Убоимся Страшного Суда Божия!

Страшный, поистине страшный предстоит нам отчет, и много мы должны оказывать человеколюбия, чтобы не услышать страшных слов: «...николиже знах вас, отыдите от Мене, делающий беззаконие» (Мф. 7; 23), — чтобы не услышать: «...пропасть между нами и вами утвердися» (Лк. 16; 26), — чтобы с трепетом не услышать: «...возмите его и вверзите во тьму кромешную» (Мф. 22; 13), — чтобы с великим страхом не услышать: «...лукавый рабе и ленивый» (Мф. 25; 26). Страшно, весьма страшно и ужасно это судилище, хотя Он и милостив. Он благ так, как никто другой, снисходителен, щедр и многомилостив; Он «не хощет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему» (Иез. 33; 11). Он человеколюбив, и здесь-то особенно открывается Его человеколюбие. Ибо для того Он и внушает нам такой страх, чтобы хотя таким образом мы пробудились и стали стремиться к Царствию Небесному.

Представим же себе, что уже наступил Страшный Суд Христов. Пусть каждый испытает совесть свою и вообразит, что пришел Судья, и все открывается и делается явным. Ибо мы не только будем предстоять, но и будем обличены на том Суде. Не краснеете ли вы? Не смущаетесь ли от сего? Но если и ныне, когда еще не наступил день Суда, когда мы только мысленно его представили, совесть привела вас в смущение, — то что будет с нами, когда действительно наступит день тот, когда вся вселенная предстанет на Суд, все Ангелы и Архангелы, и другие Небесные Силы; когда люди будут стекаться от всех концов земли, восхищаемые на облаках, когда все будут объяты страхом, когда повсюду вострубят трубы и будут слышимы неумолкаемые оные гласы? Подлинно, если бы и не было геенны, то быть отверженным тогда и отойти с бесчестием, — одно это сколь великое было бы наказание! Но когда и мрак, и скрежет зубов, и неразрешимые узы, и червь неумирающий, и огонь неугасающий, и скорбь и теснота ждут нас, — когда мы будем испускать вопли и никто не будет нас слышать, будем стонать, терзаться от невыносимых болезней, — и никто не будет внимать тому, будем всюду озираться — и ни откуда не получим утешения, — с чем сравнить жребий бедствующих таким образом?

Какие души несчастнее оных, какие достойнее сожаления? Не из железа оковы там, но из огня никогда не угасающего, и не таковы у нас будут приставники там, чтобы можно было когда привести их в сострадание.

Это будут Ангелы, на которых и взглянуть устрашимся; потому что они чрезвычайно будут раздражены против нас за нашу непокорность Богу. Там не так, как здесь. Для облегчения бедствия твоего не принесут тебе один серебра, другой пищи, иной утешительного и отрадного слова, — там все будут чужие. Даже и Ной, Иов и Даниил, хотя бы увидели кого из своих родных страждущими, не согласятся тогда ходатайствовать за несчастных. Ибо тогда отнимется у нас всякое сострадание, свойственное теперь природе нашей.

Поелику и благочестивые дети имеют нечестивых родителей, и благочестивые родители — нечестивых детей, то для того, чтобы радость праведников всегда была чистая и светлая, и чтобы наслаждающиеся благами не возмущались состраданием, то, говорю, и самое сострадание у них отнимется, и они вместе с Господом воспылают гневом даже против единокровных своих. Ибо если и теперь обыкновенные родители иногда отказываются от детей своих, когда увидят их живущими распутно, тем более так поступят тогда праведники.

Посему никто не надейся иметь утешение в той жизни, ничего не сделав доброго в здешней, хотя бы кто имел бесчисленное множество праведных из своих предков: «кийждо бо приимет, яже с телом содела».

(Из "Бесед " святителя Иоанна Златоуста)

Дата добавления: 2015-08-10