К. МАРКС. специфическое

специфическое. Например, собственность на землю, общая даже после превращения в частное владение семьи, а именно общая собственность семьи, в которой каждый имеет свою идеальную долю, остается таковой и после смерти {главы семьи}, все рав­но — продолжает ли семья жить вместе, или она фактически делится. Отсюда следует, что раздел, если этого хочет глава семьи (или как в индусской объединенной семье избираемый или наследственный представитель семьи, когда его вынуждают к этому сонаследники), производится при его жизни. Насколько ошибочно представление Мейна, который рассматривает част­ную семью в Индии, в той форме, в какой она там существует — и, в частности, больше в городах, чем в сельской местности, и скорее у тех, кто получает земельную ренту, чем у действи­тельно работающих членов сельской общины — как основу, из которой развиваются септ и клан и т. д., видно также из следующей фразы. После того как он сказал, что

«право распределять наследство, которым обладали кельтские вожди», по существу являлось тем же институтом, который закрепляет «Митак-шара» за «индусским отцом», он продолжает: «Это часть прерогативы.

(ослиное выражение, обозначающее родовые и племенные отно­шения),

принадлежащей представителю самой чистой крови в объединенной семье. Но по мере того как объединенная семья, септ, или клан становятся более искусственными, право распределения имеет тенденцию все более выглядеть как просто административная власть» (стр. 196, 197).

Дело обстоит как раз наоборот. Для Мейна, который несмотря ни на что, не может выкинуть из головы английскую частную семью, эта совершенно естественная функция вождя рода и далее племени, разумеется, именно потому, что он является его вождем (и теоретически всегда «избираемым»), представляется «искусственной» и «просто административной властью», в то время как произвол современного pater familias * как раз и является «искусственным», как и сама частная семья, с архаи­ческой точки зрения.]

По некоторым системам индусского права отец, который при жизни осуществляет раздел имущества, имеет право сохранить двойную долю, а по- некоторым индусским обычаям, старший сын, когда делит отцовское наследство со своими братьями, берет себе вдвое большую часть, чем дру­гие. Сходным является и «право рождения» в еврейской патриархальной истории. Не смешивать этого с правом порядка первородства

1смотри выше Хаверти для доказательства того, что ирландские предшественники г-на Мейна констатировали это задолго до

* — отца семейства. Рев,

КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 399

него, когда они это неравенство при гавелкинде очень четко различали от танистри и сводили к обязанностям старшего сына и т. д.]. Он пытается далее правдоподобно объяснить себе двойную долю: она-де является

«вознаграждением или обеспечением беспристрастного распределения» (!)

и замечает, что

она часто сочетается с правом брать исключительно те вещи, которые

считается невозможным разделить, например, семейный дом и некоторую утварь. Вместо старшего сына эта привилегия иногда выпадает на долю младшего сына (стр. 197). Право первородства неизвестно грекам, римля­нам и семитам (у индийцев и др. его также не было). Но мы встречаем как обычный факт, когда старший сын последнего короля наследует ему; греческие философы также рассуждали о том, что в обществе на более древней стадии малые группы людей, семьи и деревни управлялись старшим сыном, которого в свою очередь сменял старший сын (стр. 198).

Также и при вторжении тевтонских варваров в Западную Европу первородство не было обычным порядком наследования. Аллодиальная соб­ственность тевтонского фримена — теоретически его доля, которую он получил при первоначальном поселении племени в результате завоевания и т. д., когда она делится, то делится на равные доли между сыновьями или также между сыновьями и дочерьми. Однако, по-видимому, только с этими варварами право первородства быстро распространяется в Запад­ной Европе.

И здесь Мейн сталкивается с новым затруднением, которое возникает однако лишь из-за незнания им существа рода, а именно, что вместо старшего сына выступает

старший родственник умершего по мужской линии

(это при господстве рода норма, так как старший родственник по мужской линии — там, где счет происхождения по женской линии был вытеснен, — был ближе к отцу умершего, чем сын последнего) или, что

вступление в наследство ни старшего сына, ни родственника не имело силы без избрания или утверждения всей совокупностью членов группы, к которой они принадлежали (стр. 199).

[Это еще более нормально, чем все остальное, так как вождь теоретически всегда остается выборным, только, разумеется, внутри рода, соответственно внутри племени.] Для того чтобы уяснить себе последний пункт, г-н Мейн снова ищет убежища в своей излюбленной индусской объединенной семье,

где, если семья делится после смерти главы семейства, то производится равный раздел; в противном случае — выборы, большей частью старшего сына; если последний ввиду неспособности отстраняется, то избирается не его сын, а большей частью брат умершего; таким образом, разновид­ность смеси избрания с сомнительным наследованием, которая встречается И в ранних европейских примерах первородства (стр. 200). Так вождь

Дата добавления: 2015-07-20