Страсти Христовы

Бесконечно велико Божие милосердие к нам, грешным! Бог «Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас» (Рим. 8; 32), и вот Он, Единородный Сын Девы, удаленный от объятий Своей возлюбленной Матери, как бы оставленный Самим Безначальным Своим Отцом, один предается на страдания... Вот приближается к Нему в саду Гефсиманском один из Его учеников, но — увы! это Иуда предатель, отступник и льстец! «Иудо, лобзанием ли Сына Человеческаго предаеши!» (Лк. 22; 48) — говорит ему кроткий Господь наш Иисус Христос: ведь ты — Мой апостол, Мой ученик, ужели и ты заодно с Моими врагами?... Но Иуда не слушает; у него одно на уме — тридцать сребренников; такая цена, которая была назначена Моисеем за убитого раба! И вот «Сын Человеческий... (предается)... на распятие» (Мф. 20; 18-19). Его крови жаждут архиереи и старцы; они давно ждут Его в палатах Анны и Каиафы. Сюда и приводят Иисуса.

Судии неправедные, свидетели лживые! Каков же будет ваш приговор? «Повинен есть смерти», — провозглашают они (Мф. 26; 66). Но если так, то зачем же плевать Ему в лицо, зачем бить и мучить Его? К чему эти насмешки, это закрывание лица, этот злорадный вопрос: «прорцы нам, Христе, кто есть ударей Тя?» (Мф. 26; 68). Иисусе мой, Избавителю мой! Вот до чего довела Тебя злоба людская! Скажи нам, — не ударяем ли Тебя и мы, грешные? И что больнее Тебе: удары ли иудейские или грехи христианские?.. Ах, брат мой! Для Спасителя нашего, конечно, тяжелее было претерпеть отречение Петрово, нежели эти ударения слуг архиерейских; но помните, что вскоре за этим Петр, «изшед вон плакася горько!» (Мф. 26; 75). И блажен ты, апостол Христов, что во грехе был только один час, а оплакивал его всю жизнь. А мы, несчастные, грешим всю жизнь и не поплачем ни одного часа, ни одной минуты!

Но обратим взоры к страждущему Господу. Настало утро пятницы. Открылось судилище Пилатово. Слышатся крики народные: «распни, распни Его!» (Лк. 23; 21). Злодею, разбойнику Варавве дают жизнь, а относительно Иисуса у всех одно мнение, один вопль: «да распят будет!» (Мф. 27; 22). Удивляется Пилат. Он спрашивает Иисуса: «что бо зло сотворил Сей?» (Лк. 23; 22). Странное дело! Разве ты, Пилат, только один в целом Иерусалиме не знаешь великих дел Иисуса Назарянина? Он слепых просветил, прокаженных очистил, расслабленных исцелил, мертвых воскресил, народ голодный напитал, души заблудших научил — вот что Он сделал, а ты спрашиваешь: «что бо зло сотворил Сей?» Спроси тех, кто с восторгом слушал Его Божественное учение. Спроси Самарянку, которая одним Его словом из блудницы стала девственницей, спроси Магдалину, которая из грешницы стала равноапостольной, Закхея, который из лихоимца стал милостивцем, Матфея, который из мытаря сделался евангелистом. Спроси Лазаря, которого Он всего шесть дней назад из мертвых воскресил... «Что... сотворил Сей?» Если бы нужно было, тебе сказали бы о Нем и море и ветры, которые Ему послушны были! Да и самые бесы Его Сыном Божиим исповедали. «Что... сотворил Сей!» Да ведь Он есть Предвечное Слово Отца, Слово, «вся Тем быша» (Ин. 1; 3). Он Творец всего видимого и невидимого, Он и твой Творец! Одного только Он не творил: «беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его» (Ис. 53; 9). Об этом сам Пилат свидетельствует говоря: «ни единыя же обретаю в человеце сем вины» (Лк. 23; 14). Не обретает вины и, однако же, бьет, мучает, терзает... Вот каково бывает правосудие человеческое!... Неповинный Иисус уязвляется, Сын Божий, одевающийся светом яко ризою, обнажается, Его Святая Кровь потоками струится под ударами бичей... Ангелы, Серафимы! Поспешите прикрыть Его непорочные уды своими крылами от нечистых очей законопреступников!... Но вот лютые мучители накрывают Его хламидой червленой (красным плащом) вместо царской багряницы, надевают на главу Его венец терновый вместо царского венца, дают Ему в руки трость вместо скипетра; бьют Его этой тростью по голове, чтобы терны глубже вонзались в чело Его, а потом с насмешкой преклоняют колени перед Ним и приветствуют: «радуйся, Царю Иудейский!» (Мф. 27; 29). Не ошиблись вы, нечестивцы, не ошиблись: Он воистину есть наш Царь — Христианский! Этому измученному, израненному, поруганному Царю мы поклоняемся!... Вы поставили Его Царем мучеников и подвижников наших! Да будет же вам ведомо, что этому Царю поклонятся все цари земли... Не так ли, братие мои слушатели? Ведь Он наш Царь — Царь болезней и терпения! Посмотрите на Него: вот Он выходит за Пилатом, неся терновый венец и багряную одежду; вот Пилат указывает на Него и возглашает: «се, Человек!» (Ин. 19; 5). Отче Небесный! Ведь сей Человек, не имеющий ни вида, ни доброты, есть Твой Единородный Сын, Которого из чрева прежде денницы родил Ты! Ангелы и Архангелы! Ведь сей Человек многострадальный есть Тот Царь славы, Которому вы непрестанно воспеваете победную песнь... Где вы, пророки? Посмотрите на Него, надежду народов, желанного Христа. Где вы, апостолы? Посмотрите на вашего Бога и Учителя. Где ты, Мати, возлюбленная Марие? Взгляни на Твоего дорогого Сына... Посмотрите иереи на вашего Архиерея, сироты — на Отца, больные — на Целителя, грешные — на Спасителя. Посмотрите на Него все христиане: Он — Царь наш. Радуйся Царю не Иудейский, а Христианский! Божественный Спаситель душ наших, Жених Святой Церкви нашей! Что до того, что Ты уязвлен, обесчещен, поруган: Ты Царь наш, иного бо разве Тебе не вемы. Ты — Человек и вместе Бог, ибо и страдаешь и спасаешь!...

