Часть 3. Джек Воробей сиял, словно новенькая золотая монета под полуденным солнцем

Джек Воробей сиял, словно новенькая золотая монета под полуденным солнцем. Опершись правой рукой об эфес верного клинка, Джек наблюдал за работой матросов, грузивших тяжеленный сундук с золотом в шлюпку. Фигура капитана, чуть откинувшаяся назад, источала радостное довольство своей судьбой. Джек блаженствовал от своего статуса капитана «Черной Жемчужины», от священного трепета в глазах команды, ловившей каждое его слово, от удачно завершившейся операции по извлечению из земли весомого клада. Теперь предстояло самое важное – дележ добычи! Сейчас он сполна вкусит удовольствие от честного раздела золота между преданными матросами и, конечно, не обидит старину Гиббса. Ну, и себя, разумеется.

- Пиратская жизнь по мне, - пробормотал Джек Воробей, направляясь к шлюпке, в которую уже погрузили обитый железом сундук.

- Капитан, можно вас на два слова?

Обернувшись, Джек увидел крепкую фигуру матроса Маркуса Пинто по кличке Решетка. Почему матроса звали Решетка Джек не знал, да и знать не хотел, вот только рожа этого Пинто уж больно не нравилась капитану Воробью. По-первости Джек приглядывал за Пинто особо, но вскоре отказался от этой затеи. Решетка выполнял свою работу честно, жалоб со стороны Гиббса на него не поступало, так что Воробей предпочел сделать вид, что ему показалось, и ничего особенного в Маркусе Пинто не было. И вот теперь этот самый Пинто, позабыв всякий страх, решил лично обратиться к капитану. Возмутительно!

- Что вы хотите, мистер Пинто? Надеюсь, разговор меня заинтересует, иначе с чего бы вам нарушать дисциплину? Смекаешь, о чем я?

Решетка заметно побледнел, однако решил рискнуть.

- Понимаете, капитан, я тут подумал, что моя доля в добыче должна быть несколько…хм…больше… Да, несколько больше, чем у остальных матросов… сэр…

- Скажи-ка мне, друг мой Пинто, а почему тебе на ум пришло попросить только увеличить тебе долю, а? Может, мне тебя еще в старпомы произвести, а мистер Гиббс пусть пока погуляет? – во вкрадчивом голосе Джека Воробья зазвучали стальные нотки.

Решетка попятился, но сдаваться не собирался.

- Понимаете ли, капитан, это будет так сказать компенсация…

- С какой это стати? – Джек взмахнул руками, словно боялся поскользнуться на горячем песчаном берегу.

- Капитан, тут долгая история…

- А если попробовать покороче? – рука Воробья легла на эфес шпаги.

- Можно и покороче, - засуетился Пинто.

За его спиной Джек увидел заинтересованные лица моряков. Что же, придется отстоять свой авторитет и обойтись с бедолагой максимально жестоко. Теперь он стал умнее и не допустит, чтобы даже намек мысли о бунте возник в головах этого сброда.

- Капитан, вы помните тюрьму Валенсии?

- Предпочел бы забыть, - буркнул Джек, перед глазами которого сразу всплыло лицо Анжелики Тич.

- Я служил тюремщиком в тот год, когда в нее угодили вы. И когда вы сбежали, я лишился своей должности и денег. Я был разорен и подался в матросы. А потом и в пираты.

- Трогательно, мистер Пинто, - Джек картинно взмахнул рукой, – Но, по моему глубокому убеждению, вам следовало получше стеречь своих пленников, в частности меня. Смекаете? Так что за нерадивость я лишу вас трети оговоренной доли. И еще трети за оспаривание решений вашего капитана. Еще есть вопросы?

Отвернувшись от послушно кивнувшего Решетки, Джек Воробей вновь взял курс на шлюпку, но слова, которые пробормотал себе под нос Маркус Пинто, заставили его становится.

- Зато я славно попользовался твоей девкой, ублюдочный пират!

В то же мгновение Маркус Решетка почувствовал, как в спину между лопаток ему уперлось что-то острое и холодное.

- Что ты сказал? – в голосе капитана отсутствовали какие-либо эмоции, что было страшнее всего.

Задрожав, Решетка обернулся:

- Сэр, я… да пошутил я… от злости ляпнул…

- Повтори, - кончик шпаги капитана коснулся горла незадачливого матроса.

- Так я… понимаете, сэр, когда на вас донес сапожник, у которого вы заказывали сапоги, он сказал, что с вами была хорошенькая девчонка… худенькая такая…

- И? – давление стали на горло Пинто усилилось.

- И когда вас привели одного, я уселся ждать эту девчонку. Был уверен, что прибежит как миленькая, когда узнает. Прибежала, конечно, девчонка эта. Красивая такая, правда, слишком тощая на мой вкус, ну да ладно. Сэр, я не могу так рассказывать, пощадите!

Джек немного отвел клинок в сторону. На его лице ни намека на чувства, бушевавшие внутри. Анжелика… Она не предавала его… А он как последняя скотина бросил ее…

- И что там было дальше, мистер Пинто? Умоляю, не останавливайтесь. Представьте, что вы на исповеди, - от капитана исходили почти осязаемые волны гнева.

