Адам Смит

Блауг. М. Экономическая мысль в ретроспективе. - М.: "Дело Лтд", 1994.

Марк Блауг

Адам Смит

В ваши дни уже почти никто не тратит время на чтение объемистых томов XVIII в. от корки до корки. Мы теперь читаем избранные труды Гиббона, Джонса и Юма и обходимся первыми десятью главами "Богатства народов". Но вот Гленн Морроу по случаю полуторавекового юбилея книги Адама Смита пишет о некоем читателе, осилившем ее целиком.

"Жил на свете человек, прочитавший "Богатство народов". Не краткое изложение и не сборник фрагментов, а все "Богатство народов" целиком. Он начал с Введения, прочел знаменитую первую главу о разделении труда, главы о происхождении и употреблении денег, о ценах товаров, о заработной плате, о прибыли на капитал, о земельной ренте, прочел и все остальные общеизвестные разделы первой книги, не обойдя вниманием ни длинные отступления о ценности серебра в течение последних четырех столетий, ни статистические таблицы в заключении книги. Закончив первую книгу, он перешел ко второй, и его не остановило, что помещенную в ней теорию капитала считают ошибочной, а разграничение производительного и непроизводительного труда - неубедительным. В книге третьей он нашел очерк экономического развития Европы со времен падения Римской империи, с отступлениями о различных сторонах жизни и культуры средневековья. В четвертой книге он нашел подробное исследование и критический разбор торговой и колониальной политики европейских держав и целый арсенал доводов в пользу свободной торговли. Наконец, он приступил к пространной заключительной книге, посвященной доходу государя. Здесь он нашел вещи еще более разнообразные и неожиданные: о различных способах ведения обороны и отправления правосудия в первобытных обществах и о происхождении и развитии постоянных армий; историю образования в средние века и критику университетов XVIII столетия; историю светской власти церкви; очерк роста государственного долга в современных обществах; сведения о способе выбора епископа при древнем устройстве христианской церкви; размышления о невыгоде разделения труда и - что составляет главную задачу книги - исследование принципов налогообложения и источников дохода государства. Можно было бы долго перечислять все то, что нашел здесь читатель, прежде чем он добрался до заключительных страниц, написанных в те дни, когда начиналась Американская революция, и посвященных обязанности колоний участвовать в покрытии расходов своих метрополий.

После всего сказанного остается лишь добавить, что такого читателя, скорее всего, никогда не было".

1. Адам Смит и промышленная революция

Допустим, позволив надежде восторжествовать над опытом, что прочитавших весь труд Адама Смита не так мало на свете, как принято полагать. Но прежде чем перейти к подробному обзору содержания "Богатства народов", следует уточнить одно обстоятельство, Во Введении, предваряющем книгу, Адам Смит объясняет, что главная тема его работы - экономическое развитие: силы, действующие долговременно и управляющие ростом богатства народов. Совершенно ясно, что на самом деле под богатством он понимает не накопленный к какому-то моменту капитал общества (запас), но доход общества, произведенный в течение какого-то времени (поток), хотя он не всегда последовательно придерживался этой концепции. Рост дохода он ставит в зависимость прежде всего от степени разделения труда в обществе, причем разделение труда толкуется настолько широко, что охватывает все, что мы в наше время именуем техническим прогрессом. Уже на первых страницах, описывая разделение труда "в самой маленькой мастерской", он замечает, что промышленность в целом дает больше простора специализации, чем сельское хозяйство, и что богатые страны обычно превосходят бедные в промышленной деятельности. "Пророк индустриальной революции, - подумаем мы, - защитник интересов промышленности". Но это неверно! Вся книга направлена против "низменной жадности, стяжательского духа купцов и промышленников, которые не правят и не должны править миром". Купцы и хозяева-промышленники - создатели ненавистной меркантилистской системы, и в "Богатстве народов" практически нище нет даже намека на то, что именно эти люди тоща направляли Англию в новую промышленную эпоху¹. В самом деле, по этой книге совсем не заметно, чтобы Адам Смит понимал, что он живет в годы необыкновенных сдвигов в экономике.

Он говорит об "изобретении машин, облегчающих и сокращающих труд", но примеры новинок берет из эпохи средневековья. Он говорит о плавке железной руды на древесном угле, хотя в его время плавка велась уже на коксе. И несмотря на то что последнее переработанное автором издание "Богатства народов" вышло в свет в 1784 г., он нище не упоминает ни о челноке-самолете Дж. Кея, ни о прядильной машине Дж. Харгривса, ни о мюль-машине С. Комптона, ни о водяной машине Р. Аркрайта - изобретениях, которые стали основой переворота в текстильной промышленности в 1780-х годах. Изобретатель паровой машины Джеймс Уатт был лично известен Смиту и, возможно, был его другом; партнерство Болтона и Уатта началось в 1775 г.; тем не менее Смит нигде ни единым словом не упоминает о коммерческом успехе применения паровой машины в добыче угля в конце 70-х годов. По правде говоря, он вообще с недоверием относился к умозрительным занятиям "прожекторов-изобретателей", как он их называл, и во второй книге "Богатства народов" он осудил шотландские банки за то, что они слишком легко давали кредиты под "широко задуманные предприятия", которые в то время разворачивались в Шотландии. И это лексикон пророка промышленной революции?!

Более 75 лет назад Тойнби впервые употребил термин "промышленная революция"

3. Мера и источник ценности

До сих пор обмен понимается как простой продуктообмен. В четвертой главе книги I на парадоксе воды и алмаза объясняется различие между меновой и потребительной ценностью; глава оканчивается просьбой к читателю о внимании и терпении при чтении трех последующих глав, в которых выясняются "правила, определяющие меновую ценность товаров". Как говорит Смит, это "предмет, крайне отвлеченный по своему характеру", и здесь может статься, что "при всех моих стараниях быть понятным что-то останется неясным". Это замечание может показаться большинству читателей величайшим преуменьшением во всей истории экономической мысли. Пятая глава книги I, особенно трудная для восприятия, породила массу разноречивых толкований: с одной стороны, спор идет вокруг различия между "источником" и "мерилом" ценности, с другой вокруг различия между теориями "овеществленного труда" и "распоряжения трудом" Эти неурядицы вызваны тем, что у самого Смита было два взгляда на предмет, который он излагал. "Для выяснения основных правил, определяющих меновую ценность товаров, - заявляет он, - я попытаюсь показать:

- во-первых, каково действительное мерило этой меновой ценности, т. е. чем состоит действительная цена всех товаров,

- во-вторых, из каких частей состоит эта действительная цена, и наконец, каковы обстоятельства, которые иногда повышают некоторые или все части этой цены над ее естественным или обычным уровнем, а иногда понижают ее ниже этого уровня; или какие другие причины иногда препятствуют точному совпадению рыночной, т. е. фактической, цены товаров с той, которую можно назвать их естественной ценой".

