Глава 7. — Шел, ты все испортила!

— Шел, ты все испортила!

— О да, старинная народная потеха «гори, гори ясно!» пошла оборотню под хвост.

— Не городи ерунды, я бы сумел с ними договориться!

— Угу. Как в Выселке.

Верес поежился, словно от брошенного за шиворот репейника, но не сдался:

— Там была совсем другая ситуация, драку в корчме откровенно спровоцировали! А теперь селяне отправят гонца-жалобщика в ближайшее отделение Ковена, тот же Выселок, и за нами снова вышлют погоню!

— Зато сейчас мы живы и здоровы, что меня вполне устраивает.

— Нет, с тобой бесполезно спорить! — махнул рукой вконец раздосадованный колдун.

— Спорят в поисках истины. А я в ней и так ничуть не сомневаюсь.

— Просто ты упрямая, как козел!

— А ты наивный, как петух.

— Это еще почему? — опешил Верес.

— Потому, что переживаешь, что лисы пригласили тебя в гости на бульон, а злой песик помешал тебе прийти.

— Шелена, я тебе в десятый раз повторяю…

— Лучше в первый подумай.

Колдун гневно сверкнул на меня глазами и отвернулся, предпочитая думать о серебряных стрелах и осиновых кольях. Мрак и Рест в наш разговор не вмешивались, явно приняв мою сторону, но стесняясь вслух в этом признаться, что злило Вереса еще больше. Делать ему нечего. Уже даже лошадки успокоились, и жеребчик перестал пугливо прижимать уши при каждом моем движении в седле.

Недостаток у моего плана был только один — испуганные кэльпи помчались в противоположную от Ясневого Града сторону и занесли нас довольно далеко. Теперь придется возвращаться, огибать Расколотую Горку по широкой дуге. Ну да это мелочи, не больше трех часов потеряем. Кабы лошадки не выдохлись и не перешли на вялую трусцу, вообще бы в час уложились.

Хуже было другое — после получаса дикой гонки по полю все мы очень приблизительно представляли, где Град и где село, но пока что в этом не сознавались. День только начался, небо ясное, вот если через пару часов не увидим деревьев или домишек на горизонте, можно начинать волноваться. Ехать назад по своим следам мы не рискнули, чтобы не наткнуться на погоню, буде таковая начнется. Проще набрести на какую-нибудь деревеньку и выспросить дорогу. На худой конец ночью по звездам разберемся.

Так что пока мы отпустили поводья и развалились в седлах, предоставив кэльпи самим выбирать дорогу и темп. Чудесные тварюшки — ласковые, послушные, с плавной поступью и нежной, бархатистой шерстью, как у новорожденных жеребят. Даже не верится, что каких-то пару часов назад чуть было не отправили нас на корм ракам.

Стоило мне расхвалить лошадей, как мой жеребец вытянул морду и игриво цапнул за круп идущую впереди кобылу. Та возмущенно брыкнулась и шарахнулась в сторону, уронив в снег кинжал Мрака, который тот как раз вертел в руках (интересно, где он его раньше прятал? Или в селе разжился?). Клинок в лучших традициях подлого бутерброда развернулся острием вниз и беззвучно сгинул в сугробе, оставив после себя едва заметную щелку. Дракон, выругавшись, натянул поводья, опрометчиво спешился и… провалился в снег по пояс. Кобыла встряхнулась и невозмутимо переступила через оставшуюся на поверхности часть, мазнув Мрака хвостом по лицу. Дракон дернулся туда-сюда, образовав вокруг себя неровную воронку, но изловить кэльпи не успел и, сердито расшвыривая снег, поплелся вдогонку.

На счастье Мрака, лошадь вовсе не собиралась убегать, а, избавившись от досадной помехи, наклонила голову и начала щипать снег, как траву. Не достав до поводьев, дракон схватился за стремя и, подпрыгнув, попытался подтянуться. Кобыла недовольно всхрапнула и шарахнулась в сторону, волоча за собой Мрака, как криво привязанный плуг. Хорошая борозда получилась, глубокая, ровная.

— Так вот что чувствуют гномы, когда им предлагают сесть на лошадь, — глубокомысленно заметила я, удостоившись гневного рычания. На его фоне второй подскок вышел куда лучше, дракону удалось уцепиться свободной рукой за луку седла и кое-как в него вскарабкаться. Сказать мне спасибо он и не подумал. От души треснув кобылу по шее, Мрак уныло оглянулся на погребенный где-то далеко позади кинжал, но возобновить поиски не отважился.

Верес, иронично покачав головой, с коротким бормотанием протянул руку к земле, и клинок, летучей рыбкой вынырнув из снега, словно прилип к ладони колдуна.

— А раньше ты так сделать не мог? — вместо благодарности буркнул дракон, раздраженно выдергивая протянутый ему рукоятью вперед кинжал. Верес еле пальцы успел разжать.

— Мог, но ты же не просил! Никто тебя не заставлял сразу за ним нырять.

— А я-то откуда знал, на что у тебя сил хватает? — чуть сбавил тон Мрак, но, не желая оставаться в дураках, мигом нашел другого виноватого: — Это всё ее дурацкие шуточки! Представляешь, улучила момент и лошадь мою за зад укусила!

— Я-а-а?!

— Ну, коня науськала! — поправился дракон, снова посылая кобылу вперед.

— Ага, сейчас еще ворон натренирую, и они по тебе прицельную стрельбу поведут!

Мрак с опаской покосился на небо, в котором, как нарочно, кружила небольшая птичья стайка, и на всякий случай поглубже натянул треух.

— А кто тебя, нежить, знает? И вообще, я вам сто раз говорил — нельзя доверять существу, которое то и дело оборачивается леший ведает кем!

— А сам-то?

— Попрошу не путать, — приосанился Мрак, — я превращаюсь в дракона, прекрасное, мудрое и величественное мифическое существо, а не волосатую шавку-переростка! Вернее, я и есть дракон, принимающий человеческий облик — попрошу заметить! — не противоестественным выворачиванием наизнанку, а силой одной лишь магии, как удивительнейшее ее порождение!

— Слушай, прекрасное и мудрое, — не выдержала я, — а чего же ты тогда в своем величественном облике овец у селян воруешь как обычная шавка?

— Я? Ворую?! Да они сами рады-радешеньки меня угостить! Я, в отличие от некоторых, создание священное и благородное, в стародавние времена нам вообще поклонялись и девиц жертвовали!

— Ты полагаешь, что, когда селяне с воплями бегут вслед за драконом, они его прославляют и желают приятного аппетита? Впрочем, от отсутствия девиц ты и сейчас не страдаешь!

Мрак с оскорбленным видом повернулся к Вересу, но сочувствия и поддержки от него не дождался. Напротив, ведун тоже припомнил давешних «жертв» и ответил дракону укоризненным покачиванием головы.

— Да о чем с вами говорить! — Мрак широким театральным жестом отмахнулся от нас обоих. — Ну что вы можете понимать в таком великом чувстве, как любовь?! Ладно еще Верес, хотя у него тоже какое-то странное о ней представление… а у тебя небось ее и вовсе никогда не было!

— Почему? — Я задумчиво грызла стебелек, на ходу выдернутый из снежного холмика, по осени бывшего раскидистой кочкой. Сухая трава оставляла во рту горьковатый привкус сена, напоминая о лете. — Была. Был то есть. Даже замуж звал — правда, с одним условием. Мол, пойдем, любимая, к ведунье, она снимет с тебя это жуткое проклятие, и ты станешь спокойно спать по ночам, а днем варить детишкам кашу, стирать мне портянки и любоваться в зеркало своими ровными зубками, пока они не выпадут от старости…

— Что ж ты не ловила момент? — усмехнулся Верес. Он-то прекрасно знал — зелья и заклятия только сдерживают трансформацию, но оборотень останется оборотнем, как лиса с обрубленным хвостом никогда не превратится в собаку, даже если всю жизнь просидит в конуре на цепи. Старея теперь уже вдвое быстрее человека.

