Доверие

Письмо Ваше говорит о доверии. Вы справедливо спрашиваете, как же, наконец, объяснить всем, всем, всем неотложную нужность доверия.

Вы понимаете, как доверие необходимо на всех созвучных путях. «Без согласия дом не строится», а согласие уже есть доверие. Если трудник в сердце своем знает о сотруднике, что тот делает именно так, как надо, – это уже и будет знаком доверия.

Такое понятие, как доверие, нельзя выразить никакими наставлениями, а тем более указами. Его надо почувствовать. Или оно имеется налицо, или его нет. Если оно не зародилось, то ничем и никак вы его не надстроите. Всякое чувство строится на очень прочном сердечном фундаменте. Если фундамент не сложится, то вся постройка будет на сыпучем песке и не принесет ничего, кроме огорчения.

Доверие настолько есть чувство, что оно не нуждается в очевидности. Можно восчувствовать доверие к чему‑то или кому‑то, никогда и не видев этого дела или это лицо. В своих обстоятельствах доверие похоже на убедительность. Совершенно также убедительность является, как высшее видение, как непреложность. В ней есть и вера, и сознание настоящей реальности. Те же самые обстоятельства непременно нужны при образовании доверия.

Элементы доверия настолько благотворны, что без них, действительно, нельзя себе представить никакую постройку, будь она земная или духовная. Доверие будет прочным цементом всякого духовного строительства.

Вы и сотрудники Ваши совершенно правы, озабочиваясь, как естественнее всего взаимно пребывать в доверии. Ведь можно вместе читать книги, можно вместе слушать лекции, можно обоюдно доброжелательствовать и все же не быть твердо уверенными в обоюдном доверии. Проверять доверие следует на всяких жизненных вопросах. Каждый должен спросить себя, может ли он совершенно быть спокойным за своего сотрудника так же, как за самого себя?

Сказано «не желай другому того, чего себе не желаешь». В полной мере это положение применимо в рассуждении о доверии. Так же точно сотрудники должны быть обоюдно спокойными, поручая друг другу какое‑либо добротворчество.

Если где‑то зашевелится подозрение о том, сможет ли сотрудник выполнить поручение во всем высоком качестве, то это уже покажет, что доверия или нет, или оно очень призрачно. Конечно, нужно думать о доверии. В этих мыслях уже будет утверждаться возможность зарождения доверия. Когда вы будете знать, и знать неотступно, насколько непременно нужно доверие при каждом общении, то вы и будете анализировать свои чувства и мысленно обострите их в благую сторону.

Когда говорим про анализ чувств, мы не будем предлагать какое‑то обдуманное мучительство чувств. Всякое такое насилование уже будет уродством – безобразием. Анализ чувств может быть лишь в утверждении их и в обнаружении их зачатков. Одно – обнаружить зачаток, а другое – насиловать и искривлять его.

Мы столько раз обменивались с Вами соображениями о значении и о силе мысли. Вот эту силу мысли и нужно обнаружить при Вашем благом устремлении к укреплению доверия. Не ищите его лично и в самости. Пусть оно цветет на непреложных фактах. Доверие не может расцветать на пустом месте и о пустом месте. Для него нужна действительность не предполагаемая, но доказанно осязаемая.

Иногда люди скажут: «Тут что‑то есть таинственное». Это еще не будет осуждение. В просторечии таинственность является синонимом силы и убедительности. Иначе говоря, люди хотят сказать: «В этом что‑то есть». Французы очень хорошо умеют характеризовать это нечто несказуемое, но действующее и существующее. Упоминаю о довольно излюбленном в обиходе слове «таинственность», как о примере, что некоторые своеобразные определения не противоречат понятию доверия. Также, если люди скажут: «Тут что‑то неспроста», – это тоже будет своеобразным признанием.

Не однажды в литературе говорилось об обезьяньих ласках. Подобно же можно выразиться и о всяких своеобразных определительных, которыми люди иногда хотят выразить ощущение чего‑то особенного. Ведь все неособенное у тех же людей не заслужит ни внимания, ни доверия.

