Аннотация 42 страница

— Леди, вы слишком критичны, — в шутку отвесил мне полупоклон Смерч.

— Если не нравится с бродягами, могу предложить еще «В джазе только бомжики».

— Леди не критична, а кретинистична. — Заявил Димка под молчаливое одобрение Дениса. Вооот, узнаю старого-доброго Чащина — он в своем амплуа.

— Не, я погорячилась с первыми названиями. Вам куда больше подойдет озвучить самих себя в мультике для взрослых: «Рокки и Дэйл: История одной страсти». Смотрите только на «Б.Г. — ТВ»!

— Что еще за «Б.Г.-ТВ»? — подозрительно покосился на меня переставший ржать Димка.

— Бед Гайс, — ответила я тут же. Вроде бы чушь несу, но, с другой стороны, это помогает разряжаться.

— Так ты у нас не совсем тупенькая, Бурундукова, целых два слова на английском знаешь.

— Меня поражает другое. Откуда наша маленькая Машенька знает о таких скверных каналах кабельного ТВ? Смотрит их тихими вечерами, да? — развеселился и Смерч.

— Машка — та еще извращенка. Она один раз… — Заржал Чащин и в лицах пересказал Смерчу один эпизод из универской жизни, когда наша группа, отмечая «золотую середину», поехала в клуб в полном составе, зарезервировав там кучу мест за столиками. В полночь, когда большая половина наших уже и лыка не вязала, на сцене стали показывать мужской стриптиз. Маринка и Лида оживились, я и рядом сидящий с нами Димка начали дружно ржать.

Трое накаченных и загорелых парней-танцоров, щеголяющих в набедренных повязках леопардовой расцветочки, медленно переместились со сцены в зал и стали выводить девушек в проходы. С ними стриптизеры под общие одобрительные выкрики весьма откровенно танцевали и соблазняли. Одной из таких несчастливых оказалась и я. Высокий парень с черными волосами до пояса, легко вытащил меня за руку и повел следом за собой, решив, что я с ума сойду от счастья, если он начнет танцевать вокруг меня.

Одногруппницы восторженно захлопали, Димка чуть не утоп в стакане с пивом, а я попыталась отпихнуть волосатого придурка, совершенно обалдев от глупости ситуации. Отпихнуть его не получилось и закончилось все тем, что он подхватил меня на руки, покружил для порядка и, надо отдать ему должное, вернул за столик. Подмигнув, танцующей походкой он удалился к своим шестам, откуда пару раз посылал воздушные поцелуи на потеху подругам и приятелям.

В сегодняшней интерпретации Чащина выходило, что я сама зазвала стриптиз-боя к себе и набросилась с объятиями, а тот от меня отбивался. Смерчинский веселился вовсю, Димка прикалывался, а я молча выслушивала весь этот бред.

А потом, когда они успокоились, нашарила на дне сумочки гость монет и с улыбкой доброго человека протянула их Димке.

— Вот, возьми.

— Зачем?

— У тебя знатный фингал будет на скуле. Приложи, авось полегчает. Ха-ха-ха!

— А зачем так много?

— Боюсь, у тебя лицо фиолетовым все станет.

— Смерчинский, убери ее от меня, — простонал Димка.

Я довольно улыбнулась. Да, пусть уж Димка со мной ругается, чем опять со Смерчем ссорится.

— Чип, — ласково позвал меня Дэнв, — солнышко, что ты несешь? В результате скачка адреналина в крови возбудимость коры головного мозга повысилась?

— Ага… Вас увидела и перевозбудилась…

Так, припираясь, мы и дошли до черного красавца-«Джипа», ожидающего нас неподалеку от кафе. Лаки Бой вытащил ключи, которые, как оказалось, были у него запасными, а после обнаружил, что машина и без того не была закрыта. Впрочем, ничего страшного с ней не случилось — ни один автоугонщик или просто проходящий мимо гопник на шикарную тачку почему-то не позарился.

— Ого, твой конь? — изумленно спросил Чащин.

— Не-а, друга.

