Мёртвая Душой. 15 страница

— А что за приз? — поинтересовалась Ив.

— Я разве не сказала? — удивилась девушка. — Ой, забыла! Приз — это кубок школе, памятные награды победителям и какие-то подарки от Гринов!

Потрясно! Green Day, конечно, не моя самая любимая группа, но множество их песен я знаю наизусть, а уж встретиться с ними вживую — ну, разве это не удача?

После репетиции мы решили заглянуть с Ив в кафетерий. Вновь сели у окна, как мы и любим, и стали разговаривать о том, о сем. Я уплетала мороженое за обе щеки, хоть и холод на улице, а Ив пила газировку. Если бы я была случайным прохожим, я бы и не заметила изменений на лице девушки, но я не прохожий, и я помню черты лица Ив прекрасно. Сейчас оно немного осунулось, щеки впали сильнее, а скулы стали еще резче выделяться; под глазами синяки, — хотя у кого их сейчас нет — но даже под легким слоем пудры видно, как глубоко посажены глаза девушки; а губы потрескались, стали сухими и бледными. Нет, это не та Ив, которая была раньше, хотя и внешне похожа. Она улыбалась своей прежней улыбкой, но видно было, как она ей тяжело дается.

— А что там Майки? — еле спросила она, и я отвлеклась от своих раздумий. Я вновь покраснела.

— Что? — Переспросила. — С ним все хорошо вроде бы.

— Перестань, — Ив тоже немного покраснела. — Я же видела, как вы смотрите друг на друга.

— Это еще ничего не значит. — Пожала плечами. — Мы просто друзья.

— Надолго ли? — Она заулыбалась шире, словно зная какую-то тайну.

Я ничего не ответила, лишь улыбнулась в ответ и запихнула в рот очередную ложку фисташкового мороженного. Мне нужно спросить у неё кое-что, но я боюсь задеть её своими расспросами. Сделав замок из рук, чтобы они не мешали мне и не отвлекали, я решилась.

— Ив, как давно ты перестала лечиться?

Она явно не ожидала от меня этого и опустила взгляд на стол. Повертев в руках банку содовой, она посмотрела в окно на проходящих людей, сделала пару глотков, чтобы промочить горло, и ответила:

— Восемь месяцев назад.

Восемь месяцев — это большой срок. Значит, я не ошиблась. Ей, действительно, хуже.

— Что сказал доктор? — Спрашиваю.

— Все плохо. — Она побелела. — Пожалуй, я пойду домой, Эмз. Я устала, а впереди еще целый день.

Я кивнула. От дурных мыслей, лезших мне в голову, я сильно-сильно закусила щеку, вкус крови во рту привел меня в чувство. Проводив до остановки подругу, я почувствовала себя разбитой. Черт… Восемь месяцев — это очень долго. Мало кто с лейкозом без лечения выживает больше года, это я точно знаю. Ив уехала, а я так и осталась сидеть на лавочке наедине со своими мыслями. А тут еще, как назло, пошел дождь. Но я даже была рада ему, ведь он помог скрыть слезы, выступившие на моих глазах. Смахнув их ладонью, я побежала дожидаться другого автобуса на следующую остановку.

Возле паба «Ведьмин котел» мы ждали, пока придет наша очередь. Сегодня здесь играет какая-то классная группа, вот и людей много. Мы нашей компанией — Я, Лондон, Трент, Фелиция, Майки и Патрик — решили посетить это место, ведь сегодня здесь будет горячо! Только вот Майки почему-то еще не появился. Ив слегла в постель, видимо, снова хроническая усталость. Как-то раз она мне снова напомнила слова Стефана, руководителя группы поддержки, что, может быть, нужно просто верить в какие-нибудь высшие силы. Я не перестала придерживаться своей позиции в этом вопросе, но все-таки каждый вечер я проговаривала про себя, словно молила кого-то, чтобы с Ив все было хорошо.

