Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Прирожденные брокеры?

Социализационный подход | Когнитивные подходы | Феминистский подход | Способности и интересы | Тестовые показатели и школьные отметки | Одаренные дети: способности и мотивация | Игрушки и игры. Психолого‑этнографическая интерлюдия | Добрые психологи | Эмоции и эмоциональная культура | Мальчики не плачут». Культурологический экскурс |


 

Интересны данные о связи пренатального тестостерона и финансовых рисков (Coates, Gurnell, Rustichini, 2009; Stein, 2009). Хотя биржевая игра выглядит делом строгого расчета, в действительности брокеры вынуждены принимать ответственные решения в спешке, и эти решения во многом зависят от их эмоционального настроя, связанного с секрецией тестостерона. Изучив поведение 17 молодых брокеров, кембриджские нейрофизиологи нашли, что больше всего денег эти брокеры делали в такие дни, когда уровень тестостерона у них был особенно высок. Но насколько стабильна такая связь? Чтобы ответить на этот вопрос, ученые замерили пальцевый индекс 44 лондонских брокеров, участников самых «шумных» и «быстрых» торгов, и сравнили их доходы за 20 месяцев, с 2004 по 2007 г. Оказалось, что мужчины, которые в зародышевой фазе развития подверглись самому сильному воздействию тестостерона, заработали в 6 раз больше тех, у кого это воздействие было минимальным. Таким образом, избыток пренатального тестостерона не только предрасполагает взрослых молодых мужчин к принятию риска, но и улучшает их способность принимать быстрые решения. Однако это вовсе не значит, что они будут успешными всегда и во всем. В тех сферах деятельности, где важна не столько быстрота реакции, сколько тщательное обдумывание, такие мужчины могут оказаться уязвимыми, а в периоды финансовых кризисов – нести наибольшие потери.

 

Как и эволюционная психология, экспериментальные исследования современных детей показывают, что мальчишеская агрессивность – не только индивидуальный, но и групповой, социально‑психологический феномен. Отождествление маскулинности с доминированием и агрессией присуще любой мальчишеской субкультуре. Иерархии, основанные не столько на разнице в физической силе, сколько на драчливости (желание и готовность драться), существуют уже у 6‑летних мальчиков, эта тенденция зафиксирована не только у европейцев, но и в Эфиопии, у индейцев хопи, японцев и др. Половое созревание лишь усиливает уже существующий между мальчиками дух соперничества. Но поскольку мотивы этого соперничества могут быть разными, обсуждать его возрастные пики без серьезных лонгитюдных и сравнительных данных бессмысленно.

Представления мальчиков о маскулинности как о доминантности с возрастом корректируются и усложняются. Обычно они ассоциируются с определенным телесным образом, соединяющим «крутизну» (toughness), физическую привлекательность, атлетизм, физическую силу и раннее половое созревание. Эти ценности отличаются удивительной стабильностью от 6 до 16–17 лет и практически одинаковы в разных культурах. Русское слово «крутизна» более или менее эквивалентно английским cool и tough (слово «кул» вошло в русский молодежный сленг), но здесь есть важные смысловые оттенки. Cool означает, прежде всего, абсолютную невозмутимость, решительность и хладнокровие, которое ничем не перешибешь («холодный как огурец»). Tough – не просто самодостаточность, но и сила, жесткость и грубость (американское tough значит опасный хулиган, бандит). Это как бы разные оттенки или типы маскулинности.

Более агрессивным мальчикам легче завоевать господствующее положение в иерархической структуре мальчишеской группы, потому что их облик и поведение соответствуют нормативному канону «гегемонной маскулинности», который предъявляется остальным в качестве нормы. Нравится это им самим или нет, мальчики учат друг друга драться, быть «крутыми» и не допускать «нежностей телячьих». Они значительно чаще девочек бывают как агентами (субъектами) насилия, так и, за исключением сексуального насилия, его объектами (жертвами). Об этом говорит не только педагогическая, но и криминальная статистика. Например, в США мальчики в 4 раза чаще девочек вовлекаются в драки, вдвое чаще совершают насильственные преступления и т. д. Среди опрошенных обычных московских школьников 7, 9 и 11‑х классов в последние два месяца участвовали в драках 43,4 % мальчиков, не участвовали 31,2 %, вообще не дерутся 25,3 % (у девочек соответствующие цифры 14,3, 24,9 и 60,8 %). Среднее количество драк в течение 3 месяцев на каждого мальчика 483, а на девочку 170(Собкинидр., 2005).

Но здесь есть важные смысловые нюансы. «Драться», «бить» и «избивать» – совсем не одно и то же. Драка – «нормальный» способ выяснения отношений между равными, «бьют» слабых и зависимых, а «избивают» чужаков и нелюбимых.

