывая грозные тени на его лицо.
— Я не могу бросить здесь людей, Азалия! Они нуждаются в своем генерале.

— Если вы не приедете, — продолжала Азалия, — девочки решат, что вы... что вы не... пожалуйста, сударь, вам необходимо вернуться и попрощаться!

— Министр Фейрвеллер, — позвал Король. — Министр, сопроводите Азалию обратно во дворец. И, ради всего святого, проследите, чтобы она не свалилась!

В следующий миг Король усадил Азалию на спину Теккери и передал поводья Фейрвеллеру, сидевшему верхом на своей белоснежной кобыле — ЛедиФейр.

Дата добавления: 2015-08-02