Здесь смешаны два совершенно разных вопроса: что является наилучшим мерил< ценности и чем определяется ценность? Первый вопрос рассматривается в пятой главе книги I, второй - в шестой и седьмой главах книги I. Ясности ради эти два ∙опроса следует строго разделить. Поэтому пропустим пока пятую главу и вернемся к ней после того, как рассмотрим остальные разделы книги 1⁴.

4. Теория издержек производства

В шестой и седьмой главах книги 1 рассматривается традиционная проблема теории ценности: чем объясняются реальные соотношения цен? Разумеется, в каждый данный момент "рыночная" цена определяется спросом и предложением. Ко по мере движения спроса и предложения дневные и даже часовые колебания цен постоянно сужаются, стремясь к некоему "нормальному", или, как говорит Смит, "естественному", уровню. То, что он называет "рыночной" и "естественной" ценой, равнозначно тому, что Маршалл называет ценой короткого периода и ценой длительного периода, и Смит, как и Маршалл, ищет принципиальный ответ на вопрос: чем определяются цены длительного периода? Чтобы обосновать свой конечный вывод, Смит начинает с построения простенькой модели, в которой в производстве товаров участвует только один фактор: дело происходит в "раннем и примитивном" обществе, где земля ничья и капитала не существует. В этом однофакторном мире соотношение цен определяется соотношением трудовых затрат и даже надбавка за квалифицированный труд по сравнению с оплатой неквалифицированного труда - это не более чем плата за усилия, связанные с дополнительным обучением: в обществе, состоящем из охотников, - а охотятся они, видимо, голыми руками, - уж если убить одного бобра вдвое труднее, чем одного оленя, то за одного бобра дадут двух оленей. Но такого рода довод говорит только о том, что в реальном мире меновая стоимость товара не может просто определяться тем трудом, который затрачен на его производство. Ценность товара - сумма нормальных возмещении, уплачиваемых всем факторам, участвовавшим в производстве данного товара. Следовательно, в реальном мире "естественная цена" вещи определяется денежными затратами на ее производство, складывающимися из заработной платы, ренты и прибыли - каковые сами суть "естественные" цены труда, земли и капитала.

Очевидно, теория ценности товара, основанной на издержках производства, пуста и бессмысленна, если она не дает объяснения, как определяются цены производственных услуг. Но у Адама Смита нет строгой теории заработной платы и ренты и отсутствует теория прибыли и чистого процента. Сказать, что нормальная цена вещи - это цена, только покрывающая денежные издержки на ее изготовление, -значит объяснить цены ценами. В этом смысле у Адама Смита вообще не было теории ценности. Пусть даже это и так, однако ясно, что у него не было и трудовой теории ценности, если под ней понимается то положение, что товары обмениваются в соотношениях, которые, как в приведенном выше примере с бобрами и оленями, соответствуют количеству труда, затраченного на их производство, включая труд, овеществленный в капитальных благах, которыми пользуются рабочие. В "Богатстве народов" не предполагается, что различные факторы производства могут быть редуцированы, сведены к какому-то иному, нежели деньги, общему знаменателю, и в частности нет предположения о том, что ценность капитальных благ может быть сведена к прошлым затратам труда на их изготовление; как мы увидим, именно эта редукция есть камень преткновения трудовой теории ценности. И в самом деле, построение шестой главы книги 1 ясно показывает, что эта глава должна была продемонстрировать несостоятельность трудовой теории ценности, намеки на которую содержались в трудах столь многочисленных предшественников Смита: он показывает, что такая теория справедлива лишь при особых, искусственных условиях "раннего и примитивного" общества.

5. Цены, определяемые предложением

Седьмая глава книги 1 - одна из вершин всей работы - содержит излюбленный многими экономистами анализ "ситуации частичного равновесия". Классический пример такого анализа - ссылка на то, как общественный траур повышает цену черной материи и заработную плату портных, но совсем не отражается на заработной плате ткачей, так как нехватка эта временная; в то же время траур ведет к понижению цены таких товаров, как цветные шелковые материи, и заработной платы рабочих, занятых в производстве этих товаров. Цена только тогда соответствует нормальной ценности товара, когда его производители не получают слишком больших прибылей и не несут реальных убытков. Балансирование спроса и предложения всегда, в конце концов, выравнивает цену до "естественного" уровня, который лишь немного перекрывает издержки, необходимые для того, чтобы вызвать поставку продукта на рынок. "Действенный (еffесtual) спрос на товар, - указывает Смит, -это спрос со стороны тех, кто готов уплатить его естественную цену". Это спрос, который существует при цене долговременного равновесия. И "количество каждого товара, доставляемого на рынок, естественно согласуется с действенным спросом на него", однако говорится, что долговременная цена товара управляется только поставками производителей, и считается, что, коль скоро речь идет о "естественной" цене, спрос на нее не действует.

Смит никак не объяснил свое пренебрежение спросом; для этого у него не было нужных аргументов. Но его позиция может быть оправдана с помощью доводов Маршалла, Заметим, однако, что упоминание Смита о "парадоксе ценности" (полезные вещи, например вода, не стоят ничего, а такие бесполезные, как алмазы, дороги) это вовсе не попытка оправдать свое невнимание к спросу. Эта мысль начинается замечанием о том, что "слово ценность имеет два различных значения", а различие между потребительной и меновой ценностью с помощью парадокса доводится до логического конца: меновая ценность, заключает Смит, и есть настоящий предмет анализа. Любому из современных читателей ясно, что под "потребительной ценностью" Смит понимает не предельную полезность отдельных предметов, а полную полезность целого класса товаров: в его представлении полезность состоит в возможности удовлетворить не какую-то конкретную потребность (ведь есть потребность и в алмазах), а общую - биологическую или социальную - потребность. Он даже не счел нужным сказать, что потребительная ценность есть необходимое условие меновой, и по тому, как он употребляет эти термины, ясно, что это не так. Вот как важно внимательно и строго следить за смыслом терминов у старых авторов.

Более того, задолго до Адама Смита такие авторы, как Локк, Лоу и Харрис, противопоставляли ценность воды ценности алмазов, с тем чтобы показать, что ценность определяется относительной редкостью предмета независимо от его полезности. А чем определяется относительная редкость? В краткосрочном плане - спросом и предложением; именно об этом говорит сам Смит, упоминая о дороговизне драгоценных камней (книга I, глава 11, раздел 2). Но с течением времени, считает он, редкость зависит не только от издержек производства товара. Эта странная уверенность в том, что только цена кратковременного равновесия, т.е. текущая цена, управляется силами спроса и предложения, очень типична для экономической науки XVIII столетия, и уверенность эта была разрушена лишь маржиналистским переворотом 1870-х годов. Она, конечно, покоится на недоразумении. Говоря, что ценность определяется спросом и предложением, мы имеем в виду только то обстоятельство, что такие конечные факторы, как полезность, приводятся в движение силами спроса и предложения: все, что регулирует ценность, действует через закон спроса и предложения. Но во времена Смита на это смотрели иначе. Дело не в том, что тогда отвергали теорию ценности, основанную на понятии полезности, поскольку казалось невозможным установить количественную связь между полезностью и ценой, - об этой трудности тогда просто не задумывались. Скорее, в то время просто не видели связи между полезностью в том смысле, в каком мы ее понимаем, и ценой ⁵.