— Клевая тачка! Джипарь-командор! Семиместный! — осталась я в восторге, обходя автомобиль. Люблю большие внедорожники такого мощного вида! Женские машинки не люблю, а вот джипы — моя слабость. Федькин, кстати, тоже обожаю, но он не собирается учить меня вождению, говорит, что ему его машина еще дорога.

— Девушкам не положено разбираться в марках машины, Бурундукова. — Наставительно заметил Чащин.

— Так я и не девушка. — Отозвалась я со смешком, проводя рукой по блестящему капоту.

— Ого! А кто? — сделал большие глаза Димка.

— Вечный ребенок, — гордо изрекла я. — Машенька

— Мне считать себя педофилом? — Спросил Дэн, залезая на водительское сидение и пристегиваясь.

— Ага, — радостно подтвердила я, пытаясь отпихнуть Димку и сесть на переднее сидение, но он аккуратно оттеснил меня и сам уселся рядом с водителем. Пришлось посверлить одногруппника гневным взглядом, но идти назад. Впрочем, я тут же уселась посредине широкого сидения, и моя голова оказалась между передними сидениями.

— Ты точно в порядке? — спросил Дэн у Димки. — Маша, на третьем ряду где-то аптечка должна быть, дай ее сюда.

Я нашла аптечку, всучила ее парням, и пока они колдовали над ней, вытребовала у Смерча денег и сгоняла в магазинчик напротив, купив минералки и сока. Когда вернулась, в салоне пахло перекисью водорода, боевые раны Димки «латать» закончили, и он, прижимая к лицу свинцовую примочку, теперь щеголял пластырем на скуле. Хорошо, что никто серьезно пострадать не успел…

— Красавчик, — залюбовалась я на одногруппника.

— Не приставай, а то я тебя лично высажу, и побежишь за нами, — пригрозил он мне тут же, и мы поехали.

— Хорошо. Пейте, мальчики. Что бы вы без Маши делали?

— Жили бы спокойно, — отозвался Чащин.

— Дорогая, я уже не знаю, что бы без тебя делал, — подмигнул мен в зеркало заднего вида Смерчинский. — Наверное, и правда бы спокойно жил.

Пока мы вновь дружески препирались, у Димки зазвонил телефон. На звонке у него, как и всегда, стоял задорный Noize MC.

Головастики тут же припомнили текст песни, бурно вздохнули и активно принялись писать слова на своих планшетах:

Затянись мной в последний раз

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.

Орел тоже эту песню хорошо помнил, хотя обычно летать любил больше под аккорды бас-гитар. И очень даже жалел лирического героя

— Да? — Спросил Дима тут же, увидев номер. — Привет. Слушай, я тут занят немного… Что-что? Кто у тебя умер? Собака? Эй, не плачь! Ты что? Успокойся! Одна дома? Все будет в порядке, не плачь. Что с ней случилось? Вооот как. Я сейчас не дома. Я занят, с друзьями. Я не могу приехать, — с некоторой запинкой выговорил парень. — Не плачь так, теперь она не мучается зато.

Я уставилась на разговаривающего. Это у кого там собачка умерла? Бедный человек… У меня в детстве тоже собака была, и когда она потерялась, я долго ревела.

Когда Чащин убрал телефон, я тут же поинтересовалась, кто ему позвонил. Мысли-головастики машинально продолжали вспоминать текст песни и угомонились только на словах «но сели честно, во всем виноват я сам». С чем и расползлись по своим норкам.

— Это моя… знакомая. — Нехотя отозвался Димка и нервно забарабанил пальцем по подлокотнику.

— У нее что-то случилось? — поглядел в зеркало заднего вида тактичный Смерч.

— Собака у нее умерла, — вмешалась я. — Ты что, глухой? Дим, это твоя девушка, да? Просто же знакомая не будет звонить и плакать… Да не стесняйся ты, это та девушка?

— Ну, да, та девушка, — вяло откликнулся Чащин. — Плачет, говорит, дома никого нет, а собака… А, черт!

Он резко вытащил телефон из кармана и перезвонил ей.

