Труп поневоле

Александр Пантыкин

Невероятная комедия в одном действии и десяти явлениях

Действующие лица:

Зак, Захар Людвигович Двойников, композитор, мужчина пятидесяти лет;

Лидочка, музыковед, «девушка-комсомолка» лет двадцати пяти;

Зинаида Львовна, мать композитора, женщина семидесяти пяти лет;

Модя, Модест Петрович Мусоргский с картины Ильи Репина.

Место действия – кабинет Двойникова со столом, стульями, роялем, буфетом и телефоном. Время действия – 2011 год.

ЯВЛЕНИЕ 1.

Зак и Лидочка

Зак (один). Ну, вот и приплыли… Уж не знаю, что мне и делать? Лидочка утверждает, что я отстал от жизни и мне надо подтянуться. Купить компьютер, освоить его, выучить английский, и тогда начнется совсем другая жизнь. Я смогу писать музыку на новом качественном уровне! (Горько). А мне кажется, что я уже ничего не могу…

Лидочка (из-за двери). Захар Людвигович, вы сели за английский?

Зак (в сторону двери). Сел, Лидочка, сел! Уже учу! (Громко читает). I have got a cat (ай хэв гот э кэт). Я имею кошку. (Себе). А может дело не в современности, а в том, что я просто растерял свой талант? Лидочка считает, что надо о себе активно заявлять. Браться за любые заказы, прорываться на телевидение. Она через знакомых договорилась, чтобы меня пригласили написать музыку к сериалу. Написал. И что? Окунулся в такое болото… До сих пор лягушки в ушах квакают.

Лидочка (из-за двери). Захар Людвигович, вы опять отвлеклись? Нам скоро идти на компьютерные курсы, времени совсем мало.

Зак (в сторону двери). Ладно-ладно. (Читает). I have got a cat (ай хэв гот э кэт). Я имею кошку. (Решительно закрывает книгу). Я знаю, почему мир деградирует! Да потому что главным языком стал язык пошлости! «Я имею кошку»... (П однимает книгу и ей же говорит). Не-е-ет, я не хочу поддаваться общей истерии. Я не хочу идти на поводу у телевидения, которое с утра до вечера показывает одну порнуху и чернуху! (Демонстративно отбрасывает книгу в сторону).

Звонок телефона.

Лидочка (из-за двери). Захар Людвигович, вы слышите?

Зак (в сторону двери). Да-да! Слышу, только не трогайте трубку, я вас умоляю.

Зак подбегает к телефону и поднимает трубку.

Зак. У аппарата.

Мужской голос сверху (говорит с восточным акцентом). Это Марат Алиханович, линейный продюсер сериала «Труп поневоле-2». А Вы композитор, как я понимаю?

Зак. Да, композитор Двойников Захар Людвигович.

Мужской голос сверху. Рад слышать. Вчера по НТВ с успехом прошла премьера сериала «Труп поневоле», к которому вы написали музыку. Рейтинг оказался настолько высоким, что руководство канала приняло решение снять ещё один сезон. Может быть, продолжим сотрудничество?

Зак. Конечно, конечно, я согласен.

Мужской голос сверху. Нужно написать музыку ещё проще и ещё мелодичней, чтобы крепче застревала в ушах зрителей. Нужна легкая эстрада.

Зак. Постараюсь. А сроки?

Мужской голос сверху. Сегодня до конца рабочего дня надо бы показать какие-нибудь эскизы, а там видно будет… Надеюсь, вы сможете?

Зак. Смогу ли я? (наигранно) Легко! Я… напишу, безусловно, напишу.

Мужской голос сверху. Ну, вот и славно, трам-пам-пам. Время встречи я уточню позже.

Раздаются короткие гудки. Зак медленно опускает трубку.

Зак. Ну, вот и вся борьба с телевидением закончилась! И теперь мне, ученику Сергея Слонимского, придётся сочинять всякую эстрадную муру для «порнухи и чернухи», да ещё в кратчайшие сроки. За что, господи? Будь он неладен…

Входит Лидочка.

Лидочка. Захар Людвигович, что-нибудь случилось?

Зак (радостно). Случилось, Лидочка, случилось! Моя музыка произвела такой фурор на НТВ, что меня снова пригласили поработать. Теперь мы сможем расплатиться с долгами и… купить вам что-нибудь вкусненькое…

Лидочка. Вот видите, Захар Людвигович, вы и ваша музыка кому-то нужны! Значит, я была права! Надо было просто сделать шаг навстречу новой художественной реальности! И вот, она ответила нам взаимностью.

Зак. Да, Лидочка, да! (Обнимает девушку). Спасибо Вам за то, что вы вывели меня из состояния беспросветного разочарования. Теперь я полон сил и готов взяться за что угодно! Учить английский, изучать компьютеры и писать музыку к фильмам, но… (вздыхая) только не к таким и не так быстро…

Лидочка. Опять сериал?

Зак. Да, продолжение «Трупа поневоле». Только теперь у них горят сроки, и они просят уже сегодня показать эскизы.

Лидочка. Уже сегодня?! (Отстраняясь от объятий Зака, по-комсомольски). Ничего! Мы справимся. Сегодня сериалы, а завтра – серьезный заказ, полнометражный художественный фильм с оркестром! А в титрах – композитор Двойников!

Зак. Вы действительно верите, что так будет?

Лидочка. Я ни на секунду не сомневаюсь в вашем таланте, просто надо... немного потерпеть. У каждого большого художника в жизни бывают трудные периоды!

Зак. Мне даже страшно представить, что было бы со мной, если бы в один прекрасный день на одной из моих лекций в консерватории не появилась студентка Лидочка Асафьева, которая … (мелодекламирует) «затмила факелов лучи! Сияет красота ее в ночи, как в ухе мавра» (запинается), «белый голубь в стае воронья – среди подруг красавица моя».

Лидочка. Захар Людвигович, вы ещё и стихи пишите?

Зак. Когда любишь, они сами льются из души… Ведь «музыка и поэзия суть две сестры родные».

Лидочка. Вам, наверное, в детстве мама читала много?

Зак. Мама?! О, Господи… Что-то давненько её не было.

Лидочка. А почему мы так боимся вашей матери? С самого первого дня нашего знакомства мы ходим по разным сторонам улицы, мы вздрагиваем от каждого звонка, в квартире ищем какие-то жучки. Неужели ваша мама не доверяет вам?

Зак. Нет, милая. Зинаида Львовна доверяет, но проверяет. Она считает меня слабым и неприспособленным человеком, она просто хочет защитить меня от мира. Но теперь в моей жизни есть вы!

