Часть 1. Если только сам себе не враг Ксения Белова

Если только сам себе не враг

Ксения Белова

Часть 1

Джек Воробей сегодня изрядно напился. И, разумеется, повод был весомый! Сегодня ему наконец-то удалось освободить из стеклянного плена свою драгоценную «Жемчужину». Ненаглядная красавица сбросила с себя волшебные оковы и плавно скользнула в гостеприимные воды Карибского моря. Чем не повод отпраздновать? И он праздновал, пока мистер Гиббс набирал команду в ближайшем порту. Еще как праздновал!

Теперь на Джека понемногу накатывало похмелье, его плавно покачивало, словно в маленькой лодке… лодке?!

Джек рывком принял сидячее положение и огляделся. Вокруг, сколько видел глаз, пенилось и вздыхало ночное море, нежно баюкая утлую лодчонку с малюсеньким человечком внутри. Неприятно… Воробей ошарашено взирал на полный диск Луны, высвечивающий неровную дорожку среди волн.

- Зар-р-раза…, - капитан пошарил рукой в поисках бутылки с ромом, - И где опять, спрашивается, мой корабль?

Бутылки с ромом в лодке не оказалось, как впрочем, и оружия. Джеку стало совсем скучно, а затем между лопаток капитана Воробья пробежал неприятный холодок: снаружи на борт лодки легла белоснежная кисть, которая могла принадлежать только женщине. Но какие женщины могут быть посреди моря?! Предательский липкий страх заставил Джека медленно отодвинуться подальше от белеющей кожи.

- Джек, - произнес странный, до боли знакомый голос, - Вот мы и встретились, дорогой!

Из воды показалось самое прекрасное в мире лицо, от которого Джеку хотелось бежать без оглядки, правда свобода его передвижения ограничивалась бортами несчастной посудины, поэтому Воробью осталось только обреченно приложить руку к шляпе:

- Анжелика… Не могу сказать, что рад тебя видеть, но раз уж мы товарищи по несчастью, я готов пустить тебя в лодку.

Негромкий смех Анжелики серебристо рассыпался в ночном воздухе. Странно, раньше Джек не замечал ничего серебристого в ее голосе, раньше ее смех был куда более земным… Человечным…

- Джек-Джек, - Анжелика положила вторую кисть на борт лодки и слегка приподнялась из воды, - Я пока не воспользуюсь твоим любезным предложением, дорогой. Видишь ли, оно мне без надобности. Теперь я русалка, Джек, и пришла за тобой. Смекаешь?

* * *

Закричав, Джек Воробей открыл глаза. Перед ним маячило лицо мистера Гиббса. Непередаваемое облегчение затопило Джека, отчего он не преминул приложиться к бутылке, которую все еще сжимал в руке.

-Капитан, команда набрана, с рассветом мы можем выйти в море.

- Мистер Гиббс! Сон капитана - это святое, - нахмурил брови Джек, - но учитывая момент, вы прощены и полностью оправданы! Идите вон!

Старпом поспешил покинуть капитанскую каюту, пока Воробей не потерял свое благостное расположение духа. В последнее время он был просто несносен! Но теперь все должно наладиться!

- Мне срочно нужна женщина, - пробормотал капитан, поднимаясь на ноги, - просто крайне необходима!

Обычно мысли об Анжелике отлично изгоняли портовые шлюхи, но в этот раз к шлюхам совсем не хотелось. Джека грыз какой-то маленький червячок беспокойства, которого он подцепил в этом треклятом сне. Ему нужна не просто женщина, ему нужен кто-то… с кем можно поговорить… Элизабет! Губы Джека скривились в ехидной усмешке. Интересно, как там поживает вдова при живом муже? Может, за эти три года, что прошли с момента их расставания, Лиззи стала посговорчивей? Не мешало бы проверить!

Допив остатки рома, капитан Воробей поправил ремень и бодрым покачивающимся шагом направился на палубу, с которой уже раздавался гул голосов – нанятая команда поднималась на «Жемчужину». Встав к штурвалу, Джек обернулся к мистеру Гиббсу, занятому прокладыванием нового курса для корабля:

- Мистер Гиббс, у нас новый курс.

- Капитан, мы меняем планы? – старпом обреченно отложил карту, понимая, что чудить Джек Воробей пока не перестал, значит, сопротивляться бесполезно.

- Не то чтобы меняем, но немного отклоняемся от первоначального замысла… - Джек внимательно разглядывал свои руки, - совсем немного… Да! Мистер Гиббс, вы помните, где мы высадили на берег чету Тернеров?

- Джек, ты спятил! – старпом в ужасе уставился на капитана, - Ты хочешь навлечь на себя гнев нового капитана «Летучего Голландца»?!?

Джек придал своему лицу самое свирепое выражение, на которое был способен, тем более что сейчас на них были обращены взоры всей новоприбывшей команды, так что укрепить свой авторитет было просто необходимо.