Если мы внимательно присмотримся к примерам, которые приводит Смит, объясняя, чем определяются цены, то заметим, что он всегда исходит из невысказанного предположения, что "естественная" цена товара не изменяется в зависимости от объема его выпуска. Иными словами, он исходит из того, что соответствующая отрасль производит товар при условии постоянных издержек: изготовить две единицы стоит вдвое дороже, чем одну; издержки производства на единицу продукции постоянны независимо от объема производства. Это тот случай, когда долговременная кривая предложения в отрасли - идеальная горизонталь, а уровень спроса регулирует предложение товара, но никак не влияет на его цену (сравните графики 2-2а и 2-26). Сам того не зная, Адам Смит обнаружил особый случай в рамках теории ценности Маршалла - случай, когда цена определяется только спросом. При каких условиях этот случай имеет место, мы увидим в дальнейшем [см. главу 10, раздел З]. Достаточно сказать, что можно и сейчас с достаточным основанием защищать постоянные издержки в качестве простейшего общего допущения. Тем не менее то обстоятельство, что для уяснения Смита нам нужен Маршалл, - это лучшая демонстрация достижений экономической мысли.

Тому, кто достаточно хорошо знаком с экономической наукой, разобраться в этом поможет попытка подтвердить правоту Смита, используя современные инструменты экономического анализа для выяснения логики случая с постоянными издержками. Вспомним пример с охотниками - пример экономики, в которой действует один фактор производства и обмениваются два товара; чтобы выразить соотношение обмена оленей на бобров, добытых на охоте, воспользуемся кривой производства-преобразования (см. рис. 2-1). Поскольку здесь имеется всего один редкий ресурс, кривая преобразования становится прямой линией: соотношение обмена бобров на оленей всегда одинаково независимо от того, сколько убито бобров или оленей; если фактор производства всего один, масштаб операции не имеет никакого значения для затрат на единицу продукции, так как фактор производства, по определению, состоит из единиц одинаковой производительности. Чтобы убить бобра, надо потратить два часа, а оленя - час. Поэтому бобры стоят вдвое дороже оленей. Но допустим, что соотношение обмена - один олень за одного бобра вместо двух оленей за одного бобра. В этом случае добытчик бобров откажется от добычи одного бобра за два часа и вместо этого добудет двух оленей, за которых он купить двух бобров. Охота на оленей будет увеличиваться, а на бобров уменьшаться до тех пор, пока соотношение обмена вновь не уравняется с нормой производства-преобразования; цена в полной мере определяется условиями предложения.

Ничто не изменится, если мы выразим характер спроса в виде группы выпуклых кривых безразличия. Равновесие будет найдено в точке соприкосновения с кривой преобразования, и в этом случае кривая соотношения рыночной цены непременно будет иметь такой же наклон, как и кривая преобразования. При условии постоянных издержек относительные цены не подвержены воздействию спроса.

Но если цена оленей, выраженная в бобрах, поднялась оттого, что охотники на оленей ушли за добычей в дальние леса, а бобров можно добыть и поближе к дому, тогда кривая преобразования будет вогнутой (такой она и показана). Теперь структура спроса - положение кривых безразличия - не помогает установить относительную цену. В последнем случае мы ввели добавочный фактор производства, а именно землю: эффективность сочетания труда и земли не может быть всегда одинакова, она зависит от абсолютного количества обоих факторов. Это означает, что случай с постоянными издержками аналогичен случаю с одним фактором производства: даже когда используется несколько факторов, -они берутся в установленной пропорции, так что мы можем говорить о совокупности, которая меняется в объеме, сохраняя постоянную структуру.

Можно дать мысли Смита графическое выражение в виде обычной диаграммы спроса и предложения (см. рис. 2-2а).

Вот как выглядят его рассуждения, перемежающиеся нашей математизированной интерпретацией:

"Когда количество доставленного на рынок товара не покрывает действенного спроса (кратковременная кривая SRS ₁ уходит назад, к SRS ₂ вдоль D ₁), лица, готовые уплатить полную сумму ренты, заработной платы и прибыли, - что необходимо для доставки на рынок, - не могут получить того количества товара, какое им нужно (это q ₁). Скорее всего, некоторые из них будут готовы давать больше (платить р ₂). Среди них сейчас же начнется конкуренция, и "рыночная" цена поднимется в сравнении с "естественной" ценой в большей или меньшей степени - в зависимости оттого, в какой мере недостаток предложения либо богатство и расточительность покупателей разогреют пыл соперничества... Когда количество товара, поступившего на рынок, превышает действенный спрос (SRS ₁ сдвигается вперед, к SRS ₂), товар не может быть полностью продан тем лицам, кто готов уплатить полную сумму ренты, заработной платы и прибыли, необходимую для доставки на рынок. Некоторая часть товара должна быть продана тем, кто склонен заплатить меньше этой суммы, и более низкая цена, даваемая ими, непременно понизит цену общего количества товара. "Рыночная" цена опустится ниже "естественной" цены (понизится до p ₃) в большей или меньшей степени - в зависимости от того, насколько избыток предложения обострит конкуренцию между продавцами, или смотря по тому, насколько важным окажется для них быстрее сбыть этот товар... Если товар доставлен на рынок в количестве, как раз достаточном для удовлетворения действенного спроса, "рыночная" цена полностью или почти совпадет с "естественной" ценой. Все наличное количество товара может быть реализовано по этой цене, и не более того. Конкуренция между различными торговцами вынуждает их принять эту цену, но не менее того".

Отметим, что Смит понимает под спросом и предложением желание купить или продать по строго определенной, а не по возможной цене; первая имеет реальное количественное выражение в объеме спроса на товар или его предложения на рынке, тогда как вторая - это шкала объемов, соответствующих различным ценам. Но если спрос не будет так или иначе выражен в виде шкалы значений, причем шкалы, имеющей отрицательный наклон, то весь приведенный выше текст не будет иметь никакого смысла. Здесь, как и везде, Смит интуитивно находит верный ответ.

Обычное понимание конкуренции как соперничества отразилось в замечании Смита о том, что сокращение предложения вызывает "конкуренцию" среди покупателей -погоню за ограниченным предложением, поднимающую цены, а избыток предложения вызывает соперничество ради избавления от избытка, приводящее к снижению цены. Он понимает, что конкуренция лишает участников рыночного процесса власти над ценой и чем больше будет число продавцов, тем труднее им вступать в сговор. В седьмой главе книги 1 он говорит об условиях эффективной конкуренции, называя наряду с большим числом продавцов совершенную информацию и совершенную мобильность ресурсов; недостает еще только одного условия - однородности товара, чтобы его текст был образцом для любого современного учебника. Однако анализ конкуренции у Смита не совпадает с современной концепцией совершенной конкуренции: Смит имеет в виду прежде всего процесс соперничества, благодаря которому "рыночные" цены движутся по направлению к "естественным", а не фактически заданные характеристики конечного состояния совершенной конкуренции, как в современной трактовке этой проблемы. Точно так же весьма старомодно звучит его краткое замечание о монополии, сделанное в конце главы: монополия удерживается в производстве любого товара, объем выпуска которого фиксирован. За пределами теории конкурентной цены оказываются невоспроизводимые ценности: полотна выдающихся живописцев или же "некоторые виноградники во Франции". Но когда он говорит о "производственных секретах", приводящих к монополии, это звучит как намек на нечто сходное с несовершенной конкуренцией: предполагается, что эти секреты дают монополисту власть над ценой. Его вывод о том, что "монопольная цена во всех случаях является высшей ценой, какую только можно выжать из покупателей", неверен, но он хотя бы содержит признание, что спрос реагирует на цену.