Но вот Пилат предает Его на распятие. С каким торжеством возлагают на Него Иудеи тяжелый крест, с позором ведут по улицам Иерусалима — на Голгофу, пригвождают ко кресту и с криками радости, со злословием и насмешками поднимают в высоту. И этого мало: для большего бесчестия распинают по сторонам Его двух разбойников. Ужасные муки этого распятия мог бы поведать только Тот, Кто имел терпение их испытать!... Сам Отец Небесный оставляет Своего Сына. «Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил» (Мф. 27; 46), — взывает Христос со креста. Божество Его как бы сокрылось, и страдало одно человечество... Оставил Его Отец, но не покинула Мать! Вот Она — стоит под крестом, безмолвно держа в сердце тот меч, о котором Ей предрек Симеон... Стоит Она как бы Сама распятая при Распятом, и в то же время служит вторым крестом Распятому Сыну!.. Не знаю, какой крест был мучительнее, и кто больше страдал: Сын или Мать? Какой Сын имел такую Мать? Какая Мать имела такого Сына? И Мать страдала, смотря на Сына, а Сын вдвое страдал, смотря на скорбящую Мать. Болезни Сына терзали сердце Матери, а болезни Матери — сердце Сына... И конечно, Мать разделила бы самую смерть с Сыном, если бы Сын не восхотел Один за всех умереть! И вот Он должен был признать Ее как бы чужой и сказать Ей, указывая взором на друга Своего Иоанна: «Жено! се, сын Твой! Потом глагола ученику: се, Мати твоя!» (Ин. 19; 27). Затем слышится вопль со креста: «жажду!» Только язык не испытал еще мучения и вот уксус, смешанный с желчью, служит последней каплей горькой чаши страданий. «Егда же прият оцет Иисус, рече: совершишася!» (Ин. 19; 28-30). Это означало, что настал конец Ветхому Завету и наступил Завет Новый. И вот Он, Начальник этого Завета, прежде всего молится за врагов Своих: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят!» Он завещает благоразумному разбойнику: «...днесь со Мною будеши в рай». Он оставляет Церкви Своей семь Таинств, нам, христианам, крест Свой, чтобы мы всю жизнь носили его на себе... Он поручает наконец дух Свой Богу и Отцу: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой!» (Лк. 23; 34, 43, 46). И это делает с обычным Ему повиновением: «И преклонь главу, предаде дух» (Ин. 19; 30). Так закончились, братие, страдания нашего Господа!...

(Из "Поучительных слов" святителя Илии Минятия)

Дата добавления: 2015-08-10