|
Читайте также: |
Брюнет очнулся, будучи распластанным на полу, с нестерпимой головной болью, онемевшей рукой и неприятным привкусом похмелья во рту. Комнату освещало тусклое солнце, еле пробивающееся сквозь плотные тучи, а часы на стене показывали, что близится полдень. Томас оглядел помещение и не смог понять, где находится. Комната не его, не Билла и уж точно не Невина. Юноша был обнажен, не считая съехавших на бедра трусов и натянутых до щиколоток носков. Только сейчас Том заметил, что они были разного цвета: один – белый, а другой – светло-голубой.
-Что за?! – возмутился он, но тут же умолк, так как любой звук отдавался громогласным звоном в тяжелой голове. Парень перевел взгляд на кровать, на которой под одеялом выделялся силуэт. Придерживая гудящую голову так, словно она могла отвалиться, Томас забрался на постель, придвинувшись к незнакомому очертанию.
-Ээй, проснись.. – прогундосил он.
Сначала из-под одеяла показалась темная макушка, потом заспанные изумрудные глаза с потекшим макияжем на веках, а после – смущенная улыбка. Том почти не дышал, вытаращившись на девушку, будто та была неизвестным в природе существом. Он попятился к краю кровати, бормоча про себя, как заговоренный: «Нет. Нет. Нет».
-Том? – удивившись реакции парня, Люси вынырнула из-под одеяла, быстро закутавшись в шелковый халатик. – Что с тобой? – девушка подошла к сгорбившемуся брюнету, обхватившему взъерошенную голову руками.
-Как я здесь оказался?
-Мы вчера из клуба приехали ко мне. – растерянно ответила Люси.
-Зачем?
-Как зачем? О чем ты говоришь?
-Что мы делали?! Мы переспали?! – наплевав на головную боль, выкрикнул Томас.
Люси была обескуражена таким поведением.
-Но ты же сам..вчера…поцеловал меня. – срывающимся от досады голосом произнесла она.
-Секс был? У нас был секс или нет?! Ты можешь мне ответить?
-Но Том, ты мне нравишься. Больше, чем просто нравишься. Я думала, что и я тебе.
-Люси, скажи мне только одно – секс, он был? – сознанием овладевала паника. А в памяти ни единого намека на события прошедшей ночи.
-Том…
-Да ответь же ты, черт!!! – не выдержал.
-Я хотела…
-Чего ты хотела?! У меня уже есть тот человек, с которым мне хорошо по всем параметрам! Я прошу от тебя только одного – ответить на мой вопрос! – мечась по комнате, точно загнанный зверь.
-Я не знала… - потупив взгляд, чувствуя, что слезы подступают к горлу.
-Ответь.
-Да. – неуверенный выдох, как последняя надежда.
-Мммм! – застонав от осознания того, что сделал, - Но как?! Когда?! Черт!
-Я люблю тебя!
-Вот только этого не надо! – Томас замотал головой, пытаясь вытрясти из нее услышанные слова.
-Это правда…я те…
-Люси, - перебив девушку, Том сел перед ней на корточки, беря ее дрожащие пальцы в свои ладони. – Ты хорошая и красивая девушка, но у меня есть…друг..ая.
-Ты ее любишь? – не удержав судорожный всхлип.
Том отстраненно посмотрел на непонятный узор постельного белья, решая для себя – любит ли?
-Скажи… - слезинка упала на шелковую ткань.
-Люблю. Прости.
Будто в замедленной съемке, не произнеся больше ни слова, Томас оделся и покинул незнакомую квартиру. Обнаружив, что находится в другой части города, на «автомате» он добрался до дома, спросив у прохожих, посредством чего это можно сделать.
А чувство вины противно облизывало душу. И в мыслях крутилось только одно слово: «Предатель».
Зайдя в квартиру, Том сел у входной двери, не в силах добраться до своей комнаты, чтобы попытаться спрятаться от себя самого. Только, вряд ли это удастся сделать. Так некстати отец оказался дома.
-Вижу, погуляли, что надо. – усмехнулся Роберт. – Прощаю тебе такую вольность, только потому, что Невин - твой лучший друг.
Том поднял измученный взгляд на родителя.
-Я переспал с девушкой, ты рад? – тихо сказал брюнет, зарываясь пальцами в волосы.