6. Плата за труд

Главы восьмая - одиннадцатая книги 1 содержат теорию распределения Смита. Восьмая глава - это просто сжатое изложение теорий заработной платы. На каких-нибудь шести страницах мы находим теорию рабочего фонда, теорию прожиточного минимума, договорную теорию, нечто похожее на теорию предельной производительности и даже теорию права на остаточную продукцию, причем асе теории изложены без осознания того, что они не могут быть одинаково верны на одном уровне анализа. Отправной точкой рассуждений Смита служит принятая им концепция капитала как "запаса", из которого рабочим авансируются средства производства на то время, пока они заняты выпуском продукции; отсюда выводится связь между "спросом на тех, кто живет на заработную плату", и "фондами, предназначенными для выплаты заработной платы". Эта зависимость не раскрывается, но на ней построена уверенность в том, что возрастание капитала вызывает постоянно повышающийся спрос на труд. Эта теория краткосрочного соотношения между спросом и предложением, где предложение задается как объем услуг труда, а спрос - как величина фонда заработной платы, сочетается с теорией долговременного прожиточного минимума. У Смита нет ясности в том, как это сочетается, но он очевидно имеет в виду мальтузианский механизм соотношения между заработной платой и народонаселением [см. главу 3, раздел 5].

Здесь ход рассуждений точно такой же, как и при определении "естественной" цены товара (см. рис. 2-3). "Естественная" цена услуг труда - это уровень заработной платы, необходимый для физического существования, это то минимальное вознаграждение, которое должны получать рабочие без расчета на то, что у них могут быть семьи и дети (разбор этой концепции, плохо поддающейся строгому определению, мы отложим до следующей главы), короче, сама по себе рабочая сила воспроизводится при постоянных издержках. Начнем с ситуации, когда "рыночная" цена услуг труда- w ₁, a объем их предложения - L ₁. Кривая предложения покажет нам, что одно и то же число рабочих при более высоком уровне заработной платы может выполнять больший объем работы, например работать дольше; тем не менее без роста народонаселения кривая предложения услуг труда остается без изменений, она показывает, какое максимальное количество услуг труда население может предложить при различных уровнях заработной платы.

Теперь предположим, что спрос на рабочую силу возрастает с D ₁ до D ₂; на коротком отрезке времени заработная плата поднимется до точки w ₂, и поскольку "спрос на людей, как и на любой другой товар, всегда регулирует воспроизводство людей", постольку со временем численность населения увеличится до L ₃; кривая предложения будет смещаться вправо (на графике это не показано) до тех пор, пока заработная плата не вернется к уровню w1, обеспечивающему лишь физическое существование. Но если спрос будет увеличиваться и дальше, то прирост населения начнет отставать: кривые предложения, наклоненные вправо (например, S ₂ и др.), не успевают за смещением вправо кривых спроса, а долговременная тенденция реальной заработной платы (ее, строго говоря, следовало бы показать на третьей оси - оси времени) будет повышательной - от w ₂ к w ₃. Таким образом, теория "прожиточного минимума" -теория долговременной стабильности заработной платы - прекрасно сочетается с представлением о вековой тенденции заработной платы к росту в неопределенных пределах, и это никак не связано с тем, что кривая долговременного предложения периодически взлетает вверх, так как рабочие время от времени меняют свои представления о том, какой прожиточный минимум для них приемлем.

В сущности, Смит как раз и говорит о том, что заработная плата в Англии выше прожиточного минимума. Англия и Северная Америка - это примеры стран "энергичных", быстро прогрессирующих, и спрос на рабочую силу там превышает предложение. В странах "вялых" и "неподвижных", как Китай, заработная плата не поднимается выше прожиточного минимума. В этом месте Смит делает любопытную оговорку: заработную плату, обеспечивающую только прожиточный минимум, он называет самой низкой нормой, какая только совместима с "простой человечностью"; она, конечно же, зависит не от милости работодателей, но является долговременной функцией эластичности предложения труда. Смит, по существу, совсем не приемлет последовательную теорию прожиточного минимума; он замечает, что только среди "низших слоев народа" размножение рода человеческого прямо зависит от пропитания. Более того, он даже подчеркивает, что теория прожиточного минимума малопригодна для объяснения того, каким образом заработная плата определяется в действительной жизни: 1) уровень заработной платы летом всегда выше, чем зимой, так как с наступлением холодов падает спрос на труд сельскохозяйственных рабочих, хотя стоимость жизни для рабочего летом ниже, чем зимой; 2) цены "съестных припасов" асе время колеблются, а заработная плата меняется мало и может даже оставаться неизменной на протяжении полувека - возможно, потому, что заработную плату устанавливает обычай; в результате реальное вознаграждение труда все время колеблется; 3) в разных частях страны заработная плата весьма различна, но цены на продовольствие почти везде одинаковы, ибо "перемещение человека связано с большими трудностями, чем перемещение какого бы то ни было другого груза"; 4) заработная плата и цены на продовольствие нередко движутся в противоположных направлениях, так как в годы изобилия, когда хлебные цены низки, "рабочие часто покидают своих хозяев и решаются добывать себе на пропитание самостоятельным промыслом", вызывая нехватку рабочей силы, вследствие чего уровень заработной платы повышается; точно так же в годы дороговизны, когда все рабочие возвращаются на рынок труда, уровень заработной платы падает. Фактически Адам Смит выводит наличные средства к существованию из наличного уровня заработной платы, а не наоборот. Конечно, здесь слишком много материала, который свидетельствовал бы не в пользу теории прожиточного минимума.

В начале восьмой главы книги 1 Смит вскользь и почти как самоочевидный факт отмечает, что на рынке труда преимущество всегда лежит на стороне работодателей, так как хозяева-предприниматели, "будучи менее многочисленны", "могут держаться гораздо дольше". Кроме того, на стороне работодателей закон. Поэтому "хозяева всегда и повсеместно находятся в своего рода молчаливом, но постоянном и едином сговоре не повышать оплаты труда выше ее существующего размера". Понятая буквально, эта мысль звучит довольно неловко рядом с соображениями о "простой человечности", она решительно противоречит всему, что сказано в остальной части главы о повышении спроса на труд в растущей экономике. Но она содержит в зачаточном состоянии все элементы положения Маршалла о неопределенности на рынке труда в силу того, что это по своей природе неконкурентный рынок. Маршалл тоже обратил внимание на небольшое число покупателей на рынке труда и, как и Смит, отметил, что рабочие не располагают резервами для того, чтобы вести долгую борьбу с предпринимателями [см. гл. 10, раздел 32].

