Groove Armada – My Friend.

Я снова набираю этот номер.

«Сколько можно?» - спрашиваю я себя. Но не могу дать ответа, потому что иногда мне кажется, будто без возможности снова набрать этот номер я просто умру. Забьюсь в угол и скоропостижно скончаюсь.

Мои руки опять дрожат. Я не знаю почему, наверное, потому что я звоню только тогда, когда хочу совершить немедленное самоубийство. Это бывает не так часто. Давно не было уже, на самом деле. Я продержалась целых три месяца. Поэтому сейчас я была абсолютно не уверена, ответит ли он на звонок. Вдруг, он забыл про меня? Или сейчас просто не захочет брать?

Тихо всхлипывая, я слушала гудки. Они казались длиннее, чем обычно. Мне казалось, что я жду уже минут 10-15. Я всерьез испугалась. Зубы стучали, из горла вырывались несвязные звуки, выливающиеся в рыдания.

- Пожалуйста, пожалуйста, возьми, прошу тебя, пожалуйста… - судорожно шепчу я, покачиваясь взад-вперед.

Гудки продолжаются. Может он забыл телефон дома, а сам куда-то ушел? Или он на улице и просто не слышит? Или телефон стоит на вибрации, а он спит? Нет, я не верю, что он не ответит, я не верю, я не верю.

В любой другой ситуации я бы сказала, что умолять телефон – глупо. Но не сейчас. Телефон – моя единственная с ним связь, и я не хочу ее терять. Я стала вспоминать всякие заклинания и повторять их вслух.

- …я верю в фей, я верю в фей, я верю в фей, я верю в…

- Да?

Я чуть ли не подпрыгнула. Господи, да! Я верю в фей, черт, феи, вы самые прекрасные создания на свете!

- Я… я… - я пытаюсь выдавить что-то кроме местоимения «я», но не могу, потому что чувствую, что еще чуть-чуть и я разрыдаюсь.

- Ты веришь в фей, - с доброй усмешкой произносит он. Я почти чувствую, как он улыбается. Я никогда не видела его улыбки, но знаю, что это так.

- Да, я верю в фей, - я начинаю рыдать в голос. - Они… они… помогли мне…. Опять…

- Не плачь. Ты знаешь, как меня это расстраивает, - укоризненно произносит он с неизменной мягкостью в голосе.

- Я… каждый раз расстраиваю тебя, когда звоню, - вытираю глаза рукой, размазывая все то, что подверглось течению моих слез.

- Нет. Не ты. Твои слезы.

- Я не могу не плакать, я хочу рыдать, - я снова всхлипываю.

Он терпеливо ждет, пока мои рыдания и судороги прекратятся. Пару раз шмыгнув носом и снова размазав остатки краски на лице, я говорю о своей готовности продолжить разговор.

- Что случилось?

Я думаю, с чего начать. Наверное, с событий трехмесячной давности. С той поры, когда я в последний раз ему звонила. Когда она умерла. Потрясение еще не прошло, и я постоянно жду, когда она снова придет, но она не приходит. Я помню, как он меня успокаивал. Он рассказывал мне сказку. Про гнездо. Про птенцов, которых мама учила летать. Трое научились, а четвертый – нет. Трое улетели, а четвертый не мог. Он так торопился научиться летать, что совершенно не думал о том, как именно нужно летать. Он был сосредоточен на мыслях о своих неудачах и в итоге чуть не выпал из гнезда. Его мать была его опорой, и без нее он бы погиб. В следующий раз матери рядом может и не быть. «Не сосредотачивайся на своей беде», - говорил он мне. – «Это печально, безусловно, эта утрата невосполнима, но ты должна думать о том, что окружает тебя, о том, что тебе нужно сделать».

- Полтора месяца назад я устроилась на работу в фирму тут недалеко, - дрожащим голосом начала я. - Неплохое место, в общем-то, на зарплату уже нет смысла жаловаться, мне нужен был опыт работы, поэтому я решила потерпеть, но… но… - я сдержала всхлип, - я вылетела оттуда.

Я ждала его реакции, но он молчал. Тогда я продолжила:

- В общем… там был один человек, он… был вроде как мой начальник, и… его нравы оставляли желать лучшего. Я его терпела, как могла. Я успокаивала себя, что я отработаю тут год и уйду… но все равно желала ему смерти в страшных муках. Я знаю, что это нехорошо, но то, как он поступал с людьми, было еще более ужасно. Мне приходилось здороваться с ним, и улыбаться, и… всячески подстраиваться под его настроение. Я не люблю подстраиваться под кого-то, но тут я пожертвовала своим самолюбием, чтобы не было проблем. Но ему постоянно что-то не нравилось. То я кофе принесла горячий, то холодный, то слишком сладкий. А я вообще не обязана носить ему кофе! Для этого есть секретари, но, похоже, никого, кроме меня, это не волновало. Ему не нравился мой почерк. Представляешь, он орал на меня за то, что ему не нравился мой почерк! А потом он сказал, что у меня непрезентабельный вид, что я недостаточно хорошо выгляжу для этой фирмы. Я пыталась поделиться этим с одной из подруг-коллег, но… она ничего не могла для меня сделать. Я видела сочувствие и сожаление в ее глазах, но в них было еще и… облегчение. Что это коснулось не ее. А меня.

Я шмыгнула носом и сглотнула, потерев переносицу пальцами.

- Он всячески терроризировал меня, а я копила злобу глубоко внутри себя. Пару раз чуть было не сорвалась. У него в кабинете стоит большая тяжелая статуэтка коня. Я постоянно искушалась мыслями о том, как запущу этой статуэткой ему в голову, - я усмехнулась. - Теперь все это кажется таким незначительным. В общем, я проработала так месяц. А потом он стал… домогаться меня.

Я опять замолчала, ожидая, что он скажет, но он все так же хранил молчание.

- Я всячески делала вид, что ничего не замечаю. Ускользала отовсюду, где могла пересечься с ним один на один, избегала лишних разговоров. Но это не помогло. Сегодня он вызвал меня к себе в кабинет и… в общем, ты понимаешь, наверное, что отступать мне было некуда. Я просила, уговаривала не делать этого, но этот ублюдок, он… - я снова стала всхлипывать.

