Глава 9. – Убирайтесь с дороги, черт побери

– Убирайтесь с дороги, черт побери! – проорал я.

Покупатели всех пород и видов с воплями бросились к стенам, чтобы избежать столкновения с такими громадными существами, какими были мы трое: изверг, тролль и Маша, надвигавшиеся на них.

По совершенно понятным причинам телепортация на территории Пассажа запрещена, и использовались различные волшебные методы ее предотвращения. Я на чем свет стоит проклинал политику властей Пассажа, когда мы неслись по направлению к дальнему концу коридора рядом со входом «Л». Прижав шарик к уху, Парваттани старался держать нас в курсе событий.

– Желтоволосый пентюх, да. Выше среднего роста, да. Он… что он делает? Чем?

– Что? – взревел я.

Парваттани был явно смущен, отвечая на мой вопрос:

– Он раздевается.

– Та‑та‑та‑та‑та‑Та‑та! Та‑та‑та‑там! – орала музыка. – Та‑ТАМ‑ТАМ‑та‑Та‑а! Та‑татата‑ТА‑там!

Казалось, что мы столкнулись с непроходимой стеной из скопившихся здесь покупателей, когда попытались протиснуться в расположенный под уклоном амфитеатр за отрядом охраны, вызванной Парваттани. Тысячи покупателей улюлюкали, хлопали в ладоши, хохотали, глядя на фигуру, стоявшую в самом низу широкого углубления. Конечно же, это был обманщик. С безумной улыбкой на физиономии он балансировал на кромке третьего яруса громадного узорчатого мраморного фонтана, располагавшегося в центре амфитеатра. Пентюх подпрыгивал на одной ноге, пытаясь снять левую туфлю. Правую он уже снял, и на нем оставался теперь только один носок ярко‑красного цвета. Туфля наконец свалилась, ко всеобщему восторгу зрителей. «Скив» перекинул замшевую туфлю через голову и продолжил покачивать бедрами в такт музыке, звучавшей у него за спиной.

У Маши от ужаса перехватило дыхание.

– Босс, если узнает об этом, со стыда помрет.

Самозванец поскользнулся и с громким всплеском рухнул в воду. Толпа буквально обезумела от восторга. Негодяй выбрался из фонтана и церемонно раскланялся, так, словно все, что он проделал, было сделано с умыслом, ради того, чтобы вызвать насмешки толпы. Мне показалось, что у меня от негодования сейчас пар пойдет из ушей. Парень подписал себе смертный приговор. Он вышел на середину амфитеатра, широко улыбаясь, и стал развязывать шнурки на своем одеянии.

– Хватайте его! – зарычал я.

Корреш ринулся вниз в толпу, я же следовал за ним по пятам. Маша схватила Эскину и понесла ее над толпой. За широченной мохнатой спиной Корреша я потерял негодяя из виду, но по восторженному реву присутствующих понял, что он развязал пояс и бросил его в публику.

– Ты чувствуешь? – спросила Маша.

– Да, – ответил Корреш, несколько озадаченный. – Притяжение.

– Какое такое притяжение? – воскликнул я. – Я ничего не чувствую.

– Волшебное притяжение, – объяснила Маша.

– Притяжение особой магической силы, – сказала Эскина.

Я глянул вверх и мрачно нахмурился, ибо в который уже раз вспомнил, что не способен видеть линии силы ни в этом измерении, ни в каком‑либо другом. Какое же унижение лишиться своих главных способностей!

– Он получает свою энергию от силовых линий? – спросил я.

– Нет, от публики, – ответила Маша. – Некоторые из них получают энергию от силовых линий, и она перетекает к нему.

– Мы обязаны его остановить, – потребовал я. – Немедленно!

– Очистите территорию! – приказал Парваттани, сверкая бляхой. Голубокожий капитан выкрикивал подчиненным приказы окружить и рассеять толпу.

Но легче сказать, чем сделать. Проходимец приковал к себе все внимание присутствующих. Молодые женщины и даже некоторые мужчины подпрыгивали, чтобы получше разглядеть происходящее. Маленькие старушки взбирались на спины деволов и гномов. Когда толпа немного смещалась, мне удавалось на мгновение разглядеть голую худую руку или ступню.

