Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Счет Ноль

ГИПЕРБАЗАР | РЕЙС ИЗ ОРЛИ | ВРЕМЯ ТРАССЫ | ПРИБЛИЖЕНИЕ | ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ | ТАРАНЬ! | КАЗУАРЫ И ГОТИКИ | ДЫШАШИЕ СТАНЦИИ | ДЖЕЙЛИН СЛАЙД | ШКАТУЛОЧНИК |


 

Бобби вышел из конторы вслед за Джекки и девочкой с каштановыми волосами. Казалось, он у Джаммера чуть ли не месяц, и уже никогда не выполоскать изо рта привкус этого места. Идиотские маленькие глазки утопленных прожекторов смотрят с черного потолка, пухлые кубы сидений из искусственной замши, круглые столы, резные деревянные ширмы... Бовуа сидел, свесив ноги, на стойке бара, на серых блестящих коленях – южноафриканский обрез, рядом – детонатор.

– Как вышло, что ты их впустил? – спросил Бобби у Бовуа, в то время как Джекки усадила девочку у стола.

– Это все Джекки, – сказал Бовуа, – она была в трансе, пока ты сидел во льду. Легба. Он сказал нам, что Дева на пути сюда с этим парнем.

– Кто он?

Бовуа пожал плечами:

– С виду наемник. Солдат дзайбацу. Выбравшийся с улицы самурай. Что с тобой произошло, пока ты был во льду?

Бобби рассказал ему о Джейлин Слайд.

– Лос-Анджелес, – задумчиво проговорил Бовуа. – Она все вверх дном перевернет, чтобы добраться до человека, который сжег ее дружка, но брату нужна помощь, забудь об этом.

– Я не брат.

– Думаю, что-то в этом есть.

– Так, значит, мне не нужно пытаться прорваться к якудза?

– А что говорит Джаммер?

– Глухо. Сидит там сейчас и смотрит, как твой "солдат" разговаривает по телефону.

– Звонок? От кого?

– Какой-то бледнолицый с протравкой. Мерзкого вида.

Бовуа поглядел на Бобби, потом на дверь, потом снова на Бобби.

– Легба говорит: соберись с духом и наблюдай... Слишком много неожиданностей и без этих Сыновей Неоновой Хризантемы.

– Бовуа, – сказал Бобби, понизив голос, – эта девочка... эта она, та самая, которая была в матрице, когда я попытался набежать...

Негр кивнул, пластиковая оправа снова сползла на кончик носа.

– Дева.

– Но что происходит? Я хочу сказать...

– Бобби, мой тебе совет, просто принимай все как есть. Для меня она одно, для Джекки, может быть, что-то иное. Для тебя – просто перепуганный ребенок. Полегче, не расстраивай ее. Она очень далеко от дома, а нам еще очень и очень далеко до того, чтобы выбраться отсюда.

– Ладно... – Бобби смотрел себе под ноги. – Мне очень жаль, что так вышло с Лукасом, друг. Он был... он был большой человек.

– Пойди поговори с Джекки и девочкой, – отозвался Бовуа. – Я присмотрю за дверью.

– Хорошо.

Он зашагал по ковру ночного клуба туда, где Джекки сидела с девочкой. Ничего особенного, девчонка как девчонка, только какой-то голосок нашептывал, что она и есть та самая. Девочка не подняла глаз, и тут он сообразил, что она плачет.

– Меня схватили, – сказал он Джекки. – А ты попросту исчезла.

– Как и ты, – ответила танцовщица. – Потом ко мне пришел Легба...

– Ньюмарк, – позвал от двери в контору Джаммера человек по имени Тернер, – нам нужно с тобой поговорить.

– Мне нужно идти, – сказал Бобби. Ему очень хотелось, чтобы девочка подняла глаза, увидела, как его зовет этот крутой самурай. – Я им нужен.

Джекки только сжала ему руку.