Сегодняшний дресс-код — стиль гранж, потому на мне длинная футболка с изображением кровавого кролика, черно-белые в полоску легинсы и ботинки. Волосы завязаны в два высоких хвостика с дульками, а на глаза спадают пару голубых прядей — результат старания Фо. Она сказала, что волосы у меня, конечно, чертовски крутые, но нужно разбавить этот цвет чем-нибудь веселеньким. Потому в тот же день я обзавелась еще и голубыми волосами, Фо покрасила несколько прядей тоникой, сказав, что цвет смоется сразу же. У самой же девушки были малиново-оранжевые пряди. Лондон просто обошлась укладкой «ежик», от чего её волосы торчали по сторонам, но выглядело это славно.

Мы заняли свободный столик у стены. В центре была площадка — танцпол, наверное, потому там ничего не было. А у другой стены стояли инструменты. Мне принесли шипучку — странный напиток для такого заведения, но алкоголя мне совсем не хотелось.

Я думала о Майки: не видела его всего пару дней, но, черт возьми, так соскучилась. Да, я соскучилась. На самом деле, совершенно не понимаю почему. Просто сидя здесь со всеми, но без него, я вдруг поняла это и вспомнила о нем. Подумала, как бы было здорово увидеть его улыбку, и улыбнуться в ответ. Я представила, как касаюсь ладонью его щеки, а он бы взял мою ладонь в свои руки и не отпускал. Но, черт возьми, это просто мысли.

— Встречайте: Crystal Castle!

На сцену вышли участники группы, внимание моё привлекла девушка — она такая необычная. Никогда раньше не встречала эту группу, но от первой песни по моей коже побежали мурашки.

— Hi!
Scars will heal soon
You shrug it off
Except that you don’t.**

А затем наконец-то появился Майки. Он сел напротив и тоже начал слушать музыку. Нам не нужны были слова, чтобы поприветствовать друг друга. Он протянул свою руку к моей. Внутри меня зацвели чертовы фиалки, и мурашки побежали по коже; орхидеи стали распускаться где-то под ребрами; зеленовато-голубое море огромными волнами захлестывать к берегам, оставляя за собой след из морской пены; а вселенная застывать на века, когда кончики наших пальцев соприкоснулись.

И я поймала на себе его взгляд. Его глаза были такими нежными, они были полны эмоций и любви, что я закусила нижнюю губу. Никто ни разу не смотрел так на меня.

Не нужны мне люди, когда он рядом. Пусть вселенная остановит свой бег, лишь бы это мгновение длилось вечно. Пусть время остановится, и тогда у нас будет миллионы лет, проведенных вместе.

Только жаль, что их все же не будет.

Комментарий к главе:

* — перевод God help the girl — Come Monday Night

** — Crystal Castle — Alice Practice

Двадцать три

Возле дома Лондон стояли фургоны с продуктами и мебелью. Повсюду шныряли грузчики с раскладными стульями и столиками, с множеством уличных фонарей и флажков. Когда я, стоя у двери, уже хотела было постучать в дверь, услышала знакомый голос лучшей подруги.

— Черт, извините меня, конечно, но вы что, не понимаете?! Я же сказала, как расставить столики и стулья, нельзя было сразу сделать все правильно? Я просто хочу, чтобы все было идеально! — выкрикивала она.

Я не смогла сдержать улыбку: вот она, та самая беззаботная Лондон, которая любит держать все под контролем. Держа в руках коробочку, перевязанную синей лентой, я направилась в сад семьи Уоррен. Мне всегда нравился задний дворик их семьи, большой, просторный, с личным выходом к реке. Дом огорожен невысоким и светлым заборчиком, под которым с приходом весны расцветают цветы — а особенно милые и простенькие мускари, всегда приводящие меня в восторг.

Лондон стояла посередине дворика и указывала, куда что поставить и как украсить сад. Заметив меня, она бросилась ко мне.

— Эмили! Я так рада тебя видеть! — Крепко обняла.