– Та‑ТАМ‑ТАМ‑та‑Та‑а! Та‑татата‑Та‑там!

Толпа исторгала вопли и дикий хохот. Маша взмыла вверх, как только одеяние псевдо‑Скива пролетело мимо нее. Я раздвинул двух бесов, что закрывали от меня вид на фонтан, – «пародист» все еще находился от меня на расстоянии сотни футов. Обнажив торс, он возился с застежками на брюках. Мне удалось продвинуться еще на три уровня.

– Остановите этого пентюха! – заорал я.

– Лови, Великан! – крикнула Маша.

Мы подняли головы. Маша бросила Эскину мне в руки и начала возиться с драгоценностями на поясе. Наконец она извлекла большой сливового цвета камень.

И в то же мгновение все помещение погрузилось в полную темноту. Музыка умолкла. Публика взвыла от разочарования. Я опустил Эскину на пол и стал продвигаться дальше по направлению к центру арены. Ориентировался я исключительно по звуку падающей воды в фонтане. Я расталкивал всех, кто попадался мне под руку, в поисках того, кто не должен был от меня уйти. Видеть этого «клона» Скива мне было совершенно необязательно. Пентюхи отличаются специфическим запахом, и самозванец скопировал его идеально. Только бы он не изменил свой облик к тому моменту, когда я до него доберусь.

И вот я уловил совершенно отчетливый аромат. Он!

– Он здесь! – крикнул я. – Корреш, Маша!

И я бросился к нему со всех ног, не обращая никакого внимания, на кого я наступаю и кого отбрасываю в сторону. Запах становился все сильнее. Меня отделяло от мерзавца каких‑нибудь десять, может, двадцать футов. Я протянул вперед руки, пытаясь нащупать негодяя в темноте.

– Я поймал его, капитан! – прокричал вдруг какой‑то голос, и я почувствовал, как меня сжимают чьи‑то руки.

– Отпусти меня, идиот! – зарычал я. Всем своим немалым весом я рванулся вперед, резко повернулся, схватил за плечи двух гвардейцев и отбросил их в сторону. Я продолжал двигаться вперед по направлению к смеющемуся журчанию воды, но невидимый гвардеец снова попытался схватить меня, набросившись сзади. – Ну я же сказал тебе, отпусти! – Перетащив гвардейца одной рукой через плечо, я перекинул его через голову и швырнул в толпу. Если он упал не на мягкую подстилку, что ж, это были его проблемы.

Я достиг холодного мраморного края фонтана как раз в тот момент, когда вновь зажегся свет. Корреш, Маша и я добежали до него одновременно. Но в фонтане теперь оставалась только мирно журчавшая вода. Хотя не совсем… С бортика свисала небольшая кучка одежды.

– О‑о‑о‑о! – взвыла толпа. Но теперь ее здесь ничего не удерживало, и она быстро рассеялась. Я оглядывался по сторонам в поисках преступника.

– Он где‑то здесь, – крикнул я, размахивая охапкой одежды, – и гол как сокол.

Парваттани подошел ко мне, на ходу передавая информацию через свой шарик, прижатый к уху. Другой рукой он размахивал из стороны в сторону.

– Разыскивается обнаженный пентюх! Выше среднего роста и… Что?.. Не имеет значения! Он голый! Одно это должно привлекать внимание!

– Что, черт возьми, с вашими гвардейцами, Парваттани? – воскликнул я. – Я бы обязательно схватил подонка, если бы один из ваших людей не вспрыгнул мне на спину! Они же должны были нам помогать, но должен признаться, что от костыля получишь больше помощи, чем от них!

– Что вы имеете в виду? – спросил капитан, и его уши нервно задергались.

Он отступил на шаг, а затем снова приблизился ко мне, сжав кулаки.

– Я имею в виду то, – начал я свои объяснения, стараясь изо всех сил сдержать возмущение, – что как только я готов был схватить того проходимца, ту корявую копию, того самозванца, как один из ваших ребят налетает на меня сзади и пытается задержать! Даже в темноте ни один идиот не способен спутать мощное телосложение изверга с хрупкой конституцией пентюха!

Гнев Парваттани внезапно перешел в искреннее удивление.