Лидочка. А Зинаида Львовна знает обо мне?

Зак. Конечно, Лидочка. Я ей рассказал, что познакомился с девушкой… ну, то есть она что-то знает… но не всё. Пусть спокойно живет на своей даче. Но обещаю вам, что я обязательно поймаю удобный момент и представлю вас по полной программе, а пока нам надо быть осторожнее.

Лидочка. Хорошо, я поняла, что при малейшей опасности, мне надо будет на время уехать домой (переходит на шепот) и действовать по плану номер один: первый, первый, я – второй, как слышите, прием?

Зак (тоже шепотом). Второй, второй, я – первый, слышу вас хорошо. Какая вы у меня всё понимающая!

Лидочка (шепотом). А теперь вам надо срочно садиться за работу. Для эскизов осталось совсем мало времени.

Целуются. Лидочка уходит.

Зак. Ну, вот, опять обманул девушку. Зачем? Почему я не могу сказать правду? Что стихи не мои, а Шекспира и Державина. Что моя мама ничего не знает о ней. Ну, ладно, с этим разберемся потом, а теперь за эскизы. Времени, действительно, мало. (Начинает ходить по кабинету и рассуждать). Так. Спокойно. Без паники. О чём сериал? «Труп поневоле». А что это значит? Да какая разница! Все они одинаковые, эти сериалы, будь они неладны! По воле, поневоле. Кончай болтать, садись писать!

Зак садится за рояль.

Зак. Всего-то нужно придумать стандартный набор тем: тему любви, экшн, тему погони и тревоги с вариациями. Пожалуй, начнем с темы любви. (В сторону двери) Лидочка! Я начинаю с темы любви и посвящаю её вам! (себе) Надо что-нибудь этакое… легонькое и мелодичное. (Играет и через некоторое время останавливается). Где-то я это уже слышал… (Повторяет мотивчик). Да это же Моцарт! Будь он неладен. А если попробовать так? (Играет) Вот так-то интереснее. (Начинает играть с удвоенной силой). Наконец-то, пошло! Так! Так! И так! (Вскакивает и начинает возбужденно ходить по кабинету, напевая мелодию). Гениально! (Поет всё громче).

Неожиданно открывается дверь в кабинет. В проёме показывается голова Лидочки.

Лидочка. Захар Людвигович, вы решили сыграть в «Угадай мелодию»? Я в консерватории всегда выигрывала этот конкурс!

Зак. А что это?

Лидочка. Это тема Петра Ильича из «Ромео и Джульетты». Мы изучали это произведение на третьем курсе.

Зак. Куда ни сунься, везде натыкаешься на кого-нибудь. (В сторону двери). Будь он неладен, этот ваш Чайковский!

Лида поспешно исчезает за дверью.

Зак. За что мне такое наказание? Пишу-пишу, а у меня – то Моцарт, то Чайковский! (Громко в сторону двери) Теперь я понимаю, почему Модест Мусоргский пить начал! Натыкался на всяких там… Вот и запил!

В проеме двери опять появилась голова Лидочки.

Лидочка. Захар Людвигович, он пил только в свой последний творческий период. Мы это изучали по музлитературе на четвертом курсе.

Зак. Лидочка, а по какому предмету у вас были плохие оценки?

Лидочка. По литературе…

Зак. Ага, тогда многое становится понятно.

Лидочка, осмелев, протискивается в дверь.

Лидочка. А что именно?

Зак. Да проходите, не бойтесь.

Лидочка. Я не хотела вам мешать, ведь творческий процесс – это дело… интимное.

Зак. Лидочка, с того момента, как вы закончили консерваторию, мы живем с вами почти год, а вы всё ещё стесняетесь меня? Наша с вами жизнь – интимное дело, а творчество – это как раз дело общественное.

Лидочка. Вы так думаете, Захар Людвигович?

Зак. Конечно.

Захар подходит к Лидочке и обнимает её. Она неловко защищается, но поддается.

Зак. С вашим появлением моя жизнь наполнилась каким-то особым смыслом, светом! У меня как будто открылось второе дыхание, появились крылья!

Лидочка. Правда? А как же эскизы?

Зак. А эскизы мы будем писать сейчас вместе!

Лидочка. А это как?

Зак. Вы будете моей музой! Моделью художника! Вы будете вдохновлять меня не только духовно, но и физически!

Захар ставит девушку перед собой на рояль. Сам садится на стул и начинает музицировать.

Зак (играет). Вы слышите, Лидочка, как в моей музыке начинают звучать новые интонации, новые гормоны… Тьфу! Что я говорю, будь они неладны, новые гармонии! Я чувствую, как наполняюсь новой творческой силой, как растет мой талант под вашим благотворным влиянием!

Захар играет страстную музыку всё громче и громче. Лидочка бессознательно совершает эротические движения. В этот момент входит Зинаида Львовна с чем-то огромным, завернутым в тряпку.

ЯВЛЕНИЕ 2.

Зак, Лидочка и Зинаида Львовна

Зинаида Львовна. Боже, какой пассаж! Картина Репина «Не ждали».

Лидочка спрыгивает с рояля.

Лидочка. Здравствуйте, Зинаида Львовна…

Зинаида Львовна. Вы даже знаете, как меня зовут? Мило…

Зак. Мама, тебя так давно не было…

Зинаида Львовна. Что ты расслабился и забыл о моем существовании.

Зак. Нет, мама, такое не забывается.

Зинаида Львовна. Спасибо за комплимент. Может, ты познакомишь меня со своей очередной пассией?

Зак. Мама, что ты говоришь?

Лидочка. Очередной?

Зинаида Львовна. Да, милочка, очередной. А вы надеялись, что у этого борова до вас никого не было?

Зак. Мама, ведь я просил тебя так не называть меня!

Лидочка. Неужели он вам ничего обо мне не говорил?

Зинаида Львовна. Представьте себе, ни-че-го!

Лидочка. Захар Людвигович, как вы могли?

Лидочка выбегает из кабинета и хлопает дверью.

Зак. Мама, зачем ты так? (в сторону двери) Лида, Лидочка, подождите!

Зинаида Львовна. О-о-о! Ещё и на «вы»! Высокие отношения…

ЗАК. Да, высокие!

Зинаида Львовна. Вровень с высотой рояля!

Захар бросается вслед за Лидочкой, но мама его останавливает.

Зинаида Львовна. Постой, Зак! Девушка никуда не денется, а вот мама может умереть!

Зак. Как умереть?