-Том, что произошло?
-Ты же не хотел, чтобы я был с Биллом. Желания сбываются. – горько усмехнулся.
-Да Господи. Ну, переспал один раз, и что с того? – видя невменяемое состояние сына, Роберт попытался его успокоить.
-Нет. – покачал головой. – С ним нельзя так.
- Что в этом такого?
-Как «что такого»?! Я изменил ему! Он мне доверился, а я предал! Как последняя сволочь, по пьяни! Как ты не понимаешь?! Я люблю его!!! А перепихнулся с какой-то…она даже не нравится мне! Я вообще не понимаю, как это вышло! – приближалась истерика.
-Томас! Прекрати истерить. Ведешь себя, как баба базарная. Успокойся! - Роберт поставил сына на ноги, сдернув с него куртку. – Пошел в ванную и умылся! Быстро!
-Как ему сказать? Он не простит… - слезы бежали по щекам, а Том уже не понимал, что говорит. Нервы изорваны в хлам.
Пока юноша был в ванной, Роб нашел на кухне успокоительное и развел в стакане с водой несколько капель.
-Выпей. – протянул он стакан с лекарством «разбитому» ребенку. Каким бы Том ни был взрослым, и какие бы взрослые поступки он ни совершал, для Роберта он всегда останется несмышленым маленьким мальчиком, который исследует окружающий его мир путем проб и ошибок. Сколько мужчина уже видел таковых? И истерики были похожие. Том всегда тяжело переживал свои промахи. И часто его охватывала паника от неведения правильного выхода.
-Иди и поспи. Я позвоню Биллу, что ты не придешь сегодня.
-Но, пап…
-И никаких «пап». Ты только хуже сделаешь. Проснешься и уже сам решишь, как поступить.
-Я не знаю, как… - простонал Томас, склонив голову к раковине, вновь омывая лицо холодной водой.
-Никто не знает.
***
Билл никак не мог избавиться от ощущения чужой кожи вместо своей. Это ощущение «другого» себя было несколько странным, но в некоторой степени даже приятным. Признаться, что кого-то любишь, совершенно чужого ранее человека, сложно, а, порой, невозможно. Для этого нужно переступить через себя. Задавить свой эгоизм, чтобы поделиться искренней любовью еще с кем-то. Выделить для этого человека укромный уголок в своем сердце, принять все его плюсы и минусы. Нельзя сказать, что это чувство полностью завладело сознанием Вильгельма, но оно значительно потеснило его сложившиеся стереотипы о взаимоотношениях двоих.
-Ты сегодня без настроения. – отметил состояние девушки Элгрэй, сняв тренировочную олимпийку.
-Не обращай внимания. – отмахнулась Люси, скользнув на каток. – Том не придет сегодня? – как бы невзначай осведомилась она.
-Нет. Хорошо погулял у друга на дне рождения. – хмыкнул. – Но отрабатывать я его заставлю.
-Может, «отшлифуем» нашу часть выступления пока его нет?
-С тобой точно все в порядке? – Билл положил руку на хрупкое девичье плечо, заботливо погладив.
-Да. – вымученно улыбнулась Люси. – Давай работать?
***
Какая эта сигарета по счету? Третья или четвертая? Или вовсе под номером с нолем на конце? Том курил. Много. Впервые в своей жизни он просто курил. Бездумно. Только чтобы чем-то занять тело, пока мысли не выстроятся в подобие логической цепи. Он не знал, как поступить с Биллом. Сказать или утаить? Иногда парень склонялся ко второму решению, но совесть давила, душила и выворачивала душу. Он не сможет соврать. Не сможет промолчать. Но…не сейчас. Не так стразу. Почему он переспал с Люси? Было бы легче разобраться в себе, если бы он помнил, что произошло этой ночью. Но пусто. Как в темной кладовой, которая заросла паутиной. В ней уже ничего не хранят, но она продолжает занимать место, попросту служа жилищем для насекомых и прочих ползучих крошечных тварей.
-Том? – Роберт тихо вошел в комнату сына, который сидел в кресле, притянув к себе колени, и выпускал серый дым из своих легких.
-Что ты чувствовал, когда изменил маме? – спокойно. Почти безразлично.