- Не плачь. Продолжай, - его голос был как бальзам на душу.

- Да, я продолжаю… - я подняла лицо к потолку, чтобы слезы не текли. - Когда я поняла, что слова здесь не помогут, я решила прибегнуть к радикальному решению. Помнишь, я сказала про желание кинуть статуэткой коня ему в голову? Я так и сделала. Он рухнул на пол, кровь текла, а я испугалась и рванула из кабинета. Прибежала домой. И вот…

Слезы все равно текли. Я не в силах сдерживать их, да и не особо хочется.

- Я… я не могла пожаловаться, ведь мне все равно пришлось бы работать с ним, а он мстительный… я боялась. И сейчас боюсь. А вдруг я его… убила?

Повисла пауза, которую нарушало только мое обрывистое дыхание.

- Ты позвонила сразу, как только пришла? – серьезно спросил он.

- Да, сразу же. Я очень боюсь. А вдруг меня посадят? Я не смогу доказать, что всего лишь защищалась. А самое ужасное, если он остался жив, то он может до меня добраться, тогда… Мне очень, очень, страшно, - я снова закачалась взад-вперед.

- Успокойся, - снова мягко заговорил он. - Ты же знаешь, что я рядом, правда?

- Насколько рядом? – я глубоко вдохнула и гулко выдохнула.

- Ближе, чем ты думаешь. Он тебя не тронет. Почему ты не позвонила раньше?

- Я… я хотела справиться со всем сама, ведь ты… ты так часто мне помогал, ты… столько всего сделал для меня, а я даже не могу ничего дать тебе взамен, я даже не знаю, как ты выглядишь и зачем мне помогаешь.

- Я делаю потому, что беспокоюсь о тебе. И я ждал, когда ты позвонишь.

- Все три месяца?

- Да.

Я не могу сдержать вымученную улыбку. Приятно осознавать, что меня ждали. Хоть кто-то. Я помню, как мы впервые разговаривали друг с другом. Я сидела дома, в таком же положении, как сейчас. У меня были проблемы, я не знала, что с ними делать. Я помню, как у моих ног завибрировал телефон. Номер был неизвестный, но, поддавшись странному ощущению, я ответила. Оказалось, что он ошибся номером, но не стал бросать трубку, как только это выяснилось. Вместо этого он обеспокоенно спросил: «С тобой что-то случилось? Если тебе тяжело, ты можешь рассказать мне об этом. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя, мы вряд ли когда-то пересечемся». И я рассказала. Выложила абсолютно все. Он внимательно слушал меня, не перебивал. Я удивилась, что он не жалеет времени, а ведь он собирался позвонить кому-то, чей номер похож на мой. Он успокоил меня и помог разобраться с мыслями. А потом сказал: «Ты можешь звонить, когда захочешь». Сначала я боялась. Может, он пожалел, что предложил это? Может, я ему надоела, но чтобы не расстраивать меня, он предложил помощь? Но, в конце концов, я решилась. И он был со мной так же добр и внимателен. Я спросила его: «Зачем ты это делаешь? Неужели нечем заняться? Или это своеобразная благотворительность? Или я, сама того не ведая, когда-то спасла тебя?» Он лишь посмеялся и ответил, что сам не знает. Не скажу, что меня это удовлетворило, но это лучше, чем если бы он подтвердил одну из моих версий.

- Ты здесь? – обеспокоенно спросил он.

- А? – я вздрогнула. - Извини, я задумалась.

- Ты устала. Отдохни. Выключи домофон и телефон, ложись спать. Когда проснешься, позвони мне. Договорились?

- Ладно, - пробормотала я.

- Все будет хорошо, - сказал он на прощание и отключился.

Я сделала все, как он сказал. В сумерках под шум дождя я в полудреме лежала на своем диване. Я очень жалею, что у меня нет кота. Он был бы сейчас очень кстати. Всегда приятно гладить что-то мягкое, пушистое и доброжелательное. Но его не было, и я довольствовалась теплым мягким пледом. Меня ничто не беспокоило. Я не знаю, сколько времени прошло. Может пять минут, а может несколько часов. Открывать глаза не хотелось, а дождь не прекращался. Все лил и лил…

Стук в дверь.

Я вскочила и тут же дрожь окутала все мое тело. Все, это конец. Во рту пересохло. Я ждала, что, может быть, стук прекратится, и тот, кто решил меня побеспокоить, уйдет. Но нет. Стук продолжался, все более и более настойчиво.

На подкашивающихся ногах я встала и медленно приблизилась к двери. Перекрестившись, хоть и не будучи религиозной, я заглянула в глазок.

Господи, все нормально. Это подруга.

Я трясущимися руками открыла дверь. Подруга сначала засияла от радости и кинулась меня обнимать, но, заметив мое выражение лица, отстранилась.

- Что с тобой? – спросила она. - Выглядишь паршиво.

- Чувствую себя так же, как выгляжу, - я попыталась улыбнуться и закрыла дверь.

- Что случилось? Сидишь тут в темноте…

Я, закутавшись получше в плед, шмыгнула носом, прошла на кухню и поставила чайник.

- Прости, я забыла, что ты хотела прийти. Сколько сейчас времени? – спросила я.

- Половина шестого вечера, - изогнув бровь, ответила подруга.

Ах, вот как. Значит, я продремала около трех часов.

- Черт, - я прикрыла глаза и вспомнила, что нужно позвонить ему.

Я понеслась в зал, где лежала до этого, схватила телефон и стала ждать, пока он включится.

- Кстати да, почему у тебя отключен телефон? – подруга сняла свое пальто и повесила в прихожей.

- Я просто… хотела отдохнуть, - уклончиво отвечаю я. - Мне нужно позвонить, ты пока налей чай. Хорошо?

Она кивнула и ушла на кухню, а я обрадовалась, что она не стала задавать вопросов.

Он взял трубку не сразу и ответил немного сонным голосом.

- Я проснулась, - хрипло пробормотала я.

- Отлично, - он кашлянул. - Никто тебя не беспокоил?

- Нет, но… сейчас пришла моя подруга. Я совсем забыла.

- Это хорошо. Как раз развеешься. Главное, не волнуйся ни о чем, отвлекись. Договорились?

