Защита Сократа на суде 17 страница

22 лучается дефицит. Но для людей, умеющих заботиться о деле и усердно обрабатывающих землю, земледелие - самое эффективное средство обогащения. Мой отец и сам так вел хозяйство и меня научил. Он пикогда не позволял мпе покупать землю хорошо обработанную, а такую, которая, по небрежности ли хозяев или по недостатку средств у пих, не обработана и не засажена; такую он советовал поку-

23 пать. Обработанная, говорил он, и стоит дорого, и улучшать ее нельзя; а если нельзя ее улучшать, то опа не доставляет столько удовольствия; напротив, всякая вещь и скотина, которая идет к улучшению, очень радует хозяипа. Так вот, пет ничего способного к большему улучшению, как земля, которая из запущеипой становится в высшей степени плодород-

24 ной. Уверяю тебя, Сократ, что, благодаря нашим стараниям, стоимость многих участков земли стала во много раз больше первоначальной. Эта мысль -такая драгоценная, и так легко ее понять, что, хотя ты ее только сейчас услышал, но будешь ее знать ив

25 хуже меня и другого научишь, если захочешь. Да и отец мой не у другого научился этому и пришел к этой мысли не путем теоретического размышления, но, как утверждал оп, по любви своей к земледелию и труду; он захотел иметь подобный участок, чтобы и руки приложить к нему и получать удоволь-

2в ствие от доставляемого им дохода. Да, Сократ, прибавил он, мой отец по натуре своей, как мне кажется, любил сельское хозяйство больше всех афинян.

Выслушав это, я спросил его: Что же, Исхомах, отец твой сам владел всеми этими именьями, которые он привел в цветущее состояние, или также и продавал, если мог получить хорошую плату?

Да, клянусь Зевсом, и продавал, отвечал Исхомах, но тотчас же, по своей любви к труду, взамен одного покупал другое именье, но запущенное.

27 Судя по твоим словом, Исхомах, сказал я, отец твой, действительно, но натуре своей любил сельское хозяйство не меньше, чем купцы любят хлеб. Ведь и купцы, по своей чрезвычайной любви к хлебу, как прослышат, что где-нибудь его очень много, так и едут туда за ним, переплывают и Эгейское, и Евксии-

28 ское, и Сицилийское море 3. Потом наберут его как можно больше п везут по морю, да еще на том судпе, на котором сами едут. Когда им понадобятся деньги, они не выбрасывают хлеб зря, по дешевым ценам, куда попало, а, напротив, где, по слухам, цены на хлеб всего выше п где больше всего им дорожат, к тем и везут его на продажу. В таком же роде, должно быть, и отец твой был любителем сельского хозяйства.

29 На это Исхомах сказал: Ты шутишь, Сократ, а я ничуть не меньше считаю даже любителями строительства тех, которые, выстроив дом, продают его, а потом строят новый.

Нет, клянусь Зевсом, Исхомах, возразил я, я верю тебе: это так естественно, что все любят то, из чего надеются извлечь себе выгоду.

Глава 21

УМЕНЬЕ ОБРАЩАТЬСЯ С ЛЮДЬМИ И ПОВЕЛЕВАТЬ ИМИ

2 Однако вот что пришло мне в голову, Исхомах,

сказал я, как ловко ты обратил весь разговор в защиту своего тезиса. Ты выставил тезис, что земледелие легче других искусств для изучения: и теперь, на основании всего сказанного тобою, я вполне убедился, что так оно и есть.