-Что чувствовал? – Роб подошел к Тому, отняв сигарету. Потушил. –Хватит. Ты так рак себе заработаешь.
-Тебя мучила совесть?
-Том, изменяют любимым людям. Твоя мать…она была для меня скорее другом…
-С которым можно заняться сексом… - саркастично усмехнулся Томас. –Тогда почему она ушла? Раз вы друзьями были…
-Она любила меня, а я нет. Так получилось. – мужчина вдохнул прокуренный воздух, едва сдержавшись, чтобы не закашлять. Опять их сковывают какие-то рамки: тогда - скудное пространство, сейчас - отсутствие чистого кислорода. Не лучшие условия для откровенных разговоров. – Знаешь, ведь и она узнала по моей глупости. Практически так же, как и ты.
-Мне было так противно в тот момент. – поделился своими воспоминаниями брюнет. – И не хотелось верить, что ты такой…
-А что ты чувствуешь сейчас?
-Тоже противно. Только от себя самого.
-Из-за…?
-Из-за всей этой ситуации. Я не могу понять кто я, пап. – Том взглянул на свои ладони, будто там был написан необходимый ему ответ. – Когда появился Билл…я не знаю, что со мной было. Он…как…лампочка для меня был…а я глупая козявка. Потом…он как-то поменялся, я не знаю. Просто однажды стал другим. Не таким обжигающим. Не чужим. А сейчас…ведь я не помню секса с ней. – парень посмотрел в глаза отцу. – Я не знаю, что мне делать. Как себя вести с ним. Я не помню, но знаю, что это было. А я…я правда люблю его, пап. И тогда…когда ты догадался обо всем…я думал, ты не отвернешься…
-Я и не отворачивался. Я хотел предостеречь тебя от подобных ситуаций. Мне знакомы все твои ощущения. Понимание своей ориентации не приходит однажды и навсегда. Это ломка, Том. И я не желал тебе таких метаний.
-Я дурак…
-Ты еще юн…а с годами это проходит. – Роберт ободряюще улыбнулся и похлопал Тома по коленке.
-Как ты думаешь, мне стоит к нему поехать?
-А ты хочешь?
Томас едва заметно кивнул. - …боюсь… - тихо произнес он.
-Чего?
-Что он поймет…
-Он поймет, если ты сам этого пожелаешь. – Роб уже хотел покинуть комнату, но его остановил извиняющийся голос.
-Прости меня, пап. За то, что я такой у тебя.
-И ты меня прости. Только, ничего не изменить, Том.
«И в моей жизни это самое печальное».
***
Что случается, когда в природе сталкиваются холодный и теплый воздушные потоки? Может дойти до урагана. Но в жизни возможен иной исход – спокойствие. Почему? Благостное расположение духа также заразительно, как и скверное его проявление. Встретившись с улыбчивым как никогда ранее Биллом, у Тома появилась надежда на то, что ничего плохого не случится.
Улыбка Вильгельма была заразительной, а то, как искрились радостью его глаза, не могло остаться незамеченным брюнетом. Сказав тихое «Привет», Элгрэй впустил в свою обитель отчего-то смущенного Томаса, на губах которого обозначилась легкая улыбка. И, кажется, что не было душевных терзаний, не было предательства. Все блеф. Пыль. Выдумка опьяневшего разума.
Но едва Томас успел ступить за порог квартиры Элгрэя, как тут же был заключен в объятия ее хозяина. Билл обнял мальчишку, аккуратно сняв с него куртку, вновь прижался к телу уже любимого. Том растерялся: сердце словно совершило сальто, а совесть снова принялась истязать душу.
-Я скучал… - теплый шепот, согревающий висок, и ласковые руки, гладящие спину и плечи.
-И я… - так же тихо ответил брюнет, стараясь не выдать паники в голосе. А паника была: все внутренности будто скрутило в тугой жгут, и в голове бушевал холодный ветер, замораживающий все мысли, которые могли бы указать путь к отступлению.
«Как признаться? Когда он такой…необыкновенно родной……так не хочется терять его».
Тому хотелось попросить у кого-нибудь защиты. Хотелось спрятаться за чьей-нибудь спиной и корить себя за трусость. Но, кроме него и Билла, в уютной освещенной приглушенным светом квартире никого не было. Оставалось только так же крепко обнять того, кого не хочешь потерять, наслаждаясь его теплом, быть может, в последний раз. Решение было определено еще при разговоре с отцом. Как бы не хотелось спрятаться, он не станет этого делать.