Глава восьмая заканчивается в оптимистическом ключе. Заработная плата "на протяжении текущего столетия" возрастала, и высокие заработки не повредили стимулам к труду. Меркантилистское соображение о том, что кривая краткосрочного спроса на труд отклоняется назад, решительно осуждается: повышение заработной платы будет вызывать все большее предложение услуг труда ⁶.

7.Прибыль

Девятая глава книги 1 посвящена "прибыли на капитал" и очень мало касается природы прибыли как дохода. Раньше, в шестой главе, Смит указал на то, что прибыль не следует смешивать с вознаграждением управляющих, которое находится в соответствии с "количеством, тяжестью или сложностью этого предполагаемого труда по надзору и управлению"; сверх этого он ничего нам не сказал. Главный смысл девятой главы состоит в том, что в ходе экономического развития норма прибыли снижается вследствие "взаимной конкуренции", когда "капиталы многих богатых купцов вкладываются в одну и ту же отрасль". Но пока объем продукции возрастает, трудно понять, почему "взаимная конкуренция" сама по себе может привести к снижению нормы прибыли. Убедительное объяснение этому приводится в четвертой главе книги II: растущая трудность в нахождении прибыльного приложения новых капиталов. В данной же главе Смит говорит о прибыли как о проценте плюс надбавка за риск. Он полагает, что в таких странах, как Англия, то, что обычно считается прибылью, представляет собой наполовину чистый процент на капитал, а остальное - плату за управление и риск. Поэтому тенденцию динамики нормы прибыли можно в первом приближении вывести из движения рыночной ставки процента. Ставка процента снижалась на протяжении столетия, иона, по-видимому, повсюду находится в обратной пропорциональной зависимости от экономического развития страны - вот пример вывода из случайных наблюдений, сделанного в стиле XVIII в. В целом в процессе накопления капитала заработная плата растет и прибыли падают; однако в недавно освоенной колонии и заработная плата, и прибыли могут расти одновременно.

8. Относительная заработная плата

Первый раздел десятой главы книги 1 отходит от главной темы ради исследования структуры заработной платы. Пожалуй, это лучший раздел во всем "Богатстве народов", и хотя она во многом опирается на труд Кантильона, прочитав соответствующие главы "Эссе" Кантильона (гл. 7 и 8), еще больше уважаешь аналитическую силу ума Адама Смита. Эта глава независимо от той классической трактовки относительных различий в заработной плате, которую она содержит, выполняет важную роль в общей структуре книги I: в самом деле, трудная пятая глава без нее вообще теряет смысл. Смит рассматривает относительные уровни поденной и недельной заработной платы в устойчивом соотношении с: 1) приемлемостью различных занятий; 2) затратами для приобретения соответствующих навыков; 3) степенью постоянства работы по найму; 4) доверием к наемным работникам и их ответственностью; 5) вероятностью получения ожидаемой платы в условиях, когда в некоторых профессиях она совсем не гарантирована.

Для объяснения различий в уровнях заработной платы приводится, во-первых, весьма обычный довод, впоследствии формализованный Джевонсом: при прочих равных условиях оплата труда тем выше, чем менее приятна работа. Увы, как говорил Джон Стюарт Милль, в реальном мире труд оплачивается в любом случае тем хуже, чем он тяжелее и грязнее Поэтому самым удобным было бы передать сбор пошлин для содержания шоссе комиссарам или чиновникам". Это тонкое замечание хорошо показывает, как верно Смит понимал стимулирующее значение различных способов организации дела.

Смит не довольствовался декларацией, что свободная рыночная экономика обеспечивает наилучшее устройство жизни. Он уделяет очень много внимания точному определению той институциональной структуры, которая гарантировала бы наилучшую работу рыночных сил. Его циничные ссылки на классовые интересы и на оружие "идеологии", которым пользуются различные классы в борьбе за экономическое и политическое превосходство, показывают, что он понимает: личные интересы могут в равной мере и препятствовать, и способствовать росту благосостояния общества; рыночный механизм установит гармонию только тогда, когда он включен в соответствующие правовые и институциональные рамки. До последнего времени это признавалось экономистами как должное, но сейчас, когда рост государственного сектора поставил так много проблем (потому-то и проснулся интерес к экономическим теориям бюрократии и теориям прав собственности), "Богатство народов" должно напомнить нам, что преимущества конкуренции не проявляются при полном невмешательстве государства. И не напрасно Смит говорил о политической экономии.

Воздавая должное Адаму Смиту или любому другому экономисту, мы всегда должны помнить, что умение блестяще справляться с чисто аналитическими задачами - это совсем не то, что твердо следовать глубинной логике экономических связей. Прекрасная техника далеко не всегда подразумевает прекрасное же понимание экономической сущности явлений, и наоборот. Если судить Смита по стандартам аналитических приемов, он не самый великий экономист XVIII в. Но Смиту нет равных ни в XVIII, ни даже в XIX в. по глубокому и точному проникновению в сущность экономического процесса, по экономической мудрости, а не по теоретической элегантности.

РЕКОМЕНДАЦИИ К ДАЛЬНЕЙШЕМУ ЧТЕНИЮ

Квалифицированное издание "Богатства народов", предпринятое Э. Кеннаном (1904 г., репринт 1937 г.), и неотредактированный оригинал вполне доступны читателю в виде недорогих публикаций в мягкой обложке. Введение, написанное Кеннаном к его изданию, - это шедевр, в котором ничего или почти ничего не следует менять в свете позднейших изысканий. Тем не менее, существует еще одно введение к новому изданию "Богатства народов", предпринятому в Глазго Р. X. Кемпбеллом, Э.С. Скиннером и У.В. Тоддом (1976). Публикация "Богатства народов" в мягкой обложке в издательстве "Penguin" под редакцией Э. С. Скиннера (1970), в которую включены только I, II и III книги, содержит великолепное стостраничное предисловие редактора, по существу, книгу в книге. Стандартную биографию J. Rae (Life of Adam Smith. 1895) теперь Заменила превосходящая ее работа R.H. Campbell and A.S. Skinner (Adam Smith. 1982), хотя следует сказать, что о жизни и личности Смита известно настолько мало, что обе эти книги представляют скорее биографию мысли, чем биографию личности.