- Дак я и говорю, сэр! Хорошенькая, говорю, девчонка. Просила. Умоляла отсрочить вам приговор, деньги предлагала, золото. Да вот только приглянулась мне эта девчонка. Как там ее звали? Ангельское что-то… Ангелина? Нет, Анжелика, сэр, точно Анжелика. – матрос трясся от ужаса, однако все еще надеялся сохранить свою жизнь.

- И что же ты сделал, мистер Пинто? – от нехорошей усмешки капитана спина Решетки покрылась липким холодным потом, - Надеюсь, тебе хватило ума не прикасаться к этой девушке?

- Д-да, сэр, х-хватило, сэр…

- Врет он, капитан, - послышался голос из толпы молчаливых зрителей, - он нам вчера клялся, что поимел шлюху самого капитана Воробья, так-то!

- И то верно! – подал голос другой матрос, - рассказывал Решетка, будто просила эта красотка за вас, а он возьми, да и согласись. Только, говорит, цену назначил больно высокую. А девчонка-то гордая была, побледнела вся, да и согласилась. Вот так, сэр. Согласилась!

- Согласилась! – испуганно вскрикнул Пинто, понимая, что участь его решена, - а может, приглянулся я ей?! Может, у нее мужчин было несчитано? Что со шлюхи-то взять? Шляться везде с пиратом – ни одна добродетельная девица себе этого не позволит!

- Она была послушницей, - прошипел Джек, всаживая клинок в грудь бывшего тюремщика, - и еще она была моей женщиной.

Взглянув на оседающее тело, капитан Воробей направился к шлюпке.

- Закопать, - не оборачиваясь, бросил он, - с приливом выходим в море.

* * *

Джек Воробей сидел в капитанской каюте, медленно накачиваясь ромом. Ром не брал, что делало думы Воробья еще более горькими. Сегодня он впервые убил человека не в бою, не ради спасения своей никчемной жизни, а из чувства ненависти и бешеного стыда. Однажды, когда ему самому было лет пять, он видел, как его отец застрелил своего матроса за неуважительные слова в сторону Анны, матери Джека. В тот день он впервые взошел на борт огромного корабля капитана Тига.

До этого отец изредка навещал семью, жившую с племенем матери. Для Джека отец был высшим божеством, принятым в племя индейцев сиу. Человек, пришедший с воды. Старейшины сиу дали чужеземцу второе имя – Водяной Воробей, которое по наследству перешло и его сыну. Спустя пять лет капитан Тиг забрал Анну и Джека, чтобы заняться обучением наследника самостоятельно. Черноглазый мальчишка Джек Воробей, словно во сне, видел как его мать Анпэйту, что означало сияющая, взошла на борт огромной плавучей горы, кишащей людьми, словно муравейник. Он немного понимал речь чужеземцев и услышал, как один из белых произнес:

- Славная крошка! Надеюсь, капитан привел ее для нас!

Отец, прощавшийся с братьями матери, в один миг переменился в лице. Выхватив из-за пояса пистолет, он метким выстрелом уложил наглого матроса на месте. Громовой голос капитана Тига разносился по кораблю в полнейшей тишине:

- Эта женщина – моя жена Анна, а это - мой сын Джек. Я требую от вас уважения к моей семье. В противном случае каждый из вас закончит свою никчемную жизнь так же, как этот неудачник. Р-разойтись, жалкие крысы! За работу!

Обернувшись к сыну, капитан Тиг спрятал пистолет за поясной ремень:

- Иногда, Джекки, матросам надо напоминать, кто здесь капитан. Это отребье уважает лишь силу и боится лишь смерти. Запомни, малыш, там, где нет страха, скоро запахнет бунтом. И еще – если ты когда-нибудь заведешь себе женщину, помни, что ты взял на себя большую ответственность. А если ты не готов, то стоит ограничиться портовыми шлюхами. Я для себя решение принял. Когда-нибудь придет и твоя очередь.

Вздохнув, капитан Воробей допил последний глоток рома и забросил пустую бутылку в угол каюты. Какая жалость, что этот отцовский урок вспомнился ему именно сейчас, когда Анжелика окончательно потеряна для него. Хотя почему же окончательно? Пусть в их отношениях не все было ясно, пусть иногда им обоим хотелось прирезать друг друга, но ведь еще кое-что осталось, верно? Не все чувства растворились в обоюдных подозрениях и ненависти? Да, он виноват перед Анжеликой, он обвинил ее в предательстве, исходя из собственного видения мира. По крайней мере, он сам бы именно так и поступил – получил деньги и сбежал на корабле, спасая свою шкуру. Пожалуй, он плохой человек, но ведь она его любила именно таким, верно? Так почему бы не попытаться поговорить с Энжи, попробовать ей объяснить? Правда, он никогда не пытался никому ничего объяснять, но ведь все когда-то происходит впервые…

Мысли Джека снова вернулись к его родителям. Анна Тиг вместе с сыном два года сопровождала мужа в пиратских походах. Между родителями Джека то и дело вспыхивали ссоры, когда все члены команды с огромным удовольствием наблюдали колоритные дуэли на шпагах, а затем отец подарил матери собственный корабль. С тех пор в отношениях капитана Тига и Анны наступила настоящая идиллия. Вспыльчивый норов супруги, столь мешавший отцу на корабле, превратился в пикантное украшение их редких встреч в портах Карибского моря. Джек, оставшийся с отцом, часто наблюдал лукавую усмешку, которая таилась в уголках губ сурового капитана, при приближении к договоренному месту встречи с супругой. Несколько дней матросы могли гулять напропалую, зная, что их капитан хорошо проведет время с горячо любимой женой, запершись в комнате портовой таверны.

