Дети способны простить абсолютно всё. Обиды укореняются по мере взросления.

Русоволосая девчушка с россыпью оранжевых веснушек на носу. Пунцовые губы бантиком, недоверчивый взгляд упрямицы, пушистые ресницы обрамляют миндалевидные глаза. Диагональная черточка-шрам на подбородке придает кукольному лицу живую естественность. Не разбрасывается улыбками – дарит их избранным. Исключительно в искреннем порыве. Никакой фальши... Чаще всего у нее озабоченное выражение лица. Несмотря на это, она лучится обаянием. От созерцания трудно оторваться. Отдаленно смахивает на Дакоту Фаннинг: такие же оттопыренные уши, форма бровей. Она, как и Дакота, родилась 23 февраля, под созвездием Рыб. Как и Дакота, мечтает о своей конюшне...

Гюльсюм, 9 лет. Закрыта для большинства, сразу близко к себе не подпускает. Первым делом видит в людях угрозу. Неудивительно: Гюльсюм обидел самый первый и близкий человек в жизни. Мама отказалась от нее, оставив семимесячную малышку на пороге детского дома. Тонкая маечка, желтый костюмчик, пинетки на ногах, байковый чепчик, шерстяное одеяло, клочок бумаги с именем, датой рождения девочки, коробка из-под каких-то овощных консервов. Вот и все прошлое Гюльсюм. Точнее, не прошлое, а оборвавшееся начало. Прошлое, настоящее, будущее – пока здесь, в стенах государственного детского дома далеко от центра Стамбула. Двухэтажное голубое здание с максимальным количеством окон. Внутри – чистота, порядок. Дети ухоженные. По словам воспитателей, они часто произносят слово «мама». Дети способны простить абсолютно всё. Обиды укореняются по мере взросления...

Гюльсюм не верит в существование на карте грёз Изумрудного города. Не играет с Барби. «В ней нет души». Не собирает конфетные фантики, пестрые заколки для волос, стеклянные шарики, всякие побрякушки. Разговаривает не по-детски лаконично, не воспринимает всерьез сверстников, легко общается с взрослыми, называет книги своими лучшими друзьями. Обожает рыжеволосую Пеппи Длинныйчулок, энциклопедии о животном мире, непородистых собак, сладкую вату с «карамельным ветерком». Засматривается кинотрилогией «Назад в будущее». Мечтает прокатиться на машине времени, подружиться с отважным Марти МакФлаем, поболтать с полубезумцем-полугением Доком. Мечтает оказаться на Диком Западе, где нужно успеть увернуться от огненной стрелы апачей...

Она – настоящая искательница приключений. Наслаждается ими во снах. «Почему реальность такая скучная? Почему все интересное происходит в книгах, в фильмах? Когда вырасту, стану писательницей, режиссером, путешественницей или ковбоем. Все девочки в моей комнате мечтают стать докторами. Фи, как скучно. Они будут ходить в белых халатах, а я в джинсах и в ковбойской шляпе буду скакать верхом...» Днями напролет читает книги. Сложную для ее возраста литературу – «Убить пересмешника» Ли, «Вино из одуванчиков» Брэдбери. Сентиментальная и любящая поэзию воспитательница Нусрет называет ее «бабочкой из книжного кокона». «Такое впечатление, будто спешит начитаться. Проглатывает одну книгу за другой. В нашей библиотеке уже не осталось книг, не прочитанных ею. Благо у меня дочь работает в букинистическом – приносит для нашей красавицы произведения классиков...» Отныне в каждый наш визит приносим ей книги. На прошлой неделе подарили седьмого «Поттера». Говорит, нравится, хотя в книгах Роулинг и разочаровалась после «Принца-полукровки». «Дамблдор не должен был умереть...» – категорично заявляет она, отворачивая лицо. Прячет слезы...

Наши души прикипели к этой не по годам мудрой девчушке. В Гюльсюм отражаются наши мечты о будущем – от одного ее прикосновения приобретают невероятную отчетливость. Краски насыщаются, образы принимают кинематографическую живописность, грядущие события снимают костюмы будущего, переодеваясь в одежду настоящего. Ощущаем себя сумасшедшими папой и мамой с обостренными родительскими инстинктами. Хотя мы еще не женаты и в ближайшее время не планируем обзаводиться потомством. Пока хотим пожить в свою сладость. Встать на ноги, окрепнуть материально, чтобы обеспечить безоблачную жизнь детям... Встреча с Гюльсюм, произошедшая 2,5 месяца назад, изменила наши внутренние миры. Теперь мы на подсознательном уровне считаем себя родителями веснушчатого чуда, которому в феврале следующего года исполнится 10 лет. Теперь в нас много суетливой ответственности. Теперь, заходя в кондитерскую, покупаем три пирожных вместо двух. Теперь ежеквартальный шопинг начинаем с посещения магазина детской одежды. Теперь ждем, когда Гюльсюм наконец-то станет частичкой нашего домашнего уюта. Нет, мы не устали ездить в приют. Просто «рядом» – это нечто другое. Когда разлуки измеряются минутами, часами, а не неделями, месяцами... Каждый раз, покидая детский дом, впадаем в состояние обреченности. Сколько можно обнимать нашу девочку с обещанием «вернуться завтра»? Сколько можно видеть ее прощальный взгляд, наполненный необратимой тревогой? Сколько можно с тоскою смотреть на фотографии Гюльсюм, закрепленные магнитками на двери холодильника?

Возвращаемся домой из приюта. Зейнеп, как и я, грустит. Смотрит из окна автомобиля на осень, оголившую некогда зеленые деревья. На подъезде к дому любимая в волнении заговаривает: «Мишуня, давай удочерим Гюльсюм, а?» У меня в глазах десятки вопросов. Зейнеп продолжает: «...поговорим с моими родителями, познакомим их с Гюльсюм. Уверена, она им понравится. Чисто документально оформят удочерение на себя. Будем растить Гюльсюм вместе...» Размышляю. Не знаю хорошо законов Турции. Но думаю, все получится. Родители Зейнеп интеллигентные, состоятельные люди. Скорее всего проблем не возникнет. Значит, я стану папой? Ошеломлен. «Родная, я конечно “за”». На днях съездим в детский дом, поговорим с директором... Все будет хорошо. Согласна со мной, будущая мамочка?» – «Согласна...» Улыбается со слезами на глазах...

Дата добавления: 2015-07-20