Материальные критерии.

К материальным теориям фактически относятся теория интереса и теория предмета правового регулирования. Так, в соответствии с теорией интереса публичное право служит общественной, а частное право – частной пользе. Долгое время юриспруденция довольствовалась тем определением этого различия, которое было дано еще древнеримским юристом Ульпианом о делении права на публичное, которое относится к положению государства, и частное, которое относится к пользе отдельных лиц.

Из представителей этой группы, непосредственных последователей Ульпиана, можно отметить К.Ф. фон Савиньи, Аренса, Меркеля, отчасти Дернбурга, а среди русских ученых – Шершеневича Г.Ф., Петражицкого Л.И., Егорова Н.Д.

По мнению Н.Д.Егорова: «Разграничение частного и публичного права зиждется на том, что положено во главу угла в правовом регулировании общественных отношений: защита публичных интересов или защита интересов частных лиц. Нормы публичного права сформулированы таким образом, что они защищают в первую очередь публичные интересы и посредством этого обеспечивают защиту интересов отдельных лиц, как участвующих, так и не участвующих в общественных отношениях, регулируемых этими нормами права. Нормы же частного права направлены прежде всего на защиту интересов частных лиц, участвующих в регулируемых этими нормами общественных отношениях, и тем самым обеспечивают защиту интересов и всего общества в целом, заинтересованного в нормальном функционировании этих общественных отношений»[8].

Публичный и частный интерес неразрывно связаны между собой, и с этой точки зрения многие публичные органы государства применяют институты частного права. Римское определение существа гражданского права не могло устоять перед подобными критическими вопросами, и наука вынуждена была искать новые пути.

Согласно теории предмета правового регулирования (также по материальному критерию) различие между правом публичным и частным кроется в самой материи, в самом содержании регулируемых отношений.

Довольно распространенным было некоторое время воззрение, что единственной теоретически правильной сферой гражданского права является сфера имущественных отношений (Кавелин К.Д., Мейер Д.И.). Однако Д.И.Мейер предлагал ограничиться исключением из гражданского права личных семейных отношений, но соглашался, что регулируемые имущественные отношения должны быть частноправовыми. В то время как К.Д.Кавелин говорил о пересмотре классификации отраслей права и включении в гражданское право налоговых отношений, отношений по пенсионным выплатам и любых других имущественных отношений, входящих в предмет других отраслей, объединении их в одной отрасли.

Логическим продолжением данного вывода является его предложение заменить традиционное наименование «гражданское право» на новое – «права и обязанности по имуществам и обязательствам»[9]. Однако, критикуя позицию ученого, не следует забывать, что он предлагал заменить не один лишь элемент традиционной классификации, а самую классификацию в целом. По его мнению, если функциональное единство правового регулирования делает точное разделение права на публичное и частное невозможным, то это и нецелесообразно (но из этого вовсе не следует, что такого разделения вообще не существует). По его мнению, основным делением права является его деление на имущественное и неимущественное, в каждом из которых присутствуют как элементы частные, так и публичные. При этом первые определяют меру свободы деятельности отдельного лица в имущественных или неимущественных отношениях; вторые – условия и основания правильно организованного сожительства людей в обществе и государстве в тех же отношениях.

Развивая эту и другие идеи К.Д.Кавелина, некоторые современные цивилисты (например, В.А.Белов) считают, «что именно при такой трактовке обретает вполне адекватный смысл термин «частное гражданское право» [10], чрезвычайно широко употреблявшийся праотцами русской юриспруденции – А.Артемьевым, В.Кукольником – «Начальные основания российского частного гражданского права» 1813-1815 гг., К.Неволиным, Л.Цветаевым, Вельяминовым-Зерновым – «Опыт начертания российского частного гражданского права» 1814, 1815 гг[11]. Только при таком понимании получает ответ вопрос о соотношении частного и гражданского права, появлении таких явлений, как комплексные нормативные акты и межотраслевые юридические институты.

Однако использование этого термина может означать лишь неразвитость гражданского права того времени, и вследствие этого отождествление его с римским правом – jus civile как частным, так и публичным, которое определяло все права римских граждан. В то время как частное право (jus privatum) содержало нормы, которые имели в виду пользу всех частных лиц.

Таким образом, у римлян частное право составляло часть гражданского.

В средние века юстиниановы кодексы стали приобретать силу в западных государствах под именем свода гражданского права (corpus juris civilis). Но так как из них заимствовались преимущественно постановления, касавшиеся частноправовых отношений, то название «гражданское право» мало-помалу отождествилось с термином «частное право»[12].

На основании произведенного разбора различных теорий разграничения частного и публичного права на формальные и материальные критерии необходимо прийти к выводу, что каждая из этих теорий содержит в себе зерно истины, подмечает те или иные черты действительности. В этом отношении до известной степени правы сторонники объединения материального и формального критерия. Их ошибка заключается лишь в том, что они стремятся использовать оба критерия одновременно для одной и той же цели, тогда как каждый из них имеет совершенно самостоятельное значение и область применения. Для сравнительной оценки и уяснения удельного веса материального и формального критерия необходимо также иметь в виду историческую изменчивость границ между частным и публичным правом, а равно и отсутствие резкой демаркационной линии между этими двумя правовыми областями в каждый данный момент. То, что в один исторический период представляет из себя сферу публично-правового регулирования, в другое время может оказаться переброшенным в область частного права.

На примере современного нам права мы всегда имеем возможность убедиться, насколько велико переплетение и проникновение публично-правовых элементов в область частного права, его «публицизация» и наоборот. Поэтому каждый их этих двух типов правового регулирования эффективен лишь тогда, когда он применяется к тем общественным отношения, которые по своей природе нуждаются именно в данном типе правового регулирования.

Таким образом, как видится, в основу разделения права на частное и публичное должен быть положен формальный критерий разграничения. Это разграничение должно проводиться в зависимости от способа построения и регулирования юридических отношений, присущего системе частного и системе публичного права. К этому следовало бы добавить, что если судебное производство может быть возбуждено по инициативе частного лица, его волей и в его интересах по спору из правоотношений, построенных на началах координации, то такое правоотношение несомненно относится к частному праву.

Частноправовое отношение построено на началах координации (юридического равенства и автономии воли) субъектов, независимо от усмотрения государственной власти. При этом «государственная власть обязана признавать, конституировать и принудительной силой поддерживать эту юридическую значимость и обеспечивать решение всех спорных опросов независимым судом»[13]. Частное право также представляет собой систему децентрализованного регулирования общественных отношений.

Дата добавления: 2015-08-10