- Мистер Гиббс, приказы на этом корабле отдаю я, и они не обсуждаются, вам ясно?

- Да, сэр… - старпом оглянулся на толпу матросни, и принял самый подтянутый вид, - Есть, сэр!

- Я лично убил Дейви Джонса, так что опасаться второго капитана «Летучего Голландца» мне просто бессмысленно. Тем более, что мистер Тернер стал капитаном на «Голландце» только благодаря мне. Так что там с курсом, мистер Гиббс?

- Сейчас будет, капитан! – бодро отрапортовал пройдоха и ринулся к вороху карт, бормоча под нос что-то про сундук Дейви Джонса.

Весьма довольный собой капитан «Черной Жемчужины» обернулся к матросам, столпившимся внизу, со священным трепетом наблюдавшим за этой сценой. Ощущая, что его авторитет возрос почти до небес, Джек театрально взмахнул руками и шагнул вперед. Толпа как завороженная следила за каждым движением своего капитана.

- Господа! Счастлив приветствовать вас на «Жемчужине», самом быстроходном корабле во всем свете. От своего имени обещаю вам долю в добыче в случае успеха и мучительную кончину в случае предательства. Всем ясно? Р-разойтись! Выходим с рассветом!

Скрываясь в своей каюте, Джек с улыбкой слушал перешептывание среди команды о том, как легендарный Джек Воробей единолично перерезал всю команду «Летучего Голландца» и назначил новым капитаном одного из своих приятелей. О том, как он в одиночку переловил всех русалок и разрушил Источник Вечной Молодости, предварительно вдоволь испив драгоценной влаги. О том, что даже Кракен не смог убить знаменитого капитана, изрыгнув его обратно вместе с кораблем и тому подобную, но весьма приятную, чушь. Зато теперь бунта можно было не опасаться. Теперь капитана Джека Воробья боялись не меньше, чем в недавнем прошлом боялись Черную Бороду. Вот и прекрасно! Так выпьем чарку, йо-хо!

* * *

Элизабет Тернер взбежала по лестнице в дом, слегка запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с бешено бьющимся сердцем, она прижала ладони к вискам, чтобы собраться с мыслями.

- Он здесь, Джек здесь! - шептала Элизабет, подбегая к зеркалу, чтобы поправить выбившиеся из прически пряди.

Сегодняшний день был расцвечен для нее всеми цветами радуги. Три года, что она прожила в этом скучном портовом городишке, единственным светлым пятном в ее серой жизни стал малютка-сын. Ее мальчик, ее Уильям. Ради него Элизабет пришлось заново создавать свою жизнь, врастать в унылый мир добропорядочной женщины, позабыть море, пиратов, свободу. В степенной и достойной леди - Элизабет Тернер - ничто более не напоминало о пиратке Лиззи, даже яркий карибский загар уступил место благородной матовости кожи.

Оставшись одна на пустынном берегу, вместе с заветным сундуком, в котором билось сердце ее мужа, Элизабет обнаружила на линии прилива увесистый мешочек с золотом. Благородный Уилл не стал говорить о материальном, но его внимание и забота приятно обрадовали растерявшуюся было Элизабет. Когда стало понятно, что кроме сердца и золота, Уильям оставил ей еще и ребенка, Элизабет решила, что пора бы устроиться основательнее. Она перебралась в небольшой портовый городок, где выкупила маленький двухэтажный дом и лавку, в которой планировала продавать разные мелочи, необходимые в дальнем пути каждому моряку.

По прошествии трех лет респектабельная миссис Тернер, благообразная супруга торговца, жившего в Англии, стала одной из самых уважаемых леди портового городка. Чтобы отвести малейшие сомнения, раз в год Элизабет предпринимала путешествие «к супругу» в стылую Англию, климат которой был так вреден ей и малютке Уилли. Легенда работала безупречно! Дело миссис Тернер процветало: в ее лавке любой моряк мог купить все, что душе угодно. Кроме рома, разумеется - миссис Тернер слыла ярой поборницей трезвости, что автоматически делало ее чуть ли не святой в глазах местного населения.

Все эти годы в непокорном сердце Элизабет жила тоска по свободе, по морю, по клинку в руке и легкому соленому бризу. Все эти годы она проклинала тот день, когда встретила Уильяма Тернера, благодаря которому она узнала, что ее жизнь могла быть иной. И все эти годы она втайне надеялась на то, что Уилл каким-нибудь волшебным образом освободит ее от принесенной клятвы, которой Элизабет тяготилась все больше с каждым прожитым днем. Не жена, но и не вдова. За ней ухаживали мужчины, она могла бы вновь выйти замуж… Но она была связана клятвой, которая тянула ее вниз словно камень, привязанный к ногам. Нет, она не разлюбила Улла, просто любовь эта превратилась в какое-то сестринское чувство, не имеющее ничего общего со страстью, которая должна бы связывать истинно любящие сердца. И теперь душа Элизабет рвалась из клетки, в которую она сама и загнала себя, но не находила выхода. А еще Элизабет жила надеждой. Сумасшедшей, опьяняющей надеждой на то, что однажды Джек найдет ее здесь, в этом унылом городке и …

