О рыжей юнице (телице), сожигаемой вне стана

Богоглаголивый Давид в одном месте говорит: Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне? (Пс. 115, 3.) И нам самим в особенности приличествует таковое же слово. Ибо что может быть сделано равноценного с нашей стороны Богу и Отцу? Он отдал Сына Своего за нас, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16), как бы пренебрегши приличествующею Ему любовью; потому что Он предал Себя за грехи наши, по Писаниям (Ис. 53, 5; 1 Пет. 2, 24), и мы чрез Него спасены. Он мучен быстъ за грехи наша, и о нас болезнует (Ис. 53, 5 и 4), претерпев и самую телесную смерть, не для того, чтобы видим был оставшимся с нами в мертвых, но дабы с Ним и чрез Него востекая к жизни и возвращаясь к нетлению, мы радуясь говорили: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13, 14; 1 Кор. 15, 55.) Какая же стезя приводит нас к сему? — Благодать, даруемая чрез Крещение, чрез которое очищаемые от всякие скверны мы являемся причастниками Божеского естества (2 Пет. 1,4), вселяющегося в нас Духом Христовым. Тогда–то и только тогда будучи окроплены и очищены в совести от мертвых дел, как пишет блаженный Павел (Евр. 9, 14); соделавшись причастниками таинственного благословения и исполнив ум свой благодатию свыше, мы можем явиться достойными соревнования и общего внимания и чего еще (не можем удостоиться) такового? И то, что я сказал, ты поистине увидишь, если уразумеешь изречения, касающиеся юницы (телицы). И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: вот устав закона, который заповедал Господь, говоря: скажи сынам Израилевым, пусть приведут тебе рыжую телицу без порока, у которой нет недостатка, [и] на которой не было ярма; и отдайте ее Елеазару священнику, и выведет ее вон из стана, и заколют ее при нем; и пусть возьмет Елеазар священник перстом своим крови ее и кровью покропит к передней стороне скинии собрания семь раз; и сожгут телицу при его глазах: кожу ее и мясо ее и кровь ее с нечистотою ее пусть сожгут; и пусть возьмет священник кедрового дерева и иссопа и нить из червленой шерсти и бросит на сожигаемую телицу; и пусть вымоет священник одежды свои, и омоет тело свое водою, и потом войдет в стан, и нечист будет священник до вечера. И сожигавший ее пусть вымоет одежды свои водою, и омоет тело свое водою, и нечист будет до вечера; и кто–нибудь чистый пусть соберет пепел телицы (Чис. 19, 1–9). И далее: Это для сынов Израилевых и для пришельцев, живущих у них, да будет уставом вечным (ст. 10). К сему законодатель прибавляет еще, что оскверняет некоторых и делает их нечистыми прикосновение к трупу умершего. Нечист будет тот, с кем таковое случилось, в течение Целых семи дней; он должен очистить себя же посредством пепла юницы (телицы), смешанного с водою, окропленный кровию в день третий, а также и в день седмый (ст. 11–12). Если же не сделает сего, сказано, то неомытою будет иметь нечистоту (ср.: ст. 13). Он потерпит даже и наказание, потому что осквернит жилище Господа: истребится, сказано, человек тот из среды Израиля, ибо он не окроплен очистительною водою (там же). Если же и в шатре случится, сказано (ст. 14), что умрет кто–либо, то обвинение в нечистоте должно переходить тогда и на самый домашний очаг и на все в доме, например, на сосуды. И даже если бы находились некоторые из сосудов свободные от напитков, то и те должны считаться оскверненными. Не менее того нечист, сказано, всякий прикоснувшийся на поле к убитому мечом, или к умершему, или к кости человеческой мертвого, или ко гробу (ст. 16). Каким образом повелел (Бог) очищать таковое, об этом мы также скажем по возможности, неясность буквы Писания искусно раскрывая приличными рассуждениями.

