Читайте также: |
|
<...>
Есенин быстро схватывал нужное, был довольно проницателен и предугадлив. Любил говорить:
-- Не-ет, мужика и леший в лесу не обкрутит!
Я ни разу не заметил у Есенина ни одного заискивающего взгляда или жеста. Вместе с тем в нем не было и ничего такого, что говорило бы о высокомерии. Это был спокойный человек, уверенный в себе и во внутренней правоте своего призвания.
Есенин был далеко не красноречив, устная речь его, особенно во время спора, была нескладна, отрывиста, часто непоследовательна. Казалось, что слова и фразы вылетают у него, опережая и даже заслоняя мысль. Эта "бесталанность к гладкому разговору" иногда угнетала поэта, и он становился молчаливым.
Есенин прекрасно читал свои стихи, никогда не сбивался, ничего не забывал.
Если в отдельных местах произведения он читал, что называется, "с нажимом", то это был "нажим", идущий от сердца, от переживания самого поэта, а не от законов декламации или от актерства.
Все знавшие и слыхавшие чтение Есенина тоже подтверждают, что память никогда ему не изменяла на стихи. Они словно жили в нем неотделимо, однажды родившись.
Есенин много раз и с большим простодушием спрашивал у меня:
-- Что за человек -- Горький?.. Как ты думаешь -- что это за человек?
И до прозрачности ясно было, что он действительно никак не может постигнуть -- откуда пришла к этому всегда взволнованному художнику этакая невероятная широта мысленного охвата жизни, такая редчайшая способность все время трудиться над разрешением множества житейских и творческих вопросов...
-- Когда мы встретились в Берлине, я при нем чего-то смущался, -- сказал однажды Есенин. -- Мне все время казалось, что он вдруг заметит во мне что-нибудь нехорошее и строго прицыкнет на меня, как, бывало, цыкал на меня дед. Да еще каблуком стукнет о пол... От Горького станется!
По свидетельству современников, в 1925 году Есенин часто выражал свое желание поехать в Италию к Горькому. В июне он написал ему письмо, где говорил об этом.
Из поэтов Есенин активно не любил Надсона. Пушкина на Кавказе начал ценить выше Лермонтова, которого до этого считал непревзойденным. У Гоголя больше всего ему нравились лирические отступления в "Мертвых душах".
-- Так мог написать только истинно любящий Россию человек! -- говорил он.
От Достоевского Сергей быстро уставал и признавался, что после этого писателя ему "плохо спится".
Спросил я его как-то про Блока.
Есенин пожал плечами, как бы не зная, что сказать.
-- Скучно мне было с ним разговаривать, -- вымолвил он наконец. -- Александр Александрович взирал на меня с небес, словно бог Саваоф, грозящий пальцем... Правда, я тогда был совсем мальчишкой и, кажется, что-то надерзил ему... Но как поэт я многому научился у Блока. <...>
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
В ГОСТЯХ У БЕСПРИЗОРНИКОВ | | | ЗА РАБОТОЙ |