— С днем рождения, Лори, — ласкового проговорила я. Она ничего мне не сказала, даже не возразила такому приветствию, лишь сильнее стиснула в объятьях. — Прости, что такой невзрачный подарок, но я действительно старалась. — Немного смутившись, я протянула ей коробочку. — Только не тряси.

Развязав ленту, Лондон приоткрыла коробку и увидела то, что я ей приготовила. Выражение её лица стало таким милым, таким добрым и благодарным. «Мне никто ничего подобного не дарил», — сказала она. «Это самый дорогой подарок, что у меня когда-либо был, хоть он и съедобный», — захихикала. Я весь вчерашний вечер вместе с Кристи трудилась над съедобным сюрпризом для Лондон. Мы испекли торт, украсив глазурью и рисунком из сливок. На нем, хоть и коряво, но были изображены я, Лондон и кот-Мартин, а также сделана надпись «Навеки».

Лондон, плюнув на все, потащила меня в дом, чтобы попробовать на вкус мой подарок. Сначала она, конечно же, на память запечатлела сам торт, а затем позвала семью, чтобы все вместе полюбоваться на рукотворное чудо.

— Комплименты шеф-повару! — проговорила Лондон. — Это очень вкусно, Эмз. — Она чмокнула меня в щеку. Остальные подхватили её слова.

— Вот, я выполнила своё обещание, — сказала я. Покрутившись, показала то самое платье, в котором обещала подруге прийти на её восемнадцатилетие. Лондон радостно похлопала в ладоши и сказала, что я выгляжу прекрасно.

Лондон расчесала мне волосы, которые, кстати, снова были чисто белые, и немного меня накрасила. А также она подобрала подходящую к моему платью обувь – балетки.

— Тебе нужно корни высветлить, — произнесла она. Я кивнула.

Вопреки тому, что сейчас только январь, а время на часах почти семь часов, было очень тепло, почти пятнадцать градусов по Цельсии. Народ медленно тянулся на вечеринку в честь восемнадцатилетия моей подруги. Лондон просто отлично потрудилась: небольшие фонарики стоят у забора, а от дерева к дереву переплетаются ленты и гирлянды. Выглядит это очень волшебно.

— Где же он, где же… — бубнила себе под нос Лондон, ища глазами в толпе кого-то. Хотя и догадаться было нетрудно, определенно Трента. — Он обещал, что придет.

— Если обещал, придет. — Попыталась её как-то успокоить.

А затем на Лондон налетели какие-то люди и стали поздравлять её с днем рождения. Она только и успевала говорить им «Спасибо. Спасибо большое. Мне очень приятно». И я решила прогуляться вокруг дома, потому что вся эта суета и суматоха утомляли меня. Вечеринка длилась всего час, а пьяные девицы уже еле ногами передвигали, хватаясь за всё, что попадалось под руки, лишь бы удержаться в равновесии. Все выглядели напыщенно, а на девушках была тонна макияжа, который начинал плыть сразу же, как они начинали танцевать или выпивать, ведь температура тела в миг поднималась.

Я присела на лавочку возле дерева и стала смотреть на реку. На другом берегу бежал поезд, видно было, как из трубы клубился пар и как из вагончиков льется свет. А сама река переливалась отблесками фонариков.

— Привет, красавчик. — Послышалось где-то сбоку от меня, и я развернулась.

Пьяная девушка с потекшей тушью заговорила с Майки. Он попытался как-нибудь от неё отвязаться, но она не отставала. Вот же липучка, честно.

— Извини, но меня ждут, — сказал Майки.

— Ой, да ладно. — Девушка обняла руку парня. — Позвонишь мне?

— Да, конечно, но позже.

Майки, скорее всего, понимал, что от этой девушки никак по-другому не отвяжешься, поэтому так и сказал.

— Тогда вот мой номер. — Она начала писать циферки на руке парня ручкой, которая взялась не пойми откуда. — Обязательно позвони!

— Конечно. — Майки ответил ей, а та послала ему воздушный поцелуй. И он направился ко мне.

Я усмехнулась в ладошку, и парень это заметил. Действительно, как он может кому-то не понравится? Он присел рядом и сказал «Привет». Я тоже произнесла «Привет».