2 Да, клянусь Зевсом, отвечал Исхомах, но в отношении того, Сократ, что играет одинаковую роль во всякой профессии, будет ли то земледелие или общественная деятельность, хозяйство или военное дело,- я разумею способность властвовать,- в этом отношении, согласен с тобою, существует очень большая разница между людьми в зависимости от их духов-

3 ных свойств. Возьмем для примера военный корабль: когда нужно бывает в открытом море пройти в течение дня известное пространство, один келевст 1 умеет словом и делом зажечь в людях желание работать, а другой так несообразителен, что на тот же путь приходится употребить с лишком вдвое больше времени. Одни выходят на берег вспотевшие, довольные друг другом,- келевст и его подчиненные,- а те, которые приезжают без пота, полны ненависти к своему

4 начальнику и ему ненавистны. И между командирами в этом отношении есть разница: одни не могут внушать солдатам ни любви к труду, ни любви к опасностям; их солдаты не хотят им повиноваться, считая это для себя унизительным, кроме как в случае необходимости, а, напротив, гордятся своим про-

s тивлепием начальнику. Эти командиры не могут внушить солдатам даже чувства стыда, если войско покроет себя позором. Наоборот, начальники, любимые богами, хорошие, знающие, приняв под свою команду этих же самых солдат, а часто и других, еще худших, умеют внушить им чувство стыда к позорным поступкам, внушить им мысль о важности повиновения, так что каждый из них с радостью повинуется, воодушевить их всех желапием работать общими силами, когда потребуется работать. Как у отдельных

в лиц иногда бывает врожденная любовь к труду, так подобно этому хороший командир может внушить и целому войску и любовь к труду и честолюбивое желание, чтобы подвиг солдата был замечен командп-

7 ром. К какому командиру так относятся подчиненные, тот и есть сильный начальник, а вовсе не тот, клянусь Зевсом, кто физически сильпее самих солдат, кто бросает копье или стреляет из лука лучше всех, кто, имея лучшего коня, кидается в опасность впереди всех как самый лучший всадник или иел-таст2,- но тот, кто умеет внушить солдатам долг идти за ним и в огонь и в любую опасность. Того

8 с полным правом можно назвать человеком, одаренным великим умом, за кем идет много людей, проникнутых его мыслью; про того можно по справедливости сказать, что он идет с большой массой, воле которого готова служить масса рук 3; великий муж поистине тот, кто может совершать великие подвиги

о не столько силою тела, сколько силою ума. То жэ бывает и в домашних делах: поставленный во главе дела человек, в должности ли управляющего или надсмотрщика 4, если он умеет внушить работникам охоту к работе, энергию, усердие, такой человек добьется хорошего результата и большой создаст

ю перевес прихода над расходом. Если при появлении барина на работе,- барина, который может и жестоко наказать плохого работника и отлично наградить усердного, если при этом среди рабочих не произойдет никакой заметной перемены, такому хозяину я не позавидую. Напротив, если при виде хозяипа рабочие встрепенутся, если у каждого из пих пробудится сила, взаимное соревнование, честолюбивое желание отличиться во всем,- про того я скажу, что в его душе есть что-то царственное. Вот это-то и есть

а самое важное, по-моему, как во всяком деле, где что-нибудь исполняется человеческими руками, так равно и в сельском хозяйстве. Но, клянусь Зевсом, я уже не скажу, что этому можно научиться, взглянувши или раз послушавши; нет, чтобы иметь эту силу, нужно и образование, и природные дарования, и, са-

12 мое главное, милость богов. Да, это благо, как мне кажется, совершенно не зависит от воли человека, но от воли богов,- это искусство властвовать над людьми по их добровольному признанию; несомненно, оно даруется тому, кто поистине посвящен в таинства добродетели. А власть над людьми против их воли, мне кажется, боги дают тому, кого считают заслуживающим жизни Тантала 5, который, как рассказывают, пребывает в царстве Аида в вечном страхе умереть вторично е.

СТАТЬИ II КОММЕНТАРИИ

КСЕНОФОНТ, ЕГО ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ

БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

Сведения о ЖИЗНИ Ксенофонта приходится почерпать почти исключительно из его собственных сочи-пений. Правда, до нас дошла его биография, составленная Диогеном Лаэртским (уроженцем города Лаэрты в Киликии), компилятором II века н.э., но она, как и биографии других лиц, составленные этим автором, дает сведения и слишком недостаточные по количеству, и иногда, может быть, даже малодостоверные, хотя он ссылается на более древние источники.