Зинаида Львовна. Да так, очень просто. Ты врешь на каждом шагу. Мне ты боишься сказать о ней, ей ты не решаешься сказать, что она у тебя «тысяча первая Шахерезада». Ты совсем заврался, Зак!

Зак. Мама, а как я могу рассказать тебе про неё после того, как ты терроризировала меня в течение нескольких лет? В нашей квартире установила десятки жучков, за мной каждый день следили какие-то агенты, на даче ты устроила целый штаб, который по оснащению не уступал спецподразделениям ЦРУ. Ты жестоко расправлялась с каждой, которая появлялась около меня ближе трех метров.

Зинаида Львовна. А ты помнишь, сколько раз я спасала тебя от этих хищниц без жилплощади, и ты был благодарен мне за это!

Хлопает входная дверь.

Зак. Лида, Лидочка, постойте! (бросается в коридор, но вскоре возвращается)

ЯВЛЕНИЕ 3.

Зинаида Львовна и Зак

Зак. Она ушла. Вот и сходили на компьютерные курсы. Мама, я люблю её и не хочу её терять.

Зинаида Львовна (смеется). Зак, не смеши меня. Ты её старше на целую вечность. Тебя-то понятно потянуло на свеженькую клубничку, а ей-то ты зачем? Стареющий юноша, не способный заработать себе на жизнь?

Зак. Она любит меня.

Зинаида Львовна. Да что ты говоришь? А кто она?

Зак. Она… Лида... моя бывшая студентка.

Зинаида Львовна. Так… Ещё не легче. А если об этом узнают в консерватории? Или ты забыл, с каким трудом я тебя туда устроила на работу?

Зак. Там ничего не знают о наших отношениях, мы соблюдаем жесткую конспирацию.

Зинаида Львовна (гордо). Моя школа!

Зак. И, кстати, жилплощадь в Питере у Лидочке есть, так что нашей семье ничто не угрожает.

Зинаида Львовна. Ну, ладно, успокоил. К этому вопросу мы ещё вернемся. На самом деле я приехала не за этим. (мистериально). Я хочу поговорить с тобой о более серьезных вещах.

Зак. Мама что-то случилось?

Зинаида Львовна. Да! Случилось. (После некоторой паузы). Вчера был ужасный вечер, была страшная ночь и вот наступило похмельное есенинское утро. (Пауза). А началось всё с того, что мне позвонил мой агент.

Зак. Из тех, кто следил за мной?

Зинаида Львовна. Да, из тех. Старые связи не ржавеют.

Зак. Ты опять взялась за старое? Будешь жучки ставить?

Зинаида Львовна. Если понадобится, буду!

Зак. Но мама!..

Зинаида Львовна. Так вот, агент по кличке Графиня Марья Алексеевна доложил, что в 19.30, в самый что ни на есть прайм-тайм, по НТВ будут показывать нечто, что надо обязательно посмотреть.

Зак. Только не нагоняй ужаса на ровном месте.

Зинаида Львовна. В назначенное время я подхожу к этому зверю и нажимаю кнопку «повар».

Зак. Не « повар », а « пауэр ».

Зинаида Львовна. Не перебивай. Передо мной разворачивается действо, недоступное для понимания… Обезьяны средней руки.

Зак. Настолько дико?

Зинаида Львовна. Не то слово. Кто кого убил и убьет в фильме, я поняла сразу, но почему главный герой – «труп поневоле», я думаю, не догадалась бы даже самая мудрая в мире черепаха.

Зак. А-а-а! Так ты посмотрела сериал, догадался Штирлиц. В общем-то, он рассказывает не зверятам о ребятах, а юным пенсионерам о конкретных пацанах!

Зинаида Львовна. То есть для меня. С одной стороны, приятно ощущать себя юной пенсионеркой на излёте уже вечной молодости, а с другой стороны, как низко оценивают создатели сериалов наши умственные способности! Они, видимо, считают, что мы давно выжили из ума.

Зак. И это недалеко от истины.

Зинаида Львовна. Не хами! Когда побежали финальные титры, так называемая «братская могила», я умудрилась прочитать имена героев-создателей. Среди них отчетливо выделялась фамилия Двойников. Звучала музыка. Твоя, Зак, музыка! Телевизор-зверь затрясся от ужаса, от сильного порыва ветра распахнулось окно, и семейная реликвия, наш семейный талисман – картина Репина « Мусоргский » засветилась флуоресцентным светом, закачалась из стороны в сторону и с грохотом упала на пол!

Зак. Мама, успокойся.

Зинаида Львовна. Зак, это знак! А ты помнишь, когда твой папа привез её домой?

Зак. Когда пить начал. Ему просто понадобился собутыльник.

Зинаида Львовна. Не смей так шутить! Он тогда болел...

Зак. Мама, подумаешь, упала картина. У нас с тобой ещё и не такое бывало.

Зинаида Львовна. Нет, сынок. На этом история не закончилась. Я долго не могла уснуть, а под утро задремала, и мне приснился сон. Будто сижу я на оркестровой репетиции «Бориса Годунова» в зале Кировского театра. Ведет её твой отец. Вдруг в какой-то момент он бросает палочки, вылезает из ямы, идет ко мне по проходу с протянутыми руками и пытается что-то сказать. А оркестр играет всё громче и громче, и я не понимаю, что он кричит мне. Я бегу к нему, а он падает и умирает на моих руках.

Зак. На самом деле так и было.

Зинаида Львовна. Не совсем. Меня в зале тогда не было. Я была дома с тобой. Тебе тогда едва исполнилось восемнадцать, и ты только начал учиться в консерватории.

Зак. Да, я вспомнил.

Зинаида Львовна. Тогда, Зак, я поняла, что причиной смерти отца... (начинает разворачивать огромный сверток) была именно эта картина, а вернее, её отсутствие. Если бы мой муж оставил её в театре, то она сохранила бы ему жизнь. Понимаешь?

Зак помогает ей.

Зак. Понимаю...

Зинаида Львовна. Поэтому сегодня, проснувшись утром после этих жутких потрясений, я решила привезти картину к тебе. Я очень волнуюсь за тебя, Зак...

Зак. Бедный Мусоргский. Возим его туда-сюда, и нет ему нигде покоя. Отец зачем-то привез из театра, ты увезла его на дачу. И вот теперь он снова здесь.

Зинаида Львовна. А увезла я его в тот момент, когда у тебя совсем опустились руки. И я боялась, что ты запьешь горькую, глядя на него. А теперь «Модя» – так ласково называл его отец – вдохновит тебя на творческие подвиги.

Зак. Вешаем на старое место?