-Билл, я хотел сказать тебе… - севшим от волнения голосом начал говорить Том, но был прерван нежным касанием губ Вильгельма.
-Не говори ничего…иначе я не сумею… - потеревшись щекой о щеку мальчишки, произнес Билл. – Том, ты первый в моей жизни человек, которого мне не хочется отпускать. Никогда.
Том сглотнул, ощущая горячее дыхание возле уха, от чего тело покрылось мурашками.
-Би…
-Нет. Нет. Молчи, прошу. – поцелуй в скулу. – Том, я люблю тебя. Это странно для меня, но я очень тебя люблю. – Вильгельм отстранился от опешившего мальчишки, смотря в его широко открытые глаза. Тот молчал. Ни слова. Ни единой эмоции на лице. Только полный страха взгляд. Не такой реакции ждал Элгрэй на свое признание.
-Билл, зачем… - отмерев, протянул Том, прислонившись лбом ко лбу альбиноса.
-Как зачем? Я люблю тебя. Для этого нужны причины? – Билл не понимал, что происходит с парнем. Он был каким-то…
«…разбитым».
-Я хочу, чтобы ты знал об этом. – погладив пальцами чуть прохладную от мороза щеку, вглядываясь в напряженный карий взгляд.
-Я изменил тебе.
Ласкающие мягкую кожу пальцы остановились. На долю секунды остановилось сердце. Огонек счастья погас в светло-голубых глазах. Билл отошел от Тома на несколько шагов назад, пока не уперся спиной в стену. Тупик.
-Билл, прости меня…я не знаю, как это вышло. Я был пьян…я ничего не помню!
Элгрэй вглядывался во взволнованное лицо Тома и не верил. Не верил в то, что его чувства опять оказались растоптанными. Было больно. В тысячи раз больнее, потому что любишь.
Оттолкнувшись от стены, Элгрэй подошел к Тому, пристально посмотрел ему в глаза.
-Я не хотел…прости меня. Я люблю те…
Вильгельм не дал договорить, накрыв его губы пальцами. Он не хотел слышать эти слова после того, как услышал другие. Сейчас «я тебя люблю», произнесенное Томом, причиняло только страдания. Элгрэй закрыл глаза, выдохнув:
-С кем?
-Билл, я, правда, тебя люблю! Это какое-то помешательство! Она даже не нравилась мне…но в клубе…я много выпил…я не помню, как все произошло!!!
-Она… - мрачно усмехнулся Элгрэй. – И как тебе, с НЕЙ?
-Да я же говорю! – срываясь на крик. – Я не помню ничего! Билл, прости меня!
Элгрэй, поморщившись от громкости слов, поднял руку раскрытой ладонью к лицу юноши, приказав тому замолчать. Не глядя на него, прошел в гостиную.
Взял сигареты с подоконника.
Сел в кресло.
Закурил.
-Хоть имя ее помнишь?
Сарказм – последняя надежда на то, что ты снова сможешь зарасти льдом. С ним ничего не чувствуешь. Ни привязанности, ни любви, ни разочарования, ни душевной боли. Только нет больше этого льда. Расплавился под Его прикосновениями, превратился в воду от Его взглядов. – Ну?! – требовательно и грубо, посмотрев на стоящего в дверях брюнета.
-Прости… - Том плакал. Слезы сами катились из глаз, стекая по щекам к подбородку. – Прости меня… – стон-мольба.
-Уйди. – выпустив сигаретный дым к потолку.
-…я…
-Уходи.
Шуршание одежды. Чуть слышные шаги. Открылась дверь. Тишина. Не уходит. Кажется, что ты слышишь биение его сердца. Дверь закрылась. Ушел, как ты и попросил. Холодная слезинка по щеке. Ложь для себя самого.
«…наверное, из-за дыма».
***
|
Он ненавидел все вокруг. Его раздражал колышущийся от морозного северного ветра тюль, бесил горький привкус никотина во рту, пляшущие тени на стене от зажигалки. Эти тени издевались, смеялись над ним, а ветер нашептывал злобно: «Дурак. Повелся. Растаял». Кожу на щеках противно стягивало от пролившихся слез, а душа металась, разрывалось сердце, и недоумевал разум.