Почему же он сам не подумал о таком исходе отношений с Анжеликой? Наверное, потому, что был слишком молод и слишком занят погоней за «Жемчужиной»? А может потому, что был не готов нести ответственность даже за свои собственные поступки, не говоря уже об ответственности за другого человека? А может, тут дело в обычном себялюбии? Он думал только о том, как вновь встанет за штурвал своего корабля, не понимая, что своими руками разрушает свое будущее, отвращает от себя единственную женщину, к которой тянулось его сердце.

Но, возможно, все еще можно исправить? Если он встретится с Энжи без своих обычных насмешек, то у них будет шанс обсудить сложившееся положение? Переговоры!

Джек достал верный компас и отворил крышку.

- Энжи, - прошептал он непослушной стрелке, - где сейчас Анжелика Тич?

Стрелка колыхнулась несколько раз и вдруг бешено завертелась. Недоуменно моргнув, Воробей встряхнул компас и представил себе лицо темноглазой испанки, так четко врезавшееся в его память. Стрелка продолжала крутиться, заставив Джека растерянно созерцать невиданное явление. Хотя, постойте! Так однажды уже было! Воробья прошиб холодный пот, рука, сжимающая компас дрогнула.

- Сундук Дейви Джонса, - выдохнул капитан, - но почему здесь… Ром!

Стрелка исправно колыхнулась в сторону полной бутылки.

- Энжи!

Компас вновь будто бы словно сошел с ума. Стрелка крутилась и крутилась, заставляя капитана Джека бледнеть все сильнее и сильнее. Он понял. Воробей ощутил, как горло сжалось, не давая вздохнуть. Какое-то странное чувство нахлынуло на него, мешая думать, а в пустой голове металась только она мысль: «Поздно, слишком поздно. Ее нет…»

За все эти годы Джек Воробей так привык, что где-то в мире есть женщина, которую он когда-то любил, что ему не было необходимости видеться с ней. Иногда он доставал из глубины своей памяти образ Анжелики, баюкал его в своих воспоминаниях, выпивал с ним и снова прятал на задворки, стыдливо полагая, что иметь душевную привязанность к женщине противоестественно его свободолюбивой природе. И как же легко было это делать, зная, что Энжи предала его. Как легко было чувствовать себя оскорбленным и обманутым! Но как же трудно сейчас взглянуть в глаза себе самому, зная, что Анжелика не виновна в тех грехах, которые Джек приписывал ей, не дав возможности оправдаться. Теперь в том месте его души, где когда-то жило робкое чувство к юной испанке, появилась холодная сосущая пустота. И это пугало капитана Джека.

Дверь каюты тихо скрипнула, и в щель просунулось круглое лицо Джошеми Гиббса.

- Джек, команда требует своей доли в добыче! Джек!

Взору ошарашенного старпома предстала ссутулившаяся фигура капитана, склонившаяся над сошедшим с ума компасом.

- Что это с тобой, Джек? Нам грозит беда? – мистер Гиббс вошел в каюту и теперь недоуменно смотрел на крутящуюся стрелку.

- Не грозит, старина, - горько усмехнулся Воробей, поднимаясь из-за стола и тщательно пряча глаза от старого друга.

- Джек, не дури! Я знаю тебя с тех лет, когда я еще служил матросом у капитана Тига.

- Это называется прозрение, - невесело улыбнулся капитан Воробей, выуживая из-под стола свою треуголку, - но оно наступило слишком поздно. Анжелика мертва, Гиббс…

- Храните нас духи моря,- прошептал старпом, - Ты уверен, Джек?

Воробей молча кивнул, одевая шляпу.

- Не волнуйся, старина, команда увидит прежнего капитана, - Джек обмакнул указательный палец в склянку с сурьмой, чтобы обновить подозрительно растекшийся раскрас.

- Видишь ли, Гиббс, всякий капитан может все, ему все позволено. Он может кокетничать и истерить как пожелает, потому что, в последний момент именно капитан будет спасать ваши никчемные жизни. Так вот. Я - капитан Джек Воробей, смекаешь? А то, что я потерял и то, что творится в моей душе – касается только меня.

Отсалютовав разинувшему рот старпому, капитан Воробей покачивающейся походкой направился на палубу.

- Други! – донесся до мистера Гиббса жизнерадостный голос Джека, - Пришло время делить золото!

Одобрительный гул заглушил последние слова своего обожаемого капитана. Мистер Гиббс удивленно покачал головой:

- Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда в Джеке начнут просыпаться черты капитана Тига… Вот только к худу или к добру? Да-а-а, дела-а-а…

Все еще качая головой, старпом поспешил на палубу.

* * *

Анжелика спрыгнула за борт причалившей к берегу шлюпки и обернулась на уходивший корабль. Нанятый ею капитан явно хотел сейчас оказаться как можно дальше от печально известной Пенной Бухты.

- Трус, - пренебрежительно бросила Анжелика и, отвернувшись от исчезающего на горизонте корабля, попыталась вытащить шлюпку на берег. В одиночестве это было не так-то просто сделать. Промучившись минут десять, она решила привязать шлюпку к разрушенным остаткам причала.