Зинаида Львовна. Да, вот тут и гвоздь где-то должен быть.

Вешают картину.

Зинаида Львовна. Правда, с тех пор, как он появился на даче, стали происходить странные вещи.

Зак. Это ещё какие?

Зинаида Львовна. Откуда-то постоянно стало тянуть перегаром, причем какой-то смесью кислой капусты, дешевой водки и чеснока.

Зак. Ну, вот ещё и «кокаиновые глюки».

Зинаида Львовна. Ты можешь не верить, но кто-то стал постоянно мурлыкать, с кем-то шептаться и кряхтеть.

Зак. Не иначе домовой.

Зинаида Львовна. Но потом всё исчезло, и я забыла об этом.

Зак рассматривает картину.

Зак. Наш ангел-хранитель Модест Петрович Мусоргский, картина знаменитого художника Ильи Репина. Перенесемся в левый верхний угол картины. Там художник изобразил…

Зинаида Львовна. Не юродствуй! Лучше поговорим о твоей музыке в сериале.

Зак. Мама! Пока ты отсутствовала, в моей творческой жизни могло что-то измениться.

Зинаида Львовна. Измениться? Вот именно – измена! Зак! Я до сих пор в шоке. Неужели это ты, который закончил музыкальную школу с медалью? Неужели это ты, который был лучшим учеником Сергея Слонимского? Неужели это ты, который после консерватории выиграл международный конкурс композиторов в Париже? Где всё это, Зак?

Зак. Мама, а что мне делать? То, что я написал на конкурс, давно уже никого не интересует и лежит-пылится в моем столе. Я попытался попасть в программу фестиваля «Московская осень», так в Союзе просто посмеялись надо мной! Это на словах «ученик Слонимского» звучит гордо, а на деле – пустой звук.

Зинаида Львовна. Это не дает тебе право заниматься ерундой!

Зак. А как мне быть, мама? Вечно сидеть в консе преподавателем, получая нищенскую зарплату и вообще забыть о творчестве? Или ещё лучше – пойти в ларёк продавать пиво?

Зинаида Львовна. Да, уж лучше так, чем писать ту попсу, которую я вчера слышала.

Зак. Попсу? Ты называешь мою музыку «попсой»?

Зинаида Львовна. Да! Да! Да!!! А что это, по-твоему, шедевр, что ли?

Зак. Я честно писал, как мог. Просто могло что-то не получиться. Художника обидеть легко!

Зинаида Львовна. Не ври! Ты давно уже никакой не художник! Ты пишешь невесть кому невесть что! Ты хватаешься за всё без разбора!

Зак. А жить как?

Зинаида Львовна. Никак!

Зак. Мама, что вы такое говорите?

Зинаида Львовна. Мне стыдно за тебя, Зак. Мне стыдно, что сын главного дирижера и художественного руководителя Кировского театра Двойникова Людвига Вановича, опустился так низко!

Зак. Но что же мне делать?

Зинаида Львовна в порыве материнских чувств подходит к Захару и прижимает к себе его голову.

Зинаида Львовна. Я знаю, что делать. Вчера я рылась в семейном архиве и напоролась на твои консерваторские сочинения. (Достает из сумки ноты). В них столько оригинальных, пусть даже неразвитых мыслей, столько свежести, столько всего… Посмотри, может, это поможет тебе вернуться к самому себе. Может, после этого ты будешь писать по-другому.

Захар берет из рук мамы ноты, ставит их на пюпитр рояля и листает.

Зак. Неужели это написал я? Ничего не помню. Мама, я тебе очень благодарен за всё, но мне… сейчас не до музыки. Я хочу найти и вернуть Лидочку.

Зинаида Львовна. Да, сынок, похоже, я перегнула дирижерскую палочку. Извини…

Зак. Мама, я найду её и извинюсь перед ней.

Зинаида Львовна. Давай-давай! В конце концов, ты уже взрослый мальчик и сам в состоянии решать свои амурные дела.

Зак. Поверь, она такая хорошая, мама!

Зинаида Львовна. Да… и чем-то сильно напоминает меня.

Зак уходит.

Зинаида Львовна. Ну, это мы ещё будем смотреть, какая она хорошая… Вон пылища-то какая. Была бы хорошей, так навела бы порядок в доме, а это что? Где тряпка?

ЯВЛЕНИЕ 4.

Зинаида Львовна и Мусоргский

Зинаида Львовна берет тряпку и начинает уборку.

Зинаида Львовна (протирает картину). Эх, Модя, Модя. Ты слишком поздно появился в нашем доме и не знаешь, как началась эта история. Это было ещё до тебя. Людвиг вернулся из Новосибирска и поступил в Кировский театр по приглашению Темирканова. Я тогда сидела за вторым пультом в первых скрипках оркестра. Он втюрился в меня с первого взгляда. Я была тогда такой хорошенькой, молоденькой… Поженились. Родился Захар. Я ушла из оркестра и посвятила себя мужу и сыну.

Свет в комнате замигал, картина засветилась флуоресцентным сиянием, Мусоргский зашевелился, но Зинаида Львовна этого не заметила.

Через пятнадцать лет Двойников стал главным дирижером и худруком Кировского театра. Вот тогда-то он и привез тебя из театра домой. Помнишь? Вот тут мы с тобой и познакомились.

Свет опять замигал. Мусоргский сменил позу.

Что со светом? Наверное, на подстанции напряжение скачет.

Зинаида Львовна подошла к выключателю и несколько раз включила и выключила свет в комнате. Картина неизменно флуоресцирует всё это время.

Вот так и в нашей жизни тогда что-то сломалось… Три года муженёк мой пил запоем, а потом на одной из репетиций твоего, кстати, «Бориса Годунова» скоропостижно умер от сердечного приступа. И остались мы с Заком вдвоем.

Стала вытирать пыль с рояля и перебирать ноты на пюпитре.

Зак с самого начала подавал большие надежды. Закончил консерваторию, выиграл конкурс в Париже. Вступил в союз композиторов. Но не тут-то было. В стране наступили бандитские девяностые, и композиторы оказались никому не нужны. Тогда Зак совсем загрустил, и я увезла тебя, Модя, от греха подальше на дачу, а вскоре и сама туда переехала. Ну, чтобы не мешать сыну с личной жизнью. Ох, началось веселенькое время! С помощью верных агентов я выслеживала и разгоняла алчных претенденток на руку моего сына. И они надолго исчезли. Зак раскис. И тогда я устроила его в консерваторию. Там-то он и подцепил эту Лидочку-студенточку. Так! Надо навести о ней справки.