- Договорились. Тогда я… позвоню, если что-то еще произойдет, хорошо?

- Конечно, - он отключился.

Очень короткий разговор. Пару секунд я расстроенно смотрела на экран мобильного, пока он не погас. Потом пошла на кухню и застала там уже готовый чай с пирожными, которые, должно быть, принесла подруга. Поблагодарив ее, я отпила горячего чаю. Он приятным теплом разлился внутри, и я глубоко вздохнула.

- С кем это ты там разговаривала? Я сорвала какие-то твои планы? – подруга игриво ткнула меня пальцем в бок.

- Что ты имеешь в виду? – я изумленно поглазела на нее.

- То самое, ты отлично знаешь. Это был парень, да?

Я пару секунд тупо смотрю на нее, а потом усмехаюсь, сообразив, о чем она.

- Ну, уж нет. Это был парень, но не мой, - я с улыбкой отпила чай. - Мне он, скорее, добрый дядюшка волшебник.

- Дядюшка? – подруга вскинула бровь. - Ему за сорок?

Я задумалась. А сколько ему вообще?

- Не знаю, - искренне отвечаю я. - Я даже имени его не знаю.

Подруга давится чаем и изумленно смотрит на меня.

- Ты общаешься с человеком, чьего возраста и имени не знаешь?

- Ну… да, - я киваю.

- Ну, ты даешь, - подруга качает головой. - А вдруг он какой-нибудь маньяк и выслеживает тебя?

- Точно нет, - я хмурюсь. - Он помогает мне.

- С чем?

- Со моими… проблемами.

- Ага. Расклад таков: у нашей миледи есть мужчина, который благородно выручает ее из передряг, при этом не требует абсолютно ничего, не называет своего имени, не говорит возраста и выглядит как… кто?

- Э… не знаю.

- ЧТО? Ты его и не видела никогда? – подруга смотрит на меня выпученными глазами. - Ты делишься своими проблемами с каким-то мужиком, которого слышала только по телефону?

- Ну… получается, что так, - я чувствую себя как-то нехорошо. От слов подруги мне становится не по себе. Я действительно начинаю чувствовать какой-то подвох и искать скрытый мотив его действий. - Просто… я никогда и не спрашивала его ни о чем таком.

- То есть?

- Ну, как-то не сложилось. Я и о себе ничего не говорила. Ну, кроме проблем.

- То есть, он тоже не знает твоего имени и возраста?

- Да.

- Браво. Идеальные отношения, - подруга трет пальцами переносицу. - Ты понимаешь, что это неправильно? Это же ни к чему не ведет. Неужели ты никогда не хотела узнать о нем что-то? Встретиться? Выпить кофе?

- Может и хотела, - я пожимаю плечами. - Вдруг на самом деле он совсем не такой, как по телефону. Я не хочу разочаровываться.

- Это глупо! По телефону ты не можешь узнать всего человека.

- Возможно, ты права.

Подруга с довольной улыбкой откусывает пирожное.

- Конечно, права. Вот по голосу ты бы ему сколько дала?

- Ну… - я задумываюсь, - где-то около тридцати. Может, немного больше.

- О, да это же самый сок, - подруга усмехается. - Тебе нужен мужчина постарше.

Я нахмурилась.

- С чего ты взяла?

- С того, что ты вечно как ребенок! Теряешься везде и не можешь разобраться сама со своими проблемами, вот и ищешь всяких дядюшек, которые бы решали их за тебя.

Мне нечего было ей ответить. Разумеется, она права, это факт. Но я не хочу рассматривать нашу с ним связь как нечто порожденное моим нытьем и капризами. Я всегда думала о нем с уважением и трепетом, а теперь даже не знаю. В конце концов, он же тоже всего лишь человек. Он живет где-то в своей квартире, скорее всего один, а может с собакой, ходит на работу, в кино, в кафе. Моется, ест, спит. Он не какое-то божество, каким он мне представлялся. Мне странно осознавать такие простые вещи, я никогда не думала об этом. Он просто существовал в телефонной трубке и все.

- Может, тебе встретиться с ним? – внимательно глядя мне в глаза, говорит подруга.

Я вздрагиваю. Встретиться… с ним?

- Не представляю, как это возможно, - отмахиваясь, говорю я.

- В смысле как? Просто звонишь ему и говоришь, что приглашаешь его выпить кофе. Почему нет?

- А вдруг он… не согласится? – выдавливаю я первое попавшее.

- Да брось, сколько он уже слушает твое нытье?

- Около двух лет, - я опускаю глаза в кружку.

- Ни фига себе, - подруга искренне удивлена. - И я только сейчас узнаю об этом?!

- Ну, извини, раньше как-то не было повода говорить о нем.

- Ты думаешь, после двух лет он не согласится выпить с тобой кофе? – подруга скептически смотрит на меня.

- Ну… хорошо, я предложу ему, когда получится, - нехотя соглашаюсь я.

- Обещаешь?

- Обещаю.

Больше мы к этой теме не возвращались.

Закрыв за подругой дверь, я почувствовала, что мне стало намного легче. Раз меня до сих пор не беспокоила полиция, значит, начальник жив и в почти полном здравии. Скорее всего, завтра мне позвонят и попросят явиться в участок, чтобы дать показания. Я скажу, что он ко мне полез, а я в панике действовала, не подумав. Думаю, о том, что коня я присмотрела давно, можно умолчать.

Вздохнув, я опустилась на диван и, взяв мобильный в руки, стала размышлять над словами подруги. Стоит ли звать его на кофе или нет? А вдруг он вообще не любит кофе? Хотя, почему я прицепилась именно к кофе? В общем-то, размышлять было бессмысленно. Тут было два варианта: либо я приглашаю его, либо не приглашаю. Либо пытаюсь приоткрыть завесу тайны, либо не делаю этого. Либо даю себе шанс узнать его лучше, либо не даю. Как ни крути, а любопытство раздирало меня в клочья. Почему я раньше не думала об этом? Самой себе теперь кажусь странной.

Глубоко вздохнув, набираю его номер.

- Да? – голос все еще сонный.

- Извини, я… разбудила тебя? – виновато бормочу я.

- Нет, не разбудила. Я немного устал, - мягко говорит он. - Что-то еще случилось?

