Александрийский воздухолетный вокзал,

День шестого месяца, шестерица,

День

Напарники встретились в условленном месте ровно в четверть пятого. До прибытия рейса из Ханбалыка оставалось еще более получаса, но они не хотели суетиться перед прибытием драгоценноприехавшего преждерожденного единочаятеля Чжу.

Некоторое время оба молчали. Потом Богдан сказал:

- Я тут поразмыслил по дороге...

- Я тоже, - отозвался Баг.

- И мне кое-что сильно не нравится.

- И мне.

Они еще помолчали, и Баг с усмешкой полез за блокнотом и карандашом.

Через несколько минут Баг прочел: “Следы взлома настолько нарочиты, что это не взлом”. А Богдан прочел: “Если нам так старательно впаривают, что дверь ломали, стало быть, ее просто так открыли”.

Богдан покусал губу. Баг почесал за ухом. Они посмотрели друг другу в глаза и заулыбались.

- Похоже, мы сработаемся, еч, - чуть грубовато от неловкости сказал Баг.

- Я и то смотрю, - просто ответил Богдан.

Они повернулись к выходу для прибывающих и стали молча ждать.

Багатур и Богдан

Александрийский воздухолетный вокзал,

День шестого месяца, шестерица,

День

Баг относился к воздухолетным машинам с некоторой настороженностью. Хотя по долгу службы довольно часто пользовался их услугами. Ну геликоптёр - это ладно, это как-то понятно и даже вполне представимо: большие винты - они крутятся и поднимают всю железку в воздух, где она и летит, собственно. Но вот эти огромные, вмещающие в себя более трехсот человек да еще и неведомо какую прорву груза воздухолеты людовозные и военные - как они летают? Баг понимал, конечно - у него было вполне достаточное образование, - что потребно и что где крутится, дабы такая штука могла подняться в воздух, понимал - умом, но душа протестовала. То, что металл, который и в воде-то тонет, не булькая дважды, парит себе выше облаков, на коих путешествуют бессмертные, - было вопиюще несообразным.

Между тем, в просторной, гулко шуршащей тишине огромного зала ласковый женский голос объявил прибытие ханбалыкского рейса. С разных концов, из буфетов и комнат отдохновения, где было скоротать время за чашкой жасминового чая, рассредоточенные доселе встречающие начали подтягиваться к створу перехода для прибывающих, и, теснясь, прижимаясь к поручням, вытягивать шеи в попытках раньше всех увидеть тех, кого ждали. У открывшихся врат, за которыми видна стала широкая бегучая дорожка, нырявшая под мраморный пол как раз под громадным, на трех языках выбитом в малахите стены знаменитым речением “Учитель сказал: “Друг приехал издалека. Разве не радостно?””, быстро образовалась преизрядная толпа. Баг и Богдан оглядели ее одинаково оценивающими взглядами и, не сговариваясь, расположились немного поодаль.

Подобно им, не толпясь и не суетясь, отойдя в сторонку, ожидала кого-то группа преждерожденных в дорогих официальных халатах. Они негромко переговаривались, время от времени бросая короткие взгляды в сторону прохода, откуда должны были вот-вот начать выезжать на дорожке первые прибывшие. “Деловые люди встречают своих, гм, единочаятелей”, - подумал Баг и тут же усомнился: ведь наш Учитель Конфуций совершенно определенно высказался относительно стяжания посторонних благ и возсти иметь при этом единочаятелей. То есть они, конечно, встречают. Но вот кого? Баг мельком посмотрел на сосредоточенного Богдана и с некоторым ехидством решил в ближайшее время озадачить нового напарника этой проблемой - пусть освежит в памяти прецеденты, пусть решит, как именовать тех, кого встречают деловые люди. А мы посмотрим, как он выкрутится.

Появился и встал сбоку от врат стюард в коротком форменном халате с блестящими пуговицами и лихо заломленной на затылок шапке-гуань - особый шик летунов, граничивший, между прочим, с нарушением уложения о форменной одежде.

За окном шумно пошла на посадку еще одна сверкающая воздухолетная машина - нихонских путей сообщения. Огромная, пузатая, будто раскормленная белуга; даже с виду невообразимо тяжеленная... Нет, несообразно.

- Не понимаю, как же они летают... - пробормотал Баг, провожая её взглядом. Воздухолет тем временем аккуратно коснулся колесами бетона и, плавно замедляя ход, побежал по длинной полосе. Богдан недоуменно посмотрел на Бага - что, мол, еч, такое, я не расслышал ваших яшмовых слов; но Баг только отмахнулся - а, ерунда.

Нетерпеливо озираясь, Баг внезапно увидел неподалеку давешнего нихонца, который так выразительно размахивал веером в саду у Баоши-цзы, читая притом легкомысленные стихи. Нихонец тут же поймал взгляд Бага, заулыбался и низко поклонился - по-нихонски, всем корпусом, с прижатыми неподвижно к бокам руками. Баг кивнул ему и увидел, что тот - от большой ли вежливости, от не меньшей ли наглости решил не ограничиваться формальным приветствием и двинулся к ним. Некстати.

- Нас не представили, сэр, - сказал нихонец, приблизившись. Баг, покоробившись от нелепого обращения “сэр”, с грустью отметил, что со вчерашнего дня нихонец, видимо, не брился, да и одет был уже совершенно не по-нихонски - легкий зеленый пиджак не первой новизны, любимые варварами джинсы черного цвета и такая же черная футболка под пиджаком. Хвала Будде, без надписей. - Я - Като Тамура, младший князь и все такое, но это ерунда и зовите меня просто Люлю.

При этих словах нихонец шаркнул ножкой, произведя отчетливый скрежет, и Баг невольно покосился на его обувь. Было на что посмотреть: грубые, явно армейского образца высокие кожаные ботинки, заботливо ухоженные, с металлическими кантами по периметру. На мраморе пола остались легкие бороздки.

Дата добавления: 2015-07-20