И дальше ее мысли натыкались на огромную преграду. Но должно же как-то все устроиться? Джек хотел ее, здесь нет, и не может быть сомнений! И она тоже хотела его, но не смогла вовремя себе в этом признаться. А ведь все могло быть по-другому, если бы тогда на «Жемчужине» она рискнула узнать – как это сладко…

Теперь она поумнела, теперь она согласна пойти за Джеком куда угодно, лишь бы он только попросил, лишь бы он только позвал…

Но шли дни, а «Жемчужины» на горизонте все было, радостное возбуждение покидало Элизабет, как и вера в свою неотразимость. Ей оставалось лишь продолжать растить сына, работать в лавке и ждать еще долгих семь лет возвращения своего нелюбимого мужа. Сердце Элизабет Тернер заволокла глухая серая тоска и понимание, что виновница всех своих бед – лишь она сама.

Но сегодня, ах, сегодня она парила словно на крыльях! Сегодня утром она увидела знакомые паруса в маленькой бухте и три прожитых года разом слетели с нее, превратив миссис Тернер в озорную девчонку по имени Элизабет Суон. Каждый сегодняшний посетитель рассказывал ей ужасающие истории о могучем капитане Воробье, а сердце Элизабет плавилось в карамельной неге. Она испытывала нечто подобное давно, так давно, когда в доме отца улыбалась молодому Тернеру. Но сейчас вязкая истома предназначалась только одному человеку – капитану Джеку. Сколько бы она сама могла рассказать о нем этим суеверным матросам, которые пытались произвести впечатление на хорошенькую леди рассказами об удалом пирате Воробье! Но Элизабет только улыбалась и кивала, кивала и улыбалась, вслушиваясь как в музыку в милые сердцу имена: капитан Джек Воробей, мистер Гиббс, капитан Барбосса, Дейви Джонс, лорд Бэккет… надо же, даже имена бывших кровных врагов теперь вызывали у нее нежную улыбку.

«Да, я знаю! Я там была! Я видела!» - хотелось кричать Элизабет, но она только кивала и улыбалась, улыбалась и кивала, отпуская необходимый товар. День тянулся бесконечно долго. Элизабет отчетливо понимала, что сегодня вечером предмет ее мечтаний сам явится к ней, и от этих мыслей ноги молодой женщины подкашивались, она еще сильнее облокачивалась на стойку прилавка, изображая крайнее удивление от рассказов покупателей.

«Как хорошо, что Уилли с няней сегодня отправились на детский праздник к семье Моррей, - пело сердце Элизабет, запиравшей лавку раньше обычного, - Сегодняшняя ночь полностью в моем распоряжении. О-о, Джек…»

Поправив шляпку, миссис Тернер поспешила домой, все вверх по узенькой улочке, на самую вершину холма, где в тени деревьев притаился ее маленький двухэтажный домик.

* * *

За час перед закатом Элизабет отпустила двух служанок, работавших на нее в качестве кухарки и горничной, и поспешила привести в порядок свою комнату, готовясь принять долгожданного гостя. В висках Лиззи стучало, ноги подкашивались, пока она наполняла огромную бадью в своей спальне горячей водой.

- Розмарин или жасмин? – Элизабет в нерешительности перебирала скляночки с маслами, - Нет, пожалуй, лаванда.

Масла были большой редкостью, завозимой из стран востока, но Элизабет приобрела несколько флакончиков на случай, чтобы выжить после возможного банкротства, и теперь очень радовалась своей предусмотрительности.

- Пять капель, - прошептала Лиззи, осторожно переливая драгоценную жидкость в горячую воду. Небольшая комнатка наполнилась густым ароматом, заставляя Элизабет покраснеть от жара, внезапно нахлынувшего на нее. Сегодня она собирается изменить мужу с грязным пиратом и не пойдет в своем решении назад. Слишком дорогую цену пришлось ей заплатить за возможность гордо именоваться миссис Тернер. Слишком хотелось ей хоть на несколько часов вновь ощутить тот пьянящий вкус свободы, которым был проникнут Джек Воробей, слишком хотелось поверить в то, что она сама все еще свободна и может еще раз сыграть в кости с судьбой. Раскрасневшись от влажного аромата, наполнившего комнату, Элизабет распахнула окно и жадно вдохнула ночной воздух.

Из порта доносились пьяные выкрики матросов, музыка и взвизгивания продажных женщин. Сегодня она станет одной из них, но Элизабет это не волновало. То, что она получит взамен гораздо больше того, что она потеряет. Подхватив тяжелые юбки, молодая женщина поспешила в гардеробную – нужно одеть что-нибудь менее чопорное. Облачившись в синий пеньюар и собрав волосы в легкий узел на затылке, Элизабет заглянула в кладовую за свечами. С каждой прожитой минутой ее все сильнее била дрожь, но Лиззи упрямо шла к поставленной цели, лишь крепче сцепляя выбивающие барабанную дробь зубы.