- Нет, просто… подруга ушла, и я подумала, что мы можем поговорить.

- Конечно, можем.

- Но, если ты устал, я не хочу тебя напрягать.

- Ты думаешь, я выматываюсь до изнеможения, просто шевеля языком и губами?

Я кашлянула. Весьма странная форма речи, должна сказать.

- Нет, я думаю, что я напрягаю тебя в моральном плане.

- Ты все равно мне не поверишь, если я скажу, что нет.

- Да, не поверю. Ты всегда очень мягок со мной, просто не хочешь меня обидеть.

- Да, не хочу. Но могу ли я, солгав, не обидеть тебя?

- То есть ты на все сто процентов уверен в том, что я тебя не отягощаю?

- На 99,9%. Сотую процента оставляю на вероятность, но даже если она реальна, то эта тягость меня только радует.

- Радует? – я вскидываю бровь.

- Именно.

- Почему?

- Я рад, когда у тебя все хорошо.

- Это странно.

- Ничего странного не вижу.

- Но ты же не имеешь ко мне никакого отношения. С какой стати тебе есть дело до того, хорошо мне или нет?

- Я имею к тебе отношение хотя бы просто потому, что говорю с тобой. И я много о тебе знаю.

- Ты не знаешь моего имени.

- Это важно?

Я хочу ответить, но не знаю, что. Этот вопрос поставил меня в тупик. Что значит, важно ли, как меня зовут? Это вроде как моя особенность, хотя я и делю имя с еще парой десятков людей на Земле. Именно это я и говорю ему, на что слышу легкий смех.

- То, что с тобой происходит, и то, что ты думаешь, имеет значение. И именно это отличает тебя от всех остальных, а не имя. Ты можешь знать тысячи имен, но не будешь иметь никакого представления о людях, которые носят эти имена. Допустим, у меня было бы о тебе абсолютно одинаковое впечатление, зовись ты Еленой или Элизабет.

- А если не Элизабет, а, допустим, Георг? – я не могу сдержать усмешки.

- Тогда я мог бы посоветовать вам заняться пением фальцетом, Георг.

- Я подумаю над этим предложением. А ты… подумай над моим.

- Ты предлагала мне что-то? – в голосе прозвучало удивление.

- Еще нет, но хочу предложить.

В трубке послышался легкий смешок.

- Довольно заманчиво.

Я закрываю глаза и быстро считаю до 10.

- В общем, я хочу пригласить тебя выпить. Со мной. Кофе, - выпаливаю я, зажмурившись и скрестив пальцы на свободной руке.

Пару секунд в трубке тихо.

- А почему бы и нет? – с усмешкой говорит он, и я облегченно вздыхаю.

Я выхожу из дома в чуть менее помятом виде, чем пару часов назад. Круги под глазами еще были немного видны, но я утешаю себя тем, что у меня есть на то причина.

Проснувшись в половине восьмого утра – то самое время, когда я иду на работу, – я обнаружила себя с красным опухшим лицом, с такими же глазами и с сеновалом на голове. Ночка выдалась еще та: меня мучали кошмары про начальника с окровавленной головой, который угрожает мне и гонится за мной с тем самым конем. Хорошо, что сегодня суббота и день для меня нерабочий. Я не знаю, как бы я пошла на работу в таком положении.

Я прошла квартал вперед по своей улице и встала на перекрестке напротив кафе, в котором должна произойти волнительная встреча. Я посмотрела на часы, без пяти десять утра. Я не удивлюсь, если приду раньше, чем он.

Звонит телефон. Номер неизвестный и я решаю, что это из органов. Сгладываю и чуть дрожащими руками нажимаю на кнопку ответа. Я не ошиблась. Не самый приятный голос объявил, что хочет задать мне пару вопросов, и чем скорее, тем лучше для меня. Сказав сдуру, что буду дома через два часа, я бросила трубку. Нервно вздохнув, я понеслась через пешеходный переход.

Это кафе было самым уютным, что я знала. По счастливой случайности оно было близко ко мне и по пути на работу. Я бываю тут часто, сажусь за столик в углу перед большим окном и пью кофе. Иногда я читаю здесь отчеты или какую-то другую документацию по работе. Уже не придется этого делать, мрачно думаю я, ведь работы-то уже нет. Да, я не сомневалась в том, что работать на прежнем месте мне уже не придется. Официально я еще не получала извещений об увольнении, но разве после покушения на начальника остаются на месте? Сомневаюсь. Да и я бы не стала после всего этого работать там. Я не самоубийца.

Зайдя внутрь, я тут же оглядела все кафе. Как я его узнаю? Я хотела было направиться к своему излюбленному столику, но он оказался занят. За ним лицом ко мне сидел мужчина со светлыми волосами. Я поджала губы. Вроде бы расстраиваться не из-за чего, но я так привыкла сидеть всегда за одним и тем же столом, он ведь никогда не был занят! Мужчина видимо заметил, что я смотрю на него, и тоже посмотрел на меня. Его губы тепло улыбнулись мне, и у меня появилось смутное подозрение: а не с ним ли у меня встреча? Мы продолжали смотреть друг на друга, пока я не решилась подойти и спросить напрямую.

- Как вы относитесь к мужчинам, поющим фальцетом? – спрашиваю я, едва приблизившись к столу.

Мужчина улыбнулся шире и откинулся на стуле.

- У меня есть один знакомый, поющий им, и я должен признаться, что без ума от его голоса. Его, кстати, зовут Георг.

Я моргнула и уставилась на него. Ошибки быть не может, это он. Медленно приземлившись на стул напротив, я без стыда разглядывала его лицо. Вытянутое, аккуратное, с большими, но блеклыми серыми глазами. На первый взгляд ничего особенного, но в сочетании с улыбкой выглядело очень очаровательно. Волосы, по цвету напоминающие отруби, зачесаны назад. На плечи было накинуто коричневое пальто, а сам он был нежно-голубой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. Я была под приятным впечатлением, это одновременно и радовало меня и вгоняло в тупик и смущение. Будь он сорокалетним лысеньким мужичком в очках с толстыми стеклами, было бы проще, пожалуй. Я почувствовала себя жалкой и немощной. Мои волосы, хоть и причесанные, но все же торчащие в разные стороны, топорщились и вились еще и от влажности, глаза и не думали становиться менее красными, круги тоже никуда не пропали. Это была, пожалуй, самая типичная встреча красавца и замарашки, но я была не особо рада этой типичности. Почему бы нам было не встретиться раньше? Когда, например, я только вышла из парикмахерской? Ах да, это же я назначила встречу, не мне возмущаться.