— Я сейчас буду, — произнес он отрывисто, — я сейчас приеду, только успокойся, хорошо? Дай мне минут пятнадцать, и я приеду. Вот и славно, молодец, утирай слезки. Я что-нибудь придумаю. Пока…

— И почему я должен к ней ехать и жалеть? — выдохнул Чащин, пятерней взлохмачивая волосы. — Так, ладно, Смерч, останови около следующей остановки, пойду успокаивать.

— Говори адрес, довезу до ее дома, — тут же предложил добрый Денис.

— Да она как раз неподалеку живет, — махнул рукой Чащин. — Не нужно. Блин, и что мне теперь делать?

— Купи ей что-нибудь сладкое, — посоветовал сочувственно Дэнни. — Она не захочет его, но сладкое успокаивает.

— Ага.

— Или сделай ей сладкий горячий чай или кофе. — Продолжал Дэн. — Не забудь, что ей сейчас нужно твое крепкое плечо, и просто обними. Не говори ей, чтобы она не плакала, иначе будет рыдать сильнее. А, да, и заставь ее смотреть тебе в глаза.

— Зачем?

— Она быстрее успокоится, серьезно. Сделай так, чтобы девушка не глядела в одну точку — иначе с рыданиями зависнет. Нужен контакт глаза в глаза. И хорошо, что это… всего лишь собака. А не человек.

— Это да. Но пса-то она тоже очень любила. — С горечью произнес второй парень. — Никогда не видел, как она плачет. Я вроде и не при чем — собака у нее старая уже была, но слышу ее плачь и чувствую себя подонком.

— Прерогатива женских слез, — задумчиво отозвался Смерч. — Они уменьшают уровень тестостерона в крови мужчин. Короче, делают нас слабее.

— Или злее. — Возразила я, искренне жалея девушку Димки. — Федька всегда злиться, когда кто-нибудь рядом рыдает.

— Злиться, потому что не знает, что делать. Я тоже не знаю. Когда вижу плачущую девушку, хочу смотаться на другой конец города. — Признался Смерчинский.

— Ха, тебе повезло, что я не плачу. А как ее зовут, Дим?

— Кого?

— Твою подругу, которая тебя ждет!

— Ааа… Это… Вика.

— Не забудь ее потом мне показать. Да, Дмитрий, просто поддержи свою Вику, — подумав, сказала я. — Пожалей. Даже если она гордая, то в глубине души все равно хочет жалости из-за случившегося. Только это… с поцелуями не лезь и всем таким.

— Бурундукова, — устало отозвался бедный Чащин, которому предстояло успокаивать рыдающую девушку, — что за мысли? С первого курса удивляюсь извращенной направленности твоего мозга

В это время Дэнв затормозил около нужной остановки.

— Эй, — похлопала я по плечу Димки, прежде чем он вышел из машины, — ты молодец, что о ней заботишься.

— Да, точно, — болезненными глазами посмотрел на меня он, словно не у его неведомой мне девушки умерла собака, а у меня.

— Ты крутой чувак, — стараясь поддержать приятеля, сказала весело я, — как только к ней придешь, она перестанет плакать!

Он, на прощание пожав руку Дэну и расстроено кивнув мне, молча вылез из машины и убежал, не оглядываясь. А я пересела на переднее сидение, поближе к Дэну.

— А я никогда не видела его девушку, — задумчиво сказала я. — Мне прям интересно, какая она. Он нам ее покажет?

— Не думаю. — Вновь поехал вперед Смерч.

— Почему?

— Тебе точно не покажет. Он не из таких, кто будет заставлять ревновать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ему нравишься, — отозвался Дэнв, перестраиваясь в другой ряд.

— Димке? Очень смешно. — Покачала я головой. Вообще-то это было не очень смешно. Потому что в кафе он вел себя очень странно.

— Я не смеюсь. — Вздохнул Денис. — Я говорю тебе то, что вижу.

— Я немного думала об это, но… Да не правда это! Мы — друзья.

— Это ты его считаешь другом, глупый мой бурундучок, — грустно улыбнувшись, отозвался Дэн.

