Полтава, славная в веках

Положение армии Карла XII на зимних квартирах в Украине было весьма тяжелым. Во‑первых, зима 1708–1709 годов выдалась необыкновенно суровой, и много солдат гибло от холода. Во‑вторых, Петр не давал шведам с комфортом разместиться в украинских селах – тактика выжженной земли оказывала свое действие. Наступающие шведские войска находили только пепелища или укрепленные городки, которые им приходилось брать с большими потерями. Армия Карла таяла на глазах. Мало помощи получили шведы и от Мазепы. Он обещал королю всеобщую поддержку казаков, бесчисленные запасы провианта и фуража, но ничего этого не было. В конце 1708 года Мазепа пытался вступить в переговоры с Петром и вымолить пощаду. В залог своей верности он обещал сдать русским пленного Карла. Петр, как опытный политик, от контактов с Мазепой не отказался, но переговоры по непонятным причинам прервались.

Весна 1709 года застала шведскую армию за осадой крепости Полтавы. Со взятием ее у шведов открывался путь на Харьков и Белгород, а также в Крым и в турецкий Очаков. Наконец, Карл надеялся здесь выманить Петра и сразиться с ним в чистом поле. Расчет короля оказался верен. Осада Полтавы сделала невозможным дальнейшее отступление русской армии. Петр не мог допустить сдачи Полтавы ни с точки зрения стратегии, ни по моральным соображениям. Комендант Полтавы А. С. Келин и его гарнизон геройски оборонялись 7 недель, и бросить их Петр считал недопустимым.

А между тем, в начале июня 1709 года Келин сообщал царю, что крепость защищать становится все труднее и труднее – люди устали, припасы кончаются, город разорен осадой. Петр приказал Келину держаться до подхода основной армии во что бы то ни стало. С этого момента желание Карла сразиться с Петром в поле стало и желанием Петра. Генеральное сражение стало неминуемым.

Двадцатого июня 1709 года русская армия форсировала реку Ворсклу и встала в нескольких верстах от Полтавы. За спиной у нее был крутой берег реки (отступать некуда!), слева – густой лес, справа – глубокая лощина. Солдаты быстро построили укрепленный лагерь. Перед ним тянулось довольно узкое Полтавское поле. Поперек него Петр приказал соорудить несколько земляных укреплений – редутов. Миновать их на пути к русскому лагерю противник не мог. Работы на редутах велись круглые сутки.

В короткую летнюю ночь с 26 на 27 июня не спали также и шведы. Они вышли на поле и построились в боевом порядке. Накануне в стычке с казаками, верными Петру, Карл был ранен в ногу. Его вынесли к войскам на носилках. Армия приветствовала своего короля. Главнокомандующий фельдмаршал граф Реншильд по указу короля дал команду к наступлению. В сумерках раннего утра четырьмя колоннами, под грохот барабанов, шведы двинулись навстречу русским. Это был исторический момент.

На поле боя вышла одна из лучших армий тогдашнего мира. Ее солдаты и офицеры, которых называли каролинцами, прошли горнило девятилетней войны. Они были опытны, дисциплинированны и хладнокровны. Их вели в бой талантливые генералы – Левенгаупт, Стейнбок, Спарр, Горн и другие. Наконец, во главе войска стоял великий полководец‑король, не знавший до того дня поражений.

С самого начала в предрассветной мгле Полтавской битвы шведы были вынуждены решать проблемы, которые перед ними ставил Петр‑полководец. По пути к русскому лагерю им пришлось сначала отбиваться от наскоков конницы Меншикова, потом они попали под огонь русских, засевших в редутах. Эти редуты с ходу взять не удалось. Пришлось обходить их на безопасном отдалении. При маневрировании одна из колонн шведов оторвалась от основных сил и была уничтожена русской кавалерией. На всех этапах боя шведы несли огромные потери. Причиной была точная стрельба русской артиллерии. Она показала свой высокий класс, а у шведов, кроме сигнальных пушек, в этом сражении орудий вообще не было. Полтавская битва шла под непрерывный гул сотни русских пушек.