– Забудь про якудза, – сказал Джаммер. – Все гораздо сложнее. Ты отправишься в лос-анджелесский сектор и подключишься к деке этой крутой. Когда Слайд захватила тебя, она не могла знать, что моя дека высосет ее номер.

– Она сказала, твоей деке место в музее.

– Что она, черт побери, понимает! – огрызнулся Джаммер. – Я знаю, где она живет, разве не так? – Приложившись, он убрал ингалятор назад в стол. – Загвоздка в том, что она тебя списала. Она даже слышать о тебе не захочет. Тебе придется достучаться до нее и сказать ей то, что она стремится узнать.

– И что же это?

– Что с ее дружком расправился человек по имени Конрой, – сказал высокий. Он полулежал в одном из кресел Джаммера с огромным пистолетом на коленях. – Конрой. Скажи ей, что это был Конрой. И Конрой же нанял тех волосатых ублюдков, которые торчат снаружи.

– Я бы лучше попытал яков, – сказал Бобби.

– Нет, – отрезал Джаммер, – эта Слайд доберется до его задницы раньше. Яки сперва взвесят мой долг, перепроверят всю историю. А кроме того, я думал, тебе не терпится поучиться...

– Я пойду с ним, – сказала от двери Джекки.

Они включились.

Джекки умерла почти сразу же, в первые восемь секунд.

Он это почувствовал, испил до дна – и почти что понял, что есть смерть. Он кричал, кружился, вертелся, засасываемый в поджидавшее их жерло белого ледникового туннеля...

Масштабы туннеля были попросту непомерны, запредельны, будто вся кибернетическая мегаструктура, вся та, что создана в решетке всеми транснационалами, разом обрушила свой вес на Бобби Ньюмарка и танцовщицу по имени Джекки. Невозможно...

Но где-то на краю сознания, как раз тогда, когда он терял его, что-то заскреблось... Что-то будто дергало его за рукав...

Он лежал ничком на чем-то шершавом и жестком. Открыл глаза. Дорожка, вымощенная круглыми булыжниками, мокрая от дождя. Он с трудом поднялся на ноги, пошатнулся и увидел дымчатую панораму странного города, а за ней – море. Вот шпили – очевидно, какая-то церковь, безумные ребра и спирали облицованного камня... Он повернулся и увидел, как по склону к нему, разинув пасть, соскальзывает гигантская ящерица... Бобби прищурился. Зубы у ящерицы – из зеленой обливной керамики, и струйка воды неторопливо сочится по нижней губе из голубого мозаичного фарфора. Существо оказалось фонтаном с боками, выложенными тысячами кусочков битого фарфора. Бобби резко обернулся, почти обезумев от близости смерти Джекки. Лед, лед... и внезапно промелькнула нелепая неуместная мысль: так же близко подошла к нему смерть тогда, в гостиной матери.

А здесь – странные извивающиеся скамейки, покрытые той же вызывающей головокружение мешаниной осколков битого китайского фарфора, и деревья, и трава... Парк.

– Экстраординарно, – сказал некто.

Со своего места на одной из змеевидных скамеек поднимается мужчина. Серые волосы у него аккуратно подстрижены под ежик, загорелое лицо, и круглые, без оправы, очки, увеличивающие и без того большие голубые глаза.

– Ты прошел прямо насквозь, не так ли?

– Что это? Где я?

– В парке Гюль – до некоторой степени. В Барселоне, если угодно.

– Ты убил Джекки.

Мужчина нахмурился:

– Понимаю. Пожалуй, я понимаю. И тем не менее ты не должен был оказаться здесь. Случайность.

– Случайность! Ты убил Джекки!

– Моя система сегодня излишне перегружена, – сказал человек, не вынимая рук из карманов свободного бежевого пальто. – Это действительно экстраординарный случай...

– Ты не можешь быть такой сволочью, – сказал Бобби, глаза ему застилали слезы. – Не можешь. Нельзя так просто взять и убить кого-то, кто только что был здесь...