Вбежав в полутемную спальню, Элизабет принялась устанавливать свечи в подсвечник, но высечь огонь она не успела – из самого темного угла раздался самый чудесный, чуть хрипловатый голос:

- Выходит, здесь ждут гостей?

Подскочив на месте от неожиданности, Элизабет все-таки умудрилась дрожащими руками зажечь свечу и медленно обернулась. На ее постели, вытянув ноги в сапогах, вальяжно расположился Джек Воробей. Приподняв бокал с вином, Джек отсалютовал Элизабет, замершей у окна со свечой в руке.

- Надеюсь, я не помешал какому-нибудь тайному свиданию?

Элизабет поставила свечу и дрожащими руками задернула тяжелые шторы, стараясь не броситься к капитану с удушающими объятиями. Воробей опередил мысли молодой женщины, тихо подкравшись сзади.

- Так я не помешал, Лиззи? – в голосе Джека Элизабет уловила мурлыкающие интонации, точь-в-точь такие, как на «Жемчужине» целую вечность назад.

- Не помешал, - Элизабет обернулась к Джеку и утонула в сияющей черноте его глаз, в которых плясало пламя свечи. Руки Лиззи тихонько коснулись края жилетки капитана. Она была новая, не та, что раньше. Боясь увидеть что-нибудь еще, что бы отличало этого Джека от того, которого она помнила, который являлся ей в мечтах, Элизабет чуть приподнялась на цыпочках и осторожно коснулась губами губ капитана, словно пробуя их на вкус. Ответ Джека потряс Лиззи своим напором и страстью. Губы капитана смяли ее смущение, непривычное покалывание усов приятно щекотало и возбуждало. Руки Джека так плотно сжали Элизабет, что ей стало нечем дышать, но вместе с остатками воздуха ее тело покинули и последние сомнения. Джек был нужен ей как воздух, всегда, навсегда, навечно. С ним Элизабет не чувствовала себя заключенной в клетку, с ним она неслась по бурному морю, испытывая небывалый восторг и небывалое счастье. От Джека пахло ромом, перцем, солью и смолой… Такие знакомые запахи… Прикрыв глаза, Элизабет представила себя на «Жемчужине», рядом с Джеком, одной из пиратов… Как сладко!

Воробей слегка отстранился, заглядывая в глаза женщины в поисках сомнений. Все-таки он добряк… или нет?

- Для чего здесь эта кадка? – Джек протянул Элизабет недопитый бокал.

Судорожно вздохнув, она осушила его до дна.

- Это часть сегодняшней ночи, Джек, - Лиззи коснулась пальцами пряжки ремня на поясе капитана, - Я хочу, чтобы в мою постель ты попал чистым. И только.

Скривившись, Джек позволил снять с себя камзол.

- Только с одним условием, цыпа, - Воробей наклонился к самому лицу Элизабет, так близко, что его глаза заняли весь мир вокруг нее, - Ты сама вымоешь меня. Смекаешь?

Элизабет кивнула как завороженная, глядя на то, как Джек бросил на кровать клинок и принялся расстегивать пряжку широкого ремня.

- Я сейчас, - Элизабет попятилась к двери, понимая, что ей нужно собраться с силами, - я только принесу еще вина!

Джек усмехнулся, стягивая рубашку:

- Да, еще вина нам точно не помешает. Там стоит три бутылки, но если тебе мало…

Пискнув что-то невразумительное, Элизабет скрылась за дверью.

Погрузившись в благоухающую воду, Джек Воробей откинул голову на бортик и прикрыл глаза. Ну не любил он мыться, а тут еще этот мерзкий сладковатый запах, так напоминающий купальни Сингапура. Бр-р-р. Ну, ладно, желание дамы – закон. И если Лиззи пожелала сохранить свои простыни белыми, то он окажет ей эту услугу. Ведь он добряк…

- Добряк?! – язвительно пропищал голосок совести с левого плеча. Приоткрыв глаз, Джек узрел свою мини-копию, выглядывающую из-за косички.

- Начинается, - печально вздохнул Воробей. – Давно я что-то тебя не слыхал. Что нового?

- Нового? Ничего, - Совесть-Джек укоризненно качал головой, - Чего ты сюда притащился-то? Зачем девку смущаешь? Ведь не о ней же грезишь, хозяин, точно не о ней.

- Ну и пусть, - подал голос Эгоизм, усаживаясь на второе плечо – А что плохого-то? Цыпа явно не против, так что пользуйся, хозяин! И на здоровье!

- Какое здоровье?! – взвился Совесть, - Ее муженек ухлопает нас, едва узнает! Быть рогоносцем не очень-то приятное занятие!

- А он и не узнает, - Эгоизм-Джек показал Совести язык. – Правда, хозяин?

- Правда, - Джек потянулся за бутылкой вина, оставленной на полу, - если только этот не проболтается!