Здесь стоял ее отец, некстати вспомнилось Анжелике. Когда она нашла Эдварда Тича, одинокая, нелюбимая, ей показалось, что уж отцу-то она точно нужна. Ей показалось, что она любима… Как же! Горькая усмешка скривила тонкие губы Энжи. Пока она сидела на острове, ожидая попутного корабля, у нее было время все обдумать и понять… Заставив себя не вспоминать об отце, она сосредоточилась на своей цели.

Солнце начало вечерний путь к закату, освещая развалины маяка ярким оранжевым светом. Удачное время для поиска русалок! Анжелика уселась на нагретый солнцем камень и приготовилась ждать. Интересно, что скажет Джек, когда узнает? Будет ли ему хоть чуточку жаль ее, или он обрадуется долгожданной свободе?

Анжелика перевела взгляд на ласковые волны, накатывающие на берег. Где-то они качают «Жемчужину» капитана Джека… Неужели она готова так рисковать? Ответ лежал на поверхности – готова. Жить среди аристократов под видом благородной дамы невозможно, вновь стать пираткой, зная, что судьба никогда не сведет ее с Воробьем – бессмысленно. Все, что она делала в своей жизни после встречи с ним, было сделано либо для Джека, либо ради Джека, либо вопреки Джеку. Везде только Джек. Один только Джек. И если она не способна изменить его, в ее силах измениться самой. Надо попытаться!

Решительно вздохнув, Анжелика спрыгнула с камня и направилась к линии прибоя. Солнце только что скрылось за горизонтом. Теплые дружелюбные волны преданно терлись о ноги бывшей пиратки, потерявшейся в этом мире. Энжи вошла в воду. Волны легко хлынули в сапоги, затем плеснули выше, стремясь добраться до поясного ремня. Решив, что этого достаточно, Анжелика достала острый кинжал и, не морщась, полоснула себя по запястью. Переложив кинжал в другую руку, она проделала то же самое со и вторым. Скользкие от крови пальцы выронили кинжал. Безразлично пожав плечами, она уселась в воду, погрузив в нее окровавленные руки.

- Они хорошо чувствуют кровь, - пробормотала Энжи, прикрывая глаза, - вот только интересно, успеют ли они почуять ее до того, как я умру?

Сколько времени прошло в ожидании, Энжи не знала. Перед глазами у нее все плыло и качалось, звуки окружающего мира поглотил глухой рокот моря.

«Джек, - думалось ей, - Где-то там эти волны качают твою «Жемчужину». Ты и не знаешь, что я здесь… одна…»

Края сознания Анжелики коснулся тихий стрёкот. С трудом приоткрыв глаза, она обнаружила перед собой прекрасное лицо незнакомки, обрамленное огненно-рыжими волосами.

- Успели, - выдохнула Энжи, пытаясь поднять руки из воды, но сил на это уже не было.

В поле ее зрения попало еще несколько русалочьих лиц, но они терялись в вязком тумане, застилавшем ее взгляд.

- Чего ты хочешь, земная женщина? – голос рыжей русалки был тих и прозрачен, словно хрусталь.

- Помощи, - губы не слушались, не желали складывать звуки в слова.

- Мы всегда готовы помочь земным сестрам, - улыбнулась собеседница, - Так чего же ты хочешь, земная?

- Стать одной из вас…

В ясных глазах рыжей вспыхнуло понимание:

- Ты потеряла своего моряка, земная?

Анжелика кивнула и тут же пожалела об этом, потеряв равновесие и рухнув в воду. Вялая мысль о том, что она утонет так глупо, посетила ее затуманенную голову и тут же исчезла. Рыжеволосая рывком вернула Энжи в сидячее положение.

- Это будет навсегда, земная. На долгие-долгие пятьсот лет твоей жизни.

Анжелика чуть прикрыла глаза в знак согласия, не рискуя больше кивать.

- Я буду убивать моряков?

- Если сможешь удержаться – не убивай, - заулыбалась русалка, - но мы не можем! Боишься?

- Нет, - губы Анжелики отказывались повиноваться, веки налились свинцовой тяжестью.

- Тогда вдохни поглубже, земная!

Энжи сделала глубокий вдох и почувствовала, как сильные руки протянули ее в воду.

«Вот и все!» - подумалось ей, когда толща воды сомкнулась над ее головой.

* * *

«Черная Жемчужина» не спеша направлялась в сторону Тортуги, в то время как ее капитан Джек Воробей, запершись у себя в каюте, безуспешно пытался напиться. Команда, осчастливленная золотом, не уставала провозглашать хвалебные речи в честь капитана, предвкушая предстоящий пьяный разгул, только вот самому капитану впервые что-то не очень хотелось кутить. До Тортуги оставались всего сутки пути, когда в запертую каюту кто-то начал ломиться, истерично призывая капитана Джека к спасению команды.

- Кого там черт несет? – подцепив клинком дверной засов, рыкнул Воробей, - По какому праву вы, господа, мешаете мне напиваться в свое удовольствие?

- Капитан! Там… там… - в дверном проеме возникло сразу несколько перекошенных от ужаса матросских лиц, - У нас на бушприте русалка, сэр.

- Ни на минуту нельзя оставить вас одних, - пробормотал Джек, вставая, - И что тут такого удивительного? Сеть у нас есть?

