О природе и происхождении души 10 страница

33. Соревнование есть желание чего-либо, зарождаю
щееся в нас вследствие того, что мы воображаем, что
другие желают того же.

Объяснение. Кто бежит вследствие того, что видит других бегущими, боится, видя боящимися других, точно так же кто, видя, что кто-либо обжег руку, отдергивает свою руку и делает такие же телодвижения, как если бы его рука на самом деле была обожжена, про того мы говорим, что он подражает чужому аффекту, а не со-ревнует ему; это не потому, чтобы для соревнования была одна причина, а для подражания другая, а только потому, что обыкновенно называют соревнующим лишь того, кто подражает тому, что мы считаем честным, полезным или приятным (о причине соревнования см. т.

27 с ее схолией, а относительно того, почему с этим аффектом в большинстве случаев соединена ненависть, см. т. 32 с ее схолией).

34. Признательность или благодарность есть желание
или старание делать из любви добро тому, кто вследст
вие такого же аффекта любви сделал нам добро (см. т. 39
с сх. т. 41).

35. Благоволение есть желание делать добро тому, кого
нам жалко (см. сх. т. 27).

36. Гнев есть желание, побуждающее нас вследствие
ненависти причинять зло тому, кого мы ненавидим (см.
т. 39).

37. Месть есть желание, побуждающее нас вследствие
взаимной ненависти причинять зло тому, кто вследствие
такого же аффекта нанес вред нам (см. кор. 2 т. 40 с ее сх.).

38. Жестокость или свирепость есть желание, по
буждающее нас причинять зло тому, кого мы любим или
кого нам жалко.

Объяснение. Жестокости противоположна кротость, которая составляет не страдательное состояние, а способность духа, умеряющую гнев и месть.

39. Трусость есть желание избежать большего зла,
которого мы страшимся, при помощи меньшего (см. сх.
т. 39).

40. Смелость есть желание, побуждающее кого-либо
делать что-либо с опасностью, подвергнуться которой
страшатся ему равные.

41. Малодугиие — говорится про того, чье желание
сдерживается страхом перед опасностью, подвергнуться
которой осмеливаются ему равные.

Объяснение. Таким образом, малодушие есть не что иное, как страх какого-либо зла, которого другие обыкновенно не боятся; поэтому я не отношу его к аффектам желания, однако же объяснил его здесь потому, что, поскольку мы обращаем внимание на желание, оно действительно является противоположным аффекту смелости.

42. Оцепенение — говорится про того, чье желание
избежать зла сдерживается тем, что внимание его погло
щается злом, которого он страшится.

Объяснение. Таким образом, оцепенение составляет вид малодушия. Но так как оцепенение возникает из двойного страха, то его удобнее можно определить как страх, до того овладевающий замешавшимся или колеб-

лющимся человеком, что он не в состоянии отвратить от себя зло. Я говорю «замешавшимся», если его желание отвратить зло сдерживается тем, что внимание его поглощено; «колеблющимся» — в случае, если это желание ограничивается страхом перед другим злом, одинаково его ужасающим, вследствие чего он и не знает, которого из двух ему избегать (см. об этом т. 39 и сх. т. 52; о малодушии и смелости см. сх. т. 51).

43. Любезность или скромность есть желание делать
то, что нравится людям, и удерживаться от того, что им
не нравится.

44. Честолюбие есть чрезмерное желание славы.

Объяснение. Честолюбие есть желание, увеличивающее и укрепляющее все другие аффекты (пот. 27 и т. 31); поэтому оно едва ли может быть побеждено. Ибо, пока человек одержим каким-либо желанием, он необходимо одержим вместе с тем и этим. «Самый лучший человек, — говорит Цицерон, — всего более руководствуется славой. Даже философы на тех книгах, в которых они пишут о презрении к славе, подписывают свое имя» и т. д.

45. Чревоугодие есть неумеренное желание или любовь
к пиршествам.

46. Пьянство есть неумеренное желание и любовь
к вину.

47. Скупость есть неумеренное желание и любовь
к богатствам.

48. Разврат есть также желание и любовь к по
ловым сношениям.

Объяснение. Будет ли такое желание половых сношений умеренно или неумеренно, оно обыкновенно называется развратом. Затем эти пять аффектов (как я говорил в сх. т. 56) противоположных себе не имеют. Ибо скромность составляет вид честолюбия, о котором смотри сх. т. 29. Далее, умеренность, трезвость и целомудрие, как я также говорил уже, указывают на способность души, а не на страдательное состояние. И хотя и может случиться, что человек скупой, честолюбивый или трус удерживается от излишней пищи, питья или половых сношений, однако же трусость, честолюбие и страх не противоположны чревоугодию, пьянству и разврату. Ибо скупой весьма часто страстно желает утонуть в чужой пище и питье. Честолюбивый же, если только он надеется, что это останется в тайне, не будет знать себе никакой меры, и если

он живет среди пьяниц и развратников, то вследствие того, что он честолюбив, он будет еще склоннее к этим порокам, чем они. Наконец, трус делает то, чего не желает: бросая в море свои богатства ради того, чтобы избежать смерти, он тем не менее остается скупцом; так и развратник, хотя он и подвергается неудовольствию вследствие того, что не имеет возможности удовлетворить своему сладострастью, не перестает быть развратником. И вообще эти аффекты не столько указывают на самые акты пиршеств, пьянства и т. д., сколько на самое влечение и любовь. Таким образом, этим аффектам можно противопоставить только великодушие и мужество, о которых впоследствии.

Определения ревности и остальных колебаний души я прохожу молчанием как вследствие того, что они возникают из сложения аффектов, уже определенных нами, так и вследствие того, что многие из них не имеют особых названий, что показывает, что для потребностей жизни достаточно знать о них только вообще. Впрочем, из данных нами определений аффектов вытекает, что все они возникают из (желания, удовольствия или неудовольствия или, лучше сказать, ничего не составляют кроме трех этих аффектов, из которых каждый обыкновенно называется разными именами сообразно с их различными отношениями и внешними признаками. Если мы захотим обратить внимание только на эти первоначальные аффекты и на то, что мы сказали выше о природе души, то, поскольку аффекты относятся к одной только душе, мы можем дать такое определение их.

ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ АФФЕКТОВ

Аффект, называемый страстью души, есть смутная идея, в которой душа утверждает большую или меньшую, чем прежде, силу существования своего тела или какой-либо его части и которой сама душа определяется к мышлению одного преимущественно перед другим.

Объяснение. Я говорю, во-первых, что аффект, или страдательное состояние духа, есть «смутная идея», ибо мы показали (см. т. 3), что душа пассивна только постольку, поскольку имеет идеи неадекватные или смутные. Далее

я говорю: «в которой душа утверждает большую или меньшую, чем прежде, силу существования своего тела или какой-либо его части», так как все наши идеи о телах (по кор. 2 т. 16, ч. II) более указывают состояния нашего тела, чем природу тела внешнего; та же идея, которая составляет форму аффекта, должна указывать или выражать состояние тела или какой-либо его части, которое имеет тело или какая-либо его часть вследствие того, что его способность к действию, иными словами, сила существования, увеличивается или уменьшается, способ-ствуется или ограничивается. Но должно заметить, что, когда я говорю «большую или меньшую, чем прежде, силу существования», я не подразумеваю, что душа сравнивает настоящее состояние тела с прошедшим, но что идея, составляющая форму аффекта, утверждает о теле что-либо, на самом деле заключающее в себе более или менее реальности, чем прежде. А так как сущность души (по т. 11 и т. 13, ч. II) состоит в том, что она утверждает действительное существование своего тела и так как под совершенством мы разумеем самую сущность вещи, то отсюда следует, что душа переходит к большему или меньшему совершенству тогда, когда ей случается утверждать о своем теле или какой-либо его части что-нибудь такое, что заключает в себе более или менее реальности, чем прежде. Поэтому, сказав выше, что способность души к мышлению увеличивается или уменьшается, я хотел разуметь под этим только то, что душа образовала о своем теле или какой-либо его части идею, выражающую более или менее реальности, чем она прежде утверждала о своем теле. Ибо превосходство идей и действительная (актуальная) способность к мышлению оцениваются по превосходству объекта. Наконец, я прибавил: «и которой сама душа определяется к мышлению одного преимущественно перед другим», для того чтобы кроме природы удовольствия и неудовольствия, которую выражает первая часть определения, выразить также и природу желания.

Дата добавления: 2015-08-10