— Что тебя сюда занесло? — спросила я.

— Ну, я заметил, что девушка с белыми, как луна, волосами одна сидит на скамейке и скучает. И я подумал, быть может, присоединиться к ней и развеселить? — Я улыбнулась. — Оторвемся? — спросил он и показал бутылку дорогого коньяка.

— Ты что, украл её?

— Нет, ты что, я просто взял её взаймы. — Так искренне сказал, что я не смогла удержаться от смешка.

Здесь слишком шумно. Мне захотелось уйти отсюда, остаться наедине с собой или с Майки. Я встала со скамейки и медленно направилась к калитке, ведущей к берегу реки. Парень бесшумно следовал за мной. Мы спустились по склону к реке. Мне, если честно, было плевать на это дорогое платье и на туфли, потому я просто села на песок, поджав под себя ноги. По очереди мы делали глотки из бутылки, мне алкоголь ударил в голову сразу же, и я почувствовала, как по телу расплывается тепло. В горле неприятно жгло, но настроение, которое было сейчас, моё окружение и данное место — все это сглаживало это ощущение, давая ему приятный привкус.

И я, наверное, сошла с ума, но мне захотелось совершить какой-нибудь безбашенный поступок. Не такие, которые мы делали с Лондон, а что-нибудь по своей воле. И я подумала: «Черт возьми, будь сумасшедшей! Будь странной! Не бойся того, что подумают о тебе люди. Тебе давно пора было понять это, Эмили!».

— Что ты делаешь? — удивленно спросил Майки.

Я сняла балетки и стала стягивать с себя колготки, затем на очередь пришло платье. Расстегнула с боку молнию и сбросила платье с себя, оно плюхнулось на песок, и я осталась в одном фиолетовом нижнем белье. Ветер пронизывал каждую клеточку моего тела.

— Эм… что ты? — Майки широко раскрыл глаза от удивления.

Мне стало немного неловко, вовсе не из-за чувства стыда перед парнем, нет, это чувство притупил алкоголь. Я почувствовала себя не в своей тарелке из-за скользящего взгляда Майки по моему телу. Он заметил их, мои шрамы. Они тоненькими беленькими полосками пронизывали мой живот, мои ноги, — особенно колено — мои руки и спину. Я чувствовала их каждый раз, когда намыливала тело в душе, и вспоминала, как они ужасно щипали и болели в первое время. Самый ужасный — это от скальпеля на животе. Забудь об этом, Эмили. Если не будет никаких вопросов, то не нужно будет придумывать и ответ. Будь что будет.

— Иду купаться, — твердо, немного игриво произнесла я.

Подойдя к кромке воды, я попробовала водичку — она была просто ледяная, что я сразу же одернула ногу. Я вся покрылась гусиной кожей, и волоски на теле встали дыбом. Подул ветер, и стало холоднее в несколько раз. Сжав ладони в кулаки, я решалась на этот шаг.

— Ну, бежим? — спросил Майки. Он тоже снял с себя одежду и сейчас, потирая себя за плечи от холода, подпрыгивал на месте. — Давай вместе.

Он взял меня за руку, чтобы я не убежала, и на счет три мы прыгнули в воду. «Черт!», — заорали мы, когда ледяная река коснулась нашей кожи. Мы дружно начали кричать, потому что холод был немыслимый. У меня ногу свела судорога, и я с возгласом плюхнулась в воду. «Мы как моржи», — пришло мне в голову.

— Ну что, тепло? — с иронией спросил Майки.

— Да! — выкрикнула я.

Но, проведя в воде всего пару минут, мы уже привыкли к её температуре, вода даже стала казаться теплой. Я стала играть с водной гладью, водя по ней ладонью из стороны в сторону. Майки следил за мной, не сводя глаз. Я видела это.

— Ты так же чудесна, как лунный свет, — произнес он.