– Мои гвардейцы, конечно, смогли бы отличить вас от кого угодно другого при любых условиях. Они прошли великолепную подготовку и способны без труда узнавать представителей шестисот измерений! – Он поднял свой шар. – Всем гвардейцам на участке «Л» явиться на открытую сцену. Немедленно!

Через несколько мгновений ступеньки амфитеатра были заполнены флибберитами в форме охраны Пассажа. Несколько удивленных взглядов на своего капитана в штатском, но как только Парваттани начал обход их рядов, все сразу же подтянули животы и расправили плечи.

– Итак, – рявкнул он. – У нас сейчас была нештатная ситуация. Единственное, что от вас требовалось, – арестовать одного пентюха. Он не был вооружен, на нем даже не было одежды! И кто‑то из вас спутал этого извра…

– Изверга! – резко поправил его я.

Парваттани не обратил на мой тон ни малейшего внимания.

– …спутал этого изверга со злоумышленником! Ну что с вами такое происходит? Кому из вас подобное могло прийти в голову?

Сразу же со всех сторон зазвучали единодушные заявления о собственной непричастности к позорному эпизоду.

– Не я.

– Нет‑нет.

– Ни в коем случае не я.

– Я же прекрасно знаю, как выглядят пентюхи.

– Что бы я когда‑нибудь пальцем коснулся извра?! Нет, никогда!

– Ну‑ну, прекращайте балаган! – рявкнул капитан, и его голос гулким эхом разнесся по сводам Пассажа. – Я вас спрашиваю, кто это сделал? Если вы сейчас же сознаетесь, я обещаю освободить провинившегося от наказания.

Но никто так и не признался в нападении на меня.

– Господин Ааз, может быть, вы сами узнаете того идиота, который набросился на вас?

Я пристально оглядел их всех. Ни один из присутствовавших гвардейцев не был похож на того парня, которого я отдирал от своей спины и силуэт которого запечатлелся у меня в памяти.

– Здесь его нет.

Парваттани вытаращил на меня глаза.

– Нет?

– Нет, – настаивал я. Пришлось даже отвернуться, потому что мне стало стыдно своей собственной беспомощности. – Здесь его нет. По‑видимому, в толпе скрывался еще один оборотень. И в темноте ваши люди не смогли узнать в нем чужака.

– Я виновата во всем, – плачущим голосом произнесла Маша и приблизилась ко мне. – Извини, Ааз. Мое кольцо затемнения плохо сработало. Предполагалось, что в темноте должен оказаться только «Скив», а не вся площадка. Думаю, причина в общей энергетической перегрузке.

– Не расстраивайся, – постарался я успокоить Машу. – Темнота мне не мешала, я чувствовал местоположение оборотня по запаху. – Я тяжело вздохнул. – Мне нужно выпить.

То, что рассказы о стриптизе, устроенном каким‑то пентюхом, стали главной новостью во всех барах Пассажа, вовсе не способствовало улучшению моего настроения. Я чуть было не огрел бутылкой по голове одного беса, который очень живо описывал произошедшее группе своих смеющихся дружков, но вовремя понял, что подобное поведение ни к чему хорошему не приведет. Да и лучше мне от этого не станет.

– Чепуха какая‑то получается, – жаловался я, склонившись над бокалом пива. – Никто ведь не давал лже‑Скиву никаких денег и вообще ничего ценного. Каким же образом он мог выкачивать из аудитории энергию?

Поразмыслив мгновение, Корреш предложил свою версию:

– Они расплачиваются с ним своим вниманием. Разве ты никому никогда не говорил, насколько ценно твое время?

– Время – деньги, – перебила его Эскина. – А деньги – сила, а сила…

– То, что хочет заполучить Раттила, – закончил я в рифму, ударив кулаком в ладонь. – Ну что ж, единственное, что нам теперь остается, – это ни при каких обстоятельствах не допустить повторения произошедшего! Мы должны заранее знать о представлениях подобного рода. Пар, вы не могли бы организовать патрулирование силами своих гвардейцев всех открытых пространств Пассажа? Если самозванец начнет танцевать, петь или читать монолог Гамлета, заставьте его замолчать прежде, чем вокруг него соберется публика.