- Сэр, она ругается так, что мы… это…

- Ваше красноречие меня поражает, - Воробей огляделся вокруг в поисках чего-нибудь подходящего для поимки зловредного создания, - Так что вы там …ЭТО, матрос?

- … мы смущаемся, сэр…

Джек развернулся на каблуках и с недоверием взглянул на говорящего:

- Вы смущаетесь?! Странно, я вроде не изнеженных дамочек набирал в команду, а вполне здоровых моряков. Идемте, показывайте, где там этот ваш сквернословящий морепродукт. Прямо как дети малые!

В эту минуту в дверях показался растерянный старпом.

- Джек, там…

- Знаю, уже доложили, - Воробей подхватил одеяло со своей лежанки и направился к выходу из каюты.

- Джек, она ругается по-испански!

Воробей занес было ногу для следующего шага, но затем передумал и остановился в дверях.

- Мистер Гиббс, дайте полный отчет о происходящем на борту!

- Есть, капитан! На бушприте сидит русалка, весьма похожая на Анжелику Тич. Шипит и ругается как дьявол на матросов, пытающихся приблизиться к ней.

- Ругается на испанском? – решил уточнить Джек, опасаясь поверить в невозможное.

- Именно на испанском. Взгляни сам!

Воробей сдерживался изо всех сил, чтобы не взбежать на палубу, словно мальчишка, торопящийся на первое свидание. В его душе вспыхнул слабенький огонек надежды, который он опасался подкормить напрасными иллюзиями. Что, если не она? Это невозможно! Но с другой стороны, что ему вообще известно о русалках?

С носовой части «Жемчужины» неслось пронзительное кошачье шипение и гул нескольких десятков голосов.

- Не бойтесь, парни, надо только согнать ее в море!

- А если я ее веслом?

- Спаси нас, Господи, мы все погибнем! Их тут, наверное, целая стая!

Джек решительно протиснулся сквозь толпу матросов:

- Отставить обижать русалку, други! Дайте-ка глянуть!

Его взору предстала самая невозможная из всех картин, однако она являлась несомненной реальностью. Анжелика. Точно такая, какой она была в дни их первой встречи, за исключением рыбьего хвоста, разумеется. Те же роскошные длинные волосы, та же бледная кожа, та же колючая улыбка на ярких губах.

- Ну, наконец-то, Джек! – голос этой Анжелики был знакомым, вполне земным, настоящим, - Эти дурни чуть меня не убили, опасаясь за свою шкуру. Разумные опасения, между прочим!

В толпе пронесся потрясенный вздох:

- Она говорит!

- Она знает капитана!

- О, боги! Мы все умрем!

Анжелика поплотнее закуталась во влажные пряди и нетерпеливо передернула плечами.

- Джек, если ты не хочешь, чтобы на меня глазела вся команда, то передай мне скорее одеяло или что у тебя там?! Начинается!

Воробей шагнул к Энжи и набросил ей на плечи предусмотрительно захваченное одеяло.

- К твоим услугам, дражайшая Анжелика, - усмехнулся капитан, помогая ей подняться на нетвердые ноги, - Неужели это Источник так подшутил над тобой?

- Вовсе нет, - Энжи с наслаждением оперлась на сильную руку, придерживающую ее за талию, - Я так решила сама. Теперь я русалка, Джек.

- И пришла, чтобы убить меня?

- И пришла поговорить, - она отбросила с лица мокрые пряди. – Но давай поговорим в твоей каюте, а то присутствие потенциальной еды мешает мне сосредоточится.

Анжелика плотоядно облизнулась и обвела многозначительным взглядом толпу матросов, ловивших каждое их слово. Раздался звук падающего тела. Воробей поморщился.

- Неужели я все же проморгал, и в моей команде завелись-таки слабонервные дамочки?! Уберите тело. Мистер Гиббс, курс прежний!

Войдя в капитанскую каюту, Анжелика уже вполне освоилась с ногами и осторожно высвободилась из объятий Джека. Воробей молча наблюдал за тем, как Энжи обошла вокруг стола и устроилась на его любимом кресле, подобрав под себя ноги. В его душе разрасталась надежда, ведь в Анжелике он не заметил ни обиды, ни гнева, что повышало его шансы быть правильно понятым. Оставалось прояснить только одно.

- Анжелика, почему ты осталась собой?

- Ты хочешь узнать, почему я не напала на твоих матросов? Потому что я могу себя контролировать. Нет, не так. Морские женщины способны изменить свои инстинктам только обретя любовь. Мне объяснил это тот святоша, помнишь?

- Он жив? – Воробей прекрасно помнил проповедника, до зубной боли напоминавшего ему Уильяма Тёрнера.

- Жив и вполне здоров, - Анжелика потянулась к бутылке с ромом, - не возражаешь? Так вот, Джек, обретя любовь. У меня же эта любовь была, поэтому я помнила… Едва открыла глаза, я помнила, Джек. О тебе.

- Энжи, – Воробей стремительно пересек пространство, разделявшее их, и присел на корточки, заглядывая ей в глаза, - так кто же ты теперь?

- Я сама по себе, Джек. У меня есть убежище на Санта-Лючии, где я - донья Лусия Фернандес, богатая молодая вдова. У меня есть моя свобода. Как же, оказывается, прекрасно быть свободной, Джек! Когда все море принадлежит тебе!