Он терпеливо ждал, когда я закончу нагло его разглядывать.

- Я тебя в чем-то разочаровал? – спросил он через какое-то время.

- С чего ты взял? – я часто заморгала, так как высохшие глаза начали слезиться.

- Твое лицо выражало разочарование и расстройство.

- А, это… Это не из-за тебя, то есть из-за тебя, но не по поводу тебя, то есть… черт, - я тряхнула головой. - В общем. Ты выглядишь лучше, чем я думала, и я чувствую себя немощной бродяжкой по сравнению с тобой.

- Ага, а как ты думала, я выгляжу?

- Ну… лет на сорок. В очках. С залысиной, - я прыснула, он вскинул брови.

- То есть, все это время ты выкладывала свои насущные проблемы, представляя себе старого лысого и слепого? Очень мило с твоей стороны, - он усмехнулся, и, кажется, я заметила тень самодовольства на его лице.

- Не совсем, то есть, я вообще ничего не представляла, когда говорила о своих насущных проблемах. Я задумалась об этом недавно. Вчера.

- Когда говорила с подругой?

- Да. Она спросила про тебя, и я рассказала. В общем, она подтолкнула меня на размышления.

- Получается, - он нахмурился, - что инициатором встречи была вовсе не ты, а твоя подруга?

- Э… - я, трагично изогнув брови, закусила губу, - ты все равно не поверишь мне, если я скажу, что нет.

- Ты права, не поверю.

- Извини. Это не значит, что я не хотела тебя видеть. То есть, это вообще ничего не значит.

- Это, в общем-то, не важно. Мы ведь пришли сюда ради кофе?

- Да, точно, - я просияла.

Два часа прошли быстрее, чем я думала. За все это время я выпила три кружки кофе. Кажется, мне стало намного легче. Мы живо разговаривали о чем попало, постоянно меняя темы, причем происходило это незаметно, и я периодически спрашивала: «А к чему мы это?» Он с улыбкой пожимал плечами и начинал говорить о чем-то другом. Он ловко увиливал от личных тем. Может, конечно, и не увиливал, но они ни разу не были затронуты даже совсем немного. В то же время у меня не возникало мысли рассказать что-то личное о себе. Как-то не шло. Я не знаю, почему.

Собственно, заметила я, что уже двенадцать, случайно глянув на часы.

- Ох, черт, - тяжело вздыхаю и делаю страдальческое лицо. - Ко мне в 12 должен прийти кто-то из органов. Разбираться. Ругать будут, наверное.

Его лицо стало серьезным, глаза потемнели и приобрели явный серый цвет, хотя до этого казались по цвету близки к мутной воде.

- Главное – не говори про коня, - сказал он, немного криво улыбнувшись.

- Точно, спасибо, что напомнил, - я похихикала и поднялась, собираясь уходить. - Извини, что я так все… обрываю, но дела есть дела.

- Конечно, - он кивает.

Я коротко улыбаюсь напоследок и ухожу.

Меня уже ждали, и не сказать, что я не была удивлена этим. Я ничего не имею против небритых мужчин в серых унылых плащах и с корочками, но почему именно небритые мужчины в серых унылых плащах имеют корочки? Это так же реально, как стереотипно, и наоборот.

Вежливо извинившись за свое опоздание, я впустила его в квартиру, он тут начал осматривать каждый миллиметр, что, судя по всему, было профессиональной привычкой. Я предложила ему чай или кофе, а он заметил, что я чувствую себя слишком расслаблено для подозреваемой в покушении на своего же начальника. Я пропустила это замечание мимо ушей, но скрыть напряжение была не в силах.

Я выложила ему все, как было. Про то, какой начальник был козел, про то, как терроризировал всех, про то, как домогался до меня, но про коня умолчала. То есть, я сказала, что кинула в начальника первым попавшимся под руку конем, но больше ничего не сказала, как будто мы с конем вообще в первый раз встретились.

Мужчина выглядел спокойным, хоть и нахмурился почему-то при упоминании козла и коня. Наверное, у мужчин с козлами и конями свои счеты. Но я не стала уточнять этого, чтобы не напрягать и без того тяжелую обстановку. С каждым сказанным словом я чувствовала все более тяжелый груз на душе, который не давал о себе знать во время беседы с ним.

Мужчина сказал мне ждать звонка и удалился.

Решив, что я должна сообщить своему советнику по мировым делам о происходящем, я проверила карманы пальто на наличие телефона, но не обнаружила его там. Я мгновенно напряглась, вспотела и стала соображать, куда я могла деть телефон.

Быстро накинув на плечи пальто, я помчалась в кафе, из которого выбежала сорок минут назад. Забежав, я снова, но уже намного быстрее, оглядела зал, подбежала к официантке, что обслуживала мой стол, и спросила, не оставляла ли я мобильный. Она ответила мне улыбкой и утвердительным кивком. На мгновение удалившись, она вернулась с моим телефоном и сказала, что молодой человек оставил мне записку вместе с ним. Я глупо улыбнулась и, поблагодарив официантку, вышла из кафе. Любопытство расперло меня, и я тут же глянула, что в записке. А была там всего одна короткая фраза: «Тебе этого достаточно?».

Я нахмурилась и полезла в телефонные данные на предмет появления или исчезновения чего-либо. Все вроде бы было в норме, но в душу закралось легкое чувство беспокойства. «Что происходит?» - пронеслось в моей голове.

После прихода унылого мужчины в сером плаще ко мне домой я не могла отказать ему в визите в «его дом». Точнее говоря, он пригласил меня не в очень вежливой форме прийти и «дать показания, да, еще раз».

Как я уже сказала выше, я не могла ему отказать. Из-за его звонка я совсем забыла про желание позвонить ему и решила, что позвоню после того, как вернусь.