Интерес к Смиту значительно возрос в последнее время отчасти в связи с ростом "либерализма", почитающего Смита своим предтечей, отчасти благодаря предпринятому университетом Глазго новому полному изданию трудов и переписки Адама Смита (Works and Correspondence of Adam Smith). Все написанное Смитом издано в новой редакции: "The Theory of Moral Sentiments, Lectures on Rhetorics and Belle Lettres", несколько эссе по философским вопросам, недавно найденные студенческие конспекты "Lectures on Jurisprudence", а также так называемый ранний набросок части "Богатства народов". Издание дополнено двумя томами критических очерков, изданных Т. Уилсоном и Э.С. Скиннером (1976). В первом томе помещены четырнадцать статей о философских проблемах этики и политической философии Смита, во втором - шестнадцать статей, посвященных практически всем сторонам экономической доктрины Смита, так что этот том по своему значению немногим уступает "Богатству народов". Особенного внимания заслуживают работы G.J. Stigler, АЛ. Blomfild и А.Т. Peacock, оригинально трактующие такие темы, которые в наше время, казалось бы, не допускают оригинальности. См. также материалы симпозиумов по "Богатству народов1' в Canadian Journal of Economic and Political Science (июнь 1976 г.), особенно O'Brien D.P. The Longevity of Adam Smith's Vision: Paradigms, Research Programmes and Falsifiability in the History of Economic Thought, весь выпуск History of Political Economy (зима 1976 г.), а также прекрасный отзыв Дж. Стиглера: (Stigler G.J. The Successes and Failures of Professor Smith //Journal of Political Economy. Декабрь 1976). Отклик на издание в Глазго см. у Ректенвальда (Rectenwald H.C. An Adam Smith Renaissance anno 1976. The Bicentennary Output - A Reappraisal of his Scholarship // Journal of Economic Literature. Март 1978), а также у Уэста (West E.G. Scotland's Resurgent Economist: A Survey of the New Literature if Adam Smith /I Scottish Educational Journal. Октябрь 1978).

Интересные, но спорные соображения об отношении Смита к его современникам-изобретателям см. у R. Koebner в его работе "Adam Smith and the Industrial Revolution", (Economic History Review. Апрель 1959), где автор утверждает, что Смит не сумел предвидеть промышленную революцию. S. Hollander в третьей и седьмой главах книги "The Economics of Adam Smith"<.i> яростно отрицает эту мысль, но Koebner кажется мне убедительнее. В остальном книга Холландера содержит довольно общие рассуждения о значении Смита как экономиста, занимавшегося обоснованием экономической политики. Стиль Холландера - скрупулезное следование тексту оригинала с бесконечными комментариями по всем второстепенным вопросам - требует от читателя немалого терпения. J.S.Moss дал оценку нового отношения Холландера к Смиту (см.: The Economics of Adam Smith: Professor Hollander's Reappraisal // History of Political Economy. Зима 1976).

Следует обратить внимание на работу Е.А. Cannan "History of the Theories of Production and Distribution" (1917 г., переиздание - 1953 г.), особенно на главу 1, параграфы 5-7; главу 3; главу 4, параграфы 1-3; главу б, параграфы 1-3. Здесь содержится классический анализ неясного подхода Смита к понятиям капитала и дохода. Р.Н. Douglas в классической работе рассматривает "Теорию ценности и распределения Смита" (см. Ааdт Smith, 1776-1926.1928 г., перепечатано вDET). Марксистская интерпретация теории ценности Смита состоит в том, что у Смита было две трудовых теории ценности; я это отрицаю, но читатель может обратиться к лучшему из примеров такой интерпретации: (Meek R.L. Studies in the Labour Theory of Value. 1956). Gl. 2. Доводы против такой интерпретации см. у Шумпетера в его "History of Economic Analysis", причем Шумпетер, пытаясь пересмотреть общепринятое ранжирование экономистов XVIII в., вдруг почему-то поставил Смита ниже, чем Кантильона, Кенэ и Тюрго. См. также Robertson H.M. и Taylor W.L. Adam Smith's Approach to the Theory of Value II Economic Journal. 1957 (перепечатано в ЕЕТ); Research in the Economic History and Methodology и ASCA, III; Gordon D.F.What Was the Labour Theory of Value II American Economic Review. Май 1959. Моя интерпретация трудной пятой главы книги I "Богатства народов" во многом повторяет мою более раннюю статью"Welfare Indices in the Wealth of Nations" (SEJ, 1959, перепечатано в ASCA, II).

Концепция производительного труда у Смита и то, во что ее превратили его последователи, с сочувствием описывается в главе 5 небезынтересной книги М;Н. Myint "Theories of Welfare Economics" (1948), а также в статье V.W. Bladen "Adam Smith on Productive and Unproductive Labour: A Theory of Full Development"(Canadian Journal of Economic and Political Science, 1950, перепечатано в ASCA, III). Книга Майинта представляет чрезвычайную ценность благодаря тому, что в ней рассматривается подчеркнутый интерес классиков к проблемам экономического развития. О "модели" экономического роста у Адама Смита см. тщательно документированную статью Спенглера в двух частях: Spengler J.J. Adam Smith's Theory of Economic Growth II SEJ, 1959, перепечатано в ASCA, III. Еще одна попытка дать формализованное толкование положений Смита - лучшая из всех - содержится в работе Н. Barkai "A Formal Outline ofSmithian Growth Model"(Quarterly Journal of Economics. Август 1969). Но единственной работой, в которой удалось создать математическую модель для высказанной Смитом мысли об экономии от масштаба деятельности в промышленности, является Etiis. The Classical Theory of Economic Growth. 01.3. Статья N. Rosenberg, "Adam Smith, Consumer Tastes, and Economic Growth" (Journal of Political Economy, перепечатана в ASCA, III) показывает, что если Смит в своей теории ценности, возможно, и недооценил фактор спроса, то значение сил спроса подчеркивалось в его изложении процесса экономического роста в Европе. Во втором томе "Эссе об Адаме Смите" (Essays on Adam Smith) под ред. Уилсона и Скиннера (Т. Wilson and A.S. Skinner) я дал новую оценку вклада Смита в разработку проблем экономики образования. Несколько иная интерпретация вклада Смита в теорию "человеческого капитала" дана в книге B.F. Kiker "Human Capital: In Retrospect" (1968 г., издание в мягкой обложке).