Уже год рождения Ксенофонта неизвестен: приходится определять его приблизительно путем комбинирования отрывочных сведепий, как будто противоречащих друг другу. Так, по сообщению Диогена (II, 5, 22) и Страбона (ГХ, 403), Ксенофонт участвовал в сражении при Делии в Беотии в 424 году и был спасен Сократом. Так как молодые люди с 18 до 20 лет несли военную службу только внутри Аттики (см. примеч. 24 к "Воспоминаниям", III, 5) *, то Ксенофонту в 424 году должно было быть не менее 20 лет, и потому годом его рождения надо считать 444-й или еще более ранний. С этим выводом вполне сходится собственное свидетельство Ксенофонта в начале его "Пира" о том, что он сам присутствовал на этом пире, который устроен был Каллием в честь победы его любимца Автолика па гимнастическом состязании. Год этого состязания, а следовательно, и пира определен в точности - 422-й. А так как все гости на этом пире были взрослые молодые люди,

* В цитатах принято такое обозначение: римская цифра означает книгу; первая арабская цифра озпачает главу этой книги, вторая арабская цифра означает параграф, т. е. мелкое деление этой главы (на полях маленькие цифры). Например, 1, 3, 2 значит: первая книга, третья глава, второй параграф, т. е. цитата находится во втором параграфе третьей главы первой кпиги; в случае ссылки на несколько параграфов той же главы номера параграфов отделяются точкой.

дет двадцати с лишком, то надо заключить, что и Ксенофонт был не ребенком, т. е. что в 422 году ему было более 20 лет: это опять приводит нас приблизительно к тому же году рождения его. Такой же вывод надо сделать на основании года его смерти. Правда, этот год нельзя определить с точностью: по показанию Стесиклида (у Диогена, II, 6, 56), он умер в 360 году; но ввиду того, что в "Истории Греции" (VI, 4, 36) Ксенофонт упоминает одно событие 357 года и что его трактат "О доходах" написан, судя по некоторым данным, в 356 году, годом смерти его можно считать только 356-й или более поздний. А так как, по свидетельству Лукиана ("Долголетние", 21), Ксенофонт прожил с лишком 90 лет (по свидетельству Деметрия у Диогепа, II, 6, 56, "умер достаточно старый"; по свидетельству Диодора Сицилийского, XV, 76,- "крайне старый"), то опять-таки это указывает на рождение его между 450-м и 440-м годами. Этого мнения и держались прежние филологи. Но английский историк Митфорд (Mit-ford) в своей "Истории Греции" ("The history of Greece", 1822, т. V, гл. 23), а потом знаменитый голландский критик Кобет (Cobet), пе упоминая Мит-форда, в своих "Новых чтениях" ("Novae lectiones", 1858, с. 534 и след.) указали на целый ряд мест в Ксенофонтовом "Анабасисе", на основании которых можно заключить, что Ксенофонту во время похода Кира в 401 г. (см. об этом ниже) было меньше 30 лет и что поэтому рождение Ксенофонта надо относить к какому-нибудь году между 430-м и 425-м. Большинство новых биографов Ксенофонта принимает эту дату *. Тем не менее она едва ли верна, и, по-видимому, надо вернуться к мнению прежних ученых. Дело в том, что все указанные Кобетом места в "Анабасисе" очень неопределенны (III, I, 14; III, I, 25; VII, 3, 46; VI, 4, 25; VII, 6, 34): в них

* Из филологов сравнительно нового времепи, не принявших гипотезу Кобета, могу указать на Редапца (Rehdantz) в его 3-м издании "Анабасиса" 1873 года, с. XXI, примеч. 40а; Г. Зауппе (G. Sauppe) в его издании всех сочинений Ксенофонта 1865 года, с. VIII; на проф. Ф. Ф. Зелинского в его литографированных "Лекциях по истории греческой литературы" 1919 года, часть II, с. 73-74.