2. Итак, юница всесовершенно непорочная, вполне свободная от всякой нечистоты и не ведающая греха, есть Господь наш Иисус Христос. Ибо Он дерзновенно сказал: идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14, 30). Равно также иудеям говорит: Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?? (Ин. 8, 46.) Кроме того, обрати внимание на то, что Он в Священных Писаниях именуется то тельцем, а то юницею. Это конечно для того, чтобы посредством мужеского пола Он знаменуем был, как руководитель, а посредством женского, — как меньший и находящийся в подчинении. Ибо, как всяческих Бог, Он всем управляет, и вместе с Богом и Отцем простирает свою державу на все. Но Он же добровольно соделался подзаконным, исполнял предписания Моисея, как бы имевшего над Ним преимущество, хотя сей был и раб. И неудивительно; потому что Он и пророком наименован (Втор. 18, 15) и в зраке раба явился (Флп. 2,7), хотя есть Господь и Бог самих пророков. Юница же должна была быть рыжею. Ибо в крови совершилось таинство вочеловечения, если истинно то, что Он послушлив был Отцу даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2, 8) и пришел спасти поднебесную Своею Кровию. Знамением же крови, и очень ясным, может быть рыжий цвет. Но если Он и был послушлив Отцу и вместе с нами, по домостроительству, соделался подзаконным, как человек, если наименован и рабом, не обесчестив природы воспринятой плоти: тем не менее Он был и есть в то же время свободный, как по естеству Бог, игом рабства отнюдь не связан и совсем не испытал его. Ибо Он пришел свыше и есть выше всего, происходя от самого свободного существа Бога и Отца. Поэтому и сказано, что юница должна быть приведена рыжая и непорочная и тягостей ярма не испытавшая. Ибо если Единородный уничижил Себя и добровольно снизошел до зрака раба (Флп. 2, 7), то как или почему может быть сомнительно то, что это снисхождение было во всяком случае с высоты, а истощание — от полноты? От врожденной и изначальной свободы это было как бы снисшествием, говорю, в зрак раба. Итак, Он был юницею по причине того, что начальственное является как бы в подчинении и под законом; — рыжею же, потому что образ домостроительства состоял в крови ради нас и за нас. А непорочною, по причине безгрешности, так как Он не ведал греха, — не испытавшею труда и ярма, по причине Его свободы по Божеству и несродности к рабству, хотя Он и соделался подобен нам и был в зраке раба. Но пусть дадут, сказано, юницу и отдайте ее Елеазару священнику, и выведет ее вон из стана, и заколют ее при нем (Чис. 19, 3). Жрец может быть образом священников и освященных и помазанных во Святом Духе; поелику и в отношении к нам уверовавшим сказано в одном месте устами святого Апостола: вы — род избранный, царственное священство, народ святой (1 Пет. 2, 9). Итак, нам священным, роду избранному и святому народу, Христос дан от Бога и Отца, как праведностью и освящением и искуплением (1 Кор. 1, 30), Спаситель и Искупитель, Который, как пишет богоглаголивый Павел, и пострадал вне врат (Евр. 13, 12). Туда и мы должны идти, говорит он, нося Его поругание (ст. 13), то есть каждый — свой крест. О сем говорил и сам Спаситель: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лк. 9, 23; Мф. 16, 24). А что священным и освященным приличнее всего и служит на пользу то, чтобы и как бы пред очами своими иметь умершего Христа, на это может указывать законоположение о том, что юница, должна быть закалаема пред лицем жреца. Когда же мы будем памятовать об умершем ради нас и за нас Христе, тогда еще более изумлены будем словами богоглаголивого Павла, взывающего нам о Нем: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего (2 Кор. 5, 14–15). И еще: Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за нас (Гал. 2, 19–20). Итак, да предлежит некоторым образом очам ума нашего Потерпевший за нас заклание; ибо тогда мы будем жить уже не для себя самих, но