Элгрэй выбрался из пленившего его тело кресла, открыл верхний ящик комода, в котором лежал его ежедневник.
«-Я переписал оттуда несколько стихов, напечатаю под своим именем и прославлюсь. – смеялся Том, возвращая книжицу Вильгельму.- Ты ведь не против?
-Ради Бога, я только буду рад. Но чур – я в доле. – подыграл мальчишке Элгрэй.
-А можно я буду отдавать твою долю натурой? – поиграв бровями, надвигаясь на шутливо испугавшегося Билла.
-Господи, я завел себе персонального сексуального маньяка! – устрашился Элгрэй, счастливо улыбаясь.
-Эээ, неее….Бог тебе не поможет. Придется молить о спасении меня!
Крик воина, настигнувшего жертву, смех, веселая возня и сплошное дуракаваляние».
Сжимая в руках бархатную обложку книги, стиснув зубы, Билл снова и снова просматривал свои воспоминания. Он мучил сам себя.
Не включая света, довольствуясь лишь отблесками торшера, Вильгельм сел на пол у комода и открыл ежедневник. На странице, где заканчивалось последнее его «душевное излияние» были написаны ноты.
«-Я написал мелодию для тебя.
-Какую мелодию?
-Для выступления.
-Сыграешь?
-Обязательно. Как только ты заедешь ко мне…»
Хотелось догнать его. Ввалиться к нему домой и вытрясти все. Все, что не сказал. Избить. Накричать. Обвинять. А потом самому жалеть. Лечить ушибы и ссадины, и просить прощения. И говорить, что любишь и никогда не позволишь ему уйти больше. Ощущение противоречивых желаний напоминало мазохизм. Только удовольствия Билл получал от всего этого ноль. Круглый и пустой, как сейчас и он сам.
Найдя в том же ящике карандаш, Элгрэй поднес остро заточенный грифель к кремовой бумаге, практически выцарапывая болезненные строчки.
Ничего нет отныне. Пустота и не больше.
Просто выжали жизнь из души в одночасье.
И кому-то был вызов отчаянный брошен
Кто-то высосал волю и право на счастье.
В зеркалах отраженье смеется глумливо
Собираешь обломки и плачешь от боли
Ты порушил все то, что частями копил
Но никто не напишет иной тебе роли.©
Билл зарекся не плакать. Пять лет он держал данное себе слово. Но Том сломал все стереотипы, что были в его жизни. Изменил. Повернул на сто восемьдесят градусов. Перевернул с ног на голову.
«А я прогнал его…»
Ненавидеть весь мир? Одного лишь себя.
Обмануть всех легко, но себя не обманешь.
Можно рушить, кричать и рыдать, всех виня
Только сердце обратно уже не «сломаешь».©
Тело, как струна. Каждый мускул напряжен. Вильгельм играл со своим разумом точно в мяч. Он бил его, ударял, но тот отскакивал и продолжал свою неведомую траекторию. Нервы не выдержали. Элгрэй отшвырнул блокнот в сторону, выдернул со злости из комода приоткрытый ящик. И крушил. Кричал. Рыдал. Он ненавидел себя. Ненавидел Тома. Ненавидел вчерашний день. Ненавидел свое чувство. Оно скреблось внутри, царапало. И оно же грело, успокаивало и дарило надежду.
Лежа на полу среди разбросанных вещей, осколков разбитой вазы и еще чего-то, теперь превратившегося в ненужный хлам, Билл смотрел в потолок и тихо размеренно дышал. Он вспомнил сегодняшнее число, месяц, день недели и то, что должно произойти в четверг. Четвертого марта. Завтра. Он решил, что сдержит обещание. Не в его правилах разбрасываться словами.
***
В спортивном зале школы, где должно было проходить соревнование по баскетболу местных юниорских команд, с каждой минутой становилось все больше и больше народа. Желающих посмотреть на игру собралось такое количество, что к объявленному времени начала спортивного действия на трибунах не хватало места, а люди все продолжали прибывать.