как будто говорится о молодости Ксенофонта; но при растяжимости понятия "молодой",-в древних языках даже значительно большей, чем в новых,- можно было назвать молодым и человека лет 43. К. В. Крюгер (К. W. Kriiger) в своем исследовании о жизни Ксенофопта ("De Xenophontis vita" в "His-torisch-philologische Studien", 1851, II, S. 262 u.ff.) прекрасно доказал недостаточную убедительность выводов на основании этих мест "Анабасиса".

А между тем Кобету и его последователям приходится, ради этих неопределенных мест "Анабасиса", считать недостоверным известие об участии Ксенофонта в сражении при Делии (в 424 году). "Хорошо,-говорит Кобет (с. 539),- что у нас есть лучший свидетель, очевидец, который в Платоновом "Пире" (221 А) очень интересно рассказывает, как Сократ отступал после этого поражения: Алкивиад, верхом на лошади, сопровождал Сократа и Лахета и довел их до безопасного места". Гуг (Hug) в примз-чании к этому месту Платонова "Пира" высказывает предположение, что известие о спасении Ксенофонта Сократом в сражении при Делии основано на смешении его с Алкивиадом. Но в таком случае пришлось бы предположить двойное смешение - не только лиц, по и сражений, потому что Алкивиад был спасен Сократом в сражении при Потидее в 432 году. Рассказ Алкивиада в Платоновом "Пире", пожалуй, еще может бросить тень подозрения на детали известия о спасении Ксенофонта Сократом, по крайней мере в Страбоновой верспи (IX, 7),-о том, что Сократ, "во время бегства увидя Ксенофонта упавшим с лошади и лежавшим, взял его на плечи и спас на много стадий, пока не прекратилось бегство". Но в Диогеновой версии последней детали нет: Сократ в сражении при Делии "спас Ксепофопта, упавшего с лошади, взяв на себя". А в таком виде, может быть, нет противоречия между этим рассказом и рассказом Алкивиада: тут могут разуметься разные моменты сражения; рассказ Алкивиада относится к более позднему времени бегства, чем спасение Ксенофонта в самом сражении. Но, даже если все известие о спасении Ксенофонта Сократом признать за вымысел, то нет основания считать вымыслом основную часть известия - участие Ксенофонта в сражении при Делии (что только и важно для биографии Ксенофонта); этой части известия рассказ Алкивиада во всяком случае не противоречит. К тому же надо заметить, что неупоминание Ксенофонта в Алкивиадовом рассказе не доказывает того, что Ксенофонт не был каким-либо действующим лицом в описываемой сцене: древние ученые - Афиней (XI, 540 Е), Диоген (III, 34), Авл. Геллий (XVI, 3) -высказали предположение, что между Платоном и Ксенофонтом была вражда. Новые критики, правда, доказали (особенно Бёк) (Bockh) несостоятельность этой гипотезы. Но факт остается фактом, и довольно странным: Платон в своих сочинениях ни разу не упоминает Ксенофонта, а Ксенофонт упоминает Платона один раз, и то вскользь ("Воспоминания", III, 6, 1). Поэтому Алкивиадов рассказ у Платона не может свидетельствовать против известия об участии Ксенофонта в сражении при Делии.

Но мало того, что Кобету и его последователям, в угоду их гипотезе, приходится отвергать известие об участии Ксенофонта в сражении при Делии; они не верят и заявлению самого Ксенофонта в начале "Пира" о том, что оп лично присутствовал на пире Каллия и, следовательно, в 422 году был уже взрослым. Это заявление автора критики или совсем замалчивают, или считают его вымыслом, литературным приемом,- без всякого основания. Между тем Ксенофонт говорит это вполне серьезно*: прибегать к такой фрикции здесь ему не было никакой надобности: он мог бы дать описание этого пира с чужих слов, как Платон делает это в своем "Пире" и в других диалогах; напротив, было бы смешно и явно указывало бы на фикцию, если бы Ксенофонт говорил о своем присутствии там, где он не мог быть по возрасту **.