Я опять рассказала все. Рядом с унылым мужчиной, кстати, без серого плаща сидел еще один какой-то недовольный и очень грубый. Он постоянно перебивал меня своими вопросами, говорил неприятные вещи, которые он, видимо, считал безумно остроумными. Под его усмешками и иногда очень обидными комментариями мой рассказ показался мне в два рада более ужасным и унизительным. В итоге ком из горечи и слез подкатил к горлу, но я героически сдерживалась. Выслушав до конца, неприятный мужчина удалился, а унылый с сожалением посмотрел на меня.

- На вас подали иск. Советую вам найти хорошего адвоката.

Я вздрогнула и кивнула. Да, конечно. Как же еще.

Условия моего начальника были таковы: если меня признают виновной в покушении на его жизнь, когда я пыталась его соблазнить, то есть усыпила его бдительность, то я выплачиваю ему расходы на адвоката и компенсацию морального ущерба.

Голова шла кругом от подобных известий, мне хотелось лезть на стенку. Где, господи, где я найду себе адвоката? Если пойду в первую попавшуюся контору, то мало ли кто мне попадется, а на хорошего адвоката, говоря простым языком, денег нет.

Бросаю взгляд на телефон и вздыхаю. Будет очень по-скотски с моей стороны просить его о помощи, да? Я и так постоянно прошу. Но я думаю, что уж лучше я выплачу потом кому-то вроде него, чем своему начальнику, поэтому я протянула руку к телефону и набрала его.

- Да? – в манере, которая, похоже, никогда не меняется, ответил он.

- У меня проблемы, - сразу в лоб сказала я.

- О, какая неожиданность, - насмешливо протянул он. – Интересно, это твои звонки мне порождают проблемы или наоборот?

- Наоборот. Но на этот раз все очень и очень серьезно, - я киваю своим же словам.

- Я внимательно слушаю.

- Мне срочно нужен адвокат.

- Вот как? – по интонации похоже, что он ни капли не удивлен. – Эта потребность с твоей стороны была ожидаема, учитывая, что на тебя подали в суд.

- Откуда ты знаешь? – задала я, наверное, наиглупейший из всех возможных вопросов.

- Это было ожидаемо, - он усмехнулся. – Я чувствую себя твоим ангелом-хранителем.

- Судя по всему, так и есть, - со вздохом заключаю я.

- Разумеется, я помогу. Мы можем встретиться и обговорить детали.

- В смысле? Ты не собираешься давать мне номера или адреса хорошего адвоката? - я вскинула бровь, нервно сжав телефон в пальцах.

- Ну, я мог бы дать адрес, так как номер у тебя уже есть… - я чувствовала, как он говорит это с растянутой улыбкой. – Я с радостью угощу тебя кофе и покажу свои детские фотографии.

- Не очень понимаю… - я наклонила голову и посмотрела на потолок, пытаясь сообразить, о чем он говорит.

- Я буду твоим адвокатом. Тебя это устроит?

- А, оу… Ничего себе… Круто, эм, спасибо? – я удивлена.

- Всегда пожалуйста. Насчет адреса я не шутил, кстати.

- Ты горишь желанием показать мне детские фото?

- Просто изнемогаю от него.

Мы еще некоторое время обсуждали его детство. Оказалось, что у меня был точно такой же надувной резиновый круг с головой свинки, как и у него. Я удивилась, ведь у нас довольно большая, как мне казалось, разница в возрасте. Я спросила, сколько ему лет и он попросил меня оценить на глаз. Я говорю, около тридцати примерно. Он примерно соглашается со мной.

- Что значит примерно? – нахмурившись, спрашиваю я.

- Ну, ты примерно оценила, я примерно согласился, все логично.

- Я требую точную цифру.

- Она даст тебе какие-то особенные возможности?

- Нет, но мне хотелось бы знать. Очень сложно определить возраст по твоему лицу, потому что, кажется, у тебя вообще потерялся возраст.

- Мне тридцать один год.

- Получается, что у нас разница в 5 лет, да?

- Да, и, тем не менее, у нас были одинаковые круги для плавания.

- Кажется, производитель этих кругов не сильно заморачивался насчет фасона.

Мы снова говорим о детстве. Потом он просит меня назначить время и место встречи. Я назначаю ее на следующий день в обед, он ничего не имеет против.

Пожелав друг другу спокойной ночи, мы прощаемся, я кладу трубку и чувствую себя наполненной какими-то новыми эмоциями, которых я еще никогда не испытывала. Или испытывала, но так давно, что забыла об этом.

А так же я забыла спросить, что значила его записка.

«Тебе этого достаточно?»

Что он имел в виду? Достаточно ли мне этой встречи? Тогда в каком смысле? В том, что он больше не хочет видеться, или, наоборот, что хотел бы увидеться еще? Наверное, второе, раз он свободно предложил свою помощь (в очередной раз) и согласился на кафе завтра. Я в замешательстве мешаю ложкой почти остывший кофе.

Возможно, я слишком много думаю о нем. Мысленно обвиняю во всем свою подругу, ведь именно она навела меня на мысль узнать его поближе. Может, оно и не нужно было совсем. Хотя, тогда рано или поздно нам пришлось бы прекратить это общение.

Интересно, он женат? Я мотаю головой: конечно нет. Он приглашал меня к себе смотреть фотографии, значит, точно нет. Хотя, может, его жена не имеет ничего против гостей, смотрящих детские фото?.. Господи, нет, это уже совсем глупости какие-то.

Интересно, какая у него может быть жена? Наверное, приятная, милая, тихая особа немного моложе его, с добрыми глазами и очаровательной улыбкой. А еще она должна любить готовить и читать книги. Романы. А еще она наверняка должна была бы приносить ему кофе в рабочий кабинет, когда он сидит с очками для чтения на носу, пролистывая очередное дело от постоянного клиента. И при этом она должна говорить «вот твой кофе, милый». Да, это идеальная картина.

А еще у него, должно быть, свой загородный дом. Да, такой человек должен жить в своем доме. С собакой. Можно с двумя или тремя. А еще с горничной. Какой-нибудь прелестной старушкой, которая очень любит поболтать и посмеяться. Таким «хохохо». А за этим загородным домом протекает река, по берегам которой растут огромные ивы. Все это очень завлекательно.

Я решаю во что бы то ни стало побывать в его доме и познакомиться с его женой. Она, вероятно, чудесная женщина.