Заняв место на краю последнего ряда, Элгрэй следил, как разминается команда «гостей». Высокие парни прыгали, бегали, делали растяжку, отрабатывали ведение мяча и что-то обсуждали с тренером. Лениво ведя взглядом по многочисленным лицам, Вильгельм желал увидеть только одно. Ненавистное и любимое одновременно. Но зачем? Он не знал. Времени для размышлений не было. Вчера – ничего кроме эмоций, сегодня – безразличная пустота.
«…я много выпил…я не помню, как все произошло!!!»
Возможно, глубоко в душе, Вильгельм был готов простить его. Но разум отказывался настолько легко доверять ощущениям. Доверился. Не единожды. И оба раза увенчались крахом. Элгрэй хотел доказательств. Свидетелей, может быть, хоть и понимал, что это невероятно глупо.
Заиграла ритмичная музыка, а на поле выбежали девушки из группы поддержки. Началось.
***
-Сигурни! – строго окликнул тренер Томаса. – Если ты на игре будешь такой же кашей, как на тренировке, я тебя в запасники отправлю в следующем сезоне! Ты понял?!
-Понял, герр Браун. – ответил Том, надевая футболку с синей цифрой на спине.
-Счастливчик! – хлопнув по плечу здоровой рукой, произнес Невин.
Том исподлобья посмотрел на друга: - Счастливее не бывает. – буркнул он, присев на корточки, чтобы зашнуровать кроссовки.
-Ты чего? Семерка, нормальный номер. – Невин заметил нервные движения брюнета, его опущенные плечи и безразличный взгляд. – Эй, ты же ждал этой игры? Случилось что? – блондин присел рядом с приятелем.
-Не лечи меня.
-Том?
-Нев, чего ты добиваешься? Не видишь, мне ху*во?
-Причина?
Прожигающий взгляд, брошенный в сторону дотошного юноши.
-Ты знаешь, что не отстану. Так что скажи сразу. Сэкономишь кучу времени!
-С Биллом…наверное…расстались… - тихо ответил Томас, сев на скамейку, стоящую за его спиной.
-Как так? Вроде нормально ведь все было?
-Именно, что было. Помнишь в клубе…Люси?
-Ну, помню. Я ее на игру позвал. А она тут причем?
-Переспали мы…стоп! Что ты сделал?! – воскликнул брюнет.
-Позвал…подожди, подожди… Ты и Люси… - глаза Невинна пораженно расширились.
-Да! За каким ты ее пригласил?!
-Я знал, что ли, что вы с ней развлекаться будете. А что такого-то?
-Я Биллу все рассказал!
-Б*яяя-а-а-а… - протянул блондин. - Это ты зря.
-А как еще? Я бы не смог соврать ему. – уже тихо продолжил Том. – Или вдруг она ему рассказала бы.
-Стой, Том. Как ты ее в таком состоянии? Ты ж в усрачку был.
-Не помню.
-Не удивительно. Хотя, если у читывать то, как вы с ней танцевали…вполне…вполне.
-Ты видел?! Почему не остановил?!
-Как ты это представляешь вообще?!! Да и мне самому потом с Элизабет объясняться пришлось. Меня Дафна чуть не изнасиловала!
-Мог бы как-нибудь отвлечь! Придумал бы!
-Да ты и сам себя неплохо отвлекал. Говорю же, ты в дупель был. После танца как с цепи сорвался. Я из-за тебя только на бухле разорился.
-Бл*ть! Ничего не понимаю. Она сказала, что мы переспали.
-Может, соврала?
-Зачем?
-А х*й знает?
-Так значит, ты позвал ее?
-Обещала прийти. А ты хочешь…?
- Да. Если она соврала, я ее…бл*ть…я же из-за нее Биллу сказал, что…
-Все на поле!!! Быстро! И растерзайте их там всех! Я в вас верю! – воодушевленно прокричал герр Браун.
-Просигналишь мне, как она придет! – убегая из раздевалки, крикнул другу Том.
***
Имена. Просто слова. Буквы, слагающие фамилии чьих-то сыновей, друзей, любимых. У каждого своя жизнь. Свои проблемы и радости. У каждого свои мысли и переживания.
-«Томас Сигурни. Номер семь».
Парень выбежал к своей команде, становясь в шеренгу. В глазах игроков отразилось неподдельное удивление: никто не ожидал, что будет столько зрителей. Том искал в сотнях будто смазанных лиц одно. Чтобы получить ответы. На то, чтобы отыскать другое лицо, с серьезным пристальным арктическим взглядом, брюнет даже не надеялся. И не заметил.
