Еще с минуту они молчали. Мокий Нилович курил.

- Ты действовал абсолютно правильно, Богдан Рухович, - наконец сказал он. - Ты герой. Я буду ходатайствовать о твоем награждении и облегчении епитимьи, которую наверняка наложат на тебя духовные власти за нарушение наставлений.

- Вот этого не нужно, - тихо, но твердо ответил Богдан. - Не нужно смешивать. Польза для дела не уменьшает взятого на душу греха. Если князь сочтет сообразным как-то отметить меня, я не стану возражать и любую полученную награду буду носить с праведной гордостью, но сразу по завершении дела обращусь в церковь с покаянием и нижайшей мольбой о наложении суровой епитимьи. Сразу. С этим грузом на совести я дальше ни жить, ни работать не смогу, - он запнулся. - Да и не дело людей: облегчать или утяжелять покаяние. Сказано в писании: мне воздаяние, и аз воздам. Ему, - он поднял указательный палец вверх. - Но не нам.

Мокий Нилович пристально глянул ему в глаза, а потом с уважением и одобрением легко коснулся плеча Богдана своей прокуренной ладонью.

- Барух хашем, - сказал он, зажав дымящуюся папиросу в углу рта. - Эти слова подобают благородному мужу, иных я и не ждал. Такими работниками, как ты, Богдан Рухович, сильна наша служба.

И тут же схватился за блюдце с остывшим чаем, словно пытаясь обыденными действиями как-то скрыть, смазать, замаскировать этот порыв. Нилыч был очень сдержанным человеком, и чтобы он так расчувствовался, требовалось немало.

- Что думаешь делать?

- Немедленно надлежит, - сухо и четко, словно не заметив произошедшего, начал предлагать Богдан, - скрытно и незаметно установить в хранилище Ясы видеокамеру, чтобы иметь неопровержимые доказательства совершения преступления лично и непосредственно Берзином Ландсбергисом. Даже если мы его задержим с Ясой подмышкой, этот хитрец наверняка постарается убедить суд, что нашел ее на мостовой.

- С него станется, с аспида, - кивнул Мокий Нилович.

- Обычно Берзин приходил работать с нею вечерами, не делая подчас исключений и для отчих дней. Есть веские основания полагать, что и нынче в ночь он явится. Поэтому время теперь особенно дорого.

Со стороны берега пруда послышались легкие, частые шаги, и снова из-за высоких кустов сирени, давно уже, к сожалению, сбросившей цвет, показалась одетая в почему-то модное в нынешнем сезона нихонского кроя кимоно двадцатилетняя дочь Мокия Ниловича с подносом в руках. Поднявшись на мостик, она приветливо улыбнулась и сказала:

- Я подумала, что этот чай в вашем чайнике уже мог остыть, и взяла на себя смелость заварить для преждерожденных свежий...

- Умница, Рива, - сказал Мокий Нилович, бросив окурок папиросы прямо в пруд. Специально прикормленный и натасканный зеркальный карп весом с хорошего поросенка вышел из глубины наперерез окурку, подождал, пока тот потухнет, коснувшись воды, и, шумно плеснув хвостом, схватил его своими морщинистыми губами. Поверхность пруда вновь стала девственно чистой - лишь медленные круги растеклись по темной глади, мягко покачивая цветущие кувшинки и лилии. - Смени тут все.

Девушка, левой рукой держа поднос на весу, правой проворно переставила с него на столик новый чайник и чистые чашки, разлила по ним свежий чай, а затем составила на опустевший поднос чайник с недопитым и действительно остывшим чаем - на улице при такой погоде чай и впрямь стынет очень быстро, - и чашки предыдущей перемены.

- Благодарю вас, Рива Мокиевна, - сказал Богдан.

- Ах, что вы! - смущенно порозовев, ответила девушка и удалилась.

- Дальше так, - продолжал Богдан, осторожно отхлебнув раскаленный и благоуханный напиток. - Дальше у выхода из ризницы, уже на территории города, чтобы факт выноса мог считаться совершенно очевидным и полностью свершившимся, нужно поставить засаду. И ждать там столько, сколько потребуется. Хотя, честно сказать, не думаю, что придется ждать долго - Берзин спешит, потому что Дзержин спешит. Ну, а дальше - дело техники.

- Сам пойдешь? - глянув на Богдана из-под своих кустистых седых бровей, понимающе спросил Мокий Нилович.

- Почту за честь.

- Ты же, почитай, третьи сутки на ногах, Богдан...

Дата добавления: 2015-07-20