— Думаешь, я не смогу спросить его об этом прямо? — несколько рассердилась я. Или занервничала?

Орел, вальяжно разлегшийся на крыше машины, недовольно перевернулся, подтянулся и, опустив голову, заглянул в окно, уставившись немигающим взором на нас двоих. Монстрик повторил его маневр и тоже уставился на нас, высунувшись в противоположное окно. Стекло не было преградой для обоих обладателей крыльев — любопытный клюв и любопытная пасть с легкостью просовывались сквозь него.

— Нет, я серьезно могу у него спросить насчет этого.

— Сможешь, Чип. Ты смелая и порой безрассудная. — Все так же спокойно отозвался брюнет. — Только подумай, к чему это приведет? Ты спросишь, он ответит правду, потому что твой внезапный вопрос его обнадежит. И, в результате, вы не сможете общаться, как прежде.

— Почему? — не слишком-то укладывалось у меня в голове, как могло случилось такое, что я стала нравиться Чащину. Чащину! Тому, кто воровал у меня конспекты, пугал, ржал, обзывал, участвовал вместе со мной в КВН и делал кучу пакостей.

— Потому что он для тебя только друг. — Отозвался Денис. — Он хороший парень, веселый, надежный.

— Я знаю и без тебя, что хороший. А откуда ты знаешь, что он просто друг, может, он мне нравился тоже? А?

— До этого ты любила Кларского и вообще никого вокруг не замечала, Маша.

— А что мне мешает полюбить Димку сейчас? — с вызовом спросила я. Ответ мне понравился до усиления пульсации крови.

— Я.

— Ты всегда мешаешь. Так, все. Завязываем с этими разговорами. Иначе мы поссоримся, — честно предупредила я Смерча.

— Да, как скажешь. — Дэн стал отстраненным, и мне это не понравилось. Чтобы он не обижался, я положила руку на его ладонь, сжимавшую руль, и проговорила не своим голосом.

— Ладно, мешай.

— М?

— Можешь мешать, Смерчинский.

Вместо ответа он склонился к рулю и поцеловал мою ладонь.

— Какой ты все-таки ребенок, Маша.

— Помоги мне повзрослеть, — подмигнула я ему неожиданно для себя. — И это… Я все еще помню про все твои обещания и про то, что ты обещал после зачетов… — Мой взгляд случайно упал на панель приборов, на которой зелеными цифрами высвечивалось время. — Я же опаздываю домой! — возопила я.

— Опаздываешь? Сейчас доставлю тебя домой в лучшем виде, зайка моя, — тут же отозвался Дэн, заметно повеселевший.

— Как ты меня назвал?

— Зайкой.

— Ты же говорил, что тебе не нравится, когда парочка сюсюкается. А сам меня так называешь

— Это шло от сердца, Чип. — Не обиделся Смерч. — Сегодня я хочу тебя называть именно так. Погнали к твоему дому?

— Давай. Буду признательна… Если мама не убьет меня за то, что я опаздываю на встречу с будущими родственничкам… Не, она меня точно убьет!

Лучше бы я не соглашалась на его в ту минуту такое привлекательное предложение. Этот безумный день продолжался дальше.

Смерч плавно затормозил около моего дома (удивительно, но как раз одно из мест на обочине дороги перед домом, которую жильцы использовали как «парковку», оказалось свободным!) и, перегнувшись через меня, не забыв чмокнуть в щеку, открыл дверь.

— Какой ты галантный, — засмеялась я польщено, вновь надевая босоножки, которые в салоне снимала.

— Какой есть.

Я поспешно вылезла из автомобиля.

— Стой, — окликнул меня Дэн.

— Что?

— Подожди минуту. — Он тоже вышел из машины и приблизился ко мне. Мы вновь оказались стоящими под фонарем, как и совсем недавно. И вновь также близко друг от друга. — Я тут хотел кое-что получить от тебя, как знак благосклонности.

— Что же? Мне бежать надо…

Денис наклонился ко мне, не глядя в глаза, дотронулся до волос и аккуратно поправил пару прядок.