* Это признает и Бёк в статье "О вражде между Платоном и Ксенофонтом, перепечатанной в его "Kleine Schrif-ten", В. IV, 13-14.

** И действительно, Афиней (V, 216 d) упрекает Ксенофонта во лжи за то, что оп в "Пире" назвал себя в числе гостей - "он, который, может быть, даже не был рожден

Однако Ксенофонт в "Защите" и в "Воспоминаниях", IV, 8, не говорит, что он лично присутствовал на суде и при последних днях Сократа, а слышал об этом от Гермогена; точно так же в "Воспоминаниях" в одних случаях он говорит, что сам слышал беседу Сократа или присутствовал при ней: например, II, 4, 1; II, 5, 1; IV, 3, 2; в других случаях оп употребляет выражение "говорят": например, о разговоре Сократа с Критием в I, 2, 30, о разговоре Алкивиада с Периклом в I, 2, 40; в некоторых случаях говорит довольно неопределенно "мне известно": например, IV, 4, 5; IV, 5, 2. Ввиду этого нет основания сомневаться в правдивости заявления Ксенофонта о его присутствии на пире Каллия в 422 году.

Итак, на основании приведенных известий и соображений надо думать, что Ксенофонт родился не позже 444 года, а умер не раньше 356 года до н. э.

Во всяком случае прожил он долго - лет 90, как мы видели. О первой половине его жизпи, до 401 года, у нас нет почти никаких сведений. Каково было социальное и материальное положение его отца, неизвестно; но, судя по тому, что оп дал сыну образование, достаточное для литературной деятельности, и судя по тому, что Ксенофонт служил в кавалерии, как видно из известия о сражении при Делии, надо думать, что он не принадлежал к бедным людям.

Так как большая часть первого периода его жизни прошла во время долгой войны, которую вела Спарта с Афинами (431-404 годы), то, несомненно, по достижении 18-летнего возраста он должен был принимать участие в военных операциях. На это отчасти указывает и его опытность в военном деле во время похода Кира: нельзя думать, что войско выбрало его вождем в том опасном положении, в каком оно находилось в Азии, если бы не видело в нем человека, хорошо знакомого с военным делом. По одному известию, о котором мы только что упо

(в то время) или находился в детском возрасте". Но слова "может быть, даже не был рожден" показывают, что Афиней не имел точных сведепий о годе рождения Ксенофонта.

минали, он участвовал в сражении при Делии во время Пелопоннесской войны; но, как мы видели, этот факт возможен только при предположении, что он родился не позднее 444 года; поэтому новейшие биографы его, относящие его рождение ко времени около 430 года, считают это известие не заслуживающим веры. Есть еще известие, что он был взят в плен в каком-то сражении с беотийцами и во время плена слушал беседы софиста Продика. Но достоверным фактом из первого периода его жизни является его знакомство с Сократом; сохранился даже рассказ (впрочем, может быть, вымышленный) о том, как произошло это знакомство. Сократ будто бы одпажды встретил Ксенофонта в узком переулке, загородил ему дорогу палкой и спросил, где продаются разные съестные припасы. Когда Ксенофонт ответил, Сократ спросил его опять, где люди делаются добродетельпыми. Ксенофонт не знал, что ответить. Тогда Сократ сказал: "В таком случае иди со мною и учись". Вот и все, что мы зпаем о жизни Ксенофонта до 401 года.

В 404 году кончилась война, принесшая Афинам поражение и позор; произошла перемена образа правления: вместо демократии была установлена олигархия; во главе правления былп "Тридцать тиранов". Что делал Ксенофонт в это время? На чьей стороне он был - аристократии или демократии? Судя по тому, что оп относился к демократии враждебно, вероятно, он был в это время на стороне Тридцати. Если верно предположение некоторых его биографов, что он по происхождению принадлежал к классу всадников и в правление Тридцати служил в кавалерии, то надо думать, что после свержения Тридцати и восстановления демократии он очутился в весьма неприятном положении, так как люди, служившие в кавалерии при Тридцати и бывшие верными исполнителями их воли, были особенно ненавистны демократической партии. Если это так, то вполне понятным является желание Ксенофопта покинуть отечество и пойти на службу к персидскому царевичу.