Ни в коем случае не пропустите статью J. Vincr "Adam Smith an Laissez Faire" (Scottish Journal of Political Economy. 1927), перепечатанную в его книге "The Long View and the Short" (1959) и в ASCA, II. Автор приходит к заключению, что "современные сторонники невмешательства государства в дела предпринимателей, утверждающие, что вмешательство является посягательством на естественные права частного предприятия, не найдут поддержки своей позиции в "Богатстве народов". Дополнением к этой статье может послужить лекция Взйнера "The Intellectual History о Laissez Faire" (Journal of Economic Literature. Октябрь 1960), в которой история этой доктрины прослеживается от Аристотеля до Адама Смита и далее до наших дней. Содержание обеих этих работ кратко и с блеском изложено Вайнером в очерке "Smith Adam" (IESS, 14), перепечатанном в ASCA, L Контрасту между рационализмом концепции естественного права и историческим методом Смита посвящена статья H.J. Bitterman "Adam Smith's Empiricism and the Law of Nature" (Journal of Political Economy. 1940), перепечатанная в ASCA, II. Тем, кто усматривает у Смита простую и очевидную идеологическую предубежденность, следует прочесть статью А.Н. Cole "Puzzles of the Wealth of Nations" (Canadian Journal of Economic and Political Science. Февраль 1958). Мысль Смита о том, что для эффективной работы рынка необходимы определенные институциональные условия, хорошо изложена у N. Rosenberg "Some Insitutional Aspects of the Wealth of Nations" (Journal of Political Economy. 1960, перепечатано в ASCA, II). Подход Смита к понятию конкуренции блестяще обрисован у P.J. McNulty в "A Note on the History of Perfect Competition" (Journal of Political Economy. Август 1967, часть 1). WJ. Samuels в "The Classical Theory of Economic Policy" (1966) подчеркивает значение общественного контроля со стороны факторов, не поддающихся точному учету, таких, как моральные ценности, религия, традиции, образование, занимающих немалое место в тех предписаниях для экономической политики, которые оставил Смит и все его последователи - экономисты классической школы. D. Winch в работе "Adam Smith's Politics: An Essay on Historiographic Revision" (1978) возражает против принятой в наши дни тенденции изображать Смита предшественником современного либерализма и считает, что к Смиту следует относиться только как к мыслителю XVIII в., оперировавшему понятиями и категориями своего времени: ценности Смита были докапиталистические, доиидустриальные, додемократические.

Старый спор о том, противоречит ли теория социальной этики Смита (Theory of Moral Sentiments), выводящая правила достойного поведения из приобретенного социальным опытом умения поставить себя на место другого, "Богатству народов" или же, напротив, служит его дополнением, - спор, длящийся уже без малого.сто лет, - оживает в полемике между E.G. West (Adam Smith's Two Views on the Division of Labour // EC. 1964), и N. Rosenberg (Adam Smith on the Division of Labour: Two Views or One? // Ibid., перепечатано в RHET и ASCA, III). Эта же тема рассматривается в нескольких статьях A.L. Масбе в его работе "Individual in Society" (1967) и у R.L. Heilbronner в "The Socialization of the Individual in Adam Smith" (Histity of Political Economy. Осень 1982).

J. Cropsey в "Polity and Economy: An Interpretation of Adam Smith" (1957) и J.R. Lindgren в "The Social Philosophy of Adam Smith" (1973) убедительно доказывают, что для понимания "Богатства народов" необходимо знать всю социальную и политическую философию Смита. Точно так же у A. Skinner в "A System of Social Science. Papers Relating to Adam Smith" (1979) ряд статей объединен мыслью о том, что Смит создал цельное социальное учение и каждая из его работ - часть этого учения; правда, спорить с одним из лучших из ныне живущих знатоков Адама Смита никому не хочется, но в тезисе о принципиальном единстве всего, что написано Смитом, все-таки можно усомниться - во всяком случае, остается загадкой, почему Смиту не удалось даже связать воедино положения двух своих главных работ "Theory of Moral Sentiments" и "Богатства народов".

Изложение той своеобразной концепции истории, которая была широко признана в Шотландии XVIII в. и которой проникнут весь текст "Богатства народов", вы найдете у G. Bryson в "The Man of Society: The Scottish Inquiry of the Eighteen Century" (1968) и у Скиннера в "Economics and History: The Scottish Enlightment" (Scottish Journal of Political Economy. Февраль 1965). P. Mirowsky в "Adam Smith, Empiricism, and the Rate of Profit in the Eighteens-Century England" (History of Political Economy. Лето 1982) показывает, как небрежно Смит обращается с фактами, и это при том, что вся его книга полна эмпирических наблюдений. Н. Myint в "Adam Smith's Theory of International Trade in the Perspective of Economic Development" (Ее. Август 1977 г.), D. T. W. Laidler в "Adam Smith as a Monetary Economist" (CJE. Май 1981 г.), а также G.M. Anderson и R.D. Tollinson в "Adam Smith's Analysis of Joint-Stock Companies" (Journal of Political Economy. Декабрь 1982 г.) рассматривают отдельные темы "Богатства народов". E.G. West в "Adam Smith's Economics and Politics" (History of Political Economy. 1976, перепечатано в книге: Adam Smith and Modem Political Economy. Под ред. G. P. O'DriscoU, Jr (1979) и в ASCA, II) и D. Winch в "Science and the Legislator: Adam Smith and After" (Economic Journal. Сентябрь 1983) каждый на свой лад доказывает, что Адам Смит был родоначальником политической экономии, охватывающей те дисциплины, которые в наши дни называют политологией и экономической теорией бюрократии. Наконец, D. Willis в "The Role of Parliament in the Economic Ideas of Adam Smith", 1977-1SW (History of the Political Economy. 1979, перепечатано в ASCA, I) и S. Rashid в "Adam Smith's Rise to Fame: A Reexamination of Evidence" (TEC. Зима 1982) показали, что в отличие от общераспространенного представления Смит далеко не сразу превратился в оракула экономической мудрости. H.F. Tompson в "Adam Smith's Philosophy of Science" (Quarterly Journal of Economics. 1965, перепечатано в ASCA, I) предложил весьма оригинальную, хотя и довольно спорную, трактовку раннего эссе Смита по истории астрономии; см. также Ralph L.J. Adam Smith's Theory of Inquiry // Journal of Political Economy. 1969, перепечатано в ASCA, I.

Намного интереснее читать Адама Смита, Рикардо и Милля тем, кто знаком с институтами того времени, которые критически рассматриваются в их трудах: с законами о бедных, о хлебе, о резервных фондах для выплаты долгов и т.д. Те из читателей, кто плохо знаком с экономической историей Англии той эпохи, должны будут восполнить недостаток знаний, внимательно прочитав A.Redford "An Economic History of England, 1760-1860" (2-е изд., I960) - небольшую книжку, содержащую на своих двухстах страницах неправдоподобный объем информации; если не окажется Редфорда, можете почитать T.S-Ashton "The Industrial Revolution 1760-1830" (1948) - тоже чудесный образец сжатого изложения фактов.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Развитие английской промышленности изначально было связано почти целиком с шерстью. В этом секторе хозяйства (шерстопрядение, сукноделие и соответствующая торговля) сформировалась "меркантилистская система" (привилегии, монополии, протекционизм), которая в XVIII в. стала тормозом дальнейшего развития хозяйства. Прорыв в "новую промышленную эпоху" произошел в нетрадиционном для Англии секторе - обработке хлопка. Именно здесь состоялись знаменитые изобретения (упоминаемые Блаугом ниже). Купцы и промышленники именно этого сектора стали носителями духа инициативы и конкуренции. Как верно отмечает далее Блауг, первые ростки новой эпохи проявились лишь в 1780-х годах. Реальные же структурные сдвиги в экономике обнаружились скорее в начале XIX в. Сказанное относится и к плавке чугуна на коксе, и к промышленному применению парового двигателя Уатта (см. Манту П. Промышленная революция XVIII столетия в Англии. М.-Л.: ГИЗ, 1925.