В глазах Анжелики Воробей разглядел хмельную муть рома, заставляющую людей болтать больше обычного. Но сегодня его это вполне устраивало!

- Ты не обязана жить с остальными?

- Нет, - улыбка Энжи вышла невероятно нежной, от чего в груди у Воробья вдруг стало пусто и мучительно-сладко, - стая никого не держит насильно. Я одиночка, Джек. И мне это нравится!

- В который раз поражаюсь твоему умению найти выгоду, - Воробей осторожно, словно боясь спугнуть, опустил руку на колено Анжелики, целомудренно прикрытое одеялом.

- Ты свободна и одинока, я свободен и одинок… Не находишь, мы с тобой могли бы снова сойтись, Анжелика. Что скажешь?

- Вначале, Джек, я бы хотела рассказать тебе кое-что. О том, что я не предавала тебя тогда, в Валенсии. И не планировала бросить тебя в тюрьме. Я…

- Я знаю, Энжи, - в печальной улыбке капитана Джека она прочла все, что хотела знать, - Узнал недавно и убил того тюремщика, Пинто, которому ты заплатила своим телом. Зар-р-раза, не умею извиняться!

Врорбей сгреб Анжелику в охапку и прижал к себе так сильно, что она возмущенно пискнула.

- Давай сойдемся снова, Энжи?

- Я не против, Воробей! Позволь-ка?

Обхватив лицо капитана ладонями, Анжелика прикоснулась губами к губам Джека, которого до кончиков пальцев пронзило колючей вспышкой боли.

- Что это?!? Ты меня укусила?!

- Нет, Джек, - Энжи улыбалась самой счастливой улыбкой. – я тебя поймала. Это русалочий поцелуй, единственный у каждой из нас. Теперь ты только мой, смелый и отважный моряк.

- В каком это смысле? – в голову Воробья закрались нехорошие подозрения.

- В том, что теперь я буду чувствовать и слышать тебя на любом расстоянии, равно как и ты меня. Я всегда буду рядом, Джек, и появлюсь, когда будет нужно. Вместе мы превратим тебя в легенду.

- Могла бы и спросить, но в целом я не против, - Джек вновь потянулся к губам Анжелики, - Что там у вас у русалок с плотской любовью?

- Все так же, как прежде, Джек! – Энжи ответила на поцелуй, распахивая одеяло, - Так ты любишь меня, чертов пират?

- Единственную женщину в мире, – Воробей подхватил Анжелику на руки и опустил ее на постель, - Как прежде, так и теперь.

* * *

Капитан Джек стоял у штурвала и, старательно пряча улыбку, напевал непристойную песенку о гулящей девице Мэри. Мысли, бродившие в голове Воробья, были самые, что ни на есть, радужные. Все-таки, что ни говори, он чертовски везучий парень! Сегодняшней ночью вся команда слышала весьма недвусмысленные звуки, доносящиеся из капитанской каюты, а их с утреннее появление на палубе и вовсе вызвало фурор. Когда Анжелика, запечатлев на губах Джека страстный поцелуй, сиганула за борт, надо было видеть выражение священного трепета в глазах команды. Надо сказать, что сцена эта была продумана Энжи заранее и приведена в исполнение с согласия самого Воробья.

Матросы гурьбой ринулись к правому борту, чтобы своими глазами увидеть как прекрасная русалка, проведшая ночь с их капитаном, скроется в пучине морской. Усмехаясь, Энжи порадовала вчерашних охотников эффектным взмахом широкого хвоста, прежде чем скрыться из виду. Такое вопиющее нарушение дисциплины не осталось безнаказанным. Раздавая нелестные эпитеты в сторону матросов, капитан Воробей достаточно быстро призвал команду к порядку, тем более, что на горизонте показалась земля. Тортуга! Теперь можно было и выпить!

К слову о везении. Джек ощущал поразительное чувство внутренней гармонии: у него есть корабль, его драгоценная «Жемчужина», у него есть любимая женщина, которая не стесняет его свободы, у него есть достаточно золота, чтобы осуществить свои желания… Жизнь начинает налаживаться!

- Джек, - отвлек его от размышлений о дарах судьбы голос Гиббса, - ты решил, что Анжелике можно доверять?

- Не так, чтобы уж очень – но безмерно.

- В каком это смысле? - старпом ошалело смотрел на веселящегося капитана.

- Понимаешь ли, Гиббс, теперь уже поздно что-либо менять. Мы связаны покрепче, чем, если бы я женился на ней. Я чувствую ее вот здесь, - Джек прижал руку к груди, - и мне это ничуть не мешает. Я тебе больше скажу – даже временами радует.

- И что теперь, Джек?

- Мистер Гиббс, вы каждый раз по-новому банальны! Все остается прежним: я – капитаном, вы -старпомом, на Тортуге нас ждет ром и приятная компания себе подобных. Вот только по прелестницам я больше не ходок. Видишь ли, я обещал одной русалке… Хм, впрочем не будем об этом. Скажем так, в моем статусе капитана-легенды ходить по портовым девкам – это моветон.

Качая головой, старпом покинул капитана Джека, предоставив ему наслаждаться прелестью момента – горделивым входом «Черной Жемчужины» в порт пиратской столицы.

