Идентификация с другим

Балинт (1948) полагал, что, помимо генитального удовлетворе­ния, истинные отношения любви включают идеализацию, не­жность и особую форму идентификации. Называя такую иденти­фикацию "генитальной", он считал, что внутри нее "интересы желания, чувства, ощущения, недостатки партнера достигают – или предполагается, что достигают, – важности своих собствен­ных". То есть он предполагает, что то, что мы называем гениталь­ной любовью, есть слияние генитального удовлетворения с догенитальной нежностью, а генитальная идентификация является выражением такого слияния.

Мысль Балинта явилась поворотом от доминирующей в то вре­мя идеи о "первенстве гениталий" per se как основе идеальных от­ношений любви, указав на важность доэдиповых элементов, ока­зывающих влияние на генитальную идентификацию и на важность интеграции догенитальной нежности с генитальным удовлетво­рением.

Более поздние психоаналитические теории, касающиеся "пер­венства гениталий", определяемого как способность к коитусу и оргазму, не считают его эквивалентом сексуальной зрелости или даже представляющим относительно продвинутое психосексуальное развитие. Лихтенштейн (1970) исследовал этот вопрос и пришел к заключению, что "клинические наблюдения не подтверждают четкой корреляции между эмоциональной зрелостью (то есть спо­собностью к установлению стабильных объектных отношений) и способностью получать полное удовлетворение через генитальный оргазм (примат гениталий)". Он предположил, что "сексуальность есть самый ранний и основной способ растущей человеческой лич­ности подтвердить реальность его существования". Далее он добав­ляет, что "концепция о примате гениталий в классическом пони­мании более не может быть поддержана".

Подчеркивая связь между способностью к нежности и заботе, Мэй (1969) отводит центральное место способности к "генитальной идентификации" (пользуясь терминами Балинта), то есть к полной идентификации без потери собственной идентичности в любовных отношениях. Кроме того, Мэй подчеркивает присутствие чувства фусти в отношениях любви (что является связующим звеном меж­ду его мыслями и теорией консолидации целостных объектных от­ношений и соответствующей активации заботы, чувства вины и исправления). Он также обращает внимание на важность гениталь­ного опыта как такового, благодаря которому происходит сдвиг в сознании, развивается новое объединение, согласие с природой.

Генитальная идентификация подразумевает согласование гетеросексуальной и гомосексуальной идентификаций, берущих начало в доэдиповых и эдиповых конфликтах. Детальный анализ эмоциональ­ных состояний во время сексуального акта, особенно у пациентов, которые достигли стадии проработки различных уровней догенитальных и генитальных конфликтов, выражающихся и в их сексуальных отношениях, раскрывает многообразие, одновременность и/или смену гетеросексуальной и гомосексуальной, догенитальной и гени­тальной идентификации, реализуемой в этом контексте.

Одними из элементов таких эмоциональных реакций являются возбуждение и удовлетворение, получаемые от оргазма сексуального партнера. Это перекликается с удовлетворением других потребно­стей, таких как возможность доставлять оральное удовлетворение или подкрепление идентификации с эдиповой фигурой того же пола, что отражает гетеросексуальные компоненты. В то же вре­мя возбуждение, сопровождающее оргазм партнера, отражает бес­сознательную идентификацию с этим партнером и, при гетеросексуальном контакте, сублимированное проявление гомосексуальных идентификаций из обоих источников – догенитальных и гениталь­ных. Сексуальные игры могут включать идентификацию с фанта-зийными или истинными желаниями объекта другого пола, так что пассивные и активные, мазохистические и садистические, вуайеристические и эксгибиционистские потребности находят выраже­ние в одновременном утверждении своей сексуальной идентично­сти и пробной идентификации с комплементарной идентичностью сексуального партнера.

Такая одновременная и интенсивная идентификация со своей собственной сексуальной ролью и комплементарной ролью объек­та во время оргазма есть проявление возможности войти в другого человека и стать с ним единым целым в психологическом и физи­ческом смысле, а также установить эмоциональную близость, свя­занную с активацией биологических корней человеческой привязан­ности. В противоположность примитивному слиянию Я-репрезентации с объект-репрезентацией во время симбиотической фазы раз­вития (Малер 1968), слияние в оргазме зиждется на утверждении собственной индивидуальности и, в частности, зрелой сексуальной идентификации.

Таким образом, сексуальная идентификация с собственной ро­лью и дополнительной сексуальной ролью партнера подразумевает сублимированную интеграцию гетеросексуального и гомосексуаль­ного компонентов идентичности. Эта интегративная функция ко­итуса и оргазма также несет в себе полярные элементы любви и ненависти, поскольку способность к полному переживанию забо­ты о любимом человеке (подразумевающей подлинные, глубокие человеческие отношения) предполагает соединение любви и нена­висти – то есть толерантности к амбивалентности. Кажется, что такая амбивалентность, характерная для стабильных значимых че­ловеческих отношений, активируется в сексуальном акте, когда смешиваются сексуальное и агрессивное возбуждение.

Зрелые сексуальные отношения, я уверен, включают некоторые неожиданные сексуальные взаимодействия, когда партнер исполь­зуется как "чисто сексуальный объект"; сексуальное возбуждение может быть максимальным при выражении желания "использовать" и "быть используемым" сексуально другим человеком. Обоюдная эмпатия и имплицитное соглашение о таких сексуальных проявле­ниях – оборотная сторона эмпатии и соглашения в связи с силь­ным гневом, нападением и отвержением в отношениях. Уверен­ность, что все эти состояния могут контейнироваться во всеобъем­лющих любовных отношениях, которые также имеют периоды спо­койного взаимного изучения и разделения внутренней жизни парт­нера, придает значимость и глубину человеческим отношениям.

Дата добавления: 2015-08-02