Уши мои загорелись. Я всегда краснею, когда кто-то обращается ко мне с ласковыми словами. Сейчас Майки казался таким милым, хотя он всегда такой, но сейчас… словно лунный свет преображал его. Он закусил нижнюю губу, а моё отражение в его глазах дрогнуло, как пламя; и я готова поклясться, что что-то внутри меня перевернулось. Он стоял настолько близко, что казалось, будто он выдыхал моё имя из пяти слогов мне в губы.

— Давай же, — проговорила я.

— Ты же этого не хочешь. — Такого ответа я не ожидала. — Я так посчитал тогда, под путями.

— Забудь про все это и живи мгновением, которое у нас есть сейчас. — Внезапно произнесла. Его взгляд был настолько проникновенен, в нем чувствовалось столько тепла и любви, что мне, в буквальном смысле, хотелось поселиться внутри него. — Меня безумно тянет к тебе, но я боюсь. — Призналась.

— Попроси меня, но так, чтобы я поверил тебе. — Коварно улыбнулся.

— Поцелуй меня, — выпалила я.

Но Майки не тронулся с места. Уголки его губ приподнялись, он словно говорил мне, что не верит. Тогда я приблизилась к нему так близко: что вот они, его губы, я чувствовала их тепло.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — выдохнула.

Руки Майки сплелись у меня за спиной, он нежно притянул меня к себе. Ладонью гладил мою щеку и убирал мокрые пряди с глаз. И его мягкие губы коснулись моих губ. Мне никогда не было так сладко: внутри все переворачивалось и приятно потягивало, его дыхание смешивалось с моим дыханием, и наши языки танцевали страстное танго. Моя рука запуталась в его русых кучеряшках. Я притягивала парня к себе ближе и ближе. Мне хотелось стать с ним единым целым, стать Майки и больше никогда не отпускать. Мы прерывались лишь для того, чтобы сделать глотки воздуха, на некоторое время мне казалось, что я смогу существовать и без кислорода, пока я не начинала задыхаться. Мне плевать. Его губы — мой воздух. Майки покрывал поцелуями мои губы, мои щеки, мою шею. Я клянусь, я бы сорвала с него чертову одежду, если бы она была на нем.

— Я влюблен в тебя, я был влюблен в тебя с самой первой нашей встречи. И я тебя не отпущу, — шепчет он, — ты слышишь? Теперь я тебя никогда не отпущу. — И снова мягко целует мои губы.

Вода ласкает мою кожу, мне уже все равно, что я замерзла до чертиков и что я вся точно-точно посинела. Мне слишком горячо от прикосновений этого парня.

— И не нужно, — шепотом на шепот отвечаю я. — Я твоя.

Когда мы, мокрые с ног до головы, стали подниматься по склону к дому Лондон, мы смеялись и толкались, как дети. Вода стекала с нас ручьем, и нас била трясучка, зуб на зуб не попадал, но нам плевать. Лондон, увидев меня, сразу же накинулась с воплями:

— Ты что, сдурела?! Хочешь воспаление легких получить? — Она набросила на меня чье-то пальто или куртку — я не разглядела — и повела в дом. — Что ты этим хотела доказать, а?

Кстати, краем глаза я заметила Трента, он все-таки пришел.

— Мне нужно было понять, — ответила я. — Я поняла.

— И что же ты поняла? — со скептизмом в голосе спросила Лондон.

— Что нужно жить сейчас, — произнесла я.

Минус еще пару записей «Встретить восемнадцатилетие Лондон» и «Парень». Следующим идет «Память».

Двадцать четыре

— Живее, живее, собирайтесь! — восклицала Фелиция.

Олли бегал по дому и радовался новой игрушке, которую я ему подарила — что-то вроде запоздалого подарка на рождество или Новый год. Он носился с игрушечным самолетиком, держа его в руке, и делал вид, что управляет им. При этом он постоянно имитировал звуки самолета, что у него не очень получалось.

— Вжи-и-и-и-у, вжи-и-и-и-у, — говорил мальчик.

В доме стоял ужасный гул, все суетились, собирали вещи и продукты в дорогу. Это даже забавно, ведь мы совершенно не собирались, когда ни с того ни с сего поехали в Чикаго. А тут всего лишь Окленд в нескольких часах езды, но собираем вещи мы в десять раз дольше. К тому же, сейчас с нами едет Ив и Олли, наверное, из-за этого получается накладнее с дорогой.

С Лондон ничего известно не было, она почти две недели не связывалась со мной — сразу же после её дня рождения. Как-то раз я зашла к ней домой, но дворецкий сказал, что подруга чувствует себя неважно, вероятно, простуда, и не может спуститься.

Обойдя дом по кругу, — мне нужно было тихое помещение, чтобы позвонить Лондон — я зашла в чью-то комнату. Нельзя было сказать, на первый взгляд, чья это комната, ведь здесь стояли две кровати, но, тем не менее, я предположила, что здесь живет Фо. Меня привлекла фотография в рамке, одиноко стоящая на тумбочке. На ней были запечатлены обнимающиеся Фо, Олли и еще кое-кто. Девушка, лет двенадцати на вид, с темными волосами, как у Фелиции, и с карамельными глазами. Знаю, что любопытство — это плохо, но не понимаю, что на меня нашло в тот момент. Аккуратненько открыв рамку и достав фотографию, я прочла надпись, сделанную на обороте. «Фелиция, Джудит и Олли. 24 апреля 2010». Затем вставила фотографию обратно и положила на место.

Еще мой взгляд привлекла книга, а точнее торчащая в ней закладка-фотография. «Убить пересмешника», — прочла я название книги про себя. Фотография была потрепанная, уголки её загнутые, а сама она пожелтела, но я четко могла различить девушку, вылитую копию Фо, и парня, стоящего рядом с ней. На обороте была дата: 1987г. Безусловно, это были родители Фелиции, видно и невооруженным взглядом.

— Что ты делаешь? — Я обернулась от испуга и выронила книгу из рук.

— Эм… я просто искала уединения, — присев, быстро захлопнула книгу, вложив туда фотографию, и начала бубнить себе под нос, — мне нужно было позвонить, а в доме так шумно.

— Ясно. — Патрик пожал плечами. — Но ты лучше ничего не трогай, а то сестрица будет в бешенстве. — Он кивнул в сторону книги, которую я, как думала, незаметно положила на тумбочку.

Закусив губу, я кивнула, и Патрик ушел. Присев на край кровати, я стала искать в мобильнике номер Лондон. Гудки, гудки, гудки… Затем набираю снова, но подруга не берет трубку.

— Да? — На пятый раз я услышала голос Лорен. Он был хриплым, измученным и заплаканным что ли.

— Привет, это я.

— Угу, — произнесла она и закашляла. Вероятно, она по правде очень заболела.

— Хочешь, я приду как-нибудь к тебе? — Спрашиваю.

— Нет, не нужно. Развлекайся, пока есть время, — хрипло произнесла Лондон.

— Ты не поедешь на фест? — спросила я, на что мне, конечно же, сразу пришел отрицательный ответ. — Тогда ладно, выздоравливай, до встречи.

Спустившись на первый этаж, я увидела, как Патрик хвастает ключами от машины. Не знаю, откуда он их взял, одолжил, скорее всего, но в эту машину все вместе мы должны были поместиться. Времени еще было вдоволь, потому я решила поискать Майки. Выйдя через черный выход, я заметила его, сидящего на ступеньках и облокотившегося об перила. Он покуривал косяк, смотря на темное небо. Нет, дождя сегодня быть не должно, прогнозировали солнечную погоду. Я присела рядом, уткнувшись в его плечо, и стала вдыхать терпкий запах сигарет и тела Майки. Вся толстовка парня пропахла запахом его тела и духов, а теперь еще и табаком. Но мне нравился этот запах.

— Я видела фотографии в комнате Фелиции. Кто такая Джудит? — Спросила.

Майки сделал глубокий затяг, выдохнул, и с сигареты упал пепел.