Зинаида Львовна достает записную книжку, листает её.

Кто у нас ещё остался в живых из старой гвардии? Графиня Марья Алексеевна – не то, Лимонадный Джо – ближе, но тоже не то... А-а-а, вот то, что надо: Чингачгук – Зеленый змей! Она-то точно всё знает и помнит. Идти, конечно, неохота, но надо! Модя, не спи, а то замерзнешь. Я пошла! Пока...

Зинаида Львовна выключает свет и выходит из кабинета. Темнота.

ЯВЛЕНИЕ 5.

Мусоргский

Звонок телефона. Картина начинает излучать флуоресцентное сияние. Мусоргский выходит из картины и берет трубку.

Мусоргский. Слушаю вас, милостивый государь!

Мужской голос сверху (с восточным акцентом). Позови Захара Людвиговича, дорогой…

Мусоргский. Он ушел восвояси. С кем имею честь разговаривать?

Мужской голос сверху. Это Марат Алиханович, я уже звонил сегодня. Я продюсер «Трупов».

Мусоргский. Да, Марат Алиханович, чрезвычайно рад личному знакомству…

Мужской голос сверху. Кто со мной говорит?

Мусоргский. С вами изъясняется Мусоргский.

Мужской голос сверху. Вы шутите?

Мусоргский. Да нет, тот самый, Модест Петрович.

Мужской голос сверху. Х-м… Передайте Захару Людвиговичу, что я жду его ровно в пять с эскизами.

Мусоргский. Всенепременнейше передам, Марат Алиханович!

(Кладет трубку и пишет записку). Сегодня в пять сдача эскизов. Марат Алиханович.

Мусоргский подходит к буфету и достает графин с рюмками на подносе. Начинает что-то мурлыкать себе под нос, наливает из графина в рюмку водки, выпивает её, морщится и кряхтит.

Эх, Захар, Захар… Божественного в тебе нет, и вся музыка твоя – сплошной плагиат. А помочь-то тебе хочется. Жалко ведь тебя по-человечески. Ну, не дал Бог таланта, и что теперь? Честнее, конечно, было бы бросить писать музыку и заняться чем-нибудь другим. Но вокруг тебя люди, которые внушают тебе, что ты – гений. Не повезло… Ну-ка, глянем, что за ранние сочинения принесла твоя матушка?

Выпивает рюмку, морщится, кряхтит и садится за рояль. Играет по нотам.

Ну, нет. Это – совсем плохо. А для НТВ слишком сложно. Надо бы что-нибудь попроще.

Мусоргский играет что-то своё, записывает на нотных листочках, снова выпивает, снова играет и снова записывает и т.д.

Во! Вот это для телевидения в самый раз. И мелодично, и просто, и ярко!

Звонок в дверь. Картина начинает светиться флуоресцентным светом, Мусоргский встает на своё обычное место, картина гаснет.

ЯВЛЕНИЕ 6.

Зак, Мусоргский и Лидочка

Входит Зак. Включает свет.

Зак. Мама! Ты здесь?

Осматривает комнату.

Зак. Ма-ам! (себе) Похоже, нету…

Подходит к телефону, берет трубку и набирает номер.

Зак. Первый, первый, я – второй, как слышите? Приём!

Лидочка (из телефона). Второй, второй, я – первый. Слышу вас хорошо.

Зак. Я уже на вокзале. Поезд ушел. Путь свободен. Можете выдвигаться.

Лидочка (из телефона). Второй, второй, я – первый. Вас поняла. Начинаю движение.

Зак кладет трубку, подходит к роялю и видит записку.

Зак (читает). Сегодня в пять сдача эскизов. Марат Алиханович. Господи, будь он неладен. Записка от продюсера. Лишь бы мама в пьяном виде не наговорила ему чего-нибудь, она же ненавидит телевидение и всё, что с ним связано!

Входит Лидочка.

Лидочка (шепотом). Ну, что, ушла?

Зак (тоже шепотом). Ушла.

Зак натыкается на графин с рюмкой.

Зак. Опаньки… Теперь понятно, откуда у мамы на даче «кокаиновые глюки» с запахом водки, капусты и чеснока.

Лидочка. Неужели пьет?

Зак. Видимо, да, и сильно. Но для нас это не повод для расслабухи.

Лидочка. Надо проверить, не поставила ли она жучки. У алкоголиков хорошая двигательная память.

Зак. Это точно. Умница, что вспомнила про прослушку.

Ищут жучки.

Зак. Сегодня в пять сдача эскизов. Осталось совсем мало времени, а эскизов нет! Может, честно признаться и перенести встречу?

Лидочка. Нельзя. Потеряем заказ.

Продолжают искать жучки. На рояле натыкается на нотные листочки.

Зак. Кажется, придумал. Мама привезла с дачи мои ранние опусы. Их никто не слышал. Даже я их плохо помню. Они вполне могут сойти за эскизы, надо только отобрать подходящие.

Лидочка. Какой вы у меня находчивый, Захар Людвигович!

Зак. Жучков нигде нет.

Оба облегченно выдыхают. Лидочка видит до боли знакомую картину Репина.

Лидочка. А это откуда?

Зак. Мама с дачи привезла. Волнуется за меня, а это вроде как семейный талисман.

Лидочка. Я ничего не понимаю, но точно такая же картина висела у нас дома, а потом куда-то пропала. Осталась только фотография, где мама стоит на её фоне.

Зак. Ну, а что тут странного? Твоя бабушка была внучкой Асафьева, а мама сфотографировалась с «Мусоргским».

Лидочка. Да, только потом бабушка подарила эту картину своему однокурснику, который впоследствии стал её мужем и по совместительству главным дирижером Кировского театра. Ваш однофамилец.

Зак. Лидочка, это не однофамилец, это мой отец!

Лидочка. Не может быть! Моя мама рассказывала о какой-то невероятной любви между бабушкой и дирижером. И даже когда бабушка скоропостижно умерла после тяжелой болезни, дирижер не мог пережить это, запил и через три года тоже умер.

Зак. Так, начинаются трагические совпадения. Я ничего не понимаю. Получается, что мой отец Двойников Людвиг Ванович был мужем твоей бабушки?

Свет в комнате опять замигал, картина флюоресцирует, Мусоргский утвердительно кивает головой.

Лидочка. Бред, какой-то… Но тогда мы с вами, Захар Людвигович, родственники…

Зак. И ваша мать, Лидочка, – моя сестра, а вы – моя племянница! Но как такое могло быть? Как один человек мог жить одновременно в двух семьях? Бедная моя мама! Слава Богу, она ничего не знает. Но что же нам делать?