И все же шведы прорвались к русскому лагерю. К этому времени армия Петра вышла из него в поле и построилась побатальонно в две линии. Русских было больше, чем шведов, – 32 тысяч человек против 20. Войска двинулись навстречу неприятелю. Впереди на лошади по кличке Лизетт ехал царь, за ним двигался фельдмаршал Шереметев, а дальше под развевающимися белыми и цветными полковыми и ротными знаменами, под грохот барабанов шла вся русская армия.

Заметки на полях

Царь Петр никогда не был трусом, но он не любил генеральных сражений, которые могли в один час решить судьбу армии, трона, родины. Он понимал, что победу может определить случай, что генеральное сражение – это игра. Как писал царь, «сия игра в Божьих руках и кто ведает, кому счастье будет?» Он знал, сколько таких «игр» закончились бедой. Взять, к примеру, битву на Косовом поле в 1525 году. Потерпев поражение в этом генеральном сражении, балканские славяне почти на полтысячи лет попали под османский гнет. А это, в свою очередь, сказалось на истории балканских стран, менталитете и образе жизни славянских народов. Однако бывает так, что генерального сражения уже никак нельзя избежать. Поэтому в июне 1709 года Петр был уже готов к главной битве своей жизни. В 1708–1709 годы он не бежал от Карла, а расчетливо отступал. При этом в быстротекущих сражениях и стычках с противником его армия набиралась опыта. Солдаты и офицеры были хорошо подготовлены к битве. К тому же русским нужно было спешить. Царю стало известно, что Станислав I намерен двинуться на Украину вместе с корпусом шведского генерала Крассоу…

Петр I после Полтавской победы возвращает пленным шведским генералам шпаги.

Под взглядами тысяч солдат и офицеров Петр передал командование фельдмаршалу Шереметеву, отошел в сторону и встал в ряды своего Преображенского полка. Русские войска были построены необычно: вторая линия располагалась на значительном удалении от первой. Это позволяло резерву избежать лишних потерь, но создавало опасный разрыв в построении. И все же расчет оказался правильным, и в нужный момент битвы свежие, нетронутые силы второй линии пришли на помощь первой линии. В этом вскоре возникла потребность, потому что шведы со всей сокрушительной силой ударили в центр первой русской линии и прорвали ее.

Петр, внимательно наблюдавший за действиями противника, срочно принял команду над солдатами второй линии и повел их к месту прорыва. Завязался упорный рукопашный бой, который стал кровоточащей волной распространяться вдоль столкнувшихся в смертельной схватке шеренг: синей шведской и зеленой русской. Наступала кульминация сражения, тот самый роковой час, четверть часа, которые порой решают в битве все. Он был выигран русскими войсками главным образом благодаря стойкости солдат, выдержавших колоссальное давление опытного и сильного противника.

Следом наступил желанный для Петра перелом. Не выдержав ответных выпадов русских, боясь окружения (так как более многочисленная русская линия при столкновении со шведской оказалась длиннее и могла захлестнуть шведов с флангов), каролинцы, как писал Петр, «скоро хребет показали», то есть побежали.

Началась погоня, которая, впрочем, закончилась быстро – на границе поля. Дальше русские войска не пошли. Линейная тактика запрещала, во избежание потери управления войсками, покидать поле битвы после победы. Кроме того, бессонная ночь, невероятное напряжение боя оказали свое действие – солдаты страшно устали. Отдыха требовали и кони. А еще вожделенные трофеи.

Они, захваченные на поле и в лагере под Полтавой, оказались огромны. В плен попали видные генералы и придворные Карла. Сам король, тщетно пытавшийся остановить своих солдат, был увезен приближенными с Полтавского поля.