скорее для Бога, как искупленные Кровию Христа, предавшаго Себе за нас, по Писаниям (Гал. 2, 20). Далее, повелено было рукою жреца окропить кровию святую скинию, и это седмижды, а юницу сжечь, не извергая совершенно ничего из того, что было в составе тела ее; но вместе с мясом и навоз и кожу и прочие части тела. Ибо Христос Своею Кровию освящает истиннейшую скинию, то есть Церковь: и освящает совершенно, то есть богатно; потому что это, думаю, значит семикратное окропление скинии кровию: число достигающее семи есть знамение совершенства. Сожжение же юницы огнем после заклания указывает, кажется, на искушение (испытание) даже до смерти, которому, за нас подвергся Христос. Ибо серебро искушается (испытывается) на огне, согласно воспеваемому в псалмах: Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро (Пс. 65, 10). А что чрез послушание Христос некоторым образом искушен был даже до смерти, на это, я думаю, ясно может предуказывать следующее: в одном месте устами пророка Захарии Он сказал оправданным в вере, или тем, за которых Он умер: И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, — не давайте (Зах. 11, 12). Затем пророк говорит: и они отвесят в уплату Мне тридцать сребренников. И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище, — высокая цена, в какую они оценили Меня! (ст. 12–13). Итак, искушение Христа даже до смерти может означать, как я сказал, сожжение юницы огнем после заклания. Но кроме того при этом ничто от нее не извергается, так как Христос весь свят; и мясо, и кожа, то есть и сокровенное в тайне и явное, под руками находящееся. Ибо Он был по естеству Бог, соделавшийся подобным нам, не ведая однако греха. Далее, в пепел (юницы) влагается кедровое дерево, а также иссоп и червленая нить (соскание червленое). При этом кедровое дерево превосходно указывает нам на нетление, так как кедр не подвергается гниению; иссоп — на очищение, так как трава сия имеет очистительное свойство и естественным образом уничтожает нечистоты во внутренностях; нить же червленая весьма ясно знаменует воплощение Слова, так как Слово как бы связано плотию и кровию. Искушено же Оно ради нас и чрез огонь, притом даже до смерти, как я сказал только что. Но страдание Его и образ вочеловечения были для нас порукою нетления и очищения. Ибо в Нем мы оправданы, очистившись от скверны в душе и утробе, если поистине спасительно крещение и по силе не не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести (1 Пет. 3, 21), чрез Которого может быть отпущение прегрешений, а за исповеданием веры несомненно последует благодать. А что смерть Христа за нас соделалась путем к нетлению и жизни, это отнюдь не подлежит сомнению. Но и сожигавший юницу и примешивавший к пеплу ее кедровое дерево, иссоп и червленую нить, а равно и собирающий пепел нечисты, сказано, до вечера (Чис. 19, 8–10), хотя бы, омыв одежды, и могли быть чистыми. Этот закон, по всей вероятности, указывает на немощь естества человеческого. И если тонко и тщательно исследовать наше состояние, то не может быть безупречным никто из поставленных на служение, Божественное, конечно, и священное; но хотя бы кто и из людей, быть может, и решился бы вести наилучшую жизнь, и был насколько возможно чист: однако не может иметь беспорочным свое служение, потому что никто не достоин касаться тайн Спасителя нашего. И не удивительно. В этом может убедить нас Божественное слово, так говорящее: и звезды нечисты пред очами Его (Иов 25, 5). Итак, если кто сравнит наше состояние с чистотою Христа, то оно окажется нечистым и оскверненным и подлежащим осуждению Божественному. Может быть, кто–либо удивится, — что и весьма естественно, — божественному Псалмопевцу, говорящему: Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит? Но у Тебя прощение (Пс. 129, 3–4). Обличается таким образом даже и тот, кто кажется чистым; потому что гораздо выше, как я сказал, природы человека, чтобы