Лидочка. Да, Захар Людвигович! Это удар. Ниже пояса! (по-комсомольски) Но мы должны его пережить. В жизни каждого…

Зак. Да бросьте вы, Лидочка, эти ваши комсомольские лозунги.

Лидочка бросается к двери, но Зак останавливает её.

Лидочка. Я хочу побыть одна.

Зак. Зачем?

Лидочка. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.

Зак. «На душе и пусто, и ясно…»

Лидочка. Не надо сейчас читать свои стихи.

Зак. Да это и не моё. Это Анна Ахматова.

Лидочка. А вы всегда чужое выдаете за своё?

Зак. Раньше всегда, а теперь не знаю… (пауза) Наверное, вы правы, нам нужно расстаться. Вы молоды, мне за пятьдесят… Может, действительно, так будет лучше?

Лидочка подошла к Захару, тихо поцеловала его и вышла из кабинета.

ЯВЛЕНИЕ 7.

Зак, Мусоргский и Зинаида Львовна

Зак (обращаясь к портрету Мусоргского). Ну, вот, Модя. Опять я остался один…

Звонок. Зак снимает трубку.

Зак. У аппарата.

Мужской голос сверху (с восточным акцентом). Захар Людвигович, вам передали, что я в пять жду вас с эскизами?

Зак. Да-да! Конечно, я буду.

Мужской голос сверху. Не забудьте документы для подписания договора.

Зак. Обязательно прихвачу.

Мужской голос сверху. А кто это у вас дома любит пошутить? Представился Мусоргским…

Зак. Это, наверное, моя мама. Она когда навеселе, может отмочить и не такое. Надеюсь, ничего обидного она вам не сказала?

Мужской голос сверху. Но это был мужчина!

Зак. Мужчина?! Будь он неладен…

Мужской голос сверху. Ладно, приходите, там и разберемся.

Зак. До встречи, Марат Алиханович!

Зак быстро кладет трубку и подходит к роялю.

Зак. О боже, твоя шутка, мамочка, может стоить твоему сыночку очень дорого! (Разбирает листочки и наигрывает на рояле первую тему, которую сочинил Мусоргский). Так, это сойдет за тему любви. (Играет вторую). Это будет у нас погоня. (Играет клочки тем). Ну, а эти возьмём для количества. Действительно, мама права, я неплохо сочинял тогда. (Играет с воодушевлением).

Входит Зинаида Львовна.

Зинаида Львовна. Зак!

Зак. О, господи, будь он неладен, как ты меня напугала! (На секунду перестает играть и тут же продолжает снова).

Зак играет эскизы, написанные Мусоргским.

Зинаида Львовна. Наконец-то я слышу от тебя нормальную, и я бы даже сказала, местами гениальную музыку.

Мусоргский на картине вне себя, но это никто не замечает.

Зак. Мама, не отвлекай, у меня совершенно нет времени.

Зинаида Львовна. Но мне надо с тобой серьезно поговорить.

Зак (остановился). Опять «зверь затрясся, открылось окно и вошел он с протянутыми руками…»?

Зинаида Львовна. На этот раз всё ещё серьезнее.

Зак. Мама, поверь, я действительно опаздываю, но когда вернусь, обязательно тебя выслушаю.

Зинаида Львовна. Ну, хорошо, хорошо, я подожду тебя.

Зак начинает собираться.

Зинаида Львовна. Когда вернешься?

Зак. Думаю, скоро, часа через полтора.

Зинаида Львовна. А ты куда идешь?

Зак. Да, мне нужно прогуляться в одно место.

Зинаида Львовна. Как всегда, боишься честно сказать в какое?

Зак. Мама, не начинай.

Зинаида Львовна. Да ладно, мне сейчас всё равно. А где Лидочка?

Зак. Ушла навсегда. Тебе в очередной раз удалось разрушить мою личную жизнь. Причем, в этот раз нетрадиционным способом – с помощью живописи! (Показывает на картину)

Мусоргский принимает привычную позу.

Зинаида Львовна. Уж не хочешь ли ты сказать, что Модя произвел на девушку грустное впечатление?

Зак. Мама, я тороплюсь. Поговорим об этом позже.

Зак выскакивает из кабинета.

ЯВЛЕНИЕ 8.

Зинаида Львовна и Мусоргский

Зинаида Львовна. А, может быть, это и к лучшему, что разговор не состоялся прямо сейчас. Я немного успокоюсь и доложу всё сыну с холодным носом. Бедный мальчик, какое глубокое разочарование его ждет. Лишь бы не сорвался… (Видит графин с водкой). О, боже, неужели он?..

Мусоргский утвердительно кивает головой. Зинаида Львовна подходит к столу, наливает водку в рюмку и залпом выпивает её. Мусоргский морщится.

Зинаида Львовна. Ух, какая крепкая! Настоялась. Водочка ты моя ненаглядная, помоги заглушить эту боль. Модя! Будем пить!

Мусоргский потирает руки в предвкушении. Зинаида Львовна выпивает вторую рюмку. Мусоргский морщится сильнее.

Зинаида Львовна. А может, не рассказывать Заку ничего? Может, прорвемся? Будем жить, как жили. Если надо будет, впустим в семью эту Лидочку. Всё-таки прапрапраправнучка Асафьева. Да и на меня похожа, вылитая я в молодости! Эх, где мои шестнадцать лет?! На Большом Каретном…

Зинаида Львовна выпивает третью рюмку и заметно пьянеет.

Зинаида Львовна. Ну, вот откуда Зак может узнать? Мне рассказал об этом мой агент Чингачгук – Зелёный змей. Причем, информация проходила у него под грифом «совершенно секретно».

Мусоргский явно не согласен.

Зинаида Львовна. Что ты качаешь головой, Модя? Что-то знаешь, но опять молчишь? И ваще хватит те-е сидеть в этой дурацкой картине! Иди сюда, будем пить горькую!

Картина светится флуоресцентным светом. Мусоргский выходит из неё и садится напротив Зинаиды Львовны. Она этому не придает никакого значения. Разливает водку по рюмкам. Они выпивают, морщатся и кряхтят.

Зинаида Львовна. Так что ты там имел в виду?

Мусоргский. Захар знает всё! Ему об этом поведала Лидочка.

Зинаида Львовна. Вот те на! А она-то откуда узнала?

Мусоргский. Она узнала меня.

Зинаида Львовна. Не смеши! Кто не знает великого алкоголика?

Мусоргский. Я, между прочим, ещё и музыку писал.