— Помнишь, я говорил, что у меня фамилия Блэк? — задал вопрос парень. Я кивнула. — Фелиция — моя сводная сестра, а Олли — брат. Это было давно. Наша с Патриком мать умерла, а родители Фо развелись. Все закрутилось так, что однажды мать Фо и мой отец встретились, а затем мы все и породнились. С тех пор у нас такая большая семья. — Он пожал плечами.

— Но кто же для вас Джудит? — настаивала я.

— При разводе все дети должны были остаться с матерью Фо, Лесли, но Джудит — средний ребенок в семье — из-за недавней ссоры с матерью решила остаться с отцом. Фелиция, Олли и Лесли переехали сюда, а Джудит с отцом остались в Сан-Франциско. После они переезжали из одного города в другой, и Фо потеряла связь с младшей сестрой. С тех пор прошло пять лет. Мне кажется, их отец специально это сделал, чтобы они никогда больше не встретились. Несколько раз в год от Джудит приходят открытки без обратного адреса.

— Как печально, — только лишь и сказала я спустя короткое молчание. Я не всегда знаю, что сказать. Слова как-то не приходят. И, пожалуй, это один из тех случаев.

Действительно, сколько бед и переживаний может быть в одной семье. Я сидела и думала, как мы с ним похожи: наши семьи тоже потеряли кого-то. Если честно, никогда бы и не подумала, что где-то в мире есть семья или человек, жизнь которых была бы так сильно схожа с моей. И не представила бы, что на свете найдется хоть один человек, который мыслить будет так же, как и я.

Из кармана толстовки Майки я вытащила пачку сигарет и зажигалку. С каждым вдохом-выдохом горло прожигало все больше, я кашляла, а в разуме освобождалось свободное место. Майки засмеялся:

— Паршиво, когда не привык к сигаретам, да? — Я пихнула его локтем.

— Я уже два месяца не экспериментировала с этим, дай хоть вспомнить это чувство, — с таким же смешком произношу.

Майки обнимает меня одной рукой и целует в лоб. Почему при каждом прикосновении и поцелуе я начинаю таять, как ванильное мороженое на солнце? Каждый миг, проведенный с этим парнем, для меня словно первый в жизни. И я снова задаюсь себе вопросом, почему сначала я его так невзлюбила, а затем просто влюбилась. Или, быть может, он мне понравился сразу же, а вся наша ненависть была заблуждением? Пусть все будет как есть, влюблены ли мы или же ненавидим друг друга.

— Ты что, шутишь? — спрашивает Майки у Патрика, когда увидел, на чем мы поедем в Окленд.

— Что? Отличный фургончик! Зато мы все поместимся, в отличие от твоей колымаги. — Он постучал кулаком по машине.

— Мне кажется, что этот фургон вернет нас во времена хиппи, — заметила Фо, закидывая сумки с продовольствием вовнутрь.

Мы с Ив, стоя в сторонке, ухмылялись этой забавной картине. По-моему, очень забавный фургон, да и какая разница, на чем ехать? Лишь бы добраться туда и обратно. Из дома выскочил Олли в курточке и развязанных шнурках.

— Ох, воу! — произнес он. — Это даже круче, чем в «Скуби-Ду»! — И оббежал фургон несколько раз по кругу, рассматривая его.

Мальчика поймал Патрик, а тот чуть не упал из-за головокружения. Мы по очереди залезли в фургон: впереди сидят, как всегда, Патрик и Фо, позади — все остальные. Сидеть с Олли — это просто нечто! Он постоянно нес какую-то ахинею, смеясь, корча рожицы и жестикулируя — одним словом, баловался. Рассказывал про различные мультфильмы и фильмы, который посмотрел на днях. Иногда его рассказ был последовательным и внятным, а иногда повествование перескакивало с одной мысли на другую, из-за чего сложно было уловить суть. А еще мальчик постоянно тоскал из сумки бутерброды, сладости и чипсы, запивая это кока-колой. Продуктов у нас было навалом, — каждый принес по чуть-чуть — но никто не ел, кроме Олли, потому мы не жадничали.