Могут быть восстания против всего особенного. В страхе и в ужасе невежества кто‑то захочет, чтобы все сущее стало бы неособенным, забывая, что тем самым он вычеркнул бы из бытия и возможности всех блестящих открытий, которыми сам же он так любит пользоваться. Какие‑то изуверы в разных областях могут вопиять против всего особенного, иначе говоря, – против всего, чего они не знают. Но это будут лишь пароксизмы невежества. Все же находящееся на путях культуры отлично понимает, что неособенное есть смерть и тление, а особенное есть жизнь и преуспеяние. А разве сама жизнь, в ее несказуемой тайне, не есть высшая особенность?!

В построении доверия вы проявите высшую меру доброжелательства. Помыслите о таком доброжелательстве, которое называется оптимизмом. Ведь границы между этими понятиями совсем неприметны. Сад прекрасный, рассадник доверия, будет прежде всего цветником оптимизма. Пусть себе кто‑то ухмыляется. Можно привести из Пушкина, Гоголя, из Чехова многие примеры, когда в убедительных словах говорится о необходимости доверия и справедливости.

Прочно взращенное доверие будет справедливо. Ошибки могут быть лишь там, где была какая‑то неосмотрительность и небрежность. Дом, построенный крепко, и будет прочным, и будет служить надолго. Радостно, что Вы мыслите о том, что является прочным цементом для строения человечества.

11 июня 1935 г.

Цаган Куре.

Время

В Фатех‑Пур‑Сикри, в покоях супруги великого Акбара, еще различимы следы стенописи, так возносящие мысль, столь объединительные. Многие возвышения мысли протекали под этим кровом. Сокровищница, внешне безмолвная, но духовно красноречивая, оставлена грядущим поколениям. Да сохранятся знаки места сего. Для кого‑то они будут лишь полуистертыми остатками фресок, но внимательный глаз различит неожиданные, так много говорящие ищущему сердцу облики. Эти вещественные останки скажут и подтвердят догадки историков о том, как широко мыслил Акбар и его супруга, – недаром около них выросло столько легенд, предположений и увлекательных сказаний.

Китайский путешественник VII века сообщает о том, что в городе Кушании, в долине Зарафшана, недалеко от Самарканда, он видел «большое здание, где на северной стене были написаны красками портреты китайских императоров, на восточной – портреты турецких каганов и индийских владетелей, на западной – изображения царей персидских и римских». Это известие дает наглядное представление о мировой роли Туркестана, о необыкновенной широте международных связей и представлений. Может быть, ни в какой другой стране тогдашнего мира не было возможности к такой широте кругозора.

Во многих развалинах, в древних храмах, на так называемых «пустых местах», занесенных барханами, отыскиваются ценнейшие лоскутья папируса. На древних монетах, на украшениях читаются иероглифы жизни, также широко задуманной и отображенной в великих символах. Внимательный глаз всегда рассмотрит не обедняющие, но умножающие знаки, донесенные нам с истоков человечества. В славянских церквах – изображения греческих философов. Нимбы над Лао‑цзы и Конфуцием. Можно приводить множества примеров исторических фактов, которые, наверное, лягут для будущих исследователей в новые, расширяющие границы.

Обычно история доносит нам даже очень сложные движения народов в кратчайших, обезличенных начертаниях. Лишь подготовленный к историческим процессам ум рассмотрит в кратких словах целые трагедии, целые геройские подвиги и, во всяком случае, сложнейшие, длительные переживания.

«Бумын не был сперва каганом, но женился на китайской принцессе, разбил войско жужаней и назвался каганом».

«Бабур, изгнанный врагами на высоты Памира и Гиндукуша, многолетнею работою подготовил себе путь в Дели».

«Амбагань из киданьского старшины превращается в императора с титулом „Небесного Государя“.

«Роман Диоген из простого военачальника вырастает в императора».

«Мать Чингисхана напоминает сыну своему, что лишь его тень является его союзником, но впоследствии он же избирается монгольским хурулданом вселенским императором».

«В Акшаке (Описе) династия была ниспровергнута и власть перешла к Кишу: Азагбау, содержательница питейного дома, основала Киш и воцарилась».