Это событие, бывшее поворотным пунктом в жизни Ксенофонта, произошло так.

В Персии с 424 года до н. э. царствовал Дарий II Ноф. У него было двое сыновей: Артаксеркс и Кир. Кир был любимым сыном матери их, Парисатиды, и она хотела сделать наследником престола Кира, который хотя и был младшим братом, но родился уже после вступления отца на престол. Но Дарий распорядился иначе. Когда Кир достиг 17-летнего возраста в 407 г., он сделал его сатрапом, т. е. правителем области, занимавшей большую часть Малой Азии, а Артаксеркса назначил наследником престола.

Молодой сатрап окружил себя греческими выходцами и имел наемный отряд греческих солдат. Он принимал участие в греческой политике и помогал спартанцам против афинян в конце Пелопоннесской войны. Незадолго до смерти отец вызвал его к себе в Вавилон (404 год). Лишь только Дарий умер, как Кир был обвинен в заговоре против брата, вступившего на престол. Он не избег бы смерти, если бы мать не выпросила ему помилования и не отправила его обратно в его сатрапию.

Вернувшись туда со злобой в сердце, он немедленно приступил к тайной организации задуманного им плана мести. Распустив слух, что соседний сатрап Тиссаферн имеет замыслы против греческих городов в Малой Азии, он стал собирать новый отряд греческих солдат для их защиты. С этой целью он поручил спартанскому эмигранту Клеарху, бео-тийцу Проксену, приятелю Ксенофопта, и другим греческим искателям приключений, собравшимся при его дворе, набирать для него войско под предлогом похода против Тиссаферна или горпого па-селения Писидии. Город Сарды был сборным пупк-том, Писидия - мнимой целью; все замыслы против Артаксеркса были тщательно скрыты. В это время сам "великий царь" находился в полном неведении относительно намерений брата: он думал, что один сатрап собирается воевать с другим, что случалось нередко и не заслуживало его внимания.

Одним из приглашенных в собираемое войско был Ксенофонт. Проксен, находившийся в Сардах у Кира, прислал Ксенофонту письмо с приглашением прибыть к Киру, обещая сделать его другом

Кира, которого, как он писал, он ценит дороже своего отечества. Ксенофонт посоветовался с Сократом по поводу этой поездки. Сократ, согласно со своими религиозными воззрениями, а к тому же опасаясь, как бы Ксенофонту сограждане не поставили в вину дружбу с Киром, помогавшим во время войны Спарте против Афин, посоветовал Ксенофонту поехать в Дельфы и вопросить бога об этом деле. Ксенофонт спросил Аполлона, кому из богов надо приносить жертвы и молиться, чтобы наилучшим образом совершить путь, который он имеет в виду, и благополучно вернуться. Аполлон указал ему, каким богам надо приносить жертвы. Вернувшись в Афины, Ксенофонт сообщил ответ оракула Сократу. Сократ упрекнул его, что он не спросил предварительно о том, что лучше ему - ехать или остаться, а сам решил, что надо ехать, и спросил лишь о том, как лучше всего совершить этот путь. "Но раз ты так спросил,-прибавил Сократ,-то надо исполнить все, что бог повелел". Тогда Ксенофонт, принеся жертвы богам, которых указал Аполлон, отплыл из Афин и застал в Сардах Проксена и Кира уже готовыми выступить в поход. Проксеп представил его Киру, который так же, как и Проксеп, желал, чтобы Ксенофонт остался, и обещал отпустить его тотчас по окончании похода. Поход, по словам Кира, был направлен против писидийцев. Таким образом, Ксенофонт согласился принять участие в походе, обманутый Киром, но не Проксеном, который не знал, что поход будет против самого царя; и никто другой из греков этого пе знал, кроме одного Клеарха. Так рассказывает сам Ксенофопт об этом событии, решившем судьбу остальной его жизни ("Анабасис", III, 1).