— Волосы растрепались.

А я в свою очередь заворожено уставилась на его губы.

По фиг на волосы. Чего тормозишь? Давай уже, делай свое наглое смерчинское дело.

«Требуем поцелуя!», — сговорившиеся головастики мигом вытянули вперед огромные плакаты с кривыми сердечками всех цветов радуги.

Да и орел тоже бы не отказался от продолжения банкета, но… не суждено было ему сегодня попировать за богатым столом романтики и отпить из бокала пьянящей нежности.

Монстрик что-то сердито ухнул и забрался под капот.

Дэн наклонился еще ближе. Но едва коснулся моих губ своими, положив одну руку мне талию, а другой осторожно взяв за подбородок (я чуть не испарилась от счастья, словно эфирное масло под ветром), как нам кто-то «очень вовремя» помешал. Какой-то грешный умник, которого объятия влюбленных явно не умиляли, громко просигналил нам пару раз, остановившись неподалеку.

Дэн вздрогнул. Я пожелала умнику провалиться сквозь землю.

— Эгегей, оголтелые, — раздался зычный окрик. — Отставить! Не положено!

Я, тут же взяв назад слова о том, чтобы умник провалился, потрясенно замерла, махом убрав руки с плеч парня. Глаза у меня забегали туда-сюда, как у мультяшного провинившегося героя.

Смерч помедлил с поцелуем, которого я так ждала, распахнул глаза (орел тут же плотоядно сравнил его ресницы с лакомыми бабочками), и поднял слегка затуманенный, но сердитый взор на тех, кто ему помешал.

— Что это вы тут делаете, ребятки? — Второй голос, более молодой, чем первый, и до ужаса вкрадчивый, поверг меня еще в больший шок. — Чем это таким вы тут занимаетесь? Кто тут мою сестричку лапает?

Удивленный бедняжка Смерч отпустил меня. Я же в панике оглянулась и отшатнулась от него на пару шагов назад, усиленно делая вид, что стою тут просто так и вообще, вышла на улицу подышать свежим воздухом.

— Здравствуй, Мария. — Степенно кивнул мне один из помешавших.

Я обреченно вздохнула. Ну вот, дедушку Смерча я знаю, а он моего пока нет. Но сейчас у него есть превосходный случай познакомиться с ним. Потому что дед как раз вылез из Федькиного внедорожника и приблизился к нам, изучающее склонив голову на бок.

— Привет, дед, — улыбнулась я подхалимски маминому отцу. — Как дела?

Дед выглядел внушительно даже в преклонном возрасте: высокий, подтянутый, с прямой спиной, абсолютно седыми коротко стриженными волосами и всегда гладко выбритый. Сейчас же величественности ему добавлял военный парадный мундир, в который он облачился по торжественному случаю (дедушка дослужился до звания полковника Ракетных войск и артиллерии и очень этим гордился). Федька, кстати, его точная копия в молодости, стоял тут же. Оба моих родственника выглядели сейчас суровыми-пресуровыми, будто б были разведчиками, ловившими в военное время шпиона около какого-нибудь ГлавШтаба, и, наконец, настигнувшими его.

Видя их лица, я забеспокоилась. Эти двое — не папа. Они сейчас Смерча расчленят морально, а потом еще и маму позовут.

— Уходи, сваливай, — прошептала я Дэну, косясь то на «Джип», то на него. Он, однако, к моим словам не прислушался и продолжал спокойно оставаться на своем месте.

Я перевела взгляд на подозрительно щурившегося дедушку и принялась заискивающе ему улыбаться. Он у нас старик суровый, но прикольный. Поиздевается, может, над Дэнвом, и отпустит его на все четыре стороны.

— Что ты мне улыбаешься, Мария? Доложи-ка лучше, что тут происходит?

— Да так… Тебя Федька привез знакомиться с Настиными родственниками, да? А я вот тоже домой иду, — с натянутой улыбкой вернувшегося пьяного клоуна, отозвалась я.

— Вижу я, как ты идешь. Ты кто таков будешь? — рявкнул дед на Дэна.