- Удача при мне, - пробормотал капитан, высоко вскинув голову, - не даром я легендарный капитан Джек Воробей! И спасибо тебе, Энжи…

* * *

Анжелика с трудом взбиралась по крутой деревянной лестнице, соединявшей ее дом на Санта-Лючии с пляжем у подножия неприступной скалы. Рифы и огромные камни сделали этот маленький клочок песка недоступным для посторонних, что дало Анжелике возможность безопасно подождать, пока ее тело снова обретет человеческий облик. Теперь ей предстояло преодолеть несколько пролетов добротной деревянной лестницы, но учитывая слабость и покалывание в ногах, ей придется затратить на подъем не менее часа.

- Мисси! – донесся до нее встревоженный голос верного Ренато, почти бегом спускавшегося ей навстречу, - Вы же упадете так, мисси!

Огромный квартерон заботливо укутал хозяйку в теплый, подбитый бархатом плащ и подхватил на руки.

- Негоже, мисси! Вы бы уж меня предупредили, я бы на этом чертовом пляже ждал вас сколько потребуется.

- Я не знала, когда вернусь, Ренато. И спасибо тебе.

- Значит, вы исполнили задуманное, мисси? Стали одной из этих хвостатых?

- Ты знаешь?! – Энжи удивленно взглянула на слугу.

- Конечно, знаю, мисси! Бабушка Сесиль многому научила меня, да я и сам не промах. Все, что нужно, я знаю, только не всегда говорю об этом. А сейчас скажу! Видел я, что вы задумали. И к этой женщине я вас одну не отпущу. Ей нельзя доверять, мисси!

- Хорошо, Ренато, - Анжелика решила уступить, понимая, что возможно квартерон прав, - В этот раз можешь сопровождать меня.

- Вот и славно, мисси! А сейчас вам надо как следует отдохнуть. Совсем замотал вас этот ваш капитан. Нельзя же так!

Анжелика покраснела, вспоминая проведенную ночь.

- Это стоило того, Ренато. Теперь я точно знаю, что он любит меня.

- Вот и хорошо, мисси. Отдохните покуда, а я распоряжусь на счет ужина. Кстати, мисси, раз уж вы дали мне свободу, я выкупил у массы Алекса свою жену и сына. Теперь Криста у нас кухарка. Готовит так, что пальчики оближешь!

- Много же в тебе секретов, Ренато, - улыбнулась Анжелика, забираясь на мягкую кровать, - Но ты молодец, что выкупил их… Я посплю… а потом ты познакомишь меня с семьей…

Глаза Энжи закрылись. Ренато тихо выскользнул из хозяйской спальни. На душе гиганта стало гораздо спокойнее. Он так опасался, что хозяйка не справится, превратится в морскую охотницу, но видать крепко ей запал в сердце этот прохвост Джек Воробей. Надо бы как-нибудь потолковать с ним с глазу на глаз, чтобы не смел обижать мисси! А то он может быстренько какую-нибудь порчу сообразить, так что не обрадуется малец, ой, не обрадуется!

Анжелика покачивалась на волнах подступающего сна, как вдруг перед ней возникло улыбающееся лицо капитана Джека.

- И спасибо тебе, Энжи…, - произнес Воробей в ее видении, но она знала, что это происходит в реальности.

- Пожалуйста, - ответила она, - Не забудь про распутных девок, querido…

- Не забуду! – от улыбки капитана Джека сердце гордой испанки таяло, - Слово капитана!

Удовлетворенно кивнув, Анжелика провалилась в глубокий сон. Больше у нее не было причин чувствовать себя несчастной. Она поставила на кон все и выиграла. Теперь сердце капитана «Черной Жемчужины» принадлежит только ей одной. Навеки.

* * *

Элизабет Тёрнер, одетая в мужской костюм, осторожно спускалась к пляжу по извивающейся, словно змея, тропинке. Иногда тропа совсем терялась во мраке и Элизабет бормотала про себя проклятия, опасаясь свернуть себе шею раньше, чем дознается всей правды. За поясом у нее был надежно спрятан пистолет, верный клинок приятно постукивал по бедру при ходьбе. Она была готова встретиться с неведомым визави, кем бы он ни был.

Сегодня утром к ней в лавку зашел громадный цветной, кажется, квартерон, и молча положил перед Элизабет белый прямоугольник письма. Не проронив ни слова, странный посетитель исчез так же быстро, как и появился. Несколько строчек, написанных четким округлым почерком, привели миссис Тёрнер в состояние крайнего замешательства.

«Неверность жены весьма неприятна для достойного супруга. Не думаю, что капитан «Летучего Голландца» хотел бы прослыть рогоносцем. Сегодня после заката буду ждать Вас в Малой бухте для личной беседы.»

Боже, кто мог узнать о той жаркой ночи, проведенной в объятиях Джека? Кто мог знать о ее прошлом? О Уильяме?! О «Голландце»?!?

На Элизабет волнами накатывала паника. Неужели Воробей мог кому-нибудь сболтнуть в пьяном угаре развеселой попойки? Нет, он не стал бы так подставлять себя ради минутного внимания слушателей. Но если не Джек, то кто?

Наконец, тропинка привела снедаемую тревогой Элизабет на пляж Малой бухты. В этот сокровенный уголок не долетали громкие звуки порта, здесь царил покой, и тихий шелест волн несколько успокоил сумасшедшее сердцебиение миссис Тёрнер.

