Несколько замечаний для неравнодушного читателя 4 страница

Участковый милиционер, двадцатилетний лейтенант Георгий Тутарашвили, по прозвищу «Кукарача», идет по улице (времена довоенные) и слышит, как где‑то внизу покашливают ребята. Он вошел во двор и увидел группу подростков, которые курили…

Участковый стал укорять ребят и говорить им о вреде курения… Но потом он сказал. "А зачем вы подвергаете себя медленной смерти? Не лучше ли сразу умереть, чем постепенно сбивать себя никотином?" Он потянулся к кобуре, достал револьвер и, давая его одному из мальчиков, предложил: "На, возьми и выстрели…" Мальчишки оторопели.

Что и говорить, оригинальный способ педагогического воздействия. Впечатляет! Такое вряд ли скоро выветрится из памяти.

33. Закон "вызывания кризиса"

Состояние кризиса, о котором мы ведем речь, здесь означает создание ситуации и условий, при которых развитие параллельных событий ускоренно подталкивается к соприкосновению, и к тому же в фазе наивысшей значимости, предельной ответственности и крайней неопределенности последствий. Причем прогресс собственных действий зависимо влияет на такое же развитие дел противной стороны.

Процесс похож на выстрел из пушки, когда снаряд уже летит… Назад в ствол его уже не загонишь. Куда он попадет и кого поразит, можно только догадываться. Есть ли спасение, выход, компенсирующий ход или «гасительные» мероприятия? Стороны мечутся; или все пропадет пропадом в огне общей гибели, или кто‑то дрогнет первым, уступит, проявит большую жизнестойкость и мудрость.

Закон "вызывания кризиса " предполагает, что без подобных сознательных ошибок, дожатий и обострений – опасных и малопонятных по законообусловленности протекания и по неизвестности в итогах – человек жить не может. Это единственное средство разгона социальных туманов и эффективного снятия общественных стрессов.

Первым в истории фактором таких действий был, на мой взгляд, знаменитый суд царя Соломона (965–928 до н. э.). Суть дела, как она изложена в Ветхом Завете:

"И сказала одна женщина: о, господин мой! я и эта женщина живем в одном доме: я родила при ней в этом доме; на третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было: только мы две были в доме; и умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его: и встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди; утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила. И сказала другая женщина: нет, мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорила ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И говорили они так пред царем.

И сказал царь: эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын живой. И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч царю. И сказал царь; рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой. И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите. И отвечал царь, и сказал: отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его: она – его мать. И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд".

1962 год стал для нашей планеты годом Карибского кризиса. По названию моря, омывающего берега Кубы и ставшего ареной зондажно‑провоцирующих действий советской сверхдержавы в отношении Соединенных Штатов Америки.

Идея "запустить ежа в штаны американцам" принадлежала Хрущеву. А истори была такой.

Революция 1959 года на Кубе для американцев явилась полной неожиданностью. И уже в апреле 1961 года кубинские контрреволюционеры при поддержке США предприняли попытку свержения неугодного им правительства во главе с Фиделем Кастро. Однако в районе Плайя‑Хирон интервенты потерпели поражение. В начале 1962 года была установлена экономическая блокада Кубы ("Острова Свободы") и началась открытая подготовка агрессии США против Кубы.

Своим «ежом» Н. С. Хрущев преследовал цель предотвратить американское вторжение на Кубу. Но не только.

Это была еще попытка создания ядерного паритета. СССР был окружен натовскими базами. С территория Турции в сторону Советского Союза целились ракеты «Юпитер» с атомными боеголовками.

Что же придумало Советское руководство? Учитывая, что по количеству ракет и по геостратегическим факторам мы явно отставали от американцев, решено было установить мощные ракетные комплексы на Кубе и, таким образом разместившись в «подбрюшье» Америки, «подправить» соотношение сил.

Это была "русская рулетка". Правда, модернизированная: барабан с единственным патроном крутил СССР, а стреляла Америка. Все это создавало такой политический и военный накал, что мир в ужасе задрожал. Часы человечества начали отсчитывать последние секунды…

Расчет советских стратегов оказался верным. Американцы не стали лукавить и продемонстрировали, что их воля к жизни сильнее любых политических игр и военных интриг. 28 октября 1962 года все благополучно завершилось.

Но уже без военных баз в Турции. Что же до вывода ракет с территории Кубы, то я лично думаю, что со стороны советских коммунистов это была всего лишь "ложная мишень" и никто их всерьез не собирался ставить.

Любопытна ситуация кризиса на переговорах. "Переговоры, где не бывает кризиса, – пишет большой специалист в этой области Янош Нерчеш, – это не переговоры". И далее, в своей, одной из лучших на эту тему, книге "Поле битвы – стол переговоров" предлагает нам подробное обоснование заявленного тезиса:

"В момент кризиса напряжение делается невыносимым.

Все становится вопросом жизни или смерти. Обе стороны ощущают огромную ответственбость, ложащуюся на их плечи. Такое состояние длится часами или даже днями.