Лишь только вечером удалось снарядить погоню за Карлом. Петру хотелось повидаться с «братом Карлом» – так он в шутку называл своего грозного противника. Шведы поспешно отходили в сторону Крыма и на следующий день достигли местечка Переволочна, что на берегу Днепра. Когда утомленные шведы вышли к реке, они с трудом разглядели противоположный берег – так был широк в этом месте Днепр. Ни лодок, ни леса, чтобы сделать плоты, вокруг не было.

Заглянем в источник

С легкой руки А. С. Пушкина все знают, что сразу же после победы, прямо на Полтавском поле, Петр устроил праздничный банкет, пригласил на него пленных шведских генералов и провозгласил тост за своих «учителей» – шведов. Но мало кто знает, что тостами застолье не ограничилось. Петр, как он ни был упоен победой, напряженно думал над обстоятельствами битвы и причинами поражения столь сильного противника, каким были шведы. Пленный шведский генерал Левенгаупт вспоминал, что царь, сидя с ним за одним столом, начал расспрашивать шведов о различных эпизодах войны, в том числе об обороне Риги, которую Петру вскоре предстояло осаждать. Но потом «он больше ничего не спрашивал о Риге, но спросил, почему мы с армией столь далеко углубились, не прикрыв тыла? И почему наш король не держал военного совета? С какой целью он шел под Полтаву? Почему мы атаковали русских в том месте, где наше положение было наиболее тяжелым? Почему в деле мы не использовали пушек? Почему после первого натиска мы отступили влево и столь долго стояли на месте? И почему пехота и кавалерия не встретились на сходящихся направлениях? Мы не могли ответить на эти вопросы более того, что знали. Ведь с нами ни о чем не советовались, тогда он посмотрел на графа Головкина (канцлер. – Е. А.) и господина Шафирова (вице‑канцлер. – Е. А.), который переводил его речь на немецкий, сказав, что он весьма удивлен, как это генералы ничего не знают…».

Только анализируя вопросы Петра шведским генералам, можно многое понять. Вспомним Пушкина: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Даже не специалисту в военной истории ясно, что Петр глубоко проанализировал ситуацию и что сам он поступил бы иначе, предпринимая такой дальний поход и решившись на генеральное сражение. Но, забегая вперед, скажем, что человеку неведома его судьба. Ведь не прошло и двух лет, как Петр, начав войну против турок и оказавшись в окружении на реке Прут, повторил многие ошибки своего противника…

Карл, Мазепа и их приближенные, а также около 1300 солдат сумели переправиться через реку на правый берег. Все остальные войска (более 16 тыс. человек!) были так утомлены сражением и деморализованы стремительным бегством по степи, что не оказали никакого сопротивления всего лишь 9‑тысячному войску А. Д. Меншикова и М. М. Голицына – все они поголовно сдались. К ногам победителей легли 142 знамени и штандарта, а свои шпаги отдали почти все знаменитые генералы шведской армии. До сих пор непонятно, почему столь сильная армия Карла потерпела такое сокрушительное поражение. Впрочем, шведы впоследствии утешились тем, что именно на поле под Полтавой завершилась эпоха, когда Швеция, напрягая силы, пыталась претендовать на мировое господство. С того момента эта сомнительная пальма первенства перешла к победителю шведского короля и его потомкам. Но и мы можем утешиться знаменитым сравнением неудачника со «шведом, который погорел под Полтавой» или издевательским выражением «Как говорили шведы под Полтавой: “Победа будет за нами!”».

Сам Петр проявил себя как зрелый полководец и смелый солдат. Он хорошо подготовился к битве, сумел создать перевес сил над шведами, внимательно следил за развитием сражения и не упустил инициативы. Когда было необходимо, он устремлялся в гущу сражения. Его шляпа была прострелена шведской пулей. Полтавское сражение стало тяжким испытанием для Петра. После него он даже серьезно заболел, но, как только поправился, стал быстро собирать обильный военно‑стратегический урожай с Полтавского поля.

Дата добавления: 2015-07-20