– Ааз, они пытались, – ответил Парваттани, подняв руки в беспомощном жесте. – Он начал свое «выступление» еще до того, как на него обратила внимание охрана. А что произошло потом, вы видели. Вокруг собралось уже слишком много народа.

– С магией нужно бороться средствами магии, – настаивала Маша. – Поток энергии прекратился, когда часть здания погрузилась во тьму.

– Но как же мы будем это делать? – спросил Парваттани. – Мы же не волшебники.

Маша широко улыбнулась.

– Ничего страшного, солнышко. Я знаю, что вам нужно. А теперь пойдемте‑ка за покупками.

– А твой босс оплатит счета, – добавил я.

Парваттани выглядел крайне озадаченным, когда Маша вывела его из бара. Я, улыбаясь, следовал за ними. Ему предстояло увидеть настоящего эксперта за работой.

– Прекрасно! Превосходно! – аплодировал Раттила Гарну, когда тот вернулся в Крысиную Нору. – Какая потрясающая импровизация! Я получил истинное наслаждение от созерцания изумленного выражения на лицах публики и восторг от наблюдения за твоим представлением. Почему нам раньше не приходило в голову устраивать массовые зрелища? Это была просто фантастика!

– А я чувствовал себя полным идиотом, – признался Гарн, возвращая карточку Скива. – Из‑за того, что все те чуваки пялились на меня. Такое ощущение, как будто я на публике сбриваю с себя мех.

Раттила прижал к груди маленький голубой квадратик. Даже если бы у него в руках не было «Мастер‑Кард» для завершения дела, он все равно бы ощутил ни с чем не сравнимое блаженство от энергии, разливавшейся по всему телу и проникавшей до самых отдаленных нервных окончаний.

– Какой восторг! – воскликнул он. – Возможно, ты не очень уютно себя чувствовал, зато продемонстрировал настоящий талант и умение привлекать к себе внимание публики.

– Я? – переспросил Гарн, туповато глядя на Хозяина.

– Ты. – Раттила оглядел других сидевших вокруг него пассажных крыс. – Я уверен, что в каждом из вас кроется талант не меньший, чем у Гарна. Отныне каждый из вас будет устраивать представления с карточкой Скива по крайней мере раз в день.

– Ну что ты, Рэтти, – взвыл Стрют, – мы ведь всего лишь пассажные крысы. Мы умеем рыскать по прилавкам. Но мы не актеры. Не умеем петь, не умеем танцевать. Я хочу сказать, что все это для нас не естественно. У нас нет настоящего таланта. И потом какой прок от подобных кривляний?

Свет в Крысиной Норе внезапно погас, и теперь здесь светились только ярко‑красные глаза Раттилы. Стрют и все остальные с ужасом съежились и попытались поглубже зарыться в жидкую грязь.

– Чтобы отыскать прок, я бы порекомендовал внимательнее всмотреться в самих себя, – провозгласил Раттила. – Более того, я не рекомендую, я настаиваю. Мы должны подчинить себе гостей! И мне приходится в тысячный уже раз напоминать: не называйте меня Рэтти!

– Давайте посмотрим, – улыбнулась Маша, проплывая над группой солдат, словно знамя перед игрушечным полком на параде. – Чем мы воспользуемся? «Волшебной страной» Мельдрума или «Магическим ящичком» Бинни?

– Магический шоппинг, – прошептал Вассуп на ухо Ях‑райту. – У нее на службе, наверное, половина всех гвардейцев.

– Потрясающе! – выдохнул Яхрайт. – И все остальные смогут беспрепятственно заниматься шоппингом.

– Совершенно беспрепятственно!

В облике пожилого беса, ведущего за руку пентюшонка лет шести, две пассажные крысы встали в очередь.

– Выходим на охоту на львов, – пропел Вассуп радостным голосом. Охранник оглянулся на него через плечо. – Выходим на охоту на львов.

– Заткнись! – прошипел Яхрайт. – Майно не следовало отдавать Раттиле карточку этого беса. У него с головой не в порядке!

– Ты что, меня не любишь? – спросил Вассуп с отчаянием в голосе.

Терпение Яхрайта было переполнено. Он за ухо потащил Вассупа к ближайшей палатке.

– Смени карточку! Сейчас же! На любую!

Вассуп вытащил свою пачку и выбрал первую попавшуюся. Ткань, скрывавшая их, вздулась, когда он из небольшого беса превратился в громадную горгулью.

– Превосходно, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Да, так я себя чувствую надежнее.

– Пошли, – фыркнул Яхрайт, схватил его за руку и потащил за строем гвардейцев, исчезнувших в толпе.

– Универмаг Венделла? – спросила Маша, листая индекс в конце атласа, повиснув над головами сосредоточенных гвардейцев.

Меня уже довольно‑таки утомило наше предприятие, однако не хотелось демонстрировать недостаток доверия к своим спутникам.

– Ну‑с, скажите‑ка мне, – сказал я, обращаясь к ближайшему флиббериту, худощавому молодому человеку, который скрывался в своем громоздком мундире, как в футляре. – Почему вы решили вступить в Охрану Пассажа?

– Мой отец служил в ней, сэр! – громким голосом отрапортовал молодой гвардеец. – И отец моего отца. И отец…

– Понятно, понятно, – прервал его я, пока он не зашел слишком далеко в своей генеалогии.

– Да, давайте попытаемся здесь, – предложила Маша, опускаясь на уровень глаз.

– Эй, леди, – проскрипел глухой голос. – Ответьте‑ка, пошалуйста, на нешколько вопрошов.

Маша почти не удостоила взглядом протискивавшуюся к ней сквозь толпу покупателей громадную горгулью с пюпитром в руках.

– Спасибо, не сейчас.

– Хор‑рош‑шо. Токда восьмите, пошалуйста, этот опрошник и оштавьте его в любом месште, когда шакончите отвешать на него.

Тяжелый кулачище протянул ей листок с пергаментом, заполненным мелким шрифтом.

– Конечно, – рассеянно согласилась Маша, свернула бумагу и сунула ее за корсаж.

– А как на щ‑щет ваш, шэр? – обратилась ко мне горгулья. – У ваш есть минутка?

– Хм‑м! – откашлялась Эскина.

Я пристально всматривался в горгулью. Мне не нужно было никаких намеков. На подобных делах я собаку съел.

– Конечно, дружище! Что ты хочешь обо мне узнать?

– У ваш ешть любимый чвет? – спросила горгулья, зажав перо в кулаке.

– А зачем вам это знать?

– Мы вшегда задаем подобные вопроши.

– И как же в основном на них отвечают?

– Голубой, – не задумываясь, ответила горгулья.

– Ну что ж, не стану выбиваться из общей массы, – заключил я довольно дружелюбным тоном. – Голубой цвет вполне хорош. А что еще вам хотелось бы узнать?

– Какие веччи вы предпочитаете покупать в нашем магазине?

– А что у вас есть?

– Мущик, я жнал, что ты задашь мне такой вопрош! – Горгулья задумчиво посасывала кончик ручки. – У наш ешть одежда, туфли, игрушки, волшебные палочки, плакаты, прекрашная лавка шладоштей, швечи и благовония…

– Хм‑м! – На сей раз предупреждение исходило не от Эскины, а от малыша с волосами тыквенного цвета и щербатым ртом.

– Шпашибо за шотрудничештво, – хриплым голосом произнесла горгулья. – Эй, тролль, вы много тратите на дишкреционнные рашходы?

У Корреша отвисла нижняя челюсть.

– Э? – переспросил он.

– Ладно, – проворчала горгулья, – и на том шпашибо.

Она грузно зашагала прочь, сжимая в руках свой пюпитр, малыш бежал за ней по пятам. Я улыбнулся.

– Да уж, Раттила, в данном случае ты явно опростоволосился.

Маша и Парваттани завершили свое обсуждение и теперь направлялись к двери универмага Венделла. Когда она пролетала надо мной, я изловчился и выхватил опросник из разреза ее декольте.

– Эй, что ты делаешь? – воскликнула она.

– Тебе это не нужно, – ответил я, разрывая бумагу на мелкие клочки и бросая их на пол.

Маше дальнейшие объяснения не потребовались. Она улыбнулась понимающей улыбкой.

– Спасибо, зелененький и сообразительный. Мне следует быть более осторожной. Не будь я так занята, я бы могла ненароком и заполнить ту бумагу.

Дата добавления: 2015-07-20