Тот не смутился и четко ему представился — совсем как моему папе недавно. Поймал «ритм» деда, так сказать. Братишка за спиной деда только головой покачал туда-сюда.

— Это мой прия… — Хотела сказать я, радуясь, что родственнички не увидели нашего поцелуя во всей его красе.

— Имею честь быть молодым человеком вашей внучки. — Перебил меня Смерч.

— Так вот ты какой, северный олень, — оглядывал с огромным интересом Дэна Федька, словно пришел в зоопарк и впервые в жизни увидел чудное животное. — Вот я тебя и увидел во всей твоей красе!

— Молодой? Человек? Вот оно как. — Заложил руки за спину дед, обходя парня кругом. Он не слушал внука, а пристально рассматривал Смерчинского, но если взгляд Федьки был насмешливо-изучающим, то дедушка больше походил на прапорщика, разглядывающего новобранца. — Жених, значит? Хм… В армии служил, малец? — строго поинтересовался дед вдруг.

— Отстань ты от него, — возмутилась я. — Он и не…

— Марья, когда старшие разговаривают — молчи. — Махнул дедушка на меня рукой. — Ну, служил?

— Нет. — Тут же отозвался Смерчинский довольно бодро, — моя служба еще впереди. Пока учусь в университете.

Я, не смотря на очередную глупую ситуацию, прыснула в кулак, представив Дениску лысым, с автоматом в руках и в форме новобранца каких-нибудь сухопутных войск. Не, его по любому отмажут!

— Какую профессию получаешь? — продолжал допрос дед.

— Переводчика.

— Военного?

— В нашем университете отсутствует военная кафедра, — отозвался Смерч.

— Прискорбно. Нравится учеба?

— Да.

— Сколько еще осталось учиться?

— Год.

— Ну, хорошо… кхм… Денис. — Пробормотал дедушка, явно посмеиваясь про себя. — А я — родной и единственный дед нашей Маши. Полным званием представлять не буду, ни к чему это. Можешь называть меня Павлом Георгиевичем. Сухопутные войска в моем лице, так сказать, открыты для тебя. Круглосуточно и без перерыва на обед. Приходи и выполняй свой долг.

— Машкин старший брат, Федор, — небрежно представился и Федька, скептически продолжая оглядывать бедного Смерчика, которому, наверное, не улыбалось служит в армии, и так пожал ему руку, что у него едва заметно дрогнули уголки губ, но улыбаться он не перестал. Рукопожатие братца не каждый выдержит, честно сказать, если тот постарается.

— Ну, мотоциклист, вот мы с тобой и встретились. Я прям рад. — Хищно проговорил братец, который явно задумал затерроризировать Дэйла. — А мотоцикл, кстати, где? Разбил уже?

— Я сегодня на машине, — похлопал черный «Джип» по блестящему боку Смерчинский. Федька тут же уставился на машину, пожевал губу, прикинул в уме стоимость «Джип» и, кажется, по достоинству ее оценил.

— Богатенького нашла? — прошептал брат мне на ухо. — Ну ты, Машка, даешь. Пусть нас всех обеспечивает. Права-то есть? — повернулся он к Дэнву.

— Обижаешь. Есть. — Улыбнулся тот.

— Отлично, парень, как там тебя? Денис? Эх, ну и хороший же сегодня день, а? Вот я когда к девушке своей приходил, тоже на ее батю наткнулся однажды, но ничего, выдержал, — положил Федька руку на плечо к поскромневшему Смерчу. — И ты выдержишь. Семья у нас славная, дружная, а найти женишка нашей Машке мы уже и не пытались. Но теперь есть ты, и все в ажуре.

— Что ты несешь! Какого женишка? Отпусти Дениса и пусть он уезжает. — Рассердилась я.

— У нас сегодня праздничный ужин намечается. — Пробасил дед тем временем. — Идем с нами, Денис. Представишься семье, так сказать, официально. Расскажешь о своих намерениях касательно нашей девочки.

— Что? — переспросил Дэнни несколько изумленно.