Я вернула ему усмешку. Было бы на что обижаться, особенно если обидеть тебя вовсе не хотят. Уж я-то в таких вещах разбираюсь.

— К его и вашему сожалению, я нравлюсь себе такой, какая я есть. Я не считаю одну из своих ипостасей настоящим обликом, а вторую — позорной. Они обе меня вполне устраивают, о чем я ему и сообщила.

— И что тогда? — заинтересованно уставился на меня Рест. Даже рот приоткрыл, если вдруг в ушах не поместится.

— Тогда? — презрительно фыркнула я. — Тогда он решил, что имеет дело с настоящим монстром, нечистью, порождением тьмы, упорствующим во грехе. И попытался спасти хотя бы мою душу, но я оказалась проворнее. Так что свадьба и красивая легенда, увы, не состоялись.

— И ты его… — У парнишки стало такое жалкое лицо, словно добрый дедушка-сказочник в последний момент скорчил страшную рожу и зловеще проскрежетал: «Они жили недолго и несчастливо и умерли в один день в жутких конвульсиях».

— Я? Да нет, — Я сплюнула стебелек и поудобнее умостилась в седле, откинувшись на заднюю луку. — Насколько я знаю, он удачно женился, настрогал кучу таких же принципиальных сынишек, благословил их на поиски заколдованных принцесс и усекновение чудищ и со спокойной совестью упокоился в фамильном склепе. Достойный пример для подражания, рыцарь чести и непоколебимой добродетели…

— И всё? — разочарованно протянул Рест. Похоже, вариант, с конвульсиями устроил бы его больше. Хоть какая изюминка.

— И всё, — отрезала я, прикрывая глаза и втягивая озябшие кисти в рукава вместе с поводьями. Не слишком удобно, зато хоть немного теплее.

…шелковистая трава щекочет подушечки лап, легкий ветерок шевелит шерсть на загривке. За утыканным крестами лугом догорает закат, нищенки у входа сворачивают свои подстилки, пересчитывают медяки, с хриплым смехом перебрасываются похабными шуточками, помогают друг дружке смыть «язвы» со «струпьями» и уходят в ближайшую корчму или домой, кормить пищащих детей и шпынять лениво отругивающихся мужей. Добропорядочные жительницы добропорядочного города, честно зарабатывающие себе на хлеб.

Я не знаю, зачем я сюда пришла. Что я могу доказать ему, мертвому, если не смогла убедить живого?

Невесомый стебелек эльфийской гривицы плавно, как перышко, оседает на порог фамильного склепа. Черная веточка, золотисто-крапчатый цветок. Я не стану заходить внутрь. Я хочу запомнить его в пряной поволоке той ночи — жаркой, страстной, одуряюще пахнущей свежим сеном… последней, когда еще можно было что-то изменить.

А он давно забыл меня. И щекочущие спину соломинки, и сладкое опустошение в низу живота, и доверчиво прикорнувшую на груди голову… и свой горький, озлобленный шепот:

— Значит, ты меня не любишь!

— Значит, ты меня не любишь, — спокойно соглашаюсь я. И резкий взмах с серебряным прочерком…

Но я всё равно пришла. Потому что только люди ставят любви условия.

— Шел! Шелена!

— А? — Я рассеянно подняла голову.

— Ты что, дрыхнешь?! — возмутился дракон. — А бдеть кто будет?

— Вот сам и бди, — огрызнулась я. — У тебя зрение лучше, а если соизволишь оторвать свой зад от седла и сделать кружок над полем, заодно и жирок на пузе растрясешь.

Мрак задрал полы тулупа и с явным беспокойством изучил слегка выпирающую складочку над ремнем.

— Где ты тут жирок увидела? Это запасы на зиму!

— Ага, — ехидно поддакнула я. — Только другие мужики почему-то держат их на холоде в кадушке с солью, а не под поясом!

— На себя посмотри! — не придумал ничего умнее дракон. Я выпятила грудь и задумчиво изучила открывшийся вид. Все претензии увяли на корню, Мрак насупился и одернул тулуп, пряча компрометирующую складку. Верес и Рест захихикали, благо им самим стать объектами для подобных шуточек не грозило.

— А вы вообще молчите, суповой набор! — огрызнулся дракон. — Ну и где это треклятое село и шестиклятый лес?!

Лес как раз был. Но явно не тот — обычные елочки-рябинки, на которых деловито паслась яркая стайка свиристелей. К тому же Ясневый Град стоял особняком, а это означало, что до него по меньшей мере пять верст. Вот только в какую сторону?

— Может, мы выехали к тому бору за Расколотой Горкой? — с надеждой предположил Мрак.

Я потянула носом воздух.

— Вряд ли. Ни жильем, ни тиной не пахнет. Да и вообще, это рощица какая-то, за ней снова поле.

— Придется Мраку всё-таки полетать, — неохотно заключил Верес, сворачивая практически бесполезную карту. Поля да перелески — никудышные ориентиры, особенно в этой части Волмении. По-хорошему, путешествовать между Выселком и Градом надо строго по дорогам, некоторые картографы только их на пергамент и наносят, вдохновенно заполняя промежутки галочками и елочками. Их бы самих в эти художества!

Возражать Мрак не стал — другого-то выхода действительно нет, — но без особого восторга покосился на снег под непотопляемыми конскими копытами, опасаясь, как бы не ввалиться в какую-нибудь заметенную яму уже по уши. И неизвестно, как отреагирует кэльпи, когда у него на спине окажется судорожно балансирующий перед подскоком дракон!

— Ну давай заедем в лес, — предложил Верес. — Найдем какое-нибудь поваленное бревно, с него и взлетишь.

— А здесь ты мне площадку не можешь протопить?

— С сигнальными флажками и ковровой дорожкой для разбега — устроит? — деловито уточнил колдун. Дракон всё понял и, вздохнув, направил кобылу к опушке.

Как я и предсказывала, лесок оказался реденьким, деревьев двадцать в ширину и почти без кустарника. Верес почему-то недовольно покачал головой, но говорить ничего не стал. Я, свесившись с седла, потыкала в снег дарканом.

— Нормально, не утонешь!

Но Мрак уже облюбовал громадную кучу хвороста и, подведя кобылу к самым веткам, ловко на них спрыгнул.

— Верес, подержи поводья!

— Может, выберешь другое место? — Просьбу колдун тем не менее выполнил, тут же отъехав в сторону.

— И это маг-практик! — обидно хохотнул Мрак. — Стареешь, дружище…

Леший его знает, что и как там эта магия порождает, но двухсаженный дракон и весил соответственно. Пока он неподвижно стоял на хворосте, растопырив лапы, всё было нормально, но едва Мрак подобрался перед прыжком, как ветки начали с хрустом проседать под его телом, а снизу донесся приглушенный, но определенно неодобрительный рев. Дракон поскорее взмахнул крыльями и, расшвыривая хворост, с воплем рванулся вверх, как тетерев, провалившийся в волчью яму. Щелкнувшая ему вслед зубастая пасть размером с две лохани недовольно убралась обратно в черный провал, хворост с урчанием поворотился и снова затих.