Что побудило Ксенофонта участвовать в этой экспедиции? Выше мы сказали, что его положение в Афинах после восстановления демократии, вероятно, было незавидное, если он скомпрометировал себя в правление Тридцати. Но, как он сам говорит в приведенном сейчас месте "Анабасиса", Сократ указывал ему на опасность дружбы с Киром: она должна была скомпрометировать его еще больше в глазах сограждан. Таким образом, участие в иоходе лишь временно избавляло его от тяжелого положения на родине, а в будущем грозило ему еще большими пеприятностями. Надо думать, что к Киру его влекли те же соображения, которыми руководился его приятель Проксен, а именно надежда "приобрести громкое имя, большое влияние и много денег" ("Анабасис", II, 6, 17). Правда, Ксенофонт говорит, что в войске Кира он не был "ни стратегом, пи лохагом (т. е. сотником), ни рядовым". Но в таком случае совершенно непонятно, что же он делал в войске. Нельзя предполагать, что он был на положении простого туриста, желавшего посмотреть невиданные страны: такой ничего не делающий человек был бы только обузой в дальней экспедиции, и, конечно, пи Проксен пе пригласил бы его, ни Кир не стал бы уговаривать его остаться, если бы не видел в нем полезного человека. Вероятно, пе занимая официально никакой должности, все-таки какую-нибудь роль он играл: может быть, был при Кире советником или кем-то в этом роде. И в сражении при Кунаксе (см. ниже) он участвовал ("Анабасис", I, 8, 15), только в качестве не наемника, а добровольца. Да и невероятно, чтобы впоследствии, когда греческое войско лишилось командиров, лохагн проксеновского отряда выбрали вождем Ксенофонта ("Анабасис", III, 1, 26), если бы он не выказал так или иначе зпаиия военного дела.

Весной 401 года Кир выступил в поход против Артаксеркса с войском, в котором было около 13 ООО греческих наемников. Дойдя беспрепятственно до деревни Кунакса (недалеко от Вавилона), Кирово войско встретилось с войском Артаксеркса. В происшедшем здесь сражении Кир был убит, но греческое войско одержало победу. Со смертью Кира для греков исчезла и цель похода. Надо было возвращаться в Грецию, от которой они были очень далеко, окруженные врагами. Греческих военачальников персы заманили к себе как бы для переговоров и отправили к Артаксерксу, который велел их казнить. Греческий отряд решился с оружием в руках проложить себе дорогу в Малую Азию и возвратиться на родину. Они выбрали себе повых предводителей, в числе которых, и притом одним из главных, был Ксенофонт.

В очень тяжелой борьбе с врагами и с природой грекам удалось дойти, после восьмимесячного похода, до южного берега Черного моря, потеряв около трети своего состава, а оттуда они перешли во Фракию, где большая часть их нанялась опять на военную службу к фракийскому царю Севту. После этого Ксенофонт отвел преданное ему войско на службу спартанцам, начавшим в это время (399 год) войну с персами в Малой Азии, и, по-видимому, сам остался в Азии, не вернувшись на родину; а когда в Азию явился спартанский царь Агесилай (396 год), Ксенофонт сблизился с ним, и Агесилай навсегда остался для него любимым героем. Вместе с ним возвратился он в Грецию и находился при нем во время битвы при Коронее (394 год), где спартанцы сражались не только против фиванцев, но и против афинян, бывших в союзе с фиванцами. Вернуться на родину Ксенофонту так и не пришлось (да, может быть, он и сам не стремился): он был заочно приговорен афинянами к изгнанию из отечества. Когда именно последовал такой приговор, в точности неизвестно: вероятно, постановление об этом состоялось уже после сражения при Коронее. Во время Коринфской войны (394-387 годы) Ксенофонт, по-видимому, сопровождал Агесилая в его походах. Спартанцы отблагодарили его за оказанные им услуги, стоившие ему изгнания из отечества: они подарили ему дом и участок земли в местечко Скиллунте в Элиде близ Олимпии. Здесь оп жил с женой и двумя сыновьями, Гриллом и Диодором, и провел много лет вдали от общественной жизни,- занимался сельским хозяйством, охотой, литературными трудами и принимал друзей. Эта спокойная, идиллическая жизнь в очаровательном уголке продолжалась до 371 года, когда во время войны между Спартой и Фивами фиванцы разбили спартанцев при Левктрах и Ксенофонт вынужден был оставить Скиллунт и переселиться в Коринф зимою 370/369 года. В 369 году Афины и Спарта заключили союз между собою, и приговор об изгнании, тяготевший над Ксенофонтом, был отменен (когда именно, не-

