Ф. Энгельс. Положение в пруссии

Когда Фридрих-Вильгельм IV взошел на престол, во всей Европе не было более популярного монарха. Теперь же нет более непопулярного; ни один не может с ним сравниться, даже русский царь Николай, которого, по крайней мере, почитают его униженные рабы в своей бессловесной животной тупости. Прусский король, который подчеркнуто называет себя «христианским королем» и превратил свой двор в самое смехотворное сборище хныкающих святош и лицемерных придворных ханжей, сделал все, что было в его силах, чтобы раскрыть глаза нации, и не безуспешно. Он начал с показного либерализма, затем стал укреплять феодализм и закончил установлением полицейско-шпионской системы правления. Пресса подвергается строжайшей цензуре и судебным преследованиям, причем судьи, оплачиваемые королем и сменяемые им, ведут судебные процессы без участия присяжных и при закрытых дверях. Репрессии стали обычным делом. Берлинские студенты начали было созывать собрания и обсуждать политические вопросы; эти собрания были прекращены полицией, ораторы арестованы, подвергнуты судебному преследованию, а некоторые из них были исключены из университета. Доктор Науверк, преподаватель университета, читал курс лекций по современной политике и не боялся высказывать свои республиканские взгляды; его лекции стали посещать шпионы из министерства и, в конце концов, около месяца тому назад, они были запрещены противозаконным вмешательством министра {И. Эйххорна}.

Университет опротестовал такое вмешательство, а несколько профессоров опубликовали протест; и за это ужасное преступление они теперь подвергаются преследованиям. В ходе некоторых студенческих демонстраций, состоявшихся в феврале, раздавались громкие приветствия в адрес профессора Гофмана, который был уволен за опубликование сатирических стихов. Последствием этого явилось новое исключение из университета полдюжины студентов, что лишало их права занимать какие-либо должности в правительственных учреждениях или вести медицинскую практику. В Дюссельдорфе, на Рейне, ежегодное маскарадное шествие во время карнавала было остановлено полицией из-за некоторых политических намеков, и бедным дюссельдорфцам даже не разрешили отправиться в Кёльн, чтобы там принять участие в процессии.

Это всего лишь немногие из тех репрессивных мер, в которых правительство обнаружило свои намерения, и эти меры оказали поразительное воздействие на развитие общественного мнения. Они вывели нацию из состояния политической летаргии и настолько взбудоражили ее, что даже старейшие и наиболее ревностные приверженцы «христианского короля» начинают опасаться за прочность существующего порядка. Недовольство растет повсюду и стало почти всеобщим в Рейнской провинции, Восточной Пруссии, Познани, в Берлине и во всех крупных городах. Народ твердо решил добиться для начала свободы печати и конституции. Но по всей Германии накопилось столько горючего материала, а оттенки мнений так разнообразны, что невозможно предсказать, где остановится движение, коль скоро оно фактически началось. Во всяком случае, оно будет развиваться в направлении к демократии; это совершенно очевидно.

Написано Ф. Энгельсом в конце апреля 1844г

Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «The Northern Star» №338, 4 мая 1844г

Дата добавления: 2015-07-20