Зинаида Львовна. Ага, писал… Ничего закончить не мог. Всё за тобой доделывать пришлось. Сначала Римский-Корсаков мучился, потом Шостакович…

Мусоргский. Не доделывал, потому что бог меня бросил, а без божественного, сама понимаешь… А пьянка – это так… от слабоволия.

Зинаида Львовна. Ты мне зубы-то не заговаривай! «Без божественного»… Пить надо было меньше, вот бог-то тебя бы и не оставил. Разливай ещё по одной!

Мусоргский. А я в картину-то смогу потом встать?

Зинаида Львовна. А это уже и не важно. После всего, что было, можешь и погулять немного. Только бы вот халатик твой состирнуть. Уж больно воняет.

Мусоргский (смеется). Как сюртук Петрушки?

Зинаида Львовна. Вот-вот. Ну, вздрогнем!

Мусоргский. За Гоголя!

Зинаида Львовна. За него любимого!

Выпивают, морщатся, кряхтят.

Мусоргский. А капустки случайно нет?

Зинаида Львовна. Откуда у Зака капуста? Это на даче есть кислая капустка и чесночок, а тут… Вот вернемся, там и закусим.

Мусоргский. Да не хочу я на дачу!

Зинаида Львовна. Это ещё почему?

Мусоргский. Скучно там, а здесь хоть жизнь какая-то происходит.

Зинаида Львовна. Да разве это жизнь – смотреть, как пятидесятилетний юноша мучается с двадцатипятилетней девушкой?

Мусоргский. Кто о чем, а вшивый о бане.

Зинаида Львовна. Наливай ещё по одной.

Выпивают, морщатся, кряхтят.

Зинаида Львовна. О чем хотел поведать, старче?

Мусоргский. Я долго висел у Асафьевых, пока Лида, бабушка Лидочки, не подарила меня Людвигу Ивановичу.

Зинаида Львовна. Да я это уже знаю от Чинга-чгу-ка!

Мусоргский. Знаешь, но не всё! Людвиг тогда учился у Шостаковича и ухаживал за Лидой. Но она его близко к себе не подпускала. Не любила она его. Да к тому же он был слабым композитором. А музыка его сильно напоминала многие мои сочинения. За это его и прозвали в консе «Модя».

Зинаида Львовна. Мать честная, а дальше-то что было?

Мусоргский. А дальше Лида, чтобы спасти Людвига от позора, посоветовала ему перейти на кафедру оперно-симфонического дирижирования. И Дмитрий Дмитриевич поддержал. Так Двойников стал дирижером.

Зинаида Львовна. Во как! Неудавшийся композитор, значит…

Мусоргский. После окончания консерватории между Людвигом и Лидой произошел бурный роман, но расписаться они не успели. Двойникова отправили на стажировку в Новосибирск, а Лида от него родила девочку Наташу, мать Лидочки.

Зинаида Львовна. Лихо закручен сюжет! Ну, прямо «мыльная опера» «Кольцо Нихренунга»!

Мусоргский. Но Людвиг узнал об этом только спустя пять лет, когда вернулся в Питер…

Зинаида Львовна. Потом втюрился в меня… Но как же он пятнадцать лет жил на два дома?

Мусоргский. Да просто… Говорил, что по уши занят в театре, часто уезжал на гастроли, проводил бесконечные ночные репетиции. И делал всё это так виртуозно, что ни ты, ни Лида ни о чем не догадывались.

Зинаида Львовна. Ай-да Двойников, ай-да Зигфрид недобитый!

Мусоргский. Когда Лида внезапно умерла, тогда-то он и начал пить. А меня перевёз сначала в театр, а потом к вам домой.

Зинаида Львовна. Ах, вот оно что... Значит, убивался по своей возлюбленной, а потом и сам к ней ушел. А ведь никто – ни я, ни Зак, ни люди из театра, – никто не мог понять, с чего он так запил. Помянем Ромео и Джульетту, не чокаясь.

Выпивают, морщатся, кряхтят.

Зинаида Львовна. Это что же получается? Они там, на небесах вместе развлекаются, а мы за них тут расхлебываем? Вот это и есть высшая несправедливость!

Мусоргский. Зин! А, может, споем?

Зинаида Львовна. Давай.

Зинаида Львовна и Мусоргский (начинают петь тихо). Из-за острова на стрежень, на простор речной волны выплывают расписные Стеньки Разина челны.

Мусоргский (поет один). На переднем Стенька Разин, обнявшись, сидит с княжной, свадьбу новую справляет, он веселый и хмельной.

Зинаида Львовна (на фоне пения Мусоргского). Эх, Людвиг Ванович! А я так тебя любила, дурра!.. Так любила, а ты? (подхватывает). …он веселый и хмельной! (поет одна). Мощным взмахом поднимает он красавицу княжну и за борт ее бросает в набежавшую волну.

Мусоргский (на фоне пения Зинаиды Львовны). Эх, Зина, он ведь и тебя любил не меньше, и Захара обожал. Людвиг был хорошим мужем и семьянином! (подхватывает) … и за борт её бросает в набежавшую волну.

Зинаида Львовна и Мусоргский (поют вдвоем и громко). Что ж вы братцы приуныли, эй ты Филька, черт, пляши, грянем песню удалую на помин ее души!

ЯВЛЕНИЕ 9.

Зинаида Львовна, Лидочка и Мусоргский

Входит Лидочка и видит перед собой «картину Репина».

Зинаида Львовна. А-а-а! Виновница торжества! Со своими ключами. Просим, просим к нам на огонек!

Мусоргский незаметно засыпает и начинает храпеть.

Лидочка. Зинаида Львовна, может не надо так много пить?

Зинаида Львовна. Не надо пить. А что тогда надо?

Лидочка. Надо всегда искать выход из трудных ситуаций.

Зинаида Львовна. Вот ты молодая, ты и ищи! А я уже нашла! Модя! Разливай! (Видит, что Мусоргский уснул). У-у-у! Как всё запущено. (Лидочке). Нам с тобой даже вдвоем не водрузить это переходящее красное знамя на место!

Лидочка. Пусть отоспится, а то настрадался с нами…

Зинаида Львовна. А ты его ещё пожалей. О живых надо думать, а покойники сами за себя постоят как-нибудь.

ЯВЛЕНИЕ 10.

Зак, Зинаида Львовна, Лидочка и Мусоргский

Входит Зак.

Зак. Лидочка! Вы вернулись!

Лидочка. Да, Захар Людвигович! Мне нужно вам сказать…

Зак. Позже, Лидочка, позже. Всё пропало…

Зинаида Львовна. Ты ещё хочешь что-то добавить к этому празднику жизни?