– Только что был – "где"? – Человек снял очки и начал протирать стекла безупречно белым носовым платком, который вынул из кармана пальто.

– Только что был жив, – сказал Бобби, делая шаг вперед.

Мужчина снова надел очки.

– Такого никогда раньше не случалось.

– Не можешь. – Еще ближе.

– Это становится утомительным. Пако!

– Сеньор.

Бобби повернулся на звук детского голоса и увидел маленького мальчика, затянутого в странный жесткий костюмчик и черные кожаные ботинки на шнуровке.

– Удали его.

– Сеньор.

Мальчик чопорно поклонился, вынимая из темного пиджачка крохотный автоматический браунинг. Бобби заглянул в темные глаза под глянцевой челкой и увидел в них выражение, какого никогда не бывает у ребенка. Мальчик поднял пистолет, целясь в Бобби.

– Кто ты? – Бобби проигнорировал пушку, но не стал больше пытаться приблизиться к человеку в бежевом пальто.

Человек перевел взгляд на Бобби.

– Вирек. Йозеф Вирек. Я думал, большая часть человечества знает меня в лицо.

– Ты из "Важных мира сего” или откуда? Человек прищурился, собрав морщинами лоб.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Пако, что тут делает эта личность?

– Случайный прокол, – ответил ребенок. Музыкальный голос оказался очень красив. – Основные ресурсы нашей системы задействованы через Нью-Йорк в попытке предотвратить бегство Анджелы Митчелл. А этот вот попытался войти в матрицу в тандеме с еще одним оператором и натолкнулся на нашу систему. Мы все еще пытаемся определить, как он прорвал нашу защиту. Опасность вам не угрожает. – Дуло маленького браунинга было абсолютно неподвижно.

И вдруг снова странное ощущение, – будто кто-то дергает его, Бобби, за рукав. Нет, не совсем рукав, скорее, шевелится где-то в уголке сознания, нечто...

– Сеньор, – сказал ребенок, – в матрице наблюдаются аномальные явления, вероятно, в результате нынешней сверхперегрузки нашей системы. Мы настоятельно предлагаем позволить нам разъединить ваши связи с конструктом до тех пор, пока мы не будем в состоянии установить природу аномалии.

Ощущение стало сильнее. Кто-то скребся где-то на задворках его сознания...

– Что? – поднял брови Вирек. – И вернуться в резервуары? Едва ли это представляется оправданным...

– Вероятность настоящей опасности... – сказал мальчик. Теперь в его голосе появилась некоторая нервозность. Он чуть повел стволом браунинга. – Ты, – бросил он Бобби, – лицом на булыжник. Раскинь руки и ноги...

Но Бобби смотрел на цветочную клумбу у него за спиной, где цветы на глазах скукоживались и увядали, трава серела и распадалась в пыль, и сам воздух над клумбой завихрялся мелкими смерчами.... Ощущение чего-то, скребущегося в голове, становилось все сильнее, все настойчивее.

Вирек повернулся и тоже уставился на умирающие цветы.

– Что это?

Бобби закрыл глаза и стал думать о Джекки. Зудящий звук стал громче, вдруг Бобби понял, что это он сам его издает. Он потянулся внутрь себя – звук все еще шел – и коснулся деки Джаммера. "Давай! Иди!" – крикнул он куда-то в глубину сознания, не заботясь, к чему или к кому он обращается. – "Давай же!" – Он почувствовал, как что-то поддалось, какой-то барьер или преграда, и скребущее ощущение пропало.

Когда он открыл глаза, на клумбе мертвых цветов что-то появилось. Бобби прищурился. Похоже на крест из простого, крашенного белым дерева; кто-то продел перекладины, креста в рукава древнего морского кителя, какого-то поеденного плесенью сюртука с тяжелыми, вычурными эполетами из потускневших золотых косичек, ржавые пуговицы, косички по обшлагам... На фоне белого столба возникла ржавая абордажная сабля, эфесом вверх, а рядом с ней – бутылка, до половины наполненная прозрачной жидкостью.