Заседание суда было назначено на будущую неделю. Я была несколько поражена быстротой движения дела, ведь обычно это все очень растягивается. Не то чтобы я была хорошо знакома с судебными делами. Я спросила об этом у своего новоиспеченного адвоката, но он сказал, что в этом нет ничего особенного. Наверное, он лучше меня знает.

Перед судом я очень нервничала. Разумеется, меня уволили, но я пока не ищу новую работу. Ну, то есть я полистала объявления в интернете, но не думаю, что меня кто-то возьмет во время суда. А если меня еще и признают полностью виновной в покушении, то мне светит только далекий поезд в Магадан. Ладно, это я приукрасила. Не так далеко.

Увидев в зале своего бывшего шефа, я испытала чувство горечи и тошноты во рту. Он нагло ухмыльнулся мне и демонстративно погладил повязку на голове. Я поджала губы и отвернулась.

Именно тут я впервые услышала его имя. Его произнес судья. Это было очень странно и неожиданно для меня. Как будто я узнаю самая последняя о новости, которую давным-давно все позабыли.

Слушанье длилось довольно долго. Формальности заставляли меня чувствовать еще больший нервоз. Мой козел начальник выставил все шиворот-навыворот. Будто бы я позволяла себе фамильярное обращение, всячески нарушала субординацию и прочее. Это я, оказывается, нагло приставала к нему в кабинете, а он, в общем-то, не был против, пока мне вдруг не приспичило ударить его по голове. Зачем мне это понадобилось, вполне резонно спрашивает судья. Бывший начальник говорит, что черт меня, ненормальную, знает, может, я вообще хотела деньги из сейфа украсть. Вот ведь схему какую выдумала, сама себе поражаюсь.

Я же рассказала все то, что было на самом деле, конечно же, умолчав про заговор с конем.

Судья очень удивлен разности наших историй и с иронией извещает нас об этом.

Во время всего слушания он поддерживает меня, очень тихо бросая остроумные комментарии насчет происходящего. Пару раз я не удержалась и прыснула, не сумев сдержать улыбку, что, конечно же, не ускользнуло от внимания судьи.

К моему очень большому удивлению свидетельницей защиты была та самая коллега, с которой мы хорошо общались. Она свидетельствовала о том, что я часто терпела дурное обращение со стороны начальника, была вынуждена угождать ему, так как мне было необходимо удержаться на этой работе и быть на хорошем счету. Я смотрю на нее, чуть не рыдая от благодарности. Она рискнула своим местом ради меня. Это так трогательно и благородно с ее стороны.

Свидетельницей обвинения выступает секретарша начальника. Она сначала пыталась его выгородить, но под напором вполне обоснованных и справедливых замечаний судьи, сдалась и признала, что шеф у нас – полнейший козел.

Я вышла из суда с легким головокружением и на ватных ногах. Посмотрев в небо, я решила, что в мире 1) есть справедливость; 2) хорошо и приятно жить, когда ты честен.

Меня признали невиновной, а действия мои - обоснованными самозащитой и состоянием аффекта. Я получу моральную компенсацию. А мой начальник – нагоняй.

Я решила отпраздновать это с подругой за бутылкой хорошего красного вина. Она только рада выпить на халяву, если есть повод.

Когда мои щеки стали под стать вину, я рассказала подруге все, что на данный момент знаю о нем. Внешность, возраст, имя, профессия. А так же возможный загородный дом, жена и горничная. Даже про резиновый круг рассказала. Подруга посчитала, что это самая бесполезная информация, но я с этим не согласна. Когда еще в жизни случается такое, что у твоего знакомого был круг такой же, как у тебя? Подруга говорит, что в ее поселке круги у всех были одинаковые. Я даже немного расстроилась.

Потом я стала жаловаться на «полнейший бесперспективняк» как на работе, так и на личном фронте. И вообще, почему личный фронт называют фронтом? Как будто там идут какие-то баталии. У меня лично это вообще чисто поле, как несколько километров на границе с Китаем. А люди вокруг как китайцы: ходят и удивляются, почему там так пусто и совсем никого нет? Вот, что я вам скажу, дорогие мои… а вот ничего не скажу, сами думайте.

Вдоволь наплакавшись друг другу, мы с подругой обоюдно решили, что пора завязывать с этим и снова возвращаться в мир. Подруга выпила со мной чаю и поехала домой, а я, немного польстив себе тем, что меня, должно быть, ждали, схватилась за мобильник и стала звонить.

- Да? – тот же самый тон, что и всегда, несмотря на одиннадцать вечера.

- Как дела? – спрашиваю я несколько скрипучим голосом.

- У меня хорошо, а вот у тебя, похоже, не очень, - он усмехнулся.

- У меня все просто замечательно, - я откашливаюсь.

- Празднуешь победу?

- Как ты узнал? – я вскидываю брови и чешу затылок.

- Есть мнение, что я обладаю экстрасенсорными способностями.

- Спасибо тебе большое. Без тебя я бы не выплыла.

- Не стоит.

- Нет, стоит, ты много для меня сделал!

- Хорошо, тогда я могу выдвигать свои требования?

- Конечно, - с уверенностью говорю я, но тут же начинаю сомневаться.

- Я хочу пригласить тебя отпраздновать вместе со мной.

- И твоей женой?

- Какой женой? – после небольшой паузы спрашивает он.

- Ну, твоей женой, - говорю я с твердой уверенностью. – У тебя же есть жена.

- У меня нет жены, - смеясь, говорит он.

- Не правда, у тебя есть жена, - не верю я.

- У меня правда нет жены, - уже серьезно утверждает он.

- Хм, сомнения все еще есть, но так уж и быть, я поверю тебе.

- Кстати, а с чего ты решила, что я должен вести тебя праздновать к себе домой? – он посмеялся, а я не нашлась, что ответить. – Или ты загорелась идеей посмотреть фотографии?

- О, да, было бы просто великолепно.

- Договорились.

Я чувствую себя идиоткой. Полнейшей. У него нет жены. У него нет загородного дома, реки за домом, собак и горничной. У него есть довольно просторная квартира, кот и кофеварка. Особенно меня впечатлил кот. Он довольно дружелюбный и чуть-чуть наглый. Как только я села, этот пушистый разбойник сразу прыгнул мне на колени, и теперь мои джинсы в шерсти. В общем, я удивлена скорее в приятную сторону, чем наоборот. Думаю, загородный дом и собаки обязывают к чему-то. А квартира и кот – нет.