Лидочка. Захар Людви… Что случилось?

Зак. Мои эскизы…

Мусоргский перестает храпеть, просыпается и смотрит в сторону Зака.

Зак. …не приняты. Мою музыку назвали скучной и не эмоциональной. Да вдобавок ты, мама, удачно подшутила над продюсером, представившись Мусоргским!

Лидочка, Зинаида Львовна и Мусоргский (все вместе). Как?

Зак. Вот так! И, всё-таки, ни я, ни моё творчество, будь оно неладно, никому не нужны!

Мусоргский хватается за сердце.

Мусоргский. Захар! Ты здесь ни при чём. Это мои эскизы, и сочинил их я. А ты их принял за свои ранние сочинения. И Мусоргским представился тоже я, но ведь я и есть Мусоргский!

Зак. Так вот почему я не мог вспомнить эти опусы. Они просто не мои!

Мусоргский. Да, Захар. Прости меня… Хотел тебе помочь!

Зинаида Львовна (трезвея). Час от часу не легче. На НТВ совсем уже охренели! Им уже не нравится гениальная музыка самого Мусоргского!

Зак. Ни чертасики…

Лидочка. Вот она, новая художественная в кавычках реальность! Какой позор!

Зинаида Львовна. Это позор не НТВ, а всей нашей нации!

Зинаида Львовна начинает разливать водку по рюмкам. Говорит тост.

Зинаида Львовна. Так выпьем же за то, что…

Зак. Мама, подожди, мне нужно кое-что тебе сообщить...

Зинаида Львовна. Не надо, я уже всё знаю!

Зак. Лидочка! Вы всё рассказали маме?

Зинаида Львовна. Нет, мне всё рассказал агент Чингачгук – Зеленый змей.

Зак. Значит, всё это правда?

Лидочка. Да, Захар Валерьевич, это правда.

Зак. Не верю! А кто может подтвердить сказанное?

Лида молча кивает на Мусоргского.

Лидочка. Он свидетель всех событий.

Зинаида Львовна (обращается к Моде). Модя! Это правда?

Мусоргский стыдливо отворачивается.

Мусоргский. Да! Это – правда!

Лидочка. И вы молчали всё это время?

Мусоргский. Да…

Зак. Но почему?

Мусоргский. Но ведь я – всего лишь картина Репина…

Зинаида Львовна. Ну, и что? Каждый из нас в некотором смысле «картина Репина». И что теперь? Ты был просто обязан рассказать мне всё. Ну, или хотя бы подмигнуть…

Мусоргский. Я думал, обойдется…

Зинаида Львовна. Ну, что ты молчишь, Зак? На твоих глазах рушится мир, а ты? Зак, это знак!

Пауза. Зак подходит к Лидочке.

Зак. Лида, так вы моя племянница?

Мусоргский и Зинаида Львовна от этого вопроса вздрогнули и повернулись к девушке.

Лидочка. Если бы это было так, я бы сюда больше не вернулась. Но, к счастью… Наташа – моя мачеха.

Мусоргский (неожиданно развеселившись). Интересно девки пляшут – по четыре сразу в ряд!

Зинаида Львовна. Молчи, несчастный.

Лидочка. Мне не было ещё года, когда умерла моя мама. Наташа сама предложила моему папе жениться на ней, а меня удочерить. А в память о бабушке решили назвать меня Лидой Асафьевой.

Зак. Лидочка! Я люблю Вас!

Лидочка. И мы снова вместе!

Молодые обнимаются и начинают целоваться.

Мусоргский. Ай да девка! Огонь!

Зинаида Львовна. А главное, ничего не боится! Мне это положительно нравится!

Мусоргский. Горько! Горько!

Зинаида Львовна. Да подожди ты со своим «горько».

Зинаида Львовна начинает разнимать молодых.

Зинаида Львовна. Лидочка! После всего, что я услышала, я поняла, что именно такая жена нужна моему сыну. Зак, это знак! Я очень довольна твоим выбором! Береги Лидочку! Да благословит вас бог, будь он неладен! Будьте счастливы!

Лидочка. Зинаида Львовна! Я так благодарна Вам! У Вас такой замечательный сын! Захар, может быть, Зинаида Львовна будет жить с нами?

Зак. Лидочка, вы хорошо подумали?

Зинаида Львовна. Не знаю, не знаю. У меня есть незаконченные дела на даче. Тем более, надо кое-кого, кто нас подвел с эскизами, увезти от греха подальше.

Мусоргский. Зина, я прошу тебя, не надо меня на дачу. Там так скучно, а здесь жизнь бьет ключом, здесь я ещё кому-то могу пригодиться.

Зинаида Львовна. Молчи, картина Репина, молчи лучше! Пригодиться… А кто хотел капустки с чесночком? А?

Зак. Мама, может, действительно, уже хватит Модесту Петровичу скитаться по разным местам?

Звонок телефона. Зак, Лидочка, Зинаида Львовна и Мусоргский замирают от неожиданности. Пауза. Наконец Зак берет трубку.

Зак. У аппарата.

Китайский голос сверху. Мозно Цахар ЛюдвигОвица.

Зак. Я слушаю Вас.

Китайский голос сверху. Я китайса продюса. Снила фильма о Модесе Мусорском, которо сыграл велик китайса актрис – Пань Ти Кинь. Нада мюсику. Деньга есь, мозно мюсику?

Зак. Да мозно, мозно, тьфу-ты, можно.

Китайский голос сверху. Сиотня ти играл, а я слухал. Осень нравица. Хоцю.

Зак. Да пожалуйста, я только «за»!

Китайский голос сверху. Зду цавтра. ДоговОра и авАнца будут тозе. Цао!

Зак ошеломленный положил трубку.

Зак. Лида, а ты говорила, что надо учить английский… Китайский! Вот это язык! Язык нашего будущего!

Лидочка. Завтра же купим учебник.

Мусоргский (гордо). Ну, вот и я пригодился! Зин-а-Зин, мозно остаца?

Зинаида Львовна. Теперь-то конечно, оставайся! Интересно, а как по-китайски будет «горько»?

Мусоргский. Да так и будет (Садится за рояль и начинает играть «Прогулку» из «Картинок с выставки»). Горько! Горько!

Зак и Лидочка целуются.

Мусоргский и Зинаида Львовна (скандируют под музыку). Горько, горько… Раз-дзинь, два-дзинь, лао-дзинь, мао-дзинь…

КОНЕЦ

Дата добавления: 2015-07-25