² Книга А. Тойнби вышла вскоре после смерти автора в 1883 г. Русск. пер" Тойнби Ари. Промышленный переворот в Англии в XVIII столетии. М., 1898.

³ По Смиту, главные источники богатства народов - это технический прогресс (экономия труда) и бережливость (экономия продукта труда). Но основой и залогом долговременной стабильности экономического роста, в том числе и развития промышленности и торговли, Смит считал эффективное сельское хозяйство.

⁴ Отклонение от логики Смита уже само есть признак затруднений в интерпретации (см. прим. 11).

⁵ Категория полезности в экономическом лексиконе действительно претерпела изменение под влиянием маржинализма. (В XVIII в. и ранее "полезность" понимали как способность вещи ответить на какую-то потребность человека. У марджиналистов же "полезность" - это желаемость вещи (оттого она и может изменяться в зависимости от степени насыщения потребности).

⁶ Мнение о том, что повышение заработной платы поощряет леность рабочих, высказывали такие авторитетные ученые XVII-XVIII вв., как Гр. Кинг, У. Петти, А. Юнг и др. (см. Кулишер И. Промышленность и рабочий класс на Западе в XVI-XVIII вв. Спб., 1918).

⁷ Свое утверждение Смит строит на конкретных примерах: "Так, в большинстве мест портной зарабатывает в среднем за год меньше ткача. Его работа много легче. Ткач зарабатывает меньше кузнеца, его работа не всегда легче, но много чище. Кузнец, даже искусный, редко зарабатывает за двенадцать часов столько же, сколько за восемь часов зарабатывает рудокоп, который является простым рабочим. Дело в том, что работа первого не так грязна, менее опасна и производится на поверхности земли и при дневном свете. Почет составляет значительную часть вознаграждения во всех особо уважаемых профессиях... Постыдность занятия ведет к противоположному результату. Промысел мясника - грубая и отталкивающая профессия, но почти везде он прибыльнее обычных промыслов. Самое отвратительное из всех занятий - это должность палача, и, однако, она в соизмерении с количеством выполняемой работы оплачивается лучше всех других простых занятий" (см. Смит Адам. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Наука, 1993. С. 223).

⁸ Он излагает их во вступительных замечаниях к указанной главе: "Так, по крайней мере, обстояло бы в обществе, где дела были бы предоставлены своему естественному течению, где существовала бы совершенная свобода и где каждый был бы абсолютно волен выбирать занятие, которое считает подходящим, и менять его, когда сочтет нужным" (см. Указ. соч. С. 222).

⁹ Это утверждение следует из всего, что было выяснено Смитом в предыдущих главах. В упоминаемом месте Смит еще раз резюмирует основания для подобного вывода. Ренты растут по причинам: 1) интенсификации земледелия; 2) роста цен на сырые продукты земли; 3) удешевления промышленных товаров вследствие технического прогресса; 4) увеличения инвестиций в сельское хозяйство (см. Указ. соч. С. 388-389).

¹⁰ Смит не забывает добавить, что расширение рынка отвечает интересам общества.

¹¹ Пожалуй, вернее было бы сказать, что теория ценности А. Смита строится в контексте проблемы благосостояния. Рассмотрение главы V книги Смита отдельно от остального материала (и даже в отрыве от связанных с нею глав VI и VII) говорит об иной логике восприятия, чем логика изложения у Смита. Вообще, идеи главы V были камнем преткновения для интерпретаторов, начиная с Д. Рикардо.

¹² Здесь излагаются рассуждения Смита, которыми начинается его глава VI. В главе V, однако, говорится об ином: решающий перелом связывается с проявлением и ускорением феномена разделения труда и его специализации. На единицу своего продукта А тратит меньше труда, чем он затратил бы на эквивалентное количество продукта своего торгового партнера Б (если бы А сам попытался производить изделия Б). Главное в теории ценности Смита - идея экономии труда. Формула обмена выражает равенство не затрат, но отношения эффекта к затрате (см. Указ. соч. С. 74 и далее; см. также прим. 15).

¹³ У Смита "действительная цена" (real price) - это тяготы собственного труда производителя. То, о чем говорит здесь Блауг, у Смита названо "действительной ценностью" (real value).

¹⁴ Важнейший аргумент функции благосостояния по Смиту - это рост производительности общественного труда (лейтмотив разделения труда и improvements, т.е. технических улучшений), что способствует, с одной стороны, росту народонаселения, а с другой - вовлечению в производство большего количества труда.

¹⁵ Превосходная формулировка идеи меновой ценности по Смиту, как она дана в первых разделах его главы V.

¹⁶ Поскольку опускать этот раздел книги Смита - стародавняя традиция не только ее читателей, но также и смитоведов, следует воздать должное проф. Блаугу. Его высокая оценка тем более справедлива, что в этом "отступлении" Смит показывает на деле, как хлебные цены можно применять в качестве мерила ценности вместо трудовых единиц, - мысль, высказанная им еще в главе V и вызвавшая множество упреков -- от Рикардо и до наших дней.

¹⁷ Рассматривая понятие производительного труда у Смита, следует помнить о скрытой полемике его с физиократами (именно в главе IX книги IV "Богатства народов", посвященной анализу системы физиократов, этот предмет снова всплывает, и дается наиболее общее определение: труд, который возмещает затрату капитала). Под таким углом зрения известные неточности в главе III книги II выглядят иначе, чем с позиции нынешних представлений.

¹⁸ Выражение "количество труда" употребляется Смитом часто и неоднозначно: число рабочих рук, или человеко-часов, или выполняемой работы, но едва ли - сумма заработной платы. В том контексте, о котором идет речь, "количество труда" включает даже труд рабочего скота фермера, к чему трудно применить обычное понятие о заработной плате (см. Указ. соч. С. 505 и далее).

¹⁹ В книге III указанная тема стоит в центре внимания глав I и II. В главах III и IV речь идет уже о развитии народного хозяйства в целом.

²⁰ Акт об оседлости, принятый в 1662 г., был одним из многих законов (с XIV по XVII вв.), направленных против бродяжничества и на помощь бедным. Указанное законодательство предусматривало комплекс мер от суровых наказаний злостным бродягам до создания работных домов и общественных фондов для содержания бедных по приходам. При этом вводился институт, напоминающий "прописку", для обеспечения оседлости. Адам Смит критикует эти законы как препятствие к свободному перемещению рабочих.

²¹ Последний из четырех торговых договоров с Португалией после военных конфликтов 1615,1635,1654 и 1703 гг., по которому Англия получила "режим наибольшего благоприятствования" (прежде всего отмену таможенных пошлин) в торговле с Португалией и всеми ее колониями.

^* Если У- денежный доход, N - занятость, W- фонд заработной платы в денежном выражении, w - ставка заработной платы, то реальный доход, по Кейнсу, === Y/w, относительная доля труда в доходе = WIY, а поэтому (Y/w) (WIY) = W/w = N, как следует из жесткой привязки дохода к занятости у Кейнса.

Дата добавления: 2015-07-25