Глава 12

С восторгом Мило почувствовал, как возрастающее ускорение вдавило его в кресло. Это означало, что Бельведер становится от него все дальше и дальше. Он свободен!

Ну, почти свободен. Все еще оставалась проблема по имени отец Шоу. Пока Мило находился в компании Святого Отца, он все еще был на привязи у Бельведера. Он должен будет с этим разобраться, но не сейчас. Еще не время.

Мило повернулся к нему. Было совершенно ясно, что отец Шоу в ужасе. Зрачки расширены, суставы побелели - такой мертвой хваткой он вцепился подлокотники. Мило знал, что отец Шоу первый раз очутился за пределами станции. На пути к причалу шаттлов он запаниковал. А когда в первый раз почувствовал невесомость, бешено вцепился в Мило с воплем:

– Господи, помоги нам! Мы падаем! Мы падаем!

– Не волнуйтесь, отец Шоу, никуда вы не падаете, - успокаивающе проговорил Мило, - это просто вам так кажется. Со временем вы привыкнете.

Из своего прошлого опыта Мило знал, что многие так и не привыкают к невесомости, и

сильно подозревал, что отец Шоу именно из таких людей. Неплохое начало путешествия.

– О нет! - опять услышал он стон Святого Отца, - опять это ужасное ощущение падения. А теперь что происходит, брат Джеймс?

– Мы перестали ускоряться, Святой Отец.

– Вы хотите сказать, мы остановились! Почему? Что случилось?

– Нет, мы не остановились, Святой Отец, - терпеливо объяснил Мило, - мы просто перестали набирать скорость, так как достигли ее оптимума.

– Но если мы не остановились, почему я опять так себя чувствую? - запротестовал он.

Очевидно, подумал Мило, отец Шоу не знает разницы между скоростью и ускорением. Он все время провел на станции, являющейся чудом технологии, однако его познания не распространяются даже на элементарную физику. Так же как и познания других бельведерианцев, кроме техников и инженеров. Но и в эру электроники во второй половине двадцатого века множество людей пользовалось громадным количеством электронных устройств, абсолютно не понимая принципа их действия. То же самое происходило и во времена расцвета биотехнологии в двадцать первом веке. Люди, окруженные чудесами, созданными генными инженерами, не могли объяснить разницу между геном и хромосомой.

– Боюсь, отец Шоу, мы будем находиться в состоянии свободного падения… ммм… невесомости, пока опять не включится основной двигатель для торможения, что должно произойти не раньше чем через восемнадцать часов. - Он повысил голос и спросил: - Я прав? - у двух, пилотов, которые, по его мнению, должны были бы прислушиваться к их разговору.

Они переглянулись, а потом один из них обернулся и сказал:

– Да, брат Джеймс. Мы начнем торможение для выхода на орбиту Караганды через двадцать четыре часа. Сожалею, отец Шоу, что вы испытываете некоторый дискомфорт.

Отец Шоу схватился рукой за рот.

– Дискомфорт?! Да это просто ужасно! Мне, кажется, сейчас будет плохо…

– В откидной панели справа от вас есть пакеты, - заботливо сообщил пилот, - если они вам понадобятся, то следите, чтобы пакет был плотно закрыт после его использования…

Слишком поздно. Отец Шоу, весь побелевший, наклонился вперед, удерживаемый привязными ремнями, и извергнул из себя полупереваренные остатки своего обильного обеда. Облако рвоты повисло в воздухе перед ним, небольшая "сверхновая" из частиц пищи и желудочного сока. Мило стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.

Пилот, который не успел предупредить Святого Отца, поднялся с кресла, схватил со стены какое-то устройство с большим раструбом и, умело передвигаясь в невесомости, полетел по направлению к нему. Устройство оказалось вакуумным очистителем, и он быстро собрал все рвотное облако. Мило освободился от привязных ремней, и поднялся.

– Я принесу вам воды, отец Шоу, - заявил он, направившись в хвостовую часть кабины.

Шаттл был невелик. В кабине лишь кресла для шести человек, не считая двух пилотов. Сзади, за сиденьями, располагалась уборная. За кабиной - грузовой отсек, а за ним - двигатели и топливные баки. Мило зашел в уборную и захлопнул за собой дверь. Он уставился на свое отражение в зеркале и широко улыбнулся. Это было прекрасно - ощутить себя вне всевидящего ока ЦенКома.

Мило наполнил тюбик водой и выдавил его себе в рот. Потом снова наполнил его для отца Шоу. Смешно - когда они с отцом Шоу поднялись на борт шаттла, эти мальчики-пилоты трепетали от присутствия настоящего Святого Отца, однако Мило был уверен, что это подобострастное почтение улетучится и скоро на смену ему придет презрение. Разумеется, глубоко запрятанное, но все-таки презрение. Он еще на некоторое время задержался в уборной, рассматривая себя в зеркало. Он не знал точно, что ждет его на Земле, но был уверен, что это будет лучше, чем Бельведер. Если земные люди говорили правду о своей Пальмире, она была настоящим маленьким раем. Конечно, раем, окруженным и с моря и с берега наступающими Дебрями, но до гибели этого уголка мира и спокойствия оставалось еще много времени. У него будет его достаточно, чтобы вкусить всего, что сможет предложить Пальмира.

***

Жан- Поль проснулся. Он лежал на кровати и абсолютно не понимал, где он и что с ним. Такой способ приходить в себя становился уже привычным. Его мозг -так же как и остальное тело - еще не приспособился к тому, что он находится на твердой земле. Он лежал, вслушиваясь в пение разных экзотических птиц, населявших Пальмиру, в жужжание и стрекот насекомых. Птицы ему нравились, но он не знал бы, что делать с насекомыми, если бы не защитные сети на окнах его комнаты. Воздух был полон резких и непривычных ароматов. Минут через пять Жан-Поль сел и осторожно поднялся с кровати. Все тело болело, но с каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Пальмирянский медик, обследовавший его, сказал, что при падении Жан-Поль не получил никаких серьезных повреждений, за исключением нескольких ушибов. Он надел шорты и рубашку и направился в кухню. За столом сидел Лон Хэддон и завтракал. Увидев Жан-Поля, он улыбнулся.

– Доброе утро. Как спалось?

– Гораздо лучше, спасибо, Лон, - с трудом подбирай слова, ответил Жан-Поль. Он все еще испытывал трудности с диалектом американо, на котором разговаривали эти люди. - На этот раз без сновидений, слава Богу.

Лон Хэддон жестом предложил ему сесть напротив, а сам подошел к плите.

– Вы голодны?

– Ммм… очень, - признался Жан-Поль.

Вскоре Хэддон поставил перед ним большую тарелку жареной рыбы и яиц, потом миску с разными фруктами - апельсинами, бананами, виноградом - и кувшин ананасового сока. Жан-Поль набросился на еду. Разговор на некоторое время прекратился. Взглянув на пустующий третий стул, Жан-Поль спросил:

– А где Эйла?

– Она сегодня в утренней смене по работе на… ммм… обломках, - сказал Хэддон.

Оба смутились. Хэддон имел в виду останки "Властелина Монткальма". Пальмиряне использовали свои подводные лодки, чтобы собрать как можно больше металлических частей с корабля. Было очень странно сидеть здесь вот так с человеком, несшим основную ответственность за то, что "Властелин Монткальм" был уничтожен, но он не испытывал к Хэддону никакой вражды. Он не мог обвинить ни одного жителя Пальмиры в том, что они защищали себя от Небесного Властелина. Несмотря на все свои опасения, он находил жизнь наземных обитателей весьма привлекательной. Правление безумной Эшли определенно изменило его взгляд на многие вещи в этом мире.

Он обвинял себя в гибели "Властелина Монткальма" и большинства населявших его людей. Он должен был больше доверять собственным ощущениям и установить с пальмирянами дружеские отношения, а не позволять Эмилю заставить себя слепо следовать идиотским традициям Небесных Властелинов. Теперь он знал, что люди Хэддона согласились бы на это. Но было уже слишком поздно.

Да, Хэддон ему на самом деле нравился. И не только из чувства благодарности. Также ему определенно нравилась его дочь. С того самого мимолетного обмена взглядами тогда в лодке на протяжении последующих двух недель его чувство к ней все возрастало. И соответственно возрастало чувство вины. Испытывать что-либо подобное к женщине после смерти Доминики…

Он вернулся к реальности.

– А когда кончается смена Эйлы? - спросил он.

Хэддон посмотрел на настенные часы.

– Где-то около двух.

Жан- Поль кивнул. Он мог бы спуститься к морю и встретить батискаф по его возвращении. Интересно, подумал он, подозревает ли Хэддон о том, какие чувства гость и пленник испытывает к его дочери. Если и да, то он не проявляет никакого неодобрения.

– Какие планы на сегодня? - спросил Хэддон.

– Как обычно. Сначала пойду в больницу, а потом поброжу вокруг.

Кроме него были спасены еще восемьдесят три человека, из которых выжили пятьдесят два. Большинство сильно обожженных умерло в первые дни. Медики маленькой больницы Пальмиры ничего не могли сделать, кроме того, как облегчить их конец, вводя болеутоляющие препараты. Из оставшихся в живых большинство имели хорошие шансы на выздоровление, хотя из-за ожогов многие на всю жизнь останутся обезображенными. Жан-Поль, так же как и остальные весьма немногочисленные счастливчики, не получившие серьезных увечий и расселенные по домам Пальмиры, скорее как гости, нежели как пленные, ежедневно навещал своих людей в больнице. Большинство пальмирян отнеслось к незваным пришельцам с потрясающим великодушием, однако он обнаружил, что есть группа людей, которые выступили против принятия выживших небесных людей в их сообщество. Эта группа считала, что пришельцы должны быть выдворены в Дебри, как только они оправятся от ран, но большинство проголосовало против этого предложения.

Он сказал Хэддону:

– Вы, наверное, займетесь радиопередачей, как обычно?

Хэддон улыбнулся.

– Конечно. Это же потрясающе. Подготовка космических жителей к путешествию идет в соответствии с графиком. Точно через двадцать восемь дней их корабль приземлится здесь. Я лишь надеюсь, что еще не… - Он резко оборвал себя и встал, собирая тарелки со стола.

Когда он отвернулся, чтобы поставить их в раковину, Жан-Поль пристально посмотрел на него. Хэддон был одет в одеяние, называемое саронгом, оставляющее верхнюю часть тела открытой и одинаково популярное в Пальмире как среди мужчин, так и среди женщин. Лон Хэддон был прекрасно сложен и казался полностью здоровым человеком оптимального возраста. Это означало, что ему где-то от тридцати пяти до двухсот лет. Как и у всех людей Первичного Стандарта, определить его истинный возраст было невозможно.

Жан- Поль замечал тревожные взгляды, бросаемые Эйлой на отца, и начал беспокоиться, не достиг ли Хэддон "двести плюс" лет. В этом случае он мог впасть в тихую кому в любой момент. Смерть не заставит себя ждать, так как организм, повинуясь генетической программе, просто выключится. Жан-Полю было всего пятьдесят один, и ему было еще далеко до этого момента. В случае, если он раньше не погибнет.

***

– С твоим отцом все в порядке? - спросил он у Эйлы.

Эйла, нахмурившись, повернулась к нему.

– А почему ты спрашиваешь?

– Он что-то такое сказал или почти сказал мне сегодня утром. И еще я заметил, что ты периодически обеспокоенно смотришь на него.

Эйла опять сосредоточилась на дороге.

– Конечно, я о нем беспокоюсь. Это же мой отец.

Поскольку она явно не хотела обсуждать эту тему, он и не настаивал. Они сидели бок о бок в открытой водительской кабине неказистого, но мощного электроприводного грузовика, едущего по ухабистой дороге между полями пшеницы. Они ехали к старшему брату Эйлы, который вместе с женой держал ферму на окраине территории Пальмиры. Это не была просто поездка в гости. Эйла собиралась привезти оттуда груз апельсинов. Утро оказалось малоприятным для обоих. Когда Жан-Поль увидел, как Эйла вылезает из батискафа, бледная и расстроенная, он подумал - что-то случилось. Она рассказала, что, работая со своей командой на обломках корабля, они обнаружили множество трупов, которые не были найдены раньше, считалось, что все тела были собраны сразу после падения Небесного Властелина. От вида полуразложившихся трупов, две недели пролежавших в воде, Эйле стало дурно.

Жан- Поль тоже получил мало удовольствия от вида своих товарищей в больнице. Лица этих обезображенных на всю жизнь людей подействовали на него угнетающе. Он почувствовал свою беспомощность и ответственность. С последним были согласны и большинство выживших. Растущее желание обвинить его в том, что произошло, захватывало все больше и больше людей, хотя он знал, что на его месте они поступили бы точно так же.

– А твои пропавшие морские люди так и не появились? - нарушил молчание Жан-Поль.

Она покачала головой.

– Нет. И я этого не понимаю.

– Может быть, их спугнуло падение "Властелина Монткальма", - предположил он.

– Не думаю. Поселение находится далеко от места крушения корабля. Нет, должна быть еще какая-нибудь причина.

Она вспомнила о предупреждениях, которые передавал ей Тигр. Связаны ли они с исчезновением морских людей?

– Все это против правил неписаного соглашения между нами, и я думаю взять батискаф и сплавать на их станцию.

– Рискованно. Твой отец согласится с этим планом? - спросил Жан-Поль.

– Нет, - призналась она, - да и Лиль тоже будет против. - Но сказано это было так, что Жан-Поль понял: ее никто и ничто не остановит.

Он украдкой взглянул на девушку. Она сильно возбуждала его. Сегодня в отличие от последних дней ни ней была надета рубашка с коротким рукавом. Капельки пота блестели на лице, руках и ногах. День был жарким, и духота усиливалась по мере того, как они продвигались вглубь материка. Он тоже сильно вспотел и, нагнувшись за канистрой с водой, стоявшей между ними, случайно коснулся рукой ее ноги. От этого прикосновения дрожь пронзила все тело. Острота ощущений озадачила и обеспокоила его. Его чувства к этой девушке определенно выходили из-под контроля…

Он поднял канистру и отпил из нее. Вопрос Эйлы застал его врасплох.

– Ты был женат, Жан-Поль?

– Я? Нет. Я собирался… ну, когда отслужу в армии, но до этого было еще далеко, а потом все пошло кувырком, когда нас захватила эта проклятая женщина.

– А пока ты был в армии, у тебя были девушки?

– Ну да, были.

– А потом?

– Да, была. Ее звали Доминика.

Он озлобленно отмахнулся от мух, кружащих вокруг него.

После некоторого колебания Эйла спросила:

– Она погибла при падении корабля?

– Нет. Раньше. В тот день, когда мы захватили управление кораблем. Она была убита в бою. А ты? - спросил он. - Наверняка целая толпа поклонников мечтает жениться на тебе?

Она улыбнулась.

– Ну так уж и толпа. Скорее маленькая горстка, к тому же я не думаю, что в планы кого-либо из них входит женитьба.

– А кому-либо из них когда-нибудь удавалось поймать тебя?

Она бросила на него озорной взгляд.

– А, периодически я позволяю кому-нибудь из них себя поймать, но никогда надолго. Не думаю, что мне хочется выйти замуж. А вот Келл предлагал мне. Несколько раз. Я ему отказываю, но он настаивает.

К своему удивлению и раздражению Жан-Поль почувствовал острый укол ревности.

– Он из тех, кому ты позволяла себя "поймать"?

– Да нет. Я ничего к нему не чувствую. Я выросла с ним и отношусь к нему скорее как к брату.

Теперь он, опять же к своему удивлению, почувствовал огромное облегчение.

– Но он-то определенно смотрит на тебя не как на сестру?

– К сожалению, ты прав. Бедный Келл.

Да уж, действительно.

– Жан-Поль, могу я тебе кое-что сказать?

– Все что угодно.

– Ты мне нравишься. Очень.

Он удивленно взглянул на нее. Эйла с напряженным вниманием следила за дорогой.

– Как брат? - спросил он.

– Нет, не как брат, - ответила Эйла.

Она сняла левую руку с руля и положила ему на колено. Ее прикосновение вызвало бурю чувств. Он ощутил, как растущее возбуждение сдавливает его грудь. Он накрыл ее руку своей.

– Эйла… - начал он, но вдруг она резко выдернула свою руку и вскочила на ноги.

Подумав, что он сделал что-то не так, Жан-Поль обеспокоенно спросил:

– Эйла, что случилось? В чем дело?

– Смотри!

Он посмотрел. Впереди начинались ряды деревьев. Граница, как он полагал, садов ее брата. А за рядами деревьев в небо поднимался серый столб дыма.

– Что-то не так?

– Этот дым… там дом брата!

Дата добавления: 2015-08-02