Кэльпи фыркали и порывались встать на дыбы, но довольно вяло, а стоило Вересу цыкнуть на свою кобылу и треснуть ее промеж ушей концом повода, как бунт был подавлен. По ее примеру успокоились и остальные. Выходит, мне драпать со всех лап тоже как-то несолидно… хоть и очень хочется.

— Что это было? — шепотом поинтересовалась я, не сводя глаз с кучи. В ноздри только сейчас ударила едкая вонь нежити, скопившаяся под слоем обледеневших веток.

— Рохтар, — нормальным голосом ответил колдун. — В переводе с эльфийского — «лесной стервятник», хотя наши селяне по-простому кличут их мохначами или кустынниками. Реликтовая тварь, сейчас их почти не осталось, — И, глянув на меня, спохватился: — Да ты не волнуйся, они падальщики… за редким исключением.

— Так ты с самого начала знал, что эта пакость там сидит? — возмутилась я.

— Подозревал. Они любят такие вот рощицы по соседству с большими лесами, устраивают в них лежки и зимовки.

Зла на него не хватает. У кого бы одолжить, а? Наверняка ведь уйма кредиторов найдется! Вон, тот же Рест цвета весенней листвы…

— Верес, когда ты научишься читать лекции по нежитеведению до, а не после практикума?!

— А ты этого не знала? — искренне удивился мужчина. — Ну извини… Мрак-то прекрасно видел, куда лезет. Видишь ли, с заснежня по выстудень кустынники обычно крепко спят, и ходить по их хаткам совершенно безопасно…

— Оно и видно!

— …Теоретически. А я, как верно заметил Мрак, маг-практик. Ну, зато он взял прекрасный старт, — философски заключил колдун, из-под приставленной ко лбу ладони разглядывая нервно кружащего в небе дракона. Помахал рукой: лети, мол, не отвлекайся! Ящер завис на месте, досадливо выпустил в нашем направлении короткую струю огня и, развернувшись, полетел вперед и вверх, постепенно превратившись в едва различимую точку. Оставшаяся на месте пламени дымная полоса медленно уползала влево, постепенно изгибаясь и размываясь. — Шел, я серьезно: чтобы разбудить рохтара посреди зимы, надо очень потрудиться! К тому же он так прочно цементирует крышу своей берлоги смешанной со слюной землей, что вломиться к нему проблематично даже бригаде гномов с кирками — если, конечно им взбредет в голову такая дурацкая идея.

— Я же говорила, что кое-кому пора садиться на диету, — фыркнула я.

— Не в этом дело. Обрати внимание — снега на хворосте почти не было. Значит, недавно мохнач уже отсюда вылезал… или к нему влезали.

Я, пустив жеребца шагом, с опаской объехала кучу, настороженно принюхиваясь и в буквальном смысле держа ушки на макушке, чуток их заострив и откинув капюшон.

— Не похоже. По крайней мере, никаких следов других нарушителей спокойствия я не вижу. Разве что с воздуха подобрались. — Я озадаченно представила десяток пьяных гномов на драконе, из чистой вредности проламывающих рохтарову берлогу и поспешно, с диким гоготом, сматывающихся.

— Его могла разбудить и магия, — подумав, сообщил Верес. — Некоторая нежить ощущает ее как пронзительный, невыносимый звук или вибрацию.

— Когда ты доставал кинжал?

— Нет, это для него как комариный писк — неприятно, но, пока не почувствуешь укус, внимания не заслуживает. Что-то помощнее. По меньшей мере уровня боевого заклинания.

— А бывает и большей? — заинтересовалась я.

— Конечно. В сущности, боевые заклинания — это выброс силы, которая просуществует лишь несколько секунд, поэтому при всей своей зрелищности особого ума и способностей они не требуют. А, к примеру, открыть телепорт — задача намного сложнее. И времени много отнимает. Про Круги я уж не говорю…

— Почему?

— Тогда бы в округе не только рохтары — мертвецы в гробах зашевелились. Правда, вампирам с их Кругами как-то удается обходиться без заметных магических возмущений, но мы толком не знаем, что они с ними делают. Кстати, нежити в их долинах почти нет.

— А я слыхала, что упыри сбегаются на колдовство.

— Верно. Они его тоже чуют. Но магия магии рознь, некромантия их, скорее всего, привлечет, а мощная боевая — отпугнет. Побоятся подвернуться под раздачу.

— А слабая?

— Слабая — это заговоры, бытовые заклинания и поисковые импульсы. Для упырей они как сигнал к обеду, маг для них что-то вроде изысканного лакомства, особенно если он не может дать им отпор. Поэтому травники и остерегаются колдовать в лесу.

Я магии не чувствовала совершенно, разве что интуитивно, как капканы и засады, но слушала Вереса с интересом, словно сказочку, пока на поляну, не выбирая места (лишь бы не в хворост), не шлепнулся дракон, подняв облако снега.

— Вам какую сначала новость — хорошую или плохую? — Рыже-белый вихрь осел уже у ног запыхавшегося, нетерпеливо отряхивающегося человека.

— Плохую, — единогласно решили мы, от всей души надеясь, что хорошая состоит не в том, что плохая только одна. Дракон немного отдышался и не без гордости за свой шпионский подвиг выдал:

— В Расколотой Горке — или, скорее, где-то по соседству, судя по ушлости ее жителей — есть маг. Так что гонцу не пришлось далеко бегать.

— Ты его видел? — напрягся колдун.

— Скажи еще — привет от тебя передавал, — поморщился Мрак. — Над селом висит звезда Амарги.

— Какого цвета? — живо заинтересовался Верес.

— Светло-лиловая. И, надо сказать, довольно кривая. Такое ощущение, что сейчас рухнет или лопнет.

— Значит, не магистр, — с облегчением заключил колун. — Если у него маячок такой дохлый, то заклинание поиска он тем более не потянет.

— А те, кто заметят звезду? Если уже не заметили…

— Тогда бы маяк уже сняли.

— Может, его нарочно оставили, чтобы нас не спугнуть? — упрямо «каркал» взбудораженный рохтаром и результатами разведки дракон.

— А какая хорошая? — решительно перебила я.

— До Ясневого Града рукой… то есть крылом подать. Рукой подальше будет, верст семь к западу. Мы правильно ехали, только уж слишком большой крюк загнули. Село вон там осталось, мы сейчас как раз между ними.

— Ну так не будем задерживаться. — Колдун, напротив, был предельно собран и спокоен. — Забирай свою искусанную оборотнями кобылу и поехали.

«Надо в следующий раз позади него пристроиться», — мрачно подумала я. А в этот слезла с жеребца и начала раздеваться. Вопрос «Шел, что ты делаешь?» презрительно проигнорировала: и так ясно, что не загорать собираюсь. Соизволила ответить лишь на «зачем?».

— Затем, что, в отличие от вас, великих колдунов и бесстрашных драконов, хочу попасть в Ясневый Град до темноты и без приключений. В той ипостаси у меня и чутье сильнее, и с выбором направления никаких проблем.

Слушать возмущенные оправдания я не стала. Да и при всём желании не смогла бы, провалившись в безжалостный омут трансформации.

Дриады, вопреки распространенному мнению, жили далеко не во всяких деревьях, предпочитая довольно редкую породу — снежный ясень, отличавшийся гладкой, словно отполированной корой, податливой древесиной без годовых колец и оригинальной листвой. Издалека крона казалась светло-салатовой, но сами листья были молочно-белого цвета, с многочисленными зелеными прожилками. На зиму они не опадали, а светлели полностью, так что лес казался заснеженным. Сами деревья напоминали дубы, такие же кряжистые и высокие. В начале лета они выпустят алые гроздья мелких цветов, а с наступлением холодов стряхнут нежно-розовые, забавно вертящиеся крылатки, похожие на улетевшие с мельницы лопасти. Они будут осыпаться до самой весны, вот как сейчас. Я тряхнула мордой, и розовое крылышко опять сорвалось в полет, гудя, как маленький шмель.

