Антиохийский собор 341 г.

Β 340 г. в государственной области произошла значительная перемена. Западные Августы — Констант и Константин II — вошли между собой в военный конфликт. Фронты столкнулись около Аквилеи (север Адриатики). Константин II был разбит и убит. Весь «Запад», как он тогда мыслился — от Босфора и Фракии до океана, — перешел в руки одного Константа. Повеяло аналогией недавнего возникновения единодержавия Константина Великого. Это заставило и Констанция, и весь восточный епископат не «задирать» Запад, в том числе и римский, церковный.

Β следующем, 341 г. в Антиохии была закончена постройка главной церкви, начатой еще при Константине Великом. Прибыл на освящение сам Констанций и множество епископов — до 97. Составился большой собор, получивший имя «εν ενκαινίοις». Констанций и Евсевий сговорились отразить опасность наступления западного императора на Восток как на империю скрытого и скрываемого арианства. A для этого нужно не нападать на веру Запада, a вести только подробную и открытую защиту веры Востока, все время прижимая «западных» к стене их слепотой приятия Маркелла. A за Маркеллом только не договаривалось en toutes lettres, но подразумевалось: «вот также и ваше никейское „омоусиос“ есть разновидность маркеллианского „монархианства“. „Восточные“, видя сонную неподвижность латинской мысли, рассчитывали если и не переубедить, то фактически смирить и заставить прекратить обвинения Востока в арианстве, для подавляющего большинства на Востоке уже пережитом и отброшенном. Этим именно и объясняется наступившая пора усиленного составления подробных догматических формулировок и вероизложений, распространявшихся под флагом Антиохии, которая молчаливо противопоставлялась как глава и вождь всего Востока в противовес Риму — главе и вождю Запада.

С именем именно данного Антиохийского собора 341 г. связалась длинная серия пяти догматических формул, противопоставленных Востоком Западу. Эти вероизложения служат нам важным показателем, чего именно Восток особенно боялся в пришедшем к нему, как он ощущал с Запада, новаторском для него никейском «единосущии». «Восточным» было чуждо и отвратно исконно западное монархианство (Савеллий и папы Зеферин и Каликст). И Афанасий им казался впавшим по дружбе с «западными» в савеллианство. A Маркелл как бы на опыте всем показывал, к чему ведет «омоусиос». Β нашей старой учебной и ученой литературе под влиянием западных пособий, да и древнего романизирующего Сократа, освещению Антиохийского собора 341 г. придан отрицательный, еретический оттенок, но нерешительный. И понятно почему. Хотя бы этот же собор и подтвердил низложение Афанасия и избрал на его место Григория Каппадокийца, но канонические постановления Антиохийского собора 341 г. без споров и Востоком и Западом приняты в свод общеобязательных церковных правил. Есть ряд данных полагать, что собор в Антиохии заседал ежегодно, и в 339, и 340, и 341, и в 342 гг., и сливался как бы в один собор с продолжающимися сессиями. Из них особенно многолюдной и торжественной была сессия в 341 г. Она при кодификации и притянула к себе все протоколы и постановления других близких сессий.

Как же, в конце концов, оценивать авторитет этого собора? Раскольничий он или даже еретический? Ведь он же и осудил Афанасия, и благословил хождение четырех видов вероизложений с устранением «единосущия». Но вот IV Вселенский собор цитирует правила этого собора как «правила святых отцов». Св. Иларий Пиктавийский называет собор «synodus sanctorum». Да и сам папа Юлий в его письме к «собравшимся в Антиохии» адресуется как к «соепископам» и «возлюбленным братьям». Из 97 епископов 341 г. евсевиане составляли незначительное меньшинство. Но они командовали. Среди прочей массы были и люди с репутацией святости. Таков канонизованный вскоре св. Иаков Низибийский. Также Дианий Кесарийский, человек малосамостоятельный, но честный. Его чтил и ему служил юный Василий Великий. Наиболее острые антиникейцы — Евсевий Никомидийский и Феогнис Никейский — рассматривались как православные, поскольку принесли раскаяние в арианстве. Осуждали они Афанасия не за веру, не за православие, a за то, что он вернулся неканонически, по распоряжению светских властей.

Итак, эти антиохийские соборяне — не ариане, но они и не «никейцы», они восточные «консерваторы». Свое до сих пор если не немое, то невнятное сопротивление «омоусиос» они сочли своим долгом выразить в терминах восточной традиции. Эти попытки вероучительного творчества нам сохранил в своих полемических писаниях св. Афанасий.

1‑я формула:

Она была включена в ответ антиохийских отцов папе Юлию на его соборный суд, в который — следует это признать — восточные сами вовлекли Запад. Окружное послание антиохийцев с обидой писало: «Нас называют „арианами“. Как будто мы, епископы, пошли за пресвитером Арием. Ничего подобного! Наоборот, он, Арий, пришел к нам, и мы, исследовав его веру, приняли его в общение с нами. Мы не держимся никакой иной веры, кроме преданной от начала. Вот она». И дальше следует вероизложение, в котором главная формула такова: «И во Единого Сына Божия, Единородного, сущего (υπάρχοντα) прежде всех веков и со‑сущего (συνόντα, т.е. имеющего общую ούσί‑ю, т.е., значит, и единосущного) родившему Его Отцу». Против Маркелла были направлены слова: «Он пребудет царем и Богом вовеки».

Итак, «восточные», или «антиохийские», отцы убеждены, что приняли Ария в православие они (а не он их совратил). Именно в православие, ибо они отвергли самую суть арианства. Сравни ниже их 2‑ю формулу, особенно в ее анафематизмах. Но они не хотят и «Никейской веры». Нельзя открыто посягнуть на авторитет Никеи — так прибегают к ее замалчиванию. Именно замалчиваемой, но ненавистной им Никее они противопоставляют авторитет векового предания: «Изначала мы научились так веровать» (1‑я формула). «Если кто учит или пишет вопреки тому, что мы прияли, и не так, как передали нам Священные Писания, да будет анафема. Ибо мы истинно и богобоязненно веруем и следуем всему, что из божественных писаний передано пророками и апостолами». Итак, знамя восточного большинства — это традиция. Традиция главным образом в формулировке. Сохранение старой словесной доникейской оболочки, включающей в себя по всему идейному комплексу и саму идею «единосущия». Но только бы не слово!

Боялись «восточные» еще и «западного» савеллианского оттенка в пользовании термином «единосущный». Римляне говорили не «conessentialis», такого слова не было, a было «consubstantialis» (Essentia было = ουσία, substantia буквально = ύπόστασνς). Следовательно, для восточного уха «consubstantialis» звучало как «соипостасный», т.е. одной ипостаси с Отцем, т.е. полное савеллианство, чистая ересь!

Самой полной и характерной для отцов Антиохийского собора 341 г. явилась

Дата добавления: 2015-08-02