Внутригрупповое неравенство и межгрупповое соперничество усугубляются макросоциальными факторами. В бедной и социально неблагополучной среде насилие – необходимое средство выживания. Формированию хронической агрессивности способствуют также неблагоприятные семейные условия: отсутствие материнского тепла, отрицательная оценка ребенка родителями, завышенные или непоследовательные дисциплинарные требования и особенно телесные наказания. В частности, недавний метаанализ показал последовательную корреляцию между телесными наказаниями и агрессивным поведением ребенка (Gershoff, 2002).

Развитию детской агрессивности немало способствуют СМИ, которые гипертрофируют и усугубляют реальные поведенческие различия. Например, на российском телеэкране, который вообще перегружен сценами агрессии, ее субъектом, как правило, является мужчина (соотношение сцен мужской и женской агрессивности выглядит как 57,4 % к 12,3 %). Половина конфликтов между мужчинами на телеэкране завершается убийством, треть – дракой или избиением (Собкин, Хлебникова, Грачева, 2000). Не удивительно, что мальчики начинают считать такое поведение нормальным и даже обязательным.

Школьные драчуны и хулиганы, издевающиеся над более слабыми детьми, прежде всего над другими мальчиками (побить девочку не подвиг, на этом можно даже потерять лицо – «молодец среди овец»), чаще происходят из неблагополучных семей. Их повышенная агрессивность – следствие и бессознательная компенсация и гиперкомпенсация отсутствия понимания и эмоционального тепла, а также чувства своей социальной неполноценности. Эти установки очень устойчивы. 12‑летний канадский лонгитюд (1 037 мальчиков из бедной среды изучали с детсадовского возраста) показал, что группу повышенного риска ранней включенности в девиантные группы составляют в первую очередь гиперактивные, бесстрашные и несклонные к просоциальным действиям мальчики из бедных районов и выросшие в неблагоприятной семейной среде (Lacourse et al., 2006).

Как повышенная агрессивность мальчика влияет на его взаимоотношения со сверстниками? Многочисленные исследования показывают, что большинство детей, будь то дошкольники, младшие школьники или подростки, не любят агрессивных сверстников, считают их неприятными и предпочитают не общаться с ними (Реан, 2002, 2003а). Нелюбовь сопровождает их даже при переходе в другой коллектив. В одном исследовании психологи в течение шести недель наблюдали за общением группы переведенных из другой школы и ранее не знакомых мальчиков‑четвероклассников, которые в прежней школе считались «отверженными». Теперь они получили новый старт, но уже на третьей неделе новые товарищи также отвергли большинство из них, потому что эти мальчики часто проявляли физическую и вербальную агрессию, затевали драки и т. п.

Чтобы добиться господствующего положения в классе или игровой группе, агрессивные мальчики обычно группируются с себе подобными, это помогает им терроризировать остальных детей. Но стоит им потерпеть поражение в драке, как созданная ими иерархия разваливается, а сами они оказываются внизу социальной пирамиды (вспомним «Очерки бурсы»). Это напоминает взаимоотношения самцов в животных сообществах.

Однако далеко не все агрессивные дети отвергаются ровесниками. Многое зависит от характера и мотивов агрессии. Агрессия в ответ на прямой вызов воспринимается детьми, и особенно мальчиками, положительно, как умение постоять за себя. Хорошие лидерские и вообще социальные навыки также могут компенсировать мальчику агрессивность и тем самым помогут избежать отторжения коллективом. Очень важен и соционормативный контекст: корреляция между агрессивностью ребенка и его отвержением сверстниками у девочек вдвое выше, чем у мальчиков, для которых агрессивность нормативно более приемлема, причем разные мальчишеские подгруппы имеют на сей счет собственные правила и нормативный порог терпимости к агрессии.