Кивнув своим заключениям, я успокаиваюсь.

- О боже, он такой огромный!

- Ты так думаешь?

- Да. А еще он… мохнатый. Я не думала, что они такие пушистые.

- Ты имеешь что-то против лишней растительности?

- Я – нет, просто высказываю свои соображения по этому поводу.

Мы рассматривали фотографии, где он ходил с семьей в зоопарк. Я во все глаза пялюсь на фото медведя, который был действительно очень пушистым. То ли ворс такой длинный, то ли медведь слишком толстый. Зоопаркам следовало бы тщательнее следить за своими животными.

- В детстве ты был очень милым, - говорю я, почувствовав себя неловко из-за того, что слишком много внимания уделила медведю.

- Я таким и остался.

- Ну, да, ну, да, сам себя не похвалишь – никто не похвалит, - усмехаюсь я.

- Почему же, меня довольно часто хвалят, - он лукаво улыбается.

- Назови мне имена этих людей и номера их телефонов, я позвоню и потребую, чтобы они мне подтвердили твои слова.

- Записывай.

- Если ты помнишь всех поименно, то не так уж много людей говорили тебе об этом.

- Записывай.

- Скорее всего, это твои родные или близкие друзья. Зачем ты даешь мне блокнот?

- Записывай.

- Что это?

- Это латынь.

Я перечитала надпись несколько десятков раз (даже в перевернутом виде), но не смогла извлечь ее глубинный смысл, потому что я банально не знаю латыни.

- И что это значит? – поднимаю глаза на него и встречаю его взгляд.

- Ut persolvo pro omnia. За все нужно платить.

- Ты намекаешь на то, чтобы я рассчиталась с тобой за оказанные услуги адвоката? – я вскинула бровь. – Или за кофе? Или за то, что я погладила твоего кота? Или, о господи, за то, что я оклеветала твою несуществующую жену?!

Он расхохотался.

- Я имел в виду то, что ты, вероятно, спасла кого-то в прошлой жизни или тебе придется сделать это в будущем.

- Ты очень много льстишь себе, ты в курсе?

- Кстати, а что значила та записка?

- Какая?

- Которую ты оставил мне в кафе. «Тебе этого достаточно?»- я постаралась изобразить его манеру говорить, - спросил ты.

- Я расплатился за твой кофе, - он усмехнулся.

И правда. Мне стало очень стыдно, что я сбежала, не заплатив. Я зарделась и помолчала, поглаживая наглого кота.

- Извини, я забыла совсем. Вероятно, я теперь должна тебе большие деньги, да?

- Отработаешь.

- Каким образом? Всю оставшуюся жизнь мне подносить тебе кофе?

- Как вариант, но у меня есть более выгодное предложение.

- О, нет, я не буду твоей секретаршей.

- Почему?

- Даже не проси.

- Почему?

- У меня принцип против секретарш. Они все какие-то… в общем, мне не нравится звание секретарши. Такое ощущение, что «секретарша» - это условное обозначение курицы, которая служит декором для кабинета важного лица.

- Хорошо, тогда, как тебе… секретарь?

- Звучит солиднее.

- Или, например, заместитель директора по наливанию кофе?

- Звучит менее солидно.

- Заместитель директора по офисной работе?

- Как-то неопределенно. К тому же офисная работа не ограничивается наливанием кофе.

- Ассистент директора?

- О, это мне нравится больше.

- Но мы не в больнице и не в лаборатории, поэтому секретарь.

- Ну вот, мы пришли к тому, с чего начали.

- Ты отказываешься?

- Хорошо, пусть будет секретарь.

- Что я буду делать, когда ты женишься?

- Я уверен, вы отлично поладите.

- А как же ревность, дележка пространства и прочая ерунда?

- Мне кажется, что моя жена не будет волноваться об этом.

- И ей я тоже буду приносить кофе?

- Думаю, да.

- Я что я буду делать, когда ты выйдешь замуж?

- Я уверена, вы отлично поладите.

- Ты хотел бы иметь загородный дом, за которым течет река, и собак?

- Нет, пожалуй, не хотел бы.

- Почему?

- Я предпочитаю небольшие пространства и котов.

- Твой кот не хочет слезать с меня.

- Ты теперь его личное пространство.

- И что мне делать с этим?

- Оставайся.

- Только потому, что этого хочет твой кот?

- Этого хочет не только мой кот.

- Кто еще?

- Я хочу.

- Вау, это предложение?

- Я хочу кофе.

- Спасибо еще раз.

- Тебе спасибо.

- Ну, тогда я пойду?

- Я хочу еще кофе.

- Уже поздно, я точно пойду.

- Кофеварка без тебя затоскует.

- Да ты издеваешься!

- Вовсе нет. Она действительно хочет, чтобы ты осталась.

- Ну вот, уже рассвело, - я чешу затылок и вздыхаю, глядя в окно.

- Разве это не красиво? – он отодвигает шторку и тоже смотрит в окно.

- Это красиво, но мне, пожалуй, пора идти. Я не хочу отягощать тебя или вроде того. Спасибо, у тебя классный кот. И вкусный кофе, - я улыбаюсь ему и иду к входной двери одеваться.

- И тебе этого достаточно? – он не идет за мной, а остается у окна, сложив руки на груди.

Останавливаюсь. Осмотрев квартиру еще раз, я бросаю взгляд на кофеварку, которую было едва видно отсюда. Кот потерся о мои ноги, но, услышав щебетание птиц, побежал к окну.

- Когда мне будет плохо, я позвоню тебе, - я с улыбкой поворачиваюсь к нему, он понимающе кивает и смотрит куда-то в сторону.

- И я, конечно же, протяну тебе руку помощи, - задумчиво бормочет он.

- Да, тогда, когда мне это будет больше всего необходимо.

Он кивает и кидает на меня немного тоскливый взгляд.

- А теперь… - я развожу руками, - еще кофе?

P.S. Это не была и не будет история любви.

Дата добавления: 2015-08-02