Глава шестая Зрелость 5 страница

Вместе с семьей портного в Париж собирался и Сигизмунд Красоцкнй. Поляк тоже был взволнован, вспоминая, как восемнадцать лет назад участвовал в польском восстании.

«Революция пробьется из Франции на восток и в конце концов поднимет польский народ на борьбу за свободу!»— думал он.

Наконец был назначен день отъезда. Накануне вечером проводить товарищей пришли рабочие-бельгийцы и те из немцев и поляков, которые собирались уехать из Брюсселя позднее. Они принесли с собой пиво и закуски. Вскоре в комнатенке Стока стало шумно и накурено.

Выпив и закусив, поговорили о предстоящей дороге, затем кто-то затянул песню. Внезапно Женевьева, разрумянившаяся и помолодевшая, начала «Марсельезу». Не все присутствующие хорошо знали слова, но страстный мотив никого не оставил равнодушным. Запели все.

Вместе с взрослыми гимн Великой французской революции пел и юный Иоганн. Смутное чувство радости и тревоги охватило его душу.

Маленькая Катрина удивленно вслушивалась в звуки, заполнявшие комнату.

— Вот это песня! Под нее и жить, и сражаться, и умирать хорошо,— сказал Сток.

После пения наступило молчание. Каждый подумал об отъезжающих и о будущем, которое так много обещало. Сток, вдруг вспомнив о чем-то, порылся в карманах и достал книжечку в желтой, словно весенние лютики в лугах, обложке. Кое-кто из рабочих узнал ее:

— «Манифест Коммунистической партии»!

Книжка пошла по рукам, но каждый из берущих предварительно вытирал, чтоб не испачкать тонкую обложку, свои исколотые, натруженные руки. Женевьева, всегда питавшая особое почтение к печатному слову, с беспокойством следила за рабочими, перелистывавшими и разглядывавшими книгу.

— Иоганн, дружище, ты — известный грамотей. Почитал бы нам, что ли,— попросил седобородый каретник и добавил: — Не велика книжечка: тридцати листиков не наберется, а, говорят, мудрее любого катехизиса.

Иоганн придвинул лампу и начал медленно читать.

Вступление поразило всех слушателей.

— Значит, страшен богачам коммунизм-то,— сказал раздумчиво все тот же седой старик.

Сток читал все громче и увлеченнее. Рабочие и ремесленники придвинулись ближе к столу, стараясь уловить каждое слово, каждую мысль «Манифеста Коммунистической партии».

Сток читал:

— «...общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса — буржуазию и пролетариат».

Женевьева, захваченная чтением, ощутила мучительное беспокойство. Время как бы стремительно передвинулось для нее назад, и она увидела себя ползущей с кусками корпии и кувшином воды под нулями на мосту предместья Круа-Русс в Лионе. Шел бой. Раненые звали ее на помощь...

Сток продолжал читать:

— «Современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии.

...В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли».

— Святая правда,— сказало несколько голосов.

— «...человека науки она превратила в своих платных наемных работников».

— Отец,—не выдержал Иоганн,—значит, нам не побороть ее никогда. Сильна буржуазия, всех сильней на свете?

Сток ответил сыну словами «Манифеста»:

— «...буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие,— современных рабочих, пролетариев».

— Выходит, как всегда, что это наш долг, наше дело убить змия,— сказал все тот же каретник. Он недавно перешел к коммунистам от сторонников утопического учения Кабе.

— Конечно, наше! На кого же еще надеяться? —-раздались голоса других слушателей.

— «Коммунисты не являются особой партией,— читал далее Сток,— противостоящей другим рабочим партиям.

У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом».

— Постой, старина,— спросил один из друзей Стока, кузнец из Кёльна, живший по соседству.— Скажи-ка нам, кто же написал эту рабочую библию? Эту песнь песней? На обложке ничего об этом не сказано.

— «Манифест Коммунистической партии» — это программа нашего союза,— ответил Сток.— Его написали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Еще не старые они люди, а все поняли, потому что они настоящие ученые.

— Золотая книга! — раздалось сразу несколько голосов.

Ударив по плечу Стока, старик каретник сказал:

— В начале книги говорится: призрак коммунизма бродит по Европе. Очень хорошо. Теперь этот призрак уже облекся в плоть и кровь во Франции. Гляди же, Сток, чтоб буржуазия снова нас, рабочих, вокруг пальца не обвела.

...Поздней ночью Сток остался один у стола со своими мыслями. Женевьева с детьми крепко спали. Иоганн снова углубился в чтение книги, ставшей для него священной.

Он нашел то, что искал всю жизнь: «Манифест» стоил, по его мнению, всех книг, которые он прочитал, всех слов, которые он слышал. Охватывая область всей политической и социальной жизни мира, он учил Стока борьбе и победе. Портной более не сомневался, что он, его дети, его класс явятся творцами нового, коммунистического общества, которое возглашал «Манифест», и гордая радость переполнила его душу.

И, улыбаясь, как улыбается узник, когда наконец перед ним открылись ворота тюрьмы, он повторил:

— «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Дата добавления: 2015-08-02