Совесть поежился под взглядами Джека и его Эгоизма.

- Да что ты о себе возомнил? - принялся защищаться Совесть, - Ты же не заберешь Лиззи с собой, верно?

Воробей хмыкнул, потягивая вино, предпочтя оставить этот вопрос без ответа.

- А зачем нам баба на корабле? – Эгоизм довольно потирал руки, - гораздо удобнее изредка наведываться к милочке, тем более, что возраст у нашего хозяина уже соответствующий. Пора остепениться, не болтаться по шлюхам, а…

- Завести себе свою шлюху, единственную, да? – съехидничал Совесть, - И все бы хорошо, да любишь-то ты Анжелику, хозяин! И не видно что-то радости от предстоящей бурной ночи!

Совесть многозначительно перевел взгляд на воду. Да, признаков возбуждения не наблюдалось…

- Это ничего, - утешил Эгоизм, - вот сейчас придет крошка Лиззи, и мы тебе покажем!

Совесть обиженно отвернулся.

- Так, други, - Джек Воробей решил внести ясность, - Энжи я не люблю, это понятно?

- Такую Энжи – конечно! – Совесть вновь включился в диалог, - а вот ту, какой она была до твоего, хозяин, вмешательства?

- Хорошо, признаю! Чувства есть, да только той Энжи уже нет. Так что заткнись и не мешай мне наслаждаться моментом! - Джек отвернулся от Совести в сторону преданного Эгоизма, - И ты брысь! Устроили тут! Пусть миссис Тернер сама решит, чего хочет! А я по крайней мере помоюсь и выпью хорошего вина в хорошей же компании боевой подруги. Это не возбраняется?!

В этот момент дверь приоткрылась и в комнату скользнула Элизабет, собранная и спокойная.

Присев рядом с бадьей, она несколько секунд внимательно изучала лицо капитана, а затем ее руки скользнули в воду, начали поглаживать Джека по плечам, по груди. Воробей бросил победный взгляд в сторону левого плеча, на котором притаился Совесть, и прикрыл глаза, отдаваясь ласкающим движениям рук Элизабет. Сердце его забилось чаще, возбуждение нахлынуло мощной волной.

Джек старался не открывать глаз, чтобы окончательно не утратить самообладание, пока Элизабет проводила пенной губкой по каждой части его тела… Судя по той старательности, которую она проявляла, Лиззи и впрямь было жаль белых простыней… Желание обладать женщиной нарастало, заставляя Джека крепче стиснуть зубы, чтобы не утянуть искусительницу прямо в воду и заставить поплатиться за излишнюю педантичность.

- Вствай, соня! – Элизабет тыльной стороной запястья вытерла мокрый лоб и бросила губку в воду, - Мне нужно полить тебе чистой воды. Ну же, Джек!

- Сама напросилась, - пробормотал Воробей, поднимаясь на ноги.

Вода с шумом хлынула обратно в бадью, открывая взору Элизабет весьма возбужденное состояние Джека. Воробей с удовольствием наблюдал за тем, как раскрасневшееся от жары лицо Лиззи заливает яркий румянец.

«Чертов евнух, - подумал Джек, - что же у него там ниже пояса, если миссис Тернер пребывает в таком смущении?!»

Мысли Джека прервало пронзительное ощущение холодной воды на коже. Чувство превосходства мгновенно пропало, равно как и дыхание.

- Элизабет! Какого дьявола?! – заорал Джек, когда воздух вновь начал поступать в легкие.

- О, прости, прости… Я взяла не тот кувшин… - не смотря на искренние слова раскаяния в глазах Элизабет плясали бесенята.

- Ты специально?!

Джек не смог снести такого коварства! Только не сейчас!

Сделав страшное лицо и издав звериный рык, Воробей подхватил на руки Элизабет и рухнул со своей ношей на кровать, взметнув вокруг кучу брызг. Визг Лиззи оставил чувство глубокого удовлетворения в душе пирата.

- Иди сюда, цыпа! – Джек распахнул синее одеяние женщины, стремясь скорее добраться до заветной цели, - Надеюсь, ты не планируешь сегодня уснуть? У меня несколько другие планы…

Элизабет притянула лицо Джека к себе и отчаянным поцелуем впилась в его губы.

- Не планирую, Джек, - выдохнула она, - Даже не думай отлынивать!