Ребенок резко повернулся, рявкнул пистолетик... И вдруг мальчик опал, сдулся, как проколотый воздушный шар. Шар засосало в ничто, а браунинг заклацал по каменной дорожке, как брошенная игрушка.

– Имя мне, – раздался голос, и Бобби захотелось кричать – он вдруг осознал, что этот голос исходит из его собственного рта, – Самеди. Ты зарубил лошадь моего брата...

Вирек бросился бежать вниз по извилистой дорожке со змеями скамеек, полы огромного пальто развивались за ними, как уродливые крылья. И Бобби увидел, что там его ждал еще один из белых крестов – прямо там, где дорожка заворачивала, чтобы исчезнуть. Тут Вирек, должно быть, тоже его увидел, он закричал, и Барон Самеди, Хозяин Кладбищ, лоа, чьим доменом была смерть, опустился на Барселону холодным темным дождем.

– Что, черт побери, тебе надо? Кто ты? – Голос был знакомый, женский. Не Джекки.

– Бобби, – сказал он, сквозь него пульсировали волны тьмы. – Бобби...

– Как ты сюда попал?

– Джаммер. Он знал. Его дека пришпилила тебя, когда ты заледенила меня в прошлый раз. – Он только что что-то видел, что-то огромное. Никак не вспомнить... – Меня послал Тернер. Он велел передать тебе, что это Конрой. Тебе нужен Конрой... – Слыша свой собственный голос, как будто чужой.

Он побывал где-то и вернулся, а теперь он здесь, в скелетообразном неоновом рисунке Джейлин. На обратном пути он видел, как что-то огромное, то нечто, что заглотило их, сдвинулось и стало изменяться. Гаргантюанские блоки его вращались, принимая новые формы и сочетания, менялся весь контур решетки...

– Конрой, – сказала она. Мультвоплощение сексуальной небрежности потянулось возле видеоокна, в контурах Джейлин сквозила безмерная усталость, даже скука... – Так я и думала. – Окно полыхнуло белым, и на его месте сфокусировался кадр с изображением какого-то древнего каменного здания. – Парк-авеню. Он там с этими европейцами, просчитывает очередную интригу, – вздохнула невидимая красавица. – Думает, он в безопасности, понимаешь? Стер Рамиреса, прихлопнул его, как муху, лгал мне в лицо, потом улетел в Нью-Йорк к своей новой работе, а теперь думает, что он в безопасности...

Фигура чуть шевельнулась, и изображение снова изменилось. Теперь экран заполнило лицо беловолосого, того самого, который при Бобби позвонил высокому самураю по телефону Джаммера. Она подключилась к его линии, подумалось Бобби.

– Или нет, – сказал Конрой – это прорезалось аудио. – Так или иначе, она у нас в руках. Нет проблем.

А у беловолосого усталый вид, подумал Бобби, но все под контролем. Суровый мужик. Как Тернер.

– А я ведь следила за тобой, Конрой, – мягко сказала Слайд. – Мой добрый друг Банни, он за тобой присматривал для меня. Не один ты не спишь на Парк-авеню сегодня ночью...

– Нет, – говорил Конрой, – мы доставим ее вам в Стокгольм завтра. Совершенно точно. – Он улыбнулся прямо в камеру.

– Убей его, Банни, – медленно и раздельно произнесла Джейлин. – Убей их всех. Взорви весь этот чертов этаж и тот, что под ним. Сейчас.

– Вот именно, – сказал Конрой, и тут что-то случилось, камеру встряхнуло, изображение пошло волнами. – Что это? – спросил он, совсем другим голосом, на этом экран погас.

– Гори, ублюдок, – сказала она.

А Бобби рывком выбросило назад, в темноту...

 


Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
НАЕМНЫЙ ЧЕЛОВЕК| ОБЛОМКИ КРУШЕНИЯ И ВОДОВОРОТ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)