известно). Тем не менее на родину он не вернулся, но в 362 году послал обоих сыновей в Афины, и они в числе афинских всадников участвовали в кавалерийском сражении, которым началась битва при Мантинее (в Аркадии) между спартанцами и афинянами с одной стороны и фиванцами с другой. В этом сражении Грилл был убит. Когда известие об этом пришло к Ксенофонту, он совершал жертвоприношение. Услышав о смерти сына, он снял с головы венок; но, когда гонец добавил, что сын его умер смертью храбрых, он снова надел венок и сказал: "Я знал, что сын мой смертен". Это -последний рассказ из жизни Ксенофонта. Но он еще долго жил после этого в Коринфе, где и умер в глубокой старости - не ранее 356 года.

ЛИТЕРАТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КСЕНОФОНТА

Ксенофонт - писатель плодовитый и разносторонний. Все, что им написано, по-видимому, дошло до нас; вероятно даже, что некоторые из сочинений, носящих его имя, на самом деле не принадлежат ему; но это -вопрос очень спорный: одно и то же сочинение признается одними учеными за подлинное, другими - за подложное. Сочинения, дошедшие под его именем, принято делить на следующие группы: 1) исторические: "Анабасис", "История Греции", "Агесилай", "Киропедия"; 2) философские: "Воспоминания о Сократе", "Защита Сократа на суде", "Домострой", "Пир", "Гиерон"; 3) политические: "Государственное устройство Спарты", "Государственное устройство Афин", "Доходы (Аттики)"; 4) дидактические: "Гиппархик", "О верховой езде", "Кииегетик".

В "Анабасисе" (состоящем из 7 "книг" в древнем смысле), описаны поход Кира против Артаксеркса и отступление "десяти тысяч" греков, кончая передачей этого войска спартанскому полководцу Фимброну. Замечательно, что в "Истории Греции" (III, 1, 2) Ксенофонт говорит: "Как Кир собрал войско и с ним пошел на брата, как произошло сражение и он был убит, как после этого греки дошли до моря,- это описано сиракузцем Фемистогеном". Эта фраза дала повод к двум толкованиям. Одни предполагают, что Фемистоген, как и Ксенофонт, также написал книгу об экспедиции Кира; что это сочинение, далеко уступавшее сочинению Ксенофонта, было вытеснено им и забыто, но Ксенофонт по скромности упомянул его вместо своего. Второе предположение принадлежит Плутарху ("О славе афинян, гл. I): по его мнению, Ксенофонт, вдвойне заинтересованный в "Анабасисе", как автор и как действующее лицо в описанных там военных событиях, ставил выше славу в качестве действующего лица, чем славу в качестве автора сочинения, и потому, чтобы внушить полное доверие к своему повествованию, в котором есть доля самовосхваления, он приписал авторство "Анабасиса" другому лицу. Вторая гипотеза, кажется, более правдоподобна; тогда это - первый случай в истории литературы употребления псевдонима. Древние единогласно признавали "Анабасис" произведением Ксенофонта; новые критики также не выражают сомнений в его подлинности, и на "Анабасисе" главным образом основана слава Ксенофонта.

Дата добавления: 2015-07-20