Впрочем, росли здесь не только ясени, так что опавшей листвы на земле хватало. Ветер разносил ее по всему лесу и горстями вышвыривал на снег за его пределами, окаймляя Град бурой неопрятной полосой. Заходить за нее мы не стали, остановились у самой кромки леса, еще на снегу, с восторгом и недоверием разглядывая хрупкие цветки и зеленые монетки листьев в каких-то десяти саженях от извилистой линии снега. От нее в глубь леса тянулись по-весеннему журчащие ручейки, а взамен волнами накатывал запах теплой мокрой земли, доносились отголоски щебета и не менее душевного кваканья.

— Ну, и долго нам их еще ждать? — не выдержал дракон, приплясывая на месте от холода и поглядывая в Град с вожделением мракобеса у ограды небесных кущ.

— Да они уже давно здесь, — равнодушно сообщила я, на мгновение оторвавшись от выкусывания ледка между пальцами задней лапы. — Наивные, думают, мы их не видим и не слышим!

Разоблаченные и определенно недовольные этим обстоятельством, дриады тут же показались из-за деревьев. Обе длинноволосые, белокурые, зеленоглазые, в облегающих штанах и куртках цвета древесной коры, с луками на изготовку. Одна высокая, изящная, красивая, а вот вторая явно увлекается булочками с кленовым сиропом, или от чего там еще полнеют и прыщавеют.

— Кто посмел нарушить пределы Ясневого Града?! — драматично вопросила первая.

— Да, хто? — прогнусавила толстуха.

Верес усмехнулся и скрестил руки на груди. Рест опасливо косился на зазубренные наконечники, я со скучающим видом обнюхивала подлетевший к самым лапам лист.

— А что, не видно?! — рыкнул дракон, принимая истинный облик.

— Ну, видно, — недовольно проворчала красавица, опуская лук, — но спросить-то надо! Где вы шлялись, мы ждали вас еще месяц назад!

Вторая оглушительно чихнула, едва не выронив лук. Стрела сорвалась с тетивы, описала красивую дугу над лесом и исчезла в листве.

Миф, что дриада — это душа дерева, тоже не заслуживает никакой критики. С деревьями они связаны вовсе не неразрывно, хотя в Ясневом Граде сливаются с ними каждую ночь (или день, в зависимости от настроения). Но в случае необходимости спокойно покидают лес на месяцы, а то и годы, прекрасно без него обходясь. Если же подкараулить момент, когда дриада внутри, и начать кромсать ясень топором (ходят среди селян эти дурацкие сказочки — про злых или просто жадных людей, надеющихся таким образом выдурить у дриады исполнение своего заветного желания), то оттуда вовсе не потечет кровь, а вылезет разгневанная тетка и запросто даст вам в глаз. И, если доморощенный лесоруб успел непоправимо испоганить ствол, смачно выругается и пойдет искать себе другое пристанище — за свою жизнь дриады меняют в среднем три-четыре дерева.

А вот когда умрет дриада, погибнет и ясень. Даже не засохнет, а в считаные дни сгниет на корню и развалится в трухлявую щепу.

Тем временем толстуха вытащила из колчана вторую стрелу (но класть ее на тетиву на всякий случай не спешила), а красотка, подбоченясь, патетически объявила:

— Вы трое — желанные гости в нашем лесу, но оборотня мы в Ясневый Град не пропустим!

— Не пгапустим! — простуженным басом подтвердила вторая. — Ты, твай, пгойдешь в жаповедный лес тойко черес наши бгевна!

— Больно надо, — фыркнула я, вставая и встряхиваясь. Легко уклонилась от протянутой колдуном руки (хе, как будто меня можно ухватить и удержать за шкирку!), припала к земле, виляя хвостом и шкодливо посверкивая глазами.

— Шел, не валяй дурака!

Соблазн повалить его в сугроб был действительно велик, но я сдержалась. Круто развернувшись, брызнула на людей и иже с ними снежной пылью и длинными прыжками умчалась в открытое поле, упиваясь слаженной работой звериных мышц.

— Шелена, вернись! — растерянно крикнул вслед Верес. — Мы можем всё им объяснить, договориться…

Можем. Но зачем? Ведь взрослые любят игры не меньше детей.

Ручьи и озера Ясыевого Града не замерзали даже в самые лютые морозы, трава не знала инея, и ни одна снежинка не смела коснуться мягкой лесной земли. Зима благоговейно обходила рощу стороной, как эдакий заповедник, где в любое время можно насладиться пением птиц и ароматом цветов, менявших друг друга почти без перерыва. Сейчас во тьме светлячками мерцали звездочки зимнецвета, редкие, но оттого еще сильнее притягивающие взгляд. По три-четыре у корней каждого ясеня, редко какой рискнет проклюнуться дальше двух локтей от ствола. Воздух казался сырым от запаха прелых листьев и грибов, хотя последние как раз таки придерживались более старомодных взглядов насчет сезонов года и выпускать шляпки раньше цветня не собирались. Насекомые тоже не слишком доверяли магии Града, и в лесу царила непривычная для такой теплой ночи тишина. Одна из светящихся точек постепенно разрослась, поалела. Повеяло дымом и жареным мясом.

— Шел?!

Дракон и мальчишка вповалку дрыхли на куче сухой листвы в древесной пещерке под вздыбленными корнями ясеня, где без труда поместились бы еще трое. Но Верес, хоть и заметно клевал носом, не спешил к ним присоединяться, устроившись с книгой возле самого костра. И меня, как всегда, невесть как засек за несколько саженей.

— Привет. — Покрутившись на месте, я с довольным вздохом плюхнулась рядом. Смачно зевнула, показав клыки до самых десен. Интересно, почему люди считают, что дриады ненавидят огонь, ибо он якобы смертельный враг леса? А куда же тогда девать отмершие или больные ветви? Не стоит путать кухонный нож с мечом, а уютный костерок — с лесным пожаром. Всего должно быть в меру.

— Как ты здесь оказалась?

— Дождалась темноты и прошла мимо стражи.

— Дриадской?! Надеюсь, ты их не…

— Не. Есть дриад — всё равно что жевать липовое полено, а обойти их чахоточную заставу проще простого. И уж точно быстрее дурацких препирательств с охраной.

— Но они всё равно тебя обнаружат!

— Их проблемы. — Я опустила голову на лапы, любуясь пляской огня сквозь узкие щелочки между веками. Среди кустов по ту сторону костра на мгновение сверкнули глаза косули, непуганой и любопытной, как и вся здешняя живность. Она чутко повела ушами, намереваясь подойти еще поближе, авось чем вкусным угостят, но заметила меня и одним скачком исчезла в темноте. Да на кой ты мне сдалась, трусиха? Я же не самоубийца. На животных дриады не охотятся и делать это в Ясневом Граде никому не позволяют. Нет, браконьеров вовсе не подвешивают к дубовым сучьям вверх ногами, как болтают люди, а заставляют выслушивать столь душевные и занудные многочасовые проповеди на тему «не убий», что даже самые рьяные любители охоты после двух-трех уроков предпочитают обходить заповедный лес стороной, считая, что паршивая куропатка не стоит таких нервов.

Впрочем, против принесенной с собой ветчины дриады не возражали. Запах жаркого дразнил нос, но оставить мне ломтик никто, конечно, не догадался, а попросить достать из сумки еще кусок гордость не позволила.

— Чем вы тут без меня занимались?

— Честно говоря, ничем, — озадаченно признался колдун. — Нас привели сюда, сказали, что надо кое-кого подождать, показали, где можно набрать веток и развести костер, и ушли. Ничего не понимаю… друзей они бы прямиком проводили к теперешней Правительнице Града, а врагов не оставили бы без охраны.

Я усмехнулась про себя. Делирна неисправима! А теперь, увы, и вовсе никаких шансов…

Что ж, подождем. Не будем портить девочкам удовольствие — пусть они там вдоволь побегают вдоль границы, постреляют в тени от кустов, вздрагивая от каждого шороха и грозно крича «Пароль!» ошалевшим от такого ужесточения режима зайцам, а я с чувством выполненного долга подремлю у костерка. Перекидываться не хотелось: только пригрелась, расслабилась — и снова, как выразился Мрак, «выворачиваться наизнанку». Ничего, часок потерпит колдун ненавистную тварь под боком. Я же его как-то терплю.

Верес и в самом деле не стал протестовать или отодвигаться. Пару раз покосился без особого восторга, но потом увлекся книгой и даже попытался на меня облокотиться. Я недовольно заворчала, и колдун, пробормотав извинение, поспешно выпрямился.

— Что ты там такое интересное читаешь? — Теперь уже я нахально положила морду ему на колено.

— Освежаю в памяти нужный обряд.

Верес перелистнул мягкую обтрепанную страницу, от букв которой до сих пор пахло засохшей кровью. «Шелест вереска». Голос мертвых. Неужели он и в самом деле некромант?!

— Маг-практик — специалист широкого профиля, — опередил мой вопрос колдун. — Приходится заниматься всем подряд, от исцеления живых до поднятия мертвых.

— Если померли от твоего лечения, не успев расплатиться? — съязвила я.

— В данном случае — если не успели что-то сообщить. Дриады, кстати, относятся к некромантии куда спокойнее других рас, так что проблем быть не должно.

— Просто они не боятся смерти и не делают из нее культа. — Я опустила голову на скрещенные лапы и снова уставилась в огонь. — Дриады считают, что засохшее дерево продолжает жить в своих семенах и побегах, а что не помнит о прошлом теле, так оно и к лучшему: меньше знаешь, крепче спишь. И убеждены, что на заре времен было одно-единственное семя, из которого пошло всё живое.

— Выходит, и душа у нас одна на всех? — прищурился колдун.

— Выходит. По-дриадски, — угрюмо подтвердила я.

— А по-твоему?

— А по-моему, смерть остается смертью, даже если обозвать ее реинкарнацией с потерей памяти. И привлекательнее от этого не кажется.

— Ты пессимистка, Шел.

— Я оборотень, — оскалилась я, — и отношусь к смерти сугубо практически. Можно даже сказать, потребительски. И съеденные мною твари могут развивать какие угодно теории насчет вечной жизни, лишь бы в животе не бурчали.

Колдун помолчал, то ли закрывая тему, то ли придумывая ответную колкость.

— Шелена, сколько тебе лет?

Я перевернулась на спину, сладко потягиваясь в негромко зашуршавшей листве. Всего два месяца с осени прошло, а я уж и забыла, как это приятно.

— Разве ты не знаешь, что задавать женщинам подобные вопросы неприлично?

— Я задаю оборотню.

— А женщине-оборотню — еще и опасно.

— Ну всё-таки? — Верес наклонился, протянул руку и шутливо дернул меня за кончик хвоста. Я рефлекторно поджала его к брюху, как трусливый щенок, и сама на себя обозлилась. Цапнула бы до кости или когтями полоснула, небось в следующий раз дважды бы подумал, прежде чем руки распускать! — Интересно, за какой срок жизни ты успела стать такой циничной… нежитью.

— Столько, на сколько выгляжу, — отрезала я.

— Пятьдесят? — нагло предположил колдун. — Что? Немножко меньше?

Я сердито сморщила морду, встопорщив иглы усов. Гхыр знает почему, но злиться на него всерьез было невозможно. То ли тембр голоса, то ли интонация, то ли неизменно участливое выражение лица, с которым он говорил откровенные гадости, но единственное, чего он заслуживал, — хорошей затрещины. Трансформироваться ради этого удовольствия было лень, так что я всего лишь демонстративно свернулась в клубочек, спиной к нахалу. Пятьдесят! Да больше двадцати мне никто никогда не давал. Даже в сорок — оборотни, как и колдуны, живут раза в два-три дольше обычных людей. Вернее, жили бы, да кто ж им даст?

— Тебе тоже небось не восемнадцать.

— Немножко больше, — с усмешкой подтвердил Верес и, подобрав с земли шишку, запустил ею в оттопыренный драконий зад. — Ребята, просыпайтесь, наши провожатые вернулись!

К удивлению моих спутников, дриады при виде ехидно осклабившегося оборотня только переглянулись, кисло поморщились, но, больше не пытаясь возражать или возмущаться, жестами пригласили нас за собой.

Насколько я знала Ясневый Град, мы шли не к его центру, где обычно принимали правителей соседних государств, дабы ошеломить деревьями-великанами, каскадами цветов, стаями птиц, тучами бабочек и прочей мурой, от которой захлебываются слюной менестрели, а на одну из небольших тихих полян — для внутренних совещаний или дружеских встреч. И я даже догадывалась, на какую, все неохотнее переставляя лапы.

По пути к нам постепенно присоединялись другие дриады, беззвучно выныривая из сумрака, а то и прямо из ближайших деревьев — так же легко и естественно, как из открытых дверей. Рест каждый раз нервно вздрагивал и жался к мастеру, запоздало жалея, что не пошел между нами. Мрак приотстал, велеречиво объясняя уже знакомой нам белокурой лучнице, какая она красавица и как ей с ним жутко повезло, но безуспешно — все дриады хранили отстраненное молчание. Только одна, с короткой, модной сейчас в Вагере стрижкой, пристроилась рядом со мной и, улучив момент, заговорщически подмигнула.

— Сколько их было на этот раз? — шепотом поинтересовалась я.

— Три дюжины, — фыркнула в ладонь Ларрина. — Шелль, как тебе это удается?

Я лишь хитро прищурилась.

— Надеюсь, ты успела с ними потолковать?

— Шестеро отказались, к тому же пришлось поднять ставку до десяти против одного. Но всё равно тридцать аштов я выиграла! Вот твоя доля. — Дриада выгребла из кармана горсть блеклых монеток, сплав серебра и платины, в Белории и Волмении идущих по цене полновесного золота.

— Потом отдашь, — остановила я Ларрину. — Не в пасти же я их потащу. Ты недавно была в столице?

— Только вчера вернулась.

— Работала или развлекалась?

— Успешно совмещала, — плутовато улыбнулась подруга. Дриадские прелестницы не уступали пресловутым эльфийкам, так что проблем с внешней разведкой у Правительницы Града никогда не было. Ее девочки проникали куда угодно.

— И какие новости?

— Уйма сверхсекретных и абсолютно бесполезных планов по политике, экономике и завоеваниям соседних стран, еле тубу с копиями дотащила, а уж снимать их как надоело-то! Слухов и сплетен еще больше. Придворный маг изобрел новое боевое заклинание, такое жуткое, что боится испытывать и записывать. Клянчит у короля денег за свой бессонный труд, а тот не дает. Учитывая, что это уже третье «открытие» за год, а во дворце даже крыс толком вывести не могут, я бы тоже не давала. Куча интриг, семь раскрытых заговоров и одно провалившееся покушение: наемный убийца поскользнулся у самой королевской кровати, и его величество, разбуженный грохотом, изволил собственноручно оглушить злодея ночной вазой. Парочка отставленных советников и новая фаворитка, страшная как смертный грех, — видимо, чтобы в будущем отпугивала незваных ночных гостей. Короче, ничего особенного. Говорят, у Арасты — из Белории — интересные новости, но я ее еще не видела, ладно, потом поболтаем, а то на нас уже косятся.

Ларрина напоследок кивнула и отстала.

Зимнецветов становилось всё больше, теперь они почти слились в светящуюся дорожку, вдоль которой мы шли. Дриады как-то ухитрялись идти и по ней, не оставляя после себя ни единого смятого цветка.

Так я и знала. Величественные дубы и вековые ели неплохо смотрелись в «зале» для официальных приемов, но настоящее сердце леса находилось тут, в светлой ясеневой роще.

Здесь почти ничего не изменилось. В декоративном водоеме вперемешку цвели белые и пурпурные лилии, у бережков переходя в разноцветные гривки осок, свечи ирисов, завитки папоротника, полосатые листья калл с желтыми свечками цветков и что-то нежно-голубое, махровое, неизвестное даже мне. Неурочное время года и суток их ничуть не смущало. По цветкам с чуть слышным гудением перепархивали редкие бражники, любимые бабочки Делирны. Эффектных суматошных переливниц она не жаловала, как и «благородные» цветы вроде орхидей или роз. Большая часть рощи поросла низкой шелковистой травой, оттеняющей великолепие цветника. Ни в оградках, ни в садовых ножницах дриады не нуждались, и единственным рукотворным предметом на поляне была резная скамья из цельного отполированного бревна.

А рядом — щепастый остов пня.

— Вот, — простуженная толстуха скорбно хлюпнула носом, — тело…

Все присутствующие уставились на поваленный ствол, успевший слегка заплесневеть и осклизнуть, в одном месте даже пучок поганок проклюнулся. Дриады — благоговейно, Рест потрясенно, Верес деловито, дракон философски.

— Тебе уже приходилось зомбировать коряги? — стараясь не смотреть вообще, поинтересовалась я. Колдун пожал плечами:

— Методика в общем-то одна. И это не зомбирование, нам ведь нужен не безвольный труп, а сама Делирна. Я просто вызову ее дух — судя по последнему распоряжению Правительницы Града, она не прочь со мной поболтать и охотно придет.

Дриада звучно высморкалась в кружевной платок.

— Што вам для этого понадобитша?

Верес присел на корточки, словно бы в раздумье пробежался пальцами по стволу, едва касаясь коры. Я уже видела это движение — когда он залечивал мне укушенную вурдалаком руку.

— Ничего особенного. Два колышка, кружка воды, веревка, блюдечко и длинная, но уже однажды горевшая свеча. Ну и свободное место, разумеется. Пяти саженей будет вполне достаточно.

Пока дриада разгоняла любопытных и ходила за некромантским инвентарем, Верес наскоро инструктировал ученика:

— Держи книгу раскрытой на этой странице. Если я вдруг не смогу завершить обряд — потеряю сознание или скрутит судорогами, — прочитаешь второй сверху абзац и плеснешь в круг водой, стараясь попасть как можно ближе к центру. Только ни в коем случае не переступай черту, даже руку за нее не протягивай!

Ресту всё это совершенно не нравилось, но он, прикусив губу, покорно слушал и кивал.

Получив требуемое, Верес не медля занялся делом. На размах рук отмерил кусок веревки, привязал концами к колышкам. Один воткнул в землю, а вторым очертил круг: веревочным радиусом, неглубоко взбороздив землю. Закончив, колдун выдернул колышек и поставил на его место блюдечко с заранее прилепленной воском свечой. Покатал в пальцах обугленный фитилек, выравнивая, но зажигать не стал. Отломил от пня несколько щепок, покрошил на блюдце и вышел из круга, старательно перешагнув черту.

При виде всех этих приготовлений кольцо зрителей безо всяких просьб расширилось до десяти саженей. Рядом с Вересом остались только мы.

— Мне тоже уйти?

— Как хочешь. Оставайся, если не боишься.

Я презрительно фыркнула и улеглась возле бревна. Воспользовавшись случаем, сунула морду в расстегнутую сумку колдуна. Ничего интересного: парочка потрепанных тетрадей и книг, какие-то склянки, побрякушки, в основном серебряные, с дешевыми самоцветами. Амулеты, наверное.

Верес, заметив, тут же протянул руку и подтащил сумку к себе.

— Шел, не лазь по моим вещам.

— Жалко?

— Некоторые из этих талисманов активируют и бросают в нежить во время боя. Но иногда они взрываются и так.

Любопытства у меня резко поубавилось, и дальше я смотрела молча и неподвижно.

В заключение колдун капнул на ладони темно-зеленой, смолисто-тягучей и пахучей жидкостью из склянки, растер, чашечкой поднес к лицу, глубоко вдохнул, раскинул руки и чужим, холодным и властным голосом произнес несколько слов — ни понять, ни повторить. Еще три фразы, с нарастающей громкостью и требовательностью, и борозда засветилась тусклым гнилушечным светом. Мужчина пошатнулся, недовольно поморщился, но обряд не прервал. Сделал плавное движение кистями, вовнутрь и обратно, выровнял дыхание и начал читать другое заклинание, тоном ниже и с иной, певучей интонацией.

Я изумленно насторожила уши — вверх от фитилька потянулась неровная ниточка дыма, а спустя мгновение он оброс бахромкой пламени, и мне в морду ударил сильный, сырой и затхлый, как из подземелья, ветер. Не случайный порыв, а одновременный поток во все стороны из круга — я видела, как зашевелились волосы у стоящих напротив Мрака и Реста (хотя, вполне возможно, с ветром это вовсе не было связано). Мальчишка даже сощурился и прикрыл глаза рукой.

Голоса колдуна я уже не различала — только последнее слово, поставившее жирную точку. Ветер утих так резко. Словно захлопнулась невидимая дверь. Свечной огонек, не шелохнувшийся под его порывами, остался неподвижен и теперь, только вытянулся вверх еще на полвершка. Верес, не устояв на ногах, упал на одно колено, но рук не опустил, упрямо не отрывая от свечи чуток остекленевшего взгляда.

А в круге начал медленно проявляться сияющий силуэт в просторном развевающемся одеянии, по краям переходящем в завихрения тумана.

В жутковатой выжидательной тишине дух обвел всех грозным, полыхающим зеленью взглядом, вернулся ко мне, отшатнулся и возмущенно проскрежетал:

— А эта что здесь делает?!

— Привет, Делирна. Ужасно выглядишь, да и гнилью смердит. — Я сморщилась и потерла морду лапой.

Дриады возмущенно ахнули, призрачная старуха захихикала:

— А ты ничуть не изменилась, Шелена, та еще язва! Кто тебя пустил?

— Как обычно, никто.

— Хорошо. Не хотелось бы распекать девочек за нарушение приказа.

Я пожала плечами:

— А что тебе стоит просто его отменить?

— Я не собираюсь переписывать правила ради одного-единственного исключения.

— Глупо. Впрочем, это уже не в твоей власти.

— Ах да! — спохватилась дриада, откашлялась и завела гулким загробным басом: — Зачем вы потревожили мой покой?!

— Ты еще руки разведи и зубы оскаль, — с непроницаемой мордой посоветовала я, — будешь вылитый упырь из Оркраста. Брось, Делирна, здесь все свои. Успеешь еще покоем насладиться.

— Всё-то ты испортишь, — обиженно проворчала Правительница Града, запросто выходя из круга и усаживаясь прямо на труп, то есть ствол. — Такую эффектную сцену сорвала! Ладно, ты, ты и ты — подождите в сторонке, все остальные — брысь отсюда!

Поляна мгновенно и беспрекословно опустела. Ларрина и еще две дриады отошли к цветнику и расселись по полускрытым зеленью валунам.

— А ты чего уставился, как на привидение? — сварливо напустилась старуха на Вереса. — Думаешь, если я померла, так перестала быть архимагом и какая-то дурацкая черта меня удержит?

— Делирна, я никогда не сомневался в ваших способностях и только счастлив получить очередное им подтверждение, — галантно, невзирая на накатившую слабость, поклонился колдун. — Впрочем, если вы не в духе, мы можем зайти в другой раз.

— А в чем же я, по-твоему?! — разглядывая на просвет свою руку, уже покладистее поинтересовалась дриада. — Значит, так, мальчик, у меня к тебе серьезный разговор. Поэтому хватит изображать огородное пугало, опускай руки и присаживайся рядышком.

Верес, не обидевшись, послушно уселся на бревно в аршине от призрака — общаться с Делирной ему было явно не впервой. Если уж на то пошло, Правительница Града с полным правом могла называть «девочкой» и меня, и «деточкой» — легендарного старминского двухсотлетнего отшельника из скита над речкой, добившегося такого впечатляющего результата непрерывным постом, воздержанием и молитвами (по мне, на гхыра такое бессмертие?!). Но такой тон она себе позволяла с очень немногими. Только с друзьями.

— Что случилось, Делирна? — мирно поинтересовался колдун.

— А то ты не видишь! — фыркнула дриада. — И только не вздумай приносить мне искренние соболезнования! Да, меня убили, и мне это очень не нравится, но это еще не повод изгаляться в словоблудии! Хотя, согласитесь, какая наглость — без предупреждения нападать на беспомощную пожилую женщину…

— И неосмотрительность, — проворчала я себе под нос. — Сколько сотен их было и уцелел ли хоть кто-нибудь?

— В том-то и дело, Шелена. — Старуха на минутку оставила свой язвительный тон, и стало видно, что она и впрямь не на шутку озабочена происходящим. — Не «кто». «Что». Я хотела навестить своего давнего приятеля, но телепортация неожиданно прервалась — как я теперь прикидываю, примерно на полпути, где-то посреди пустотных земель между Озерным Краем и Волменией, — и, прежде чем я успела прийти в себя, меня нагло загрызла какая-то тварь!

— А именно?

— Шелена! Если бы я успела ее разглядеть, то сказала бы «упырь», «вурдалак» или «гарпия», на склероз я еще не жалуюсь! Искренне надеюсь, что это была не ты, потому что рано или поздно мы снова встретимся, и уж тогда-то я тебе не позавидую!

— Извини, Делирна, но столь древние кости не заинтересовали бы меня даже с крайней голодухи, — презрительно фыркнула я.

— Куда вы телепортировались? — попытался подойти к проблеме с другой стороны колдун.

— В Гребенчатые Горы, а оттуда — в Стармин.

— К кому?

— Верес! — Дриада укоризненно ткнула мужчину пальцем в грудь. Палец прошел насквозь, но духа это ничуть не смутило. — Может, тебе еще список моих любовников за последние сто лет составить? Речь вовсе не о том. Он понятия не имел, что я к нему прибуду и о чем захочу поговорить. С тем же успехом я могла отправиться в Витяг или Вагеру — знакомых магов у меня много.

— Так пригласили бы меня.

— Ты не состоишь в Ковене, — отрезала дриада.

— Это принципиально? — бесстрастно поинтересовался колдун, но я заметила, что отказ Делирны здорово его задел.

— Для твоего найма — нет, для делового разговора — да. Откуда ты можешь знать, какого лешего Ковен снял наблюдение за теми самыми пустошами аж до самой Вилюки?

— А он это сделал? — опешил Верес.

— Он или не он, но половина сигнальных амулетов убрана — так точно, причем не взломана, а аккуратненько отключена. Сначала-то я, разумеется, отправила в Стармин официальный запрос: что за ерунда у них там творится, устроили у нас под боком рассадник нежити! Хоть в Град она соваться и не рискует, но всё равно приятного мало. А через пустошь, между прочим, теперь даже местные жители боятся ездить, заперлись по домам и ночью даже родной матери дверь не открывают — а ну как у этой родительницы уже зубки в пол-локтя?

— И что они вам ответили?

— Экономия у них, понимаете ли! После войны с вампирами казна пуста, специалистов не хватает и тому подобная чушь. И ответил-то кто?! Какой-то паршивый колдунишка второй степени, даже печать Ковена поленился шлепнуть! Я Правительница Града или анонимная кляузница, для которой листа гербовой бумаги жалко, а?

Про себя я подумала, что у Делирны и так оседает половина гербовой бумаги не только Белории, но Волмении. Однако именно благодаря ей Ясневый Град заставлял всерьез с собой считаться, и порядок в его окрестностях царил идеальный.

— Я прекрасно понимаю, что это не повод для скандала, — чуть успокоившись, продолжала дриада. — Ну, решил Ковен сэкономить на медяках, чтобы потом влететь на золотые, — его дело. Но почему, стоило мне копнуть поглубже, как закопали меня?! Верес, творится что-то неладное! Сначала я думала, что кто-то из Ковена просто втихую списал и сбыл амулеты на сторону, но по размаху вижу, что всё намного серьезнее!

Судя по напряженному вниманию, согласна с Делирной была не только я. Неладного в последнее время и впрямь хватало.

— И ты предлагаешь мне отправиться в Стармин и душевно потолковать с архимагами? — с понятной только ему да Делирне горькой иронией осведомился Верес.

— Не обязательно, — смягчилась дриада. — Возможно, кое-что знают эльфы — в конце концов, к Белории обращена их часть Града, и именно через ту пустошь пролегают их торговые пути к троллям и гномам.

— Возможно? — Я скептически повернула морду набок. Знаю, что в этой позе похожа на изумленную волийскую овчарку, но ничего с собой поделать не могу — привычка. Всё, что узнавали эльфы, становилось известно Делирне максимум через три часа, и наоборот, у них даже шпионская служба была общей, а большинство людей понятия не имело, что Град состоит из двух независимых государств.

— Видишь ли, мы с ними слегка… повздорили, — несколько смутился дух. — По делу! Но эти упрямцы не желают признавать свою вину и, стыдобища какая, перегородили лес магическим пологом, на севере с запасом в пять верст, а на юге — до самого Оркраста!

Верес негромко присвистнул и оглянулся на Мрака.

— А ты почему ничего мне об этом не сказал?

— Это случилось всего две недели назад, — опередила дракона Делирна, — Сначала остроухие просто патрулировали границу, и, честно признаться, я надеялась, что это им быстро надоест. Ну и надоело. К сожалению, эти негодяи подошли к проблеме творчески… маги у них хорошие, если хотя бы на минутку оторвать их от свитков и созерцания прекрасного, тьфу, у них этим все подряд занимаются, лишь бы не работать!

— И что послужило причиной конфликта?

— Сущая ерунда, — фыркнула Делирна. — Какой-то артефакт, якобы украденный одной из моих девочек в отместку за совместную ночь с кем-то из эльфов Верховной Семерки, после которой соблазненной дриаде бесцеремонно указали на дверь. Но, во-первых, так ему и надо, а во-вторых, я хорошо знаю Алайну. За мужской отказ она бы, может, еще что по мелочи и сперла — порты там или рубашку, на верхушке ясеня из вредности вывесить, — но за соблазнение — никогда!

— А какой именно артефакт? — насторожился Верес. Делирна перевела взгляд на свечу. Вдвое укоротившийся восковой стержень успел обрасти причудливой накипью потеков.

— Времени мало, так что расспросите об этом мою преемницу. Я же хочу, чтобы ты узнал, чьих это рук дело. Можешь даже ничего не делать, просто сообщи мне, а уж я их, мерзавцев, дождусь… Девочки, идите сюда! Раздам последние указания.

Дриады поспешно вскочили с камней. Ларрина, как самая младшая, попыталась скромненько затеряться за спинами подруг, но Делирна обличающе нацелилась на нее пальцем.

— Сколько вы сегодня выиграли? — строго поинтересовалась Правительница Града. Девушка смущенно потупилась.

— Двадцать, — нахально соврала я.

— Десять сдадите на нужды Града.

— Ладно, — не стала спорить я. В конце концов, именно Делирна показала мне свою личную потайную лазейку в Град, о которой не знали даже горе-стражницы, вот уже несколько лет наивно надеявшиеся выиграть пари с Ларриной. Сколько Правительница Града эту пройдоху ни отчитывала.

— А вы можете идти, — махнул дух рукой на нашу компанию. Колдун озадаченно покосился на круг со свечой. — Иди-иди, не бойся, я сама тут всё приберу и запечатаю. Ах да, кстати! — Делирна неожиданно наклонилась ко мне и ехидно подмигнула: — Шелена, давно хотела узнать — каков этот молодчик в постели?

— Как труп, — честно сказала я, припомнив первый и единственный опыт совместного ночлега.

Делирна язвительно захехекала, вогнав Вереса в краску. Увы, колдун, как и я, знал, что спорить со старухой себе дороже, а оправдываться еще глупее. Он молча склонил голову в знак согласия и одновременно — прощания, развернулся и, не оглядываясь, наугад пошел сквозь рощу, оставив светящуюся тропинку в стороне.

Я, помедлив, потрусила следом за ним. Делирна уже беседовала со старшей из дриад, посвящая ее в тонкости управления Градом, и подходить к ней «со словоблудием» я не решилась. Да и засмеяла бы она меня. Причем совершенно справедливо.

А просто помолчать рядышком, как нам обеим нестерпимо хотелось, уже действительно не было времени…

— Ты не говорила мне, что знакома с Делирной. — Нарушил молчание Верес.

Тропинка скорее угадывалась, чем виднелась под лапами, — за пределами рощи было намного темнее, и зимнецветы здесь не цвели. Я то и дело чуяла проходивших мимо дриад, но на глаза они тактично не показывались. Мрак с Рестом ушли с поляны в другую сторону; я заметила, как дракон хвостом придержал рванувшегося вслед за мастером мальчишку. Я же особой деликатностью не отличалась — если колдуну приспичило погулять в одиночестве, пусть вслух об этом скажет.

— Ты не спрашивал.

— Вы были хорошими подругами?

— Нет. Лучшими. А вы?

— Я ее должник. И друг, разумеется.

— Невероятное сочетание, — съязвила я. — Обычно либо то, либо другое.

— Долги бывают разные. — У Вереса не было сил шутить, и вышло грубовато, отбивая охоту расспрашивать. — Я выполню ее просьбу. Даже если придется дойти до самого Стармина.

И до пяди прочесать эту проклятую пустошь. Колдун пусть разбирается с магами, а я займусь своей, так сказать, «коллегой».

— История действительно странная. Большинство нежити, за исключением самой тупой, знает, что нападать на дриад бесполезно — они практически несъедобны, разве что клыки почесать.

— Но некоторые виды, например, ахоры, тренируют на них щенков, а лжеоборотень ^[3] в припадке безумия кидается на всё, что движется. Если Делирна свалилась ему на спину…

— Тут бы любой взвыл, — согласилась я, на ходу клацнув зубами на обнаглевшего комара.

— Вопрос в другом — почему прервалась телепортация? Такой опытный маг, как Делирна, не мог допустить ошибку в расчетах. Случайные возмущения магического фона помешать ей тоже не могли — сил у нее хватало, чтобы телепортироваться даже сквозь ядро насланной другим магом бури.

— А не случайные?

— Есть несколько заклятий, направленно перебивающих телепортацию. Но для них нужно либо знать, что такой-то объект в такое-то время попытается переместиться в таком-то направлении, либо затянуть весь район так называемой «паутинкой». Процесс это хлопотный и энергоемкий, не для одного десятка магов. Плюс рядом тут же оказалась взбешенная тварь. Совпадение? Зараза, голова раскалывается, не могу сосредоточиться… — Верес устало коснулся лба с легким изумлением растер между пальцами капельки пота. — Хорошо хоть Делирна избавила меня от завершения обряда. Не представляю, что бы я там наколдовал… Шел, а ты-то чего за мной увязалась? Возвращайся к остальным скажи им, что я приведу себя в порядок и приду.

Против прямого «посыла» я возражать не посмела, вернулась. Однако заснуть уже не смогла и, полежав немного у костра, снова недовольно поднялась. Он хоть не заблудился там, некромант недобитый? Хлопнется еще в обморок где-нибудь под кустом…

Я нашла его по запаху, без труда взяв след от места нашего расставания. Но окликать не стала, любопытным изваянием застыв в ближайших кустах.

Верес стоял на коленях в чашеобразной впадине под каменным уступом в человеческий рост, с которого тонким пологом ниспадал лесной ручей. Зимний вечер в Ясневоы Граде был немногим теплее осеннего в Волмении, но над водой клубился парок, да и колдун не приплясывал на месте, клацая зубами, а замер под водопадиком чуть ли не в молитвенной позе: запрокинутое лицо с закрытыми глазами, скрещенные на груди руки. Струи не разбивались о его тело, а слоисто обволакивали, приняв в поток как своего. И лицо у Вереса в этот момент было такое блаженное и безмятежное, словно он держал в объятиях любимую. Позволяя ей делать с собой всё, что угодно, и зная, что может в любой момент рассчитывать на взаимность.

Да так оно, видимо, и было. Ведь кто сказал, что любить можно только женщину? (И я вовсе не имею в виду похабные шуточки троллей!)

У каждого мага есть любимая стихия, которая повинуется ему лучше других, позволяя достичь результата с наименьшими затратами энергии. Верес, похоже, предпочитал воду. Тихие задумчивые озера с поволокой вечернего тумана, кристальные окошки родников, утоляющие жажду ценой ломоты в зубах, инеистые глыбы льда, задорно журчащие ручьи, а при необходимости — взмученный яростью поток, сметающий всё на своем пути. Вода уступчива и снисходительна, однако не стоит обольщаться. Она может принять любую форму, но удержать ее в горстях ты не сумеешь, как не старайся. Как и удержаться на плаву, если ты — топор. Хороший такой топор, мрачно подумала я, увесистый, прям гномья секира на стальной ручке. Даже не булькнет. Будешь потом ракам справки предъявлять о гидродинамически рассчитанной форме лезвия и облегченном сплаве…

Верес резко обернулся, но в кустах уже никого не было. Даже ветки не качались.

Дата добавления: 2015-08-10