Воробей коленом раздвинул ноги Элизабет и одним толчком ворвался в ее ждущее тело. Жар и влага, окутавшие его, заставили Джека начать двигаться к вершине наслаждения с гораздо большей скоростью, чем он планировал вначале. Да и ладно! У них вся ночь впереди…

* * *

Элизабет старалась не закрывать глаз, чтобы вдоволь наглядеться на выразительное лицо Джека, но ее веки налились свинцовой тяжестью и против воли сомкнулись, пока тело изнемогало от сладкой истомы. С Джеком все было совсем иначе, чем с Уиллом. Ее супруг был нежен и деликатен, он обращался с нею как с хрупкой статуэткой, в то время как Джек задевал самые низменные стороны ее натуры. С Джеком Элизабет испытывала какое-то жгучее, щекочущее наслаждение, сводящее ее с ума. Ощущая его глубоко в себе, Элизабет в грезах переносилась на борт «Жемчужины», ощущала невыразимую свободу и счастье, чувствовала как прекрасный корабль скользит по волнам… Вверх и вниз… Вверх и вниз…С губ Элизабет сорвался стон. Она обхватила бедра Джека ногами, заставляя войти еще глубже, еще сильнее… Еще… А-ах…

Джек не стал медлить, поспешив за страстной Лиззи, но за мгновение до конца перед его мысленным взором мелькнула копна темных волос и тонкие губы прекрасной испанки, скривившиеся в ироничной улыбке.

- Энжи… - прошептал он, в изнеможении рухнув лицом в подушки.

Сердце Джека выбивало барабанную дробь. Он прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Элизабет была восхитительна! Элизабет… Энжи… Вот зар-раза!

«Надеюсь, я не сказал этого вслух» - подумал Воробей, приоткрыв один глаз и поглядывая на Элизабет, лицо которой не выражало ровным счетом ничего, - «Или все-таки сказал?!»

Элизабет молчала, стараясь сохранить самообладание и не разрыдаться. Не она. Не о ней думал Джек. Ну почему же ей так больно? Разве он что-то обещал ей? Дура, какая же она дура! Ничему не научилась, ничего не поняла. Разбитые мечты и ожидания разлетелись на тысячи осколков, оставляя в сердце кровоточащие раны. Что же, не впервые Элизабет придется изображать счастье, пока скулы не начнет сводить от принужденной улыбки. Но одно она понимала – Джек нужен ей. И пока он ей нужен, она будет за него бороться, хотя бы это стоило ей разбитого сердца. Так что сейчас ей нужно все разузнать о сопернице. Прогнав наворачивающиеся слезы, Элизабет надела маску искренней заинтересованности.

- Джек? И кто же эта Энжи? – приподнялась на локте, она лукаво взглянула на Воробья.

- Скандала не предвидится? – осторожно решил уточнить Джек, подперев голову кулаком.

- С чего бы? – Элизабет протянула ему бокал вина, - Я же замужняя дама, забыл?

Отхлебнув глоток рубиновой влаги, Джек принялся размышлять: что же стоит рассказать Лиззи об Анжелике? И если рассказать правду, то станет ли ему легче? Но ведь он сам хотел поговорить, верно? И с кем говорить, если не с Лиззи? А, была не была!

- Это долгая история, - начал Джек, внимательно вглядываясь в лицо Элизабет, опасаясь найти в нем хоть малейшие признаки ревности, - уверена, что хочешь об этом знать?

Элизабет молча кивнула, страшась того, что Джек Воробей вновь оденет маску беспечного разудалого пирата и оставит ее мучиться от неизвестности.

- Тогда слушай.

Джек допил вино и откинулся на подушки:

- Ее зовут Анжелика Тич. Она пиратка.

Элизабет пронзило горячее чувство зависти. Пиратка! Молодая, свободная, наверняка красивая!

- Мы познакомились спустя год после того, как я потерял «Жемчужину» из-за бунта, поднятого Барбоссой. В поисках денег я прибыл в Испанию, и на меня там была открыта настоящая охота. Я укрылся в одном небольшом монастыре и там встретил молоденькую послушницу. Анжелику. В ее огромных черных глазах я увидел пламя, жажду свободы, которую пытались подавить эти вороны в черных сутанах. Мне нужны были деньги, а в монастыре было много драгоценных предметов, всяких там ритуальных кубков и распятий, так что я принял простое решение – соблазнить послушницу, чтобы она помогла мне украсть все эти вещи. Не буду утруждать тебя рассказами о наших свиданиях в монастырском саду, о поцелуях в исповедальне. Скажу только, что через месяц послушница Анжелика и я в одеянии монахини бежали из монастыря, унося с собой все, что плохо лежало. Так я толкнул Энжи к пиратству.

Голос Джека был полон печали. Элизабет не отрывала глаз от лица Воробья, на котором появилось не свойственное ему выражение искренней грусти.