За всю дорогу мы с Ив съели шоколадку и выпили газировку — нам нужны силы для предстоящего дня, а особенно Ив. А силы — это энергия, а энергия — это сахар. Я пыталась заставить Ив съесть еще что-нибудь из сладкого, — уж больно у неё нездоровый цвет лица — но девушка отказывалась, говоря, что все в порядке, это пройдет.

С Майки мы не обмолвились не словом — они нам не нужны. Мы постоянно переглядывались. Бросали взгляды друг на друга украдкой или же специально, чтобы увидеть поддержку и нежность в глазах. Говорят, любовь предается во взгляде. Думаю, это правда. Чтобы понять, как человек относится к тебе, достаточно посмотреть, как он смотрит на тебя в тот момент, когда он думает, что ты не видишь этого.

Никто не знал о том, что случилось на дне рождении у Лондон. Я так думаю, ведь я никому не рассказывала. Мне не нравится, когда люди делают все напоказ, лучше уж, когда никто ничего не знает о тебе.

Окленд — прекрасный город! Я видела, как за длинным мостом, который проходит через залив, виднелся Сан-Франциско. Видела также и очертания острова-тюрьмы Алькатрас. Когда-нибудь позже я обязательно побываю в городе моей мечты, но это будет не сегодня.

Огромная площадка, на которой сегодня должно поместиться море людей. Ведь фестиваль почти что бесплатный, а кто откажется от бесплатного концерта? Возле сцены, высота которой около метра над землей, стоит ограждение. Неужели кому-то придет в голову забираться на сцену, мы ведь не какие-нибудь рок-звезды.

На протяжении нескольких часов площадка заполнялась народом, а к началу концерта там уже было не протолкнуться. Я не могла найти своих друзей в толпе. Ив трясло, меня трясло тоже, но подруга смогла себя успокоить и взять в руки, а я вот нет. У меня ужасная боязнь сцены. Как хорошо, что выступаю не я, потому что я бы и слова сказать не смогла!

Послышались крики и аплодисменты, кто-то выкрикивал имя того, что первым вышел на сцену. Свисты и возгласы. Затем началась песня. Всего выступление занимает от десяти до пятнадцати минут. Можно сыграть песен, сколько угодно, лишь бы уложиться в это время. Перед выступлением Ив я поцеловала её в макушку со словами «У тебя все получится. Помни, я верю в тебя» и спустилась вниз, в толпу.

Люди толкались, танцевали и не давали мне прохода. Я шла рядом с ограждением, нужно было занять хорошую позицию, чтобы видеть Ив и чтобы она увидела меня. Меня окликнули, но я не разобрала, откуда шел звук. Затем меня схватили за плечи, и я подпрыгнула от удивления.

— Эмз! — воскликнул сквозь гул толпы Майки. — Идем.

Мы стали напротив центра сцены, напротив того, кто сейчас выступал там. В то же место должна будет выйти Ив. Я не знаю, какие песни она будет петь, ведь у неё был выбор из множества тех мелодий, что мы репетировали; девушка очень быстро выучила каждую из них наизусть.

И вот настал тот момент. Брюнетка выходит к микрофону, её скулы напряжены, она глазами ищет меня в толпе и находит, наши взгляды пересекаются; девушка улыбается и крепче сжимает микрофон.

— Добрый вечер, — говорит Ив. В её голосе слышны нотки волнения. — Начнем с лирики. — Жестом она показывает, что пора начинать.

И земля начала уходить из-под ног. Я вцепилась в ограждение, чтобы не упасть, а Майки приобнял меня за плечи. Вероятно, он почувствовал моё настроение. Я прильнула к нему, чтобы почувствовать запах «Фанты», которую парень случайно пролил на свою толстовку, когда мы ехали в фургоне, и табака. Мне нужны были в этот момент объятия, как никогда раньше, ведь сейчас обличали мою душу. А Ив все пела:

— Where did you go?

Дата добавления: 2015-07-25