Крики, гудение и аплодисменты. Все приветствовали баскетболистов так, словно они были мировыми звездами, а не обычными школьниками. Гул стоял сумасшедший, и Вильгельм чувствовал, что с каждым мгновением окружающие его люди начали раздражать с неописуемой настойчивостью. Никто не предпринимал каких-то отрицательных действий в сторону альбиноса. Его просто бесила толпа. Масса человеческих тел, порой, любопытные взгляды и какофония разномастных голосов.
Игра началась. Был дан сигнал, разыгран мяч и развязана борьба за первенство. Том подошел к поставленной задаче – выиграть – со всей отдачей, на какую способен. Он был как никогда агрессивен и напорист. Даже друзья заметили, с какой резкостью и силой он перехватывает мяч у противника. Томас злился. На Люси. Ведь из-за ее лжи он сделал больно важному для него человеку. Из-за простой прихоти, чудаковатости мышления влюбленной девушки, он едва не лишился права любить сам. И ее отрицательный ответ на все тот же незамысловатый вопрос может дать шанс на прощение. Только злость мешала мыслить трезво, и на интуитивном уровне Том понимал, что ее нужно выплеснуть.
Сигнал арбитра. Команды уходят на тайм аут. И на поле вновь появляются привлекательные молодые девушки, развлекая публику своими ритмичными танцами.
-Она пришла? – восстанавливая частое дыхание, спросил Том.
-Да. У крайней трибуны стоит. У входа почти. – Невин указал взглядом на местоположение девушки.
-Черт, до конца игры уйдет. Нужно ловить ее сейчас.
-Том, ты уверен, что разговор получится? Ты не в лучшем настроении.
-Все нормально.
-Герр Браун. Можно меня заменить в следующем сете?
-Томас, ты в своем уме? Да команда только на твоих пасах выезжает.
-Я выдохся. Пожалуйста. Ненадолго.
-Нет, Том. Не могу. Соперник сильный, на пятки наступает.
-Я отыграю. Мне нужно.
-Черт с тобой. Странный ты сегодня.
Не дослушав тренера, Том побежал в сторону выхода из спортзала. Увидев, что брюнет движется к ней, Люси виновато взглянула на него и поспешила покинуть помещение, но была остановлена решительным грубоватым голосом:
-Нужно поговорить.
***
Невыносимо. Билл уже не замечал того, что происходило на поле. Не видел никого. Его охватила внутренняя паника. Он не привык быть в гуще народа. Выступать для них – это одно, а быть с ними бок о бок – совершенно другое. Наверное, такие вещи называют фобиями? Видимо, нервная система дала сбой, поставив восприятие на максимальную чувствительность. Спустившись вниз, Элгрэй направился к выходу. Высокий молодой мужчина с необычной внешностью не миновал внимания пытливого блондина. Вильгельм выбрал путем своего отступления те же двери, за которыми едва ли успели исчезнуть Люси и Том.
***
-Ты мне нравишься, и я растерялась! Я не думала, что ты так отреагируешь на меня. Это само вырвалось!
-Вырвалось?! Да ты понимаешь, что чуть не сломала мои отношения?! Я люблю этого человека, и из-за тебя я признался, что изменил! А у нее - вырвалось!
-Мог бы молчать! Это не мои проблемы!
Томас вскипел. Он схватил девушку за плечи, притягивая ее к себе. Яростно глядя в испуганные зеленые глаза, он сжал худенькие предплечья:
-Ты. Меня. Обманула. – четко, предостерегающе выдохнул в лицо. Он был похож на собаку, охраняющую хозяина. Почти рычал.
-Пусти…
-Я не знаю как, но ты подтвердишь свои слова в открытую.
-Мне больно, Том.
-Ты причинила мне еще большую боль. И по твоей вине, больно было не одному мне. – вкрадчивый шепот.
-Пожалуйста, Том, отпусти… - в глазах девушки скапливались слезы. Она боялась злого огня в глазах юноши. Боялась, что он может ударить.
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Беты: |Chaos Theory|, Deine kleine Billy 15 страница | | | Беты: |Chaos Theory|, Deine kleine Billy 17 страница |