Кризис необходим для достижения соглашения, даже если его суть заранее известна. Французы говорят в таких случаях, что наступает "момент истины", когда переговорщику приходится решать, сдается он или не сдастся, уступит или не уступит, когда он говорит свое последнее слово, которое действительно может стать последним. Кризис должен наступить, а если он не наступает – надо его вызвать, поскольку только тогда можно узнать, где проходит граница уступчивости другой стороны, чего можно добиться. Имеется в виду не максимум, а оптимум. Этого же хочет и партнер.

В период кризиса на карту действительно ставится все: ведь на переговорах всегда есть ничто, без чего их завершение, достижение соглашения невозможно, а следовательно, все то, о чем было условлено ранее, может рассыпаться в прах, все полученные уступки могут быть забраны назад. В свою очередь, и собственные уступки – ничто без этой последней. Поэтому вокруг какого‑нибудь пункта складывается острая кризисная ситуация, и тогда переговорщик начинает испытывать "одиночество стайера". Нельзя ни к кому обратиться за советом, никто не может снять с тебя ответственность, ни с кем не дано поделиться своими муками и сомнениями. В жизни дипломата это самые горькие и одновременно самые радостные моменты.

Об этом я как‑то говорил с коллегой, которая сказала, что ей уже знакомо это чувство, поскольку ей приходилось рожать. И это чувство действительно подобно жизни или смерти, потому что и здесь и там человек одинок.

Тут напрашивается одно замечание. Переговорщик по‑настоящему узнает своих коллег в момент кризиса. Кто‑то из его помощников будет давать ему двусмысленные советы: дескать, хуже в любом случае не будет. Другие будут искать проблемы даже там, где их нет, и давить на психику главы делегации, нудить: "И этого нельзя, и того нельзя"; "Так будет плохо, и этак не лучше"; "Здесь уже ничего нельзя сделать…" Найдутся и такие, кто попытается подбросить идею капитуляции, но такой, чтобы ее можно было замаскировать и представить дома как победу. Ктото просто струсит, попытается уйти от ответственности…"

34. Закон "выколачивания честолюбия"

В бытность свою президентом Отделения конторского оборудования фирмы «Ксерокс» Дональд Массаро рассказывал, как фирма пришла к решению "выйти на рынок персональных компьютеров". Технические характеристики изделия разработали "обычным порядком". Спецификация получилась, по его словам, "разумно неразумной", и он передал ее в инженерно‑техническую группу.

"Члены инженерно‑технической группы пришли к выводу, что руководство насмотрелось каких‑то фантастических программ, которые не идут по обычному телевидению. Поэтому проект как бы положили на полку. Каждые две‑три недели мы снимали его оттуда, несли в инженерно‑техническую группу и спрашивали, уверена ли она, что он нам не под силу. А они возвращали бумаги в полной уверенности, что мы накурились марихуаны".

Однако выход был.

"Выяснилось, что у нас в инженерно‑техническом отделе есть тот самый нужный одиночка, который однажды встал и сказал: Я сумею это сделать". Кстати, он был даже не полноправным инженером, а простым дизайнером. Естественно, руководители отдела начали смеяться. Но мы сказали: "Хорошо! Вот тебе 25 тысяч долларов – иди и делай". И через четыре месяца он пришел с полностью готовым проектом".

Над проектом вместе с ним работали 10 человек, трудились вечерами и по субботам, потому что днем у всех была своя основная работа. Вот так, возможно случайно, сделав совсем не случайно ставку на вызревание в своих людях чувства престижа, фирма «Ксерокс» вырвалась из привычных рамок и вышла на новое для себя, новаторское направление.

35. Закон "высвобождения места"

После выступления Ивана Семеновича Козловского члены политбюро ЦК ВКП(б) стали вызывать его "на бис" и предлагать свои программы:

– Спойте арию…

– Спойте романс…

Вмешался И. В. Сталин:

– Нельзя покушаться на свободу художника.

Товарищ Козловский хочет спеть "Я помню чудное мгновенье".

Сталин, как всегда, не ошибался.

Не стоит навязывать другим что‑либо свое без "предварительного засвечивания" своих намерений, – освобождая для него место.

Мы должны, так сказать, занять территорию собой, чтобы затем войти я нее.

В киноповести Александра Довженко "Украина в огне" украинская девушка Олеся обращается к встреченному ею по дороге танкисту: "Я дивчина. Я знаю, придут немцы завтра или послезавтра, замучат меня, надругаются… Прошу тебя… Пусть будешь ты".

За этот эпизод на Александра Петровича обрушился шквал критики. Мол, где Довженко видел на Украине таких девушек? Разве не ясно, что это оголтелая клевета на украинский народ, на украинских женщин.

Дело дошло до того, что фильм был снят с проката, а во все соответствующие инстанции поступило строгое циркулярное письмо начальника Главлита Н. Садчикова: "Всем органам цензуры. Обязываю впредь не публиковать в гражданской и военной печати произведения украинского писателя Довженко А. П. без особого на то в каждом отдельном случае моего разрешения".

И не поняли, не знали, не ведали все эти грамотеи от культуры, что в художественном произведении есть пласты не только эстетические, духовные и идейные, но и психологические. Что одних забот только о приятии мало, