Болтливый мертвец 14 страница

Бедняга Йонги окончательно перестал понимать, что происходит. Его страх смешивался с растерянностью, сгущался и оседал на пол крупными пушистыми хлопьями. Это белесое месиво скрыло босые ступни Йонги, словно они утонули в снежных сугробах. Его замешательство доставляло мне ощутимое физическое удовольствие, как, впрочем, и мои собственные идиотские вопли. Плохо было другое: я никак не мог сообразить, что нужно делать дальше.

Йонги наконец пошевелился. Не думаю, что он действительно рассчитывал от меня удрать – просто инстинктивно дернулся, как дернулся бы на его месте и я сам в отчаянной, но обреченной на неудачу попытке к бегству. Я оборвал свой бредовый монолог, грозивший стать бесконечным, и одним прыжком настиг его. Схватил за руку и сразу понял, что это – именно то, что нужно. Мне было достаточно взять его за руку, чтобы увести отсюда. А ведь это я и должен был сделать: увести его отсюда и отдать Джуффину, который послал меня на охоту.

Впрочем, тогда я ни о чем таком не думал, а просто увидел, как увожу свою добычу отсюда за руку и отдаю Джуффину, а он с аппетитом вонзает в его горло свои острые зубы – эпизод, дорисованный примитивным, но буйным воображением зверя… В этот момент я понял еще кое-что: передо мной была пища, огромный кусок самой лучшей, самой подходящей для меня пищи. Оказывается, такие твари, как я, питаются существами, сотканными из той же материи, что и дух мертвого Йонги Мелихаиса. Открытие несказанно меня обрадовало, и я собрался было насладиться этой восхитительной трапезой…

Сам не знаю, что меня остановило. Во всяком случае, не чувство долга, поскольку такого рода вещи были мне совершенно неведомы. Просто что-то сказало мне «нельзя». Это самое «нельзя» было похоже на комок в горле, я даже закашлялся, сотрясая пространство громкими скрежещущими звуками.

– Ладно, я не буду тебя есть. Я тебя арестовал, теперь надо возвращаться, – наконец сообщил я бедняге.

Развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел неведомо куда – лишь бы идти, – увлекая за собой свою добычу. Йонги Мелихаис совершенно не сопротивлялся, хотя я просто держал его за руку. Кажется, мое прикосновение полностью его парализовало.

Я искренне хотел вернуться туда, где ждал меня Джуффин, но это почему-то не происходило. В какой-то момент у меня в голове воцарилось некое подобие порядка, и я понял, что фраза «надо возвращаться» была неправильной, ей не хватало конкретности: я не назвал место назначения и не объявил, что я этого хочу.

– Я хочу вернуться к Джуффину! – объявил я.

Еще одно воспоминание: «Главное – не забудь, что ты должен вернуться не позже чем на рассвете», – толкнуло меня в живот так, что я на мгновение остановился и поспешно выпалил:

– Я хочу вернуться быстро! Очень быстро! До рассвета!

Это сработало: почти сразу же я увидел перед собой лицо Джуффина, изумленное и счастливое. Это я уже потом понял, что оно было именно изумленное и счастливое, а не какое-то другое, а тогда просто почувствовал его настроение, и это доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Я привел тебе Йонги, – гордо сказал я. – Не стал есть его сам, а привел тебе!

– Так мило с твоей стороны! – рассмеялся Джуффин.

Его смех оказал на меня совершенно сокрушительное воздействие: я почувствовал, что рассыпаюсь на части, но мне было плевать, я ничего не боялся, хотя абсолютно точно знал, что все закончилось…

Последнее, что я услышал, – это насмешливый голос своего шефа. Он говорил: «Хорошо, что я соединил тебя с прирученной собакой, а не с какой-нибудь дикой лисицей, которая сожрала бы свою добычу под первым попавшимся кустом!»

– Там не было никаких кустов.

Я огляделся по сторонам, чтобы понять, кому принадлежит этот незнакомый голос, а потом понял, что фразу про кусты сказал я сам, и удивился – с чего бы это? При чем тут кусты?..

– Приятно видеть тебя, сэр Макс, – улыбнулся Джуффин. – Добро пожаловать домой! Я соскучился по твоей замечательной физиономии. Передать тебе не могу, насколько она мне нравится – по сравнению с тем, как ты только что выглядел.

– А как я только что выглядел? – удивленно спросил я.

У меня было смутное ощущение, что какая-то – вне всяких сомнений, очень важная и интересная! – часть моей собственной жизни прошла без моего участия.

– Ты ничего не помнишь? – озабоченно спросил шеф, присаживаясь на корточки рядом со мной. – А где в таком случае не было кустов? Ты только что сам это сказал…

– В Коридоре между Мирами, – почти машинально ответил я и встревоженно уставился на Джуффина: – Слушайте, я совершенно уверен, что только что шлялся через Хумгат, но какого черта я там потерял?.. Это ваши штучки?

– Да нет, не мои, скорее уж матери-природы… Ничего, ты еще вспомнишь, – сочувственно улыбнулся он. – Сейчас немного отдышишься, соберешься с мыслями и вспомнишь. Иногда превращения творят с памятью странные вещи!

– Так были еще и превращения, – нахмурился я. – Слушайте, а ведь точно! Вы же грозились превратить меня в какое-то чудовище… Меня и мою любимую собаку. Так что, все уже случилось?

Прохладная волна воспоминаний уже была готова обрушиться на мою голову, но меня отвлек жалобный визг. Я обернулся и увидел Друппи. Пес лежал на полу и энергично мотал головой, как ныряльщик, только что оказавшийся на поверхности. Встретившись со мной взглядом, он расслабился и даже пару раз взмахнул ушами – на большее у него явно не было сил.

– Все в порядке, мой хороший, – ласково сказал я и сам удивился охватившим меня чувствам: там было очень много нежности, и неправдоподобно глубокое сопереживание, и еще почему-то – благодарность. Вообще-то, странно: я всегда хорошо относился к своему псу, но никогда не считал его самым близким существом во Вселенной. Тут у Друппи имелись серьезные конкуренты…

– Я начинаю припоминать, – я взволнованно посмотрел на Джуффина. – Мы ходили туда вдвоем с Друппи, за мертвым Йонги… Слушайте, у меня такое чувство, что мы его привели. Где он?

– Здесь, где же еще! Ты привел Йонги за ручку и гордо сообщил, что, дескать, мог бы сам его сожрать, но решил со мною поделиться. Сам понимаешь, это признание умилило меня до глубины души, и я твердо решил при случае непременно ответить тебе тем же.

– А где он?

– Вот здесь! – Джуффин торжественно потряс перед моим носом своим кулаком. Он был похож на ребенка, поймавшего какое-то редкостное, но вполне безобидное, не кусачее насекомое. – Сейчас я над ним немного поколдую, и Йонги станет вполне материальным… Не как мы с тобой, конечно, но узнать его будет легче легкого. Что, собственно говоря, и требуется!

Тут я вспомнил еще кое-что и недоверчиво покосился нашефа.

– Слушайте, Джуффин, вы же мне говорили, что Мир вот-вот рухнет, и все такое… Это остается в силе? Что-то у вас подозрительно хорошее настроение…

– Хорошее, – кивнул он. – Потому что все наконец-тоидет как нужно. Ты вернулся, целый и вполне вменяемый, что, в общем-то, странно… Да еще и Йонги приволок, для полного счастья. А пока мы с тобой маялись всяческой потусторонней дурью, наш мудрый сэр Шурф спас Мир. Ну, не могу сказать, что он его окончательно спас, но сделал в этом направлении куда больше, чем я смел рассчитывать. Знаешь, чем он занялся на досуге? Снял рукавицу со своей правой руки и отправился погулять по ночному Ехо. Всех горе-колдунов, которые попадались на его пути, поражал знаменитый удар нашего Лонли-Локли. Но поскольку он действовал правой рукой, никто не умер. Зато его жертвы очень похожи на мертвых – не отличить! Так что на улицах полным-полно почти настоящих покойничков – с той разницей, что мне хватит нескольких секунд, чтобы привести в чувство каждого из них. Но, хвала Магистрам, об этом пока мало кто догадывается… Одним словом, наши горожане быстро сообразили, что дешевле будет угомониться. И угомонились. Уже часа три ни одного грешного чуда в этом треклятом городке!

Я понимающе кивнул: левая рука сэра Шурфа – самая смертоносная штука во Вселенной, зато правая обладает не убойной, а парализующей силой. А потом до меня начало кое-что доходить…

– Вы что, хотите сказать, что сэр Шурф вытворял все это по собственной инициативе?! – с подозрением спросил я. – Я его знаю: этот тип мизинцем не пошевелит, пока двести раз не согласует свое решение с начальством – то есть с вами.

– Так он и сделал, – невозмутимо согласился Джуффин. – А что тебя удивляет?

– Так какого черта?! – возмущенно выпалил я. И захлебнулся собственным дыханием от избытка чувств.

Мне казалось, что меня жестоко разыграли: дали понять, будто я должен совершить невозможное, чтобы спасти Мир. А теперь, когда я каким-то чудом совершил это самое невозможное, выясняется, что Мир уже давным-давно спасен. Выходит, я мог с самого начала пойти в трактир, плотно поужинать и просто подождать, пока все закончится…

– Не сходи с ума, ладно? – строго сказал Джуффин. – Хорош бы я был, если бы складывал все яйца в одну корзину! Скажу тебе больше: я еще и из Гурига вытряс согласие на введение смертной казни – на тот случай, если подвиги сэра Шурфа окажутся недостаточно впечатляющими. И еще у меня была парочка идей, которые, впрочем, теперь вряд ли понадобятся – если уж ты привел Йонги… Подожди, сэр Макс, ты что, всерьез полагал, будто должен спасать Мир в одиночку? Где ты таких глупостей нахватался? В кино – так, что ли?

К этому моменту я уже понял, что веду себя как идиот, и смущенно улыбнулся.

– Наверное, я здорово поглупел, пока был чудовищем! Знаете, я ведь действительно обиделся – вместо того чтобы обрадоваться… И если совсем честно, мне до сих пор немного обидно.

– Ничего, это пройдет, – улыбнулся Джуффин. – Главное, не вздумай поверить, будто ты действительно испытываешь все эти чувства. Не забывай, что все это – маленький дурацкий спектакль в театре одного актера. Надо отдать тебе должное, в твоем репертуаре есть и более захватывающие пьесы.

Сначала я удивился – с чего бы это Джуффин стал объясняться столь незамысловатыми метафорами, но вдруг понял, что никакие это были не метафоры. Простая констатация факта: какая-то часть меня – та самая, которая была единственным свидетелем наших с Друппи недавних похождений, – равнодушно наблюдала за бурей моих чувств и была готова в любую секунду переключиться на другое зрелище. Я представил себе, как нажимаю кнопку на пульте, чтобы переключить себя с канала «Макс-1» на канал «Макс-2» – сравнение с телевидением понравилось мне даже больше, чем старомодная терминология шефа.

Он проследил за переменами на моей физиономии, одобрительно кивнул и нетерпеливо сказал:

– Слушай, сэр Макс, ты давай решай. Или ты жив – тогда поднимайся на ноги и пошли, у нас каждая минута на счету! – или ты мертв. В таком случае лежи и оживай, а я побежал…

– Без меня? Фигушки! – заупрямился я. – Жив я там или мертв – это мы потом разберемся. Помогите-ка мне встать.

– Запросто!

Джуффин протянул мне руку, и через мгновение моя задница оторвалась от пола, а коленки обиженно хрустнули, принимая на себя всю тяжесть непослушного тела. Я с удовольствием осмотрел пейзаж своей бывшей спальни с высоты человеческого роста, и тут мой взгляд упал на большое зеркало, которое осталось здесь с тех незапамятных времен, когда это помещение было просто спальней и ничем другим, а я – начинающим Тайным сыщиком и вообще новичком в этом изумительном Мире. В то время я, помнится, прикладывал массу усилий, драпируясь в тонкую ткань лоохи. А потом еще и тюрбан примерял. Словом, зеркало в спальне было необходимо мне позарез.

Теперь из обманчивой глубины посеребренной поверхности на меня взирало такое страшилище, что я удержался на ногах исключительно благодаря собственной рассеянности: как-то забыл, что у людей принято падать в обморок, в случае чего…

– Что это? – наконец спросил я Джуффина. – Это я?

Он смущенно вздохнул.

– Моя вина, мальчик: надо было завесить эту красоту какой-нибудь тряпкой – до лучших времен… Не паникуй, сэр Макс: сейчас ты выглядишь совершенно нормально. Просто зеркало очень испугалось твоего давешнего облика. Настолько, что перестало быть зеркалом. Так бывает. Редко, но бывает… Боюсь, это дивное изображение поселилось в нем навсегда. Ничего, мы заклеим его цветной бумагой, будет очень мило…

– Сейчас тоже довольно мило, – с вымученным сарказмом сказал я. И снова уставился на чудовищное зрелище – как загипнотизированный, честное слово!

Парень, который смотрел на меня из зеркала, отличался огромным ростом и роскошной мускулатурой – мне такая и не снилась! Впрочем, вся эта гора мышц была задрапирована в мою Мантию Смерти, так что не оставалось никаких сомнений: именно так я и выглядел пару часов назад. Кисти рук показались мне неправдоподобно красивыми: длинные, узкие, сверкающие какой-то противоестественной алебастровой белизной. Их не портили даже длинные острые когти. Напротив, они придавали конечностям существа некое нечеловеческое изящество. Зато с лицом у моего портрета была полная лажа. Лица, собственно говоря, не было. Зато имелась в наличии чудовищная звериная харя – скорее волчья, чем собачья. Во всяком случае, на добродушную лохматую морду Друппи она совершенно не походила. Особенно жуткими казались длинные глаза хищника: один живой и пронзительный, сияющий ярким зеленым светом, а другой – переполненный вязкой густой темнотой, без зрачка и радужной оболочки.

– Видела бы это моя бедная мама! – нервно рассмеялся я. – Бедняжке и так не слишком нравилось то, что у нее случайно получилось… Слушайте, Джуффин, а вы знаете, на что это похоже?

– Что – твоя мама? – усмехнулся он.

– Да нет, этот парень, в которого вы нас превратили! Несколько тысячелетий назад в моем мире жили такие веселые ребята, египтяне. Впрочем, сами они называли свою землю не Египтом, а страной Кемет… Ну вот, примерно так и выглядели многочисленные боги, которым они поклонялись. Во всяком случае, так их изображали: с человеческим телом и звериной головой. Или птичьей… А одного из этих богов звали Анубис, и у него была голова шакала. Вы превратили меня в его точную копию. И знаете, чем он занимался? Был проводником умерших по царству смерти – представляете?! Так что вы меня очень правильно превратили. Такая хорошая получилась цитата… Жалко, что вам не смешно!

– Между прочим, вполне возможно, что ты попал не совсем пальцем в небо, – задумчиво сказал Джуффин. – Этому заклинанию научил меня Махи, и он утверждал, что его придумали диковинные древние колдуны из какого-то иного Мира, специально для путешествий через Хумгат… В то время я не слишком раздумывал над его словами – просто потому, что почти ничего не понимал… Знаешь, а ведь вполне может оказаться, что вы с Махи – земляки!

– Ага, – ядовито поддакнул я. – Вылезли из одной темной бездны, на горе всем человечествам сразу… Ладно уж, идемте отсюда. Или лучше потерять еще несколько минут и заклеить это грешное зеркало прямо сейчас? А то придет сюда наш главный заговорщик, Его Величество Гуриг… Он хоть и потомок эльфов, но нервы-то не железные!

– Он сюда больше не придет, – совершенно серьезно возразил Джуффин. – Одно из основных условий существования нашего общества – никогда не собираться дважды в одном помещении и никогда – в одном и том же составе…

– Все равно надо как-то прикрыть эту красоту! – решительно сказал я. – Сюда может прийти Меламори. Она увидит эту прелесть, сразу же вспомнит, как шарахалась от меня в начале нашего знакомства, и, чего доброго, решит, что не зря шарахалась. Глядишь, возобновит эту занимательную духовную практику… И вообще, сюда может прийти кто угодно! Это же не квартира, а проходной двор какой-то…

– С твоей, между прочим, легкой руки, – проворчал шеф. – Ладно уж, сейчас исправим!

Элегантным жестом фокусника он извлек из воздуха тонкий лист полупрозрачной ярко-оранжевой бумаги и одним точным движением закрыл чудовищный портрет Анубиса. Отошел на несколько шагов, полюбовался делом своих рук и удовлетворенно кивнул.

– И это все? – растерянно спросил я.

– А чего тебе еще?

– Оно не отклеится?

– А ты проверь, – самодовольно усмехнулся он.

Я старательно подергал уголок оранжевой бумаги. Она и не думала отклеиваться.

– Ты доволен, горе мое? – нетерпеливо спросил Джуффин. – А теперь пошли.

Нам вслед раздалось жалобное поскуливание Друппи. Пес явно не хотел оставаться в одиночестве – после такого-то приключения!

– Надо взять его с собой, – растерянно сказал я. – А то свинство какое-то получается: ему же страшно небось…

– Надо, так бери, – невозмутимо согласился шеф. – Только быстро. И учти: если наш прекрасный Мир все-таки рухнет, это произойдет исключительно благодаря твой милой привычке растягивать любое удовольствие на долгие часы.

– Сейчас!

Я торопливо вернулся к Друппи и ласково сказал ему:

– Уговорил, дружище. Пошли с нами!

Пес тут же вскочил, немного помотал ушами от полноты чувств и поспешно устремился за нами.

– Теперь-то вы согласитесь совершить небольшую поездку на амобилере, господа? – осведомился Джуффин, галантно распахивая перед нами входную дверь.

– А что, с этим у нас были проблемы? – удивился я. И тут же вспомнил: да, действительно были.

– С чем только их не было, – насмешливо вздохнул шеф. – А самая большая проблема у нас возникла с сэром Мелифаро. Помнишь, мы его встретили по дороге?

Я помотал головой и уселся за рычаг служебного амобилера, благо какая-то добрая душа успела его сюда пригнать. Друппи, не дожидаясь приглашения, устроился на заднем сиденье, Джуффин одобрительно потрепал его загривок и занял место рядом со мной.

– Неужели ты не помнишь эту чудесную встречу? Учти, сэр Макс: я тебя не просто так тормошу. Будет лучше, если ты вспомнишь все, что с тобой случилось. В противном случае непонятно, зачем все это вообще было нужно…

– Как – зачем? Чтобы привести сюда Йонги Мелихаиса.

– Неужели тебе не интересно? – не отставал шеф.

Я уже понял, что Джуффин не оставит меня в покое. Его знаменитая мертвая хватка, как же, как же…

– Мне интересно, – вежливо сказал я. – Но я пока ничего не могу вспомнить… Почти ничего. Может быть, потом…

– Ага, твоя коронная отмазка типа: «Очень вкусно, большое спасибо, но мне что-то не хочется!» – насмешливо заметил Джуффин.

Я покосился на него с изрядным удивлением: насколько я мог припомнить, я ни разу не употреблял эту фразу после того, как поселился в Ехо. Но это действительно была моя палочка-выручалочка – когда-то очень давно, в детстве, я прибегал к ней, если неуправляемые взрослые люди пытались накормить меня какой-нибудь полезной, по их мнению, пакостью. Я быстро заметил, что вежливость вполне способна нейтрализовать их активность – по крайней мере, на какое-то время…

– Макс, я действительно знаю о тебе абсолютно все – иногда, если очень припечет, – примирительно улыбнулся Джуффин. – С этим просто надо смириться… Учти: еще неизвестно, кому из нас хуже!

– Это правда, – я одарил его кривой улыбкой, а потом с надеждой спросил: – Так может быть, вы знаете, что было со мной этой ночью, и мне ничего не нужно вспоминать?

– Знаю, – согласился он. – Но вспоминать тебе все равно придется самому. Если ты получишь информацию от меня, в ней не будет никакой ценности. С таким же успехом ты мог бы сидеть дома и читать книжки о фантастических приключениях, вместо того чтобы обременять себя переездом в Ехо…

– Экий вы мудрый… и вредный! – вздохнул я. – Ладно, тогда хоть скажите, что у нас случилось с Мелифаро. Память пока крутит кукиш перед моим любопытным носом, а мне же ему в глаза смотреть придется…

– Да ничего особенного у вас не случилось, – пожал плечами шеф. – Просто он тебя увидел. По-моему, вполне достаточно!

– А я его не обижал? – осторожно уточнил я.

– Да вроде бы нет. Ну, порычал немножко…

– Стоп! – Я даже сбавил скорость во избежание всяческих дорожных неприятностей, поскольку вспомнил этот эпизод: он возник перед моим внутренним взором, четкий и яркий, как кадры хорошо поставленного фильма ужасов.

– Вспомнил? – обрадовался Джуффин. – Ну вот… Да ты не переживай, у парня крепкие нервы!

– Будем надеяться, – вздохнул я. – Хорошо хоть мне удалось как-то взять себя в руки!

– Думаю, это заслуга Друппи, – совершенно серьезно заметил Джуффин. – В отличие от тебя, он обладает сдержанностью и добродушием, каковых за тобой отродясь не водилось. Впрочем, мне даже понравилось существо, в которое ты превратился. Оно оказалось грубым, немилосердным и веселым – насколько такие существа вообще могут быть веселыми. По-моему, это твои лучшие качества, сэр Макс!

– Неплохая служебная характеристика, – фыркнул я. – Грубый, немилосердный и веселый – думаю, именно таким и должен быть настоящий коп! Или грыз – так их называл мой приятель Андэ Пу, величайший поэт всех времен и народов… Имейте меня в виду, если генералу Бубуте понадобится преемник! По-моему, я буду просто роскошно смотреться в кресле Начальника Городской полиции – вам так не кажется?

– Обойдешься, – ухмыльнулся Джуффин. – Впрочем, кресло-то как раз вполне может опустеть в самое ближайшее время. Если верить этому болтуну Йонги, наш Бубута здорово проворовался – с Йонгиной помощью, разумеется.

– Вот это да! – расхохотался я. – И теперь его отправят в Нунду?

– Ну, до этого дело не дойдет, – серьезно сказал шеф. – Но вот свое место он вполне может потерять – если нам с королем не покажется, что безопаснее даровать полную амнистию всем, кто замазался в Йонгином дерьме… Скорее всего, так и случится, поскольку если мы признаем, что Йонги сказал хоть одно слово правды в своих грешных мемуарах…

– Ну да, будет очень трудно разобраться, где заканчивается правда и начинаются фантазии, – понимающе кивнул я. – Лучше уж махнуть на все рукой… Кстати, а что он воровал, наш бравый генерал Бубута?

– Как – что? Деньги, разумеется. Время от времени Йонги изменял свой облик и приходил наниматься на службу в Городскую полицию. Бубута оформлял все как положено, заносил его имя в списки Канцелярии Довольствия, выписывал жалованье… У Бубуты был целый отряд из таких вот несуществующих полицейских. А ведь им кроме жалования полагаются деньги на обмундирование и обувь, бесплатное питание на работе, личное оружие – знаешь, сколько стоит хорошая рогатка бабум? И еще служебные амобилеры, один на четверых, и ежегодные премии – вместе набегала весьма приличная сумма. Потом Бубута с Йонги делили эту самую приличную сумму – то ли «по-честному», то ли просто поровну… Я понимаю, что тебе ужасно интересно, но мы уже приехали, а посему – тормози.

– Нет в жизни счастья! – фыркнул я. – Я бы вас сутками слушал!

– Не сомневаюсь, – согласился Джуффин, поспешно покидая амобилер. – Бубутины подвиги – это же самое интересное, не то что твои задрипанные путешествия между Мирами…

На сей раз Друппи было позволено войти в святая святых Дома у Моста, кабинет сэра Джуффина Халли, и уютно устроиться на теплом полу возле зачарованного окна. Куруш, который давно привык к тому, что он является единственным и неповторимым представителем фауны на этой заповедной территории, не стал возражать против вторжения моей собаки: сразу понял, что так зачем-то надо. Зато нам с Джуффином достался выговор: оказывается, у нашей мудрой птицы закончились орехи. Кроме того, Курушу уже два дня никто не покупал пирожных. «Уйду я от вас в Большой Архив! – напоследок пригрозил буривух. – Сэр Луукфи Пэнц никогда не забывает вовремя отправлять курьера за орехами!»

Мы с Джуффином виновато переглянулись, чувствуя себя законченными гадами. А потом принесли Курушу страшную клятву, что уже через минуту после открытия «Обжоры Бунбы» в его распоряжении будет столько пирожных, сколько он пожелает, и угробили несколько драгоценных минут на обыск многочисленных ящиков нашего письменного стола. Орехов, которые мы там обнаружили, должно было хватить на целую дюжину буривухов, но наш Куруш – это нечто особенное! Он проворчал: «Ну, хоть что-то», флегматично покопался в обнаруженных нами россыпях лакомства, нахохлился и задремал.

– Ну вот, с делами мы покончили, теперь можем развлекаться! – ехидно шепнул мне Джуффин.

Мне показалось, что шеф говорит так тихо, чтобы Куруш не услышал его сарказма, и я в очередной раз задумался: кто же у нас все-таки первое лицо в Соединенном Королевстве? Впрочем, и так понятно…

Джуффин тем временем запер дверь кабинета, немного подумал, потом решительно встряхнул кистями рук, молниеносным движением сдернул с окна занавеску и набросил ее на нечто невидимое. Судя по тому, как задергался комок ткани под его руками, это самое «нечто» было живым и отчаянно пыталось освободиться – впрочем, безрезультатно.

– Смотри внимательно, Макс, – Джуффин толкнул меня локтем в бок. – Учись, пока есть чему учиться!

После этого заявления он резко хлопнул по свертку обеими руками, а потом забормотал какую-то околесицу. Я не разобрал ни слова; более того, я вообще не уверен, что эти торопливые звуки были человеческой речью. Тонкая ткань перестала судорожно дергаться и засияла тусклым светом, словно под нею была спрятана настольная лампа.

Шеф поднял голову и торжествующе резюмировал:

– Ну вот!

– Интересно, вы действительно были уверены, что я чему-то научусь? – ехидно спросил я.

– А что, разве нет? Я-то думал, ты все схватываешь на лету! – ухмыльнулся он. – Ну, извини, сэр Макс. Значит, в следующий раз…

– А он будет, этот самый «следующий раз»?

– Поживем – увидим, – рассеянно отозвался Джуффин. – Так, смотри: Йонги уже с нами!

Он ухватил лежащую на полу занавеску и перевел ее в вертикальное положение. Создавалось впечатление, что в ткань завернуто что-то большое, но совершенно плоское и очень легкое – кусок фанеры, что ли…

Мгновение спустя шеф сдернул занавеску и небрежно отбросил ее в сторону, а я с изумлением убедился, что не так уж и ошибался. Под покровом обнаружилось тело Йонги Мелихаиса, которое было бы похоже на живое человеческое тело, если бы не оказалось совершенно плоским – словно было аккуратно вырезано из большой, в два человеческих роста, фотографии. Это выглядело настолько дико, что мне стало не по себе. Если бы мертвый Йонги оказался скелетом, облаченным в обрывки савана, или полупрозрачным привидением с неопределенными сияющими контурами, я бы и глазом не моргнул. Но двухмерное изображение, ведущее себя как совершенно живой человек, – это было немного слишком!

Тем не менее я сразу узнал его обаятельное лукавое лицо и аккуратную белую бородку – точно так же он выглядел совсем недавно, когда я…

Это воспоминание повлекло за собой целую вереницу других, но голос шефа помог мне выбраться из болота некстати пробудившейся памяти.

– Лихо у меня вышло! – одобрительно заметил Джуффин. – А ведь всего-то один раз принимал участие в подобном деле… – Он насмешливо посмотрел на меня и добавил: – Махи мне тоже сказал тогда, чтобы я учился, и мне тоже показалось, что я ничего не понял – в точности как тебе сегодня… С тех пор прошло почти шестьсот лет, и вот – получилось!

– Хотите сказать, что вы занимались этим второй раз в жизни? – ошеломленно переспросил я.

– Можно сказать, что в первый, поскольку тогда я просто озадаченно пялился на своего наставника, совсем как ты на меня. Но оказалось, что я все усвоил. Думаю, когда-нибудь ты тоже поймешь, что сегодняшний урок не прошел зря… Все повторяется, сэр Макс. Все повторяется, и это меня настораживает… Как ты себя чувствуешь, Йонги? – приветливо спросил он у нашего кошмарного двухмерного пленника.

– Омерзительно, – сварливо отозвался тот. – Зачем тебе понадобилось посылать за мной это чудище, Джуффин? Оно чуть меня не сожрало, между прочим… И вообще – зачем все это? Зачем тревожить мертвых?

– Так, одно дельце образовалось, – невозмутимо объяснил Джуффин.

– Я умер, ты жив. Какие у нас могут быть дела? Я всегда знал, что ты сумасшедший, кеттариец. Самый безумный колдун в этом дрянном местечке, почище некоронованного короля невменяемых Магистров Нуфлина! Но мне и в голову не приходило, что ты способен нарушить Закон о свободе мертвых.

– Разумеется, тебе в голову не приходило. В противном случае ты бы не решился осчастливить человечество своими дурацкими мемуарами, – усмехнулся Джуффин.

– Что? Ты решился потревожить меня из-за мелочного чувства обиды? – возмутился Йонги. – Не забывай, Джуффин: я умер. Ты не можешь посадить меня в Холоми. Ты даже убить меня не можешь.

– Ну, положим, тут ты как раз ошибаешься, – ухмыльнулся Джуффин. – Позволь представить тебе этого молодого человека, моего заместителя. Его зовут сэр Макс, и у него есть хобби: в свободное от работы время парень превращается в гадкого злобного зверя и скитается по тропам мертвых. Настоящее чудовище! К тому же он питается ребятами вроде тебя. Яне одобряю его вкус, но ничего не могу с этим поделать: у каждого свои предпочтения… Кстати, сегодня он не съел тебя исключительно из уважения ко мне: я сказал этому трепетному юноше, что соскучился по старому приятелю.

– Ты блефуешь, Джуффин, – нерешительно сказал Йонги. – Не может быть, что…

– Может! – жизнерадостно возразил Джуффин. – А как ты думаешь, кто тебя сюда притащил? Неужели не узнаешь?

Йонги покосился на меня с ужасом и отвращением. Впрочем, в его глазах, пугающе живых и выразительных на совершенно плоском лице, теплилось некоторое недоверие: надежда умирает последней.

– Не хочу вас расстраивать, – вежливо сказал я, – но это правда.

Потом повернулся к Джуффину и лениво спросил:

– Сэр, вы уверены, что из вашей беседы выйдет толк? А то у меня все тело зудит, просит превращений. Не нагулялся я сегодня… Да и жрать охота. Вы же обещали!

Дата добавления: 2015-08-10