- Три года мы были вместе. Знаешь, Лиззи, я не ошибся в своем выборе. Запереть Энжи в монастыре – это было подобно попытке запереть ветер. Она была подобна вспышке молнии, прекрасная, сильная, вспыльчивая. Как раз по мне…, - Джек на минуту прикрыл глаза, - но я сам все испортил. Лиззи, она была еще слишком молода, не знала иной жизни, чем жизнь монастыря. А я? Я был молод, горяч, обижен на весь свет и мечтал только о том, чтобы отомстить Барбоссе и вернуть свой корабль. Я вложил в душу и мысли Анжелики всю свою злость, боль, беспринципность, подлость, лживость, все самое худшее, что было тогда во мне. Я сам превратил ее в монстра. Я заразил ее одержимостью кораблем, морем, пиратским братством. И через три года мое воспитание принесло свои плоды. Анжелика захотела иметь свой корабль. Она сдала меня властям Испании и скрылась, прихватив кроме вознаграждения за мою голову еще и все мои накопления, нажитые на ниве краж, грабежа и разбоя. Только благодаря счастливой случайности мне удалось бежать. Через три месяца я нашел Анжелику. Наше примирение было бурным, мы едва не убили друг друга. Она клялась, что как раз торопилась мне на выручку, вот только прикупила новый корабль. Хороший корабль, кстати! И тогда я понял, кого я создал. И тогда же я понял, что, не смотря ни на что, Анжелика дорога мне…

- Дорога? – Элизабет прикоснулась к щеке Джека, пробуждая от плохих воспоминаний.

- Я понял, что почти люблю ее, - Джек распахнул черные глаза и взглянул на Элизабет. Ей показалось, что этот взгляд проник ей в самую душу. Взгляд полный невысказанной тоски.

- Почти? И что ты сделал?

- Я сбежал, - Джек потянулся за бутылкой вина, - Я наплел ей про неземную любовь, про готовность выступить под ее командованием, а затем удрал на ее корабле, оставив Энжи на пристани изрыгать проклятия в мой адрес. Я вернулся на Карибы, чтобы возвратить свою «Жемчужину», а потом встретил тебя и Уильяма Тернера.

Знаешь, Лиззи, все эти годы в моем сердце жила Анжелика, та, какой она была в монастыре. Молоденькая, наивная, вспыльчивая, боготворящая меня. И я надеялся, что больше никогда не встречусь с той ведьмой, какой она стала. Но недавно мы все-таки встретились. И я даже спас ей жизнь.

- Ты все еще любишь ее, Джек?

- Не знаю, любовь ли это, но я не мог позволить ей умереть. Если бы я мог все исправить… Вернуться в тот миг, когда повстречал ее…

- А где она сейчас?

- Я оставил ее на одном из маленьких островов. Гектор был хороший учитель!

- Это подло, Джек!

- Там рядом проходят торговые пути. Уверен, что тем же вечером Энжи уже охмурила какого-нибудь беднягу-капитана. Вот и вся история, Лиззи. Что скажешь?

- Не вини себя, Джек, - Элизабет наклонилась к губам капитана, - В чем-то мы схожи. Мои чувства к Уиллу тоже изменились. Я любила его там, в доме отца и люблю до сих пор того Уилла, каким он был. Сейчас я бы не раздумывая ушла от него, но у меня есть долг, равно как и у тебя. И еще я буду рада, если ты будешь иногда вставать на якорь в этом порту.

- С огромным удовольствием, Лиззи! Жизнь преподносит разочарования, верно? Давай разочаровываться вместе.

- Это официальное предложение стать твоей любовницей, капитан Джек Воробей?

- Именно, миссис Тернер!

Элизабет прижалась губами к губам Джека.

- Я принимаю предложение.

Воробей приподнял женщину, чтобы посадить ее верхом на себя.

- Как ты относишься к скачкам, Лиззи?

- Еще не знаю, но думаю, мне понравится!

- Еще бы!

Сердце Элизабет плавилось от счастья. Ей был нужен этот пират, и, похоже, она тоже нужна ему. А большего и не надо!

* * *

Едва на горизонте забрезжил рассвет, Джек Воробей начал собирать с пола разбросанную одежду. Элизабет приоткрыла один глаз, наблюдая за тем, как Джек натягивает рубашку, немного морщась от прикосновения ткани к свежим царапинам на спине.

- Больно? – сочувственно поинтересовалась она, слегка охрипшим после бурной ночи голосом.

- Терпимо, - усмехнулся Воробей, пристраивая на место клинок и пистолеты.

Завернувшись в покрывало, Элизабет поднялась с постели и подошла к Джеку, протягивая ему шляпу.

- Ты еще вернешься? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно и безразлично.

- Я никогда ничего не обещаю, Лиззи, - Джек одел шляпу и большим пальцем нежно коснулся нижней губы Элизабет, - Но в нашем с тобой случае я постараюсь заглянуть. В скором времени.

Элизабет молча кивнула, понимая, что если Джек задержится здесь еще хоть на секунду, она, забыв о гордости, бросится умолять забрать ее с собой. За окном пронзительно щебетали какие-то птахи, приветствуя пробуждающийся день. Темная морская гладь расцветилась нежно-розовыми переливами, утро торопилось обнять острова Карибского моря.

- Не скучай, Лиззи. Я вернусь и мы продолжим с того места, на котором остановились. Адьос! - Джек перемахнул через подоконник и скрылся в предрассветном сумраке.

До Элизабет донеслось похрустывание гравия под его сапогами, а затем все звуки растворились в радостном щебетании птиц.