Отношение детей к агрессии меняется с возрастом. Если маленькие дети, как правило, не любят агрессивных сверстников, то в среднем детстве агрессивные подростки часто приобретают популярность, занимают центральное положение в своих группах, становятся предметом восхищения и подражания. Полуторагодичное лонгитюдное исследование 334 американских школьников 11–12 лет показало, что более агрессивные мальчики, а также мальчики, которые выделяются из общей массы, становятся более популярными у сверстников, особенно у девочек. Напротив, мальчики, поведение которых выглядит детским (например, они хорошо ведут себя в классе), популярность теряют (Bukowski et al., 2000). Исследователи объясняют это теорией «разрыва в созревании» (Moffitt, 1993): младшие подростки хотят дистанцироваться от детства и используют отношения в группе как средство приобретения некоторых признаков взрослого статуса. Лонгитюдное исследование социального развития 905 детей от 10 до 14 лет показало, что по мере того, как дети становятся старше, агрессия все реже вызывает у них неприязнь, наоборот – она становится групповой нормой (Cillessen, Mayeux, 2004). А если ребенок поступает в соответствии с групповыми нормами, каковы бы они ни были, он уже не вызывает неприязни ни на игровой площадке, ни в школьном классе. Поскольку у младших подростков агрессия становится нормативной, более агрессивные мальчики все чаще становятся групповыми лидерами. По данным П. А. Ковалева (Цит. по: Реан, 2003а), среди подростков с высоким социометрическим статусом («эмоциональные лидеры», которым сверстники оказывают предпочтение) 48 % составляют лица с уровнем агрессии выше среднего. Это способствует криминализации подростковой культуры и росту демонстративно‑агрессивного поведения отдельных мальчиков. Кроме того, в подростковой среде появляется насилие, связанное с сексуальными и романтическими мотивами, которого раньше не было.

 

Соотношение агрессивности и популярности у сверстников в разных средах варьирует. Недавнее обследование учащихся (101 мальчик и 111 девочек от 11 до 15 лет) нескольких московских школ показало, что мальчики больше склонны к физической, а девочки к непрямой агрессии. Но у мальчиков связи между агрессивностью и популярностью среди соучеников не обнаружено, а у девочек она отрицательна, они отвергают агрессивных сверстниц (Бутовская, Тименчик, Буркова, 2006). В другом исследовании, сравнивавшем русских и армянских подростков, агрессия коррелирует с популярностью у мальчиков, но не у девочек. Популярные дети во всех возрастах имеют более высокие показатели по кооперации, дружественному поведению и соблюдению правил поведения. Более богатый репертуар коммуникативных навыков и способов примирения позволяет им успешно манипулировать другими и поддерживать социальное равновесие в группе, что и делает их популярными.

 

Иными словами, в более высокоорганизованной среде агрессивность не вознаграждается. По мере усвоения детьми новых социальных ролей и коммуникативных навыков специфически подростковая агрессия, связанная с необходимостью отстаивать свою автономию от старших и завоевывать статус у сверстников, ослабевает, уступая место более сложным формам соперничества и кооперации (Moffitt, 1993).

Разница между мальчиками и девочками в этом отношении также сильно преувеличена. Соревновательность, иерархия и агрессивность присутствуют не только в мужском, но и в женском мире. Знаменитый антрополог Сара Хрди еще в 1981 г. показала, что поведение самок обезьян не менее эгоистично, соревновательно и ориентировано на господство, чем поведение самцов, и может быть не менее жестоким. Самки нарушают друг другу репродуктивные циклы, монополизируют ресурсы, подчиняют и сексуально манипулируют самцами и даже убивают чужих детенышей. Нет никаких оснований идеализировать и девочек. Хотя они уступают мальчикам в открытой физической агрессии, непрямая агрессия может быть не менее жестокой. С ослаблением гендерной поляризации мы все чаще видим воинственно агрессивных девочек.

То, что мальчики чаще прибегают к физическому принуждению, а девочки к хитрому манипулированию, зависит не столько от гендерной принадлежности и индивидуальных особенностей, сколько от социальной ситуации, причем девочки и мальчики, стоящие на вершине групповой иерархии, имеют между собой много общего. Изучение 1 723 учащихся (913 девочек и 810 мальчиков) с 5‑го по 10‑й класс (средний возраст 14 лет) из пяти разных школ Западного Берлина подтвердило, что мальчики считают себя и воспринимаются сверстниками как более «крутые», доминантные, чаще прибегающие к физической агрессии, чем девочки. Мальчики чаще признают, что для них очень важно влияние и что они успешно добиваются признания сверстников. Однако многое зависит от положения подростка в иерархической системе его группы. Мальчики и девочки, обладающие наибольшим контролем над групповыми ресурсами, социально‑психологически мало отличаются друг от друга и применяют одни и те же стратегии манипулирования другими (Hawley, Little, Card, 2008). Хотя в среднем для мальчиков нормативна прямая, а для девочек непрямая агрессия, социально‑доминирующие мальчики и девочки могут, не теряя популярности и авторитета у сверстников, пользоваться обеими стратегиями: «топ‑мальчики» могут интриговать и распускать сплетни, а «топ‑девочки» – драться. Иначе говоря, гендерные нормативы, представления о том, что подобает или не подобает мальчику и девочке, обязательны не для всех, а только для «средних», не самых влиятельных подростков. «Бистратегические» мальчики и девочки социально успешнее тех, кто жестко следует своему гендерному стереотипу.

 


Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Агрессивность и принятие риска| Драка или силовая возня? Интерлюдия

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)