быть совершенно безгрешным и чтобы нам по чистоте приблизиться ко Христу. Затем вода очищения должна быть выливаема, сказано, вне полка (Чис. 19, 9), а уже не в самом стане; ибо как бы вне синагоги иудейской имело быть очищение во Христе, так как Он вышел из нее, решительно объявляя: Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38). Излилась же как бы на язычников, наконец, очищающая благодать, и, как говорит Павел, бывший далече стали близ (Еф. 2, 13); ибо они призваны чрез веру и обогатились оправданием во Христе, между Тем как израильтяне не восхотели веровать. А что всякий вид Нечистоты может омыть, и очень легко, вода очищения, это Разъясняет Писание, говоря: если кто прикоснется к мертвому тот осквернится; освобожден же может быть от этого случайного осквернения не иначе, как только если окроплен будет водою очищения в день третий и седмый (Чис. 19, 11—12) Мертвость есть тление тел и знамение нечистоты. Окропление же водою, с примешением к ней пепла юницы и иных веществ может быть образом святого Крещения. Итак, придерживающийся мертвых дел и приводящих к тлению скверн (делами же мертвости мы называем нечестивые и скверные страсти плоти: блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, Кол. 3, 5) не иначе может стать чистым, как только если очистится и омоет осквернение посредством святого Крещения в день третий и седьмой. И третий означает время воскресения, а седьмой — последнее и как бы составляющее последнюю цель, для которой Единородный соделался человеком. Если также и дом осквернен будет, сказано, от присутствия в нем какого–либо умершего, то нечистыми являются все вступающие в него. Нечистыми становятся и всякая посуда и сосуд неприкрытый. Но водою очищения и это очищается таким же образом в день третий и седьмой (Чис. 19, 14–15). Домом оскверненным, посудою в нем находящеюся и сосудом неприкрытым в этом случае законодатель, кажется, указует нам на убившее Господа сонмище иудеев, которое совокупно разумеется под всем, что в доме, а по отдельности под каждым из сосудов; потому что человек есть как бы сосуд на земле. А что у них ум не твердый, очень способный к осквернению и ко всему тому, что обыкновенно допускает повреждение, на это прикровенно указывается сосудами неприкрытыми, в которые легко может попасть что–либо нечистое: ящерица, или какое–либо другое из поселившихся в доме животных. Но у оправданных в вере ум не таков: он тверд и прикрыт и не доступен увлечению тем, что обыкновенно повреждает его. Затем если также кто прикоснется, сказано, язвенному, или кости мертвого, или гробу, то в таком случае будет осквернен (ст. 16). Под язвенным мы разумеем не здравое сердце, как бы уязвленное или мирскими похотями или пожеланиями мирскими или плотскими. Кость мертвеца мы примем в значении остатка нечистоты. Гроб же — в напоминание некоторым образом и уже умершей нечистоты. Ибо сатана иногда поражает сердце ранами. Побеждаемые же отчасти плотскими страстями и сами мы недугуем, не во всякий грех впадая, но как бы еще среди остатков его проводим жизнь мире, как, например, когда кто стремится побеждать гнев или сребролюбие, но не совсем избегает превозношения. Это, думаю, значит, что некоторые не свободны от остатков нечистоты, знамением чего может быть кость мертвеца. Но и допуская в ум воспоминание о побежденной уже страсти и близко подходя к погребенному уже удовольствию, мы иногда немало погрешаем. Избавляемся же от вины сих грехов, когда Христос омывает нас и очищает своею страстию; ибо Он умер за нас и язвою Его мы исцелехом (Ис. 53, 5). И Он грехи наши носит (ст. 4) и есть Ходатай пред Отцем о за грехи наши, и не только за наши, но и за [грехи] всего мира, как написал некоторым богоглаголивый Иоанн (1 Ин. 2, 2). Итак, в Нем всякое очищение, всякое оправдание, освящение, избавление. С Ним и чрез Него Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.

Дата добавления: 2015-08-10