Приобретения

Он прибыл в Таранто ночью, и как ни вглядывался в окно автомобиля, пока его везли с аэродрома в порт, ничего не рассмотрел — освещение напрочь отсутствовало.

– Это специально, — пояснил обстановку сидящий рядом и встретивший его подполковник с нашивками авиации, но совсем из другого ведомства. — Мы запретили пока ночное освещение. Летающие английские разведчики с Мальты так и норовят заглянуть нам под юбку. — Офицер нехорошо осклабился. — Пусть помучаются в неведении, империалисты хреновы. А местные даже не возмутились, фашисты их тут к дисциплине приучили. Мы, кстати, их сейчас отлавливаем, гаденышей, муссолиниевских прихвостней. Будут знать, как делать диверсии.

– Что, взорвали что-то? — спросил Гриценко.

– Сейчас сами увидите, — неопределенно пояснил замаскированный авиатором энкавэдэшник.

Шофер вел уверенно, будто тут и родился, в этом городе у моря, а не оказался здесь в составе освободительной армии считанные дни назад. Гриценко еще раз внимательно посмотрел на него сзади — нет, и затылок и морда совсем рязанские, будто только сейчас из родного колхоза призвали на защиту Родины.

– Как он дорогу не путает? — все же спросил он у подполковника, кивнув на водителя.

– Наш человек, — с гордостью пояснил сопровождающий, — бывал здесь ранее. Он заговорщически приложил ладонь ко рту. — «Пятая колонна», так сказать. Неужели разведка, подумал Гриценко, но не стал «переспрашивать: слишком любопытных, в не касающихся тебя самого сферах, в армии не поощряли. Четкое разделение обязанностей, вот что крепило всю механику победы, и Гриценко вполне разделял это утверждение. Он снова воззрился в темноту. Лишь в свете закрытых маскировочной маской фар временами мелькали какие-то детали, да несколько раз их останавливал вооруженный патруль, вблизи стоящих на обочине «БТ-7». И все-таки даже в этих отдельных кусках пейзажа угадывалось отсутствие разрушений, он прекрасно помнил немецкий порт Варнемюнде — вот кому досталось, живого места не было. Штурмовая и бомбовая авиация потренировалась там вовсю. Сколько они тогда мучились с подъемом подводных лодок, затопленных прямо у пирса. А толку от них так и не оказалось никакого, легче новую построить, чем такие дыры залатать. А сколько распухших, вонючих трупов подводников они тогда из них извлекли. Гриценко отогнал неприятные воспоминания.

За отвлеченными разговорами они добрались до порта. Однако и здесь было хоть глаз выколи.

– Маскируемся, — снова прокомментировал оперативник. — Флот с Черного моря пока не может подойти, а кто нас прикроет.

– А авиация? Вон сколько ее на аэродроме было.

– Да, — повернулся в темноте энкавэдэшник, — а если их линкоры подойдут или эсминцы. Вы помните, что они сделали в южной Франции.

Гриценко помнил, в смысле читал. Тогда англичане потопили флот бывшего союзника — Франции, после того как Петен сдался. «Да, не хотелось бы здесь этого, — подумал он. — Здесь кораблей поболе будет, и сколько первоклассных, о которых советскому флоту пока только мечтать. Правда, кто-то рассказывал, что линкоры у нас тоже строятся, но когда их еще доведут до ума, да и не просто их с Балтики переправить сюда, под носом у Великобритании, не говоря уж о том, что там они нужнее.

Затормозили возле самого трапа. Сердце защемило от ударившего в нос знакомого запаха моря и большого корабля. У них проверили документы, подсвечивая фонариком, и пропустили наверх. Поднимаясь по раскачивающейся в темноте лестнице, Гриценко испытывал радость, как будто уже качался на капитанском мостике посреди Средиземного моря:

Когда за ними неслышно закрылась обрезиненная по краям дверь, он едва не ослеп — от многочисленных ламп. Здесь их встретил старшина пехотинец.

– Наденьте! — сказал он повелительно, отдавая честь.

Это были противогазы. Гриценко не пользовался ими давненько, он больше привык к респиратору, при отработке учебных тревог по тушению корабельных пожаров.

– А зачем? — вырвалось у него невольно.

– Надо, надо, — подстегнул его опер, сам он уже облачился и говорил словно из закрытого отсека.

Теперь вниз их повел появившийся откуда-то рядовой.

– Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга, — приветствовал его еще один мордастый подполковник. — А все-таки молодец товарищ Сталин, что форму офицерскую вернул — любо-дорого смотреть. Как добрались? Устали небось при перелете? Подумать только — Альпы перемахнули. Но разве могли мы раньше такое представить, товарищи?

Мордастый подполковник говорил возбужденно, с верой в глазах. Противогазы гости уже сняли, Гриценко пытался пригладить вздыбившиеся волосы — никак не получалось.

– Как вам корабль? — спросил мордастый, представившийся Иваном Петровичем Мокиным.

– Да не видел еще, — ответил Гриценко, пожимая руку и также представляясь.

– Ничего, дорогой товарищ, увидите. И не только увидите, — Мокин поднял вверх указующий перст, — а еще и поплывете на нем, поплывете под флагом нашей

Родины.

«Никак, замполит, — констатировал Гриценко. — Ладно, чего время за разговором трепать, нужно действительно осмотреть корабль».

– А всегда пожалуйста, — лучезарно улыбнулся Иван Петрович, когда Гриценко выразил свою просьбу вслух. Посмотрите, пощупайте что надо, а потом поговорим, так сказать, по вашим свежим впечатлениям.

Я буду тут, у себя, в этих скромных апартаментах, я ведь человек маленький — партийная совесть. Это вам — капитанскую каюту выделили, вот там простор, скажу я вам по секрету. Сейчас позвоню, вызову для вас сопровождающего. Противогазик не забудьте, у нас покуда без него нельзя. Здоровье ваше товарищу Сталину еще требуется.

Дата добавления: 2015-07-20