Можно выписать целую книгу из таких исторических справок. Точно бы в сказке. Все это делается, превращается, вырастает – прямо как на магическом манго вырастают фрукты. Но ведь и простые факиры употребляют много знания и ловкости, чтобы зрители увидели на подрастающем на глазах их дереве даже плоды. Это упражнение требует многолетних испытаний и опыта. Так же точно и скупо отмеченные в истории превращения требовали в жизни многолетнего, неустанного и необыкновенно находчивого устремления. Та же история скупо отметит о том, как некто нечто удачно предусмотрел. Но и предусмотрения эти многоопытны.

Вы говорите о времени, потребном для каждого строения. Правильно, конечно, время требуется. Никакое дерево вне времени не окрепнет. Но можем ли мы сказать, что в течение этого времени все мускулы и нервы этого дерева не будут в постоянном напряжении. Наблюсти рост хотя бы одного дерева, это будет уже поучительнейшим наблюдением, годным для всех житейских образований. Заглянуть в нарастания корней, ежечасно борющихся со всеми каменными препятствиями, уже будет прекрасным примером для каждого вступающего в жизнь борца за добро. Кто‑то скажет, что и дерево засыпает на зимнее время. Но посмотрите, разве весною вы найдете то же состояние корней. Даже в зимнее время они уже изменились и приготовились для нового продуктивного периода.

Растительный мир может подсказать множество полезных для людей соображений, прежде всего напоминания, как может быть и должно быть использовано время. Каждый знает, что для каждого роста нужно время, но никто не сможет утверждать, что это время может быть убито и потеряно зря. Вам приведут в пример медведя, засыпающего в своей берлоге. Но ведь для незнающих людей такое засыпание будет лишь проспанием времени. Будьте покойны – и в животном царстве решительно все бывает целесообразно использовано.

Одною из первейших задач культурных учреждений будет наставление о разумном использовании времени. В этом отношении люди прежде всего не имеют права оказаться безумными мотами.

Не только вы сами будете изыскивать наилучшие способы использования времени, но вы можете окружающую вас молодежь убедить полюбить это разумное использование. Ведь в этом создастся тот видимый и невидимый труд, который сохранит постоянную молодость и бодрость духа. Ведь не только для каких‑то выслушиваний вы сходитесь. Из ваших собеседований должно вырасти делание. Если кто‑нибудь мне скажет, что по условиям местным делать было нельзя, – он ошибается.

Делать можно во всевозможных условиях. Нет таких условий в жизни, которые обрекали бы человека на неделание. Примеры тому можно найти даже в тюремной жизни, когда заключенные, казалось бы, лишенные всякой свободы, не только писали в заключении прекрасные книги, но изощряли себя во многих усовершенствованиях. Недаром издавна говорилось, что нет слова «не могу», есть слово «не хочу».

Будьте уверены, что если из ваших встреч и собеседований вырастут высокополезные творческие кооперативы, артели, школы – именно всякое такое делание будет всем вашим друзьям особенно близко и ценно. Если вы, как истинные сестры и братья милосердия, найдете возможность помочь вашим близким на всех наиболее ценных путях жизни, то не премините это сделать.

Как только начинается делание, то и время для него находится. Забудем навсегда вредное самоуспокоение о том, что будто бы не было времени. Время‑то, конечно, было, но кто‑то растратил его, размотал, выпил его за чашкою чая. Лежебок, соня, лентяй во всем народном эпосе отмечен как один из самых позорных типов. Но ведь эти свойства бывают в жизни так часто. Если, хотя бы однажды, человек осознает всю ответственность свою для разумного использования времени, то это качество уже обоснуется в нем. Оно сделается тою сердечною радостью, которая осветит и осенит все закоулки его жизни.

Время есть делание. Время есть мысль. Во всем своем условно‑земном значении время является синонимом множества полезнейших и необходимейших для усовершенствования понятий. Если обсуждаются истинные ценности человечества, то прежде всего для обращения с ними нужно будет время прекрасно наполненное. Итак, пишу вам о времени, об использовании его, и неминуемо должен окончить словом «Прекрасное».

12 июня 1935 г.

Цаган Куре.

Дата добавления: 2015-08-02