- Ушел, - выдохнула Элизабет, сползая вниз по стене, закрывая глаза от накатившего отчаяния.

Что же, она ведь получила то, чего желала? Но разве она хотела именно этого? Если быть до конца честной с самой собой, чего Элизабет особенно не любила, то придется признать, что больше всего на свете она хотела вновь взойти на «Жемчужину» рука об руку с Джеком. Но это невозможно, не так ли? Она могла бы наплевать на то факт, что является законной женой другого мужчины, но вот наплевать на то, что является матерью, она не могла. У ее сына есть отец и ее долг представить Уильяму настоящего отца, а не обаятельного пирата Воробья, как бы не кровоточило при этом ее сердце.

Мысли Элизабет кружились вокруг неизвестной ей Анжелики Тич. Пиратка! К которой неравнодушен Джек! Элизабет сгорала от безумной ревности, понимая, что пока она заперта в этом проклятом городишке в облике благообразной леди, соперница попытается всеми силами вернуть Джека обратно. По крайней мере, она сама бы сделала именно это. Ах, если бы она была Королем Пиратов! Она бы приказала засадить эту наглую мерегу под замок, нет, она бы приказала утопить ее, или вздернуть на рее… Дьявол! Из глаз Элизабет хлынули злые слезы. Еще недавно она могла решать судьбы пиратского братства, а сейчас не способна решить даже свою.

- Надеюсь, Джек действительно сможет ускользнуть от этой Анжелики, - прошептала Элизабет, заправляя постель, - ведь иначе он никогда не вернется… А он так нужен мне…

Теперь она могла признаться самой себе в том, что непоправимо ошиблась, приняв свое чувство к Уиллу за истинную любовь. Это была влюбленность избалованной губернаторской дочки, бунтующей против размеренной аристократической жизни. А вот с Джеком… С Джеком ее жизнь была бы совсем иной… Но зачем бередить старые раны? Она избрала единственный путь из всех возможных, чтобы не сойти с ума от тоски и отчаяния. Она не предаст свою пиратскую сущность, она будет рядом с тем, к кому стремится ее сердце. Пусть ненадолго, но она вновь почувствует себя живой. И может быть, когда-нибудь она вновь взойдет на борт «Черной Жемчужины» как равная. Как пиратка Лиззи. И тогда она покажет этой Энжи, кто достоин быть рядом с капитаном Джеком. Она будет бороться!

Вытерев слезы, Элизабет Тернер принялась приводить в порядок спальню, чтобы пришедшие утром служанки не узнали ничего сверх того, что им положено знать.

* * *

Ранним утром «Черная Жемчужина» вышла в море, оставив за собою взволнованное бурление слухов и домыслов в маленьком портовом городишке. Многие жители вышли на пристань, чтобы своими глазами увидеть легендарного капитана Воробья, ставшего новостью номер один на долгие-долгие месяцы. В толпе затерялась тоненькая женская фигурка в простом зеленом платье. Элизабет не сдержалась и почти бегом ворвалась в толпу зевак, надеясь еще хоть на миг продлить то ощущение счастья, которое приносила ей мысль о пиратской свободе. Ах, если бы она сейчас стояла на палубе ускользающей мечты! Она видела стройную фигуру Джека, вставшего за штурвал. Он даже не повернул головы в сторону собравшихся на пристани, устремив свой взор в сторону моря. В руке капитана был зажат верный компас. Сердце Элизабет болело, но при этом в ее душе росло восхищение Джеком. Кажется, он добился своего: из неудачника-пирата капитан Воробей превратился в легенду. «Жемчужина» гордо уходила в море, брезгливо оставляя за собой берег и всех живших на нем. И ее, Элизабет. Что же, за все приходится платить. Миссис Тернер поправила соломенную шляпку и понуро побрела к своей лавке. Радуга погасла, серые краски вновь вернулись в ее жизнь, но теперь в душе Элизабет тлел огонек надежды. Джек вернется, он обязательно вернется. Надо только уметь ждать.

* * *

Джек крепко сжимал ладонью штурвал, тихо напевая непристойную пиратскую песенку. Недавняя тоска сменилась самым благостным расположением духа, тем более, что в капитанской каюте ожидала своей очереди бутылка с ромом и весьма занятная карта. Карта, на которой вполне доходчиво был обозначен путь к сундуку с золотом. А это весьма весомо! Но прежде капитану следовало сделать только одно.

Джек прикрыл глаза, и перед мысленным взором капитана сейчас же предстало самое прекрасное лицо в мире. Анжелика… Воробей на ощупь открыл крышку компаса и бросил взгляд на непослушную стрелку.

- Энжи, - прошептал он, - Давай, покажи мне, где сейчас Энжи.

Стрелка колыхнулась и замерла. Удовлетворенно кивнув, Джек Воробей захлопнул компас:

- Итак, у нас есть курс. Абсолютно противоположный. Мистер Гиббс, - рявкнул капитан,- к штурвалу!

Дата добавления: 2015-08-10