- Я здесь! – донесся до Элизабет глубокий гортанный голос женщины.

Обернувшись, Элизабет едва не вскрикнула от неожиданности: прямо перед нею возник силуэт огромного квартерона, державшего ее на прицеле.

- Миссис Тернер, отдайте мне ваше оружие, - гулкий голос гиганта вывел Лиззи из состояния ступора, - вам здесь ничего не угрожает. Хозяйка хочет лишь побеседовать с вами.

Элизабет молча бросила на землю клинок и пистолет.

- Это не все, - прогудел неумолимый гигант, - оставьте кинжал.

Выругавшись про себя, Элизабет вынула из-за голенища кинжал, принадлежавший Уиллу.

- Он дорог мне как память, - язвительно произнесла она, бросив кинжал к остальному оружию, - проследите, чтобы его не украли, мистер…!

- Просто Ренато, - кивнул квартерон и отступил на шаг, - идите, мисси вас ждет.

- Я ничего не вижу, - Элизабет несколько растерялась. До нее отчетливо доносился шум прибоя, но она никак не могла понять, где находилась эта таинственная мисси.

- Ренато, зажги факел! – потребовал голос, явно доносившийся со стороны моря.

Слуга повозился несколько секунд и, наконец, танцующее пламя осветило женщину, говорящую с Элизабет.

Взгляду потрясенной Элизабет предстало фантастическое существо – русалка, сидящая на большом камне. Лиззи были отчетливо видны все сияющие чешуйки на ее теле.

- Я и не знала, что сказки о русалках правдивы…

- Не более, чем сказки о «Летучем Голландце» - улыбнулась прекрасная собеседница.

Элизабет вдруг показалась себе такой грубой, такой земной по сравнению с этим светящимся каким-то внутренним светом созданием. Не удивительно, что моряки до смерти влюбляются в этих морских дев… Моряки… Уилл!

- Что тебе нужно от моего мужа? – Элизабет сжала руки в кулаки, - Кто ты вообще такая?!

- Я – Анжелика Тич, - темноволосая красавица поманила к себе слугу, закутавшего ее в длинный плащ, - и мне вовсе не нужен твой муж, Элизабет Тернер. Я лишь хочу предупредить тебя о том, что капитан Джек Воробей больше никогда не будет принадлежать тебе. Ни на секунду.

Сердце Элизабет оборвалось и покатилось в какую-то темную яму. Джек… С ней… с Анжеликой... Ну уж нет! Она Король Пиратского Братства! Она не сдастся так просто! Не отдаст своего Джека этой полурыбе… Ей нужны они оба - и Уилл, и Джек!

Дальше Элизабет пришлось глубоко вздохнуть, чтобы пережить еще одно потрясение. Соперница стояла перед нею на своих ногах и без тени улыбки рассматривала лицо Элизабет.

- Я тоже пиратка, миссис Тёрнер, и своего не отдам никому. Джек Воробей – мой, мы связаны с ним в единое целое. Ради него я стала такой. Я отдала Джеку русалочий поцелуй, благодаря которому я всегда знаю, что с ним и где его носит попутным ветром. Я не стану вмешиваться в ваши непростые отношения, но одно вы должны запомнить. Джеку я доверяю, а вот вам – нет. Поэтому я предприняла путешествие к «Летучему Голландцу», чтобы повидаться с вашим супругом. Уильям Тернер очень красивый мужчина, Элизабет. Он передал вам письмо.

В руки Элизабет легла плотно закупоренная бутылка, в которой угадывались очертания свернутого листа бумаги. Сглотнув стоявший в горле комок, Лиззи прижала бутылку к груди. Что же она наделала? Как запуталась! Джек… Уилл… Ах, если бы она могла сейчас взглянуть в глаза Воробья и увидеть в них… А что, собственно, увидеть? Он не любит ее, разве Джек не ясно дал это понять в свой недавний визит? На что же она надеялась?

- Ты рассказала ему? – голос Элизабет дрогнул.

- Нет, - сочувственно улыбнулась Анжелика, - но обязательно расскажу, если подобное повторится. В любви каждый сам за себя, миссис Тёрнер. Прощайте!

Коротко кивнув потрясенной Элизабет, Анжелика Тич оперлась на твердую руку верного Ренато и они оба растворились в темноте карибской ночи. Почему-то именно способность русалки к хождению по земле добила Элизабет окончательно. Разрыдавшись, она опустилась на прибрежный песок, проклиная себя за минутную слабость.

Зачем, ну зачем она поддалась на очарование капитана распроклятой «Жемчужины», зачем лелеяла надежду, зачем вообще повстречала этого смазливого негодяя?! Она сама была себе врагом – тянулась за Джеком, как младенец тянется за Луной, не обращая внимания на привлекательные и надежные игрушки. Она сама выбрала Уилла, когда все в ней кричало от желания обладать Джеком… И вот теперь Джек Воробей окончательно потерян для нее… Что же, придется научится жить дальше.

Утерев слезы, Элизабет поднялась на ноги. Прижимая к груди бутылку с письмом Уилла, она собрала оружие и, подобрав факел, медленно побрела к дому. Теперь в ее жизни больше никогда не возникнет соблазна по имени Джек Воробей.

С этой ночи миссис Тернер запретила себе мечтать.

КОНЕЦ

Дата добавления: 2015-08-10