— Точно-точно, — поддержал его и Федька. — Вот и я о намерениях хочу узнать. А мать в каком восторге будет! Так что вперед, за нами, парень.

— Вы что, с ума сошли? — закричала я на весь двор. — Никуда он не пойдет! Дэн, уезжай.

— Дэн, ты — настоящий мужик, не уезжай. Идем с нами, — тут же заговорил Федька, явно наслаждаясь ситуацией. — Мне сегодня тоже с родней невесты общаться, так что ты будешь не одинок.

— Уезжай. Ты же спешишь, да? — подняла я взгляд на Смерча, моля, чтобы он уехал.

— Если твои брат настаивает, — растянулись губы в улыбке у моего якобы парня, — не буду отказываться.

— О, молодец! Наш человек, — закивал довольный Федька.

— Тааак, за мной, рота в два идиота, — отдал приказ дедушка и первым зашагал к подъезду. — Не отстаем.

Орел только крякнул.

А монстрик Смерча решил попасть в квартиру через открытое окно.

— Павел Георгиевич, разрешите сказать, — произнес вдруг мой лжепарень несколько нерешительно, и я уже обрадовалась, что он сейчас скажет, что никуда идти не может — у него, видите ли, дела. Однако, меня ждало громадное разочарование.

— Разрешаю, — замер около подъездной двери дедушка.

— Я не могу пойти к вам…

— Правильно, не ходи! — согласилась я радостно. — У тебя ведь куча дел, да? Друзей с поезда встретить…

— … не купив цветов Машиной маме, — закончил Смерчинский.

Каких еще цветов, идиот! Спасай свою шкуру и беги отсюда! У нас дома такие монстры сидят, что твой монстрик по сравнению с ними просто ничтожен. И вообще! Ты не должен быть таким… идеальным! Покажи себя с плохой стороны, а не будь таким хорошим, ты ведь мне все больше и больше нравишься, тупица!

— Чего не купив? — Обалдел братишка-простофиля, не обремененный особыми манерами.

— Цветов. Или хотя бы конфет. — Серьезно произнес Дэн, незаметно вновь касаясь моей ладони, словно говоря, что все в порядке. — Я не знаком с родителями Маши, и поэтому не могу придти просто так.

— Вежливость — не порок, — кивнул дед, явно оценив своей широкой офицерской душей красивый порыв парня. — Исправлять не будем. Так, Федор, цветочный магазин недалеко. Даю десять минут. И купи цветы теще. Совершенно чокнутая женщина, — подмигнул мне дедушка, вспомнив тетю Лину.

— Мы не опоздаем. Веди к магазину, — посмотрел на Федьку Смерч совершенно спокойно, будто всю жизнь готовился покупать подарки для моей мамы. Я ударила себя по лбу. Вот валенок-самоубийца!

— Ну что же, не думал, что мотоциклисты — такие вежливые парни, — хмыкнул брат, явно удивленный. Они оба под одобрительный взгляд дедушки действительно загрузились в Федькину машину и отъехали. Цветочный магазин располагался совсем недалеко от нас — буквально в пяти минутах ходьбы от дома. Дед тут же засек время на своих командирских часах, подаренных сослуживцами. Противный он. Парни опоздают — хорошенько им потом на уши присядет.

— Деда, что за дела ты устроил? Зачем Дэна позвал с собой? — начала возмущаться я вновь.

— Не хнычь, девочка моя, — улыбнулся мне он. — Надо ж мне знать, кто с тобой тут так бессовестно миловался прямо на дороге.

— Не миловался… Мы просто стояли. А я кто, кстати, если они два идиота? — вспомнила я про роту и идиотов, захихикав.

— А ты — моя любимая внучка. — Захохотал дед, прижал к себе и добавил важно. — Замуж за него пущу только когда в армии отслужит! Так и скажи матери.

— Его матери?

— Своей! Нет. Сам скажу. Тааак, и что на тебе за платье такое? Распутное. Непорядок у тебя с одеждой, Маша, непорядок. Вера совсем тебя распустила.

— Да она меня заставила это одеть! Вот, еще и босоножками ноги натерла…

И я принялась со вкусом жаловать деду на маму, и на брата, и на весь мир. Он слушал и качал головой, посмеиваясь.

А Дэн и Федька вернулись через девять с половиной минут — им об этом сообщил дед, как только автомобиль брата вновь припарковался около подъезда. В руках у обоих были совершенно идентичные, но очень элегантные букеты с яркими герберами, тюльпанами и хризантемами.

Блин, даже моя мама сегодня цветы получит, а я остаюсь в глубоком пролете!

«Жизнь, штука печальная, жизнь — штука несправедливая!», — заныли головастики и картинно зарыдали.

— Почему одинаковые? — поинтересовался дед. Но, раз не критиковал букеты, значит, они и ему по вкусу пришлись.

— Наш Денис сказал, купить одинаковое надо, чтобы ни моя теща, ни его будущая… не разобиделись. — Тут же доложил брат. — А что ты, Машка, так на меня смотришь? Дениска сказал мне, что у него на тебя большие планы! И попробуй только разочаровать его. Если не он, то кто же?

— В смысле, балбес?

— В прямом. Кто же освободит наш дом от твоего гнета? Парень, у тебя квартира есть?

— Есть, — кивнул Дэн.

— Вот и ладушки, — потер руки довольный Федька. — Ну, Денисище, ты скоро моим кумиром станешь! Я тебе даже Машку помогу от нас выкурить.

Я замахнулась на брата, чтоб ударить по плечу, но он увернулся и попросил Дэна «защитить его, бедненького от сестринской тирании». То, что «бедненький» был выше Смерчинского на целую голову и гораздо шире, Федьку не волновало.

Дедушка, прикрикнув на внука, развернулся и царственно кивнул парням.

— Ну, Федор, Денис, в подъезд. Мария, особое приглашение? Нас заждались.

Пришлось шагать вперед.

Брат зашел в подъезд самым последним — явно изображая конвой для Смерчинского, на случай, если тот решит вдруг сбежать. Каждый раз, когда я оглядывалась на Федьку, он начинал мне подмигивать и усердно шевелить бровями, тыкая пальцем в спину поднимающегося впереди него Дэна. Я окидывала Федора жгучим взглядом, в душе обещая свершить над ним жуткую месть, но молчала. Дэнв тоже молчал, покорно шагая и оглядывая исписанные стены подъезда. На одной из них углядел надпись «Все дураки — одна я хорошая!» и потом, уже в универе, сказал мне между делом, что писать на стенах некрасиво — оказалось, он запомнил мой почерк и узнал его.

Мы молчали, а дед же, напротив, разглагольствовал о том, какой приятный нас сегодня ждет вечер. Что греха таить, он действительно оказался приятным.

Дверь нам открыла мама — быстро, едва брат успел надавить пальцем на звонок. Тут же стал слышен смех, музыка и веселый гомон — такой, какой бывает только в праздничные дни, когда в квартире собираются гости.

— Ну что вы так долго? Почти все уже в сборе! — напустилась нарядная и сердитая мама на нас прямо с порога, дирижируя лопаточкой для торта. — Федя, тебя только за смертью посылать! Ой, папа, я не тебя имела в виду. Папа, раздевайся и проходи, пожалуйста. Настенька, выключи, пожалуйста, духовку! — крикнула она почти без перехода, а потом вновь повернулась к нам. — Сынок, Настина мама и родственники уже пришли, ждем только ее отца и брата. Лина отпаривала их за сладким. И зачем? У нас же все есть… Но Лину не переубедишь. Федя, иди к гостям и развлекай их. Папа, и ты иди. Тааак. А где эта девчонка… Маша! Ты тоже здесь? Слава Богу, а то я думала, ты, как всегда, пропала, уже собиралась тебе звонить и… — И тут она заметила Смерча. — Ой, а что это за мальчик с вами? Федя, это твой друг?

— Друг, друг, — гнусно, как мне показалось, ухмыльнулся брат, разуваясь. — Но не мой. Мама, это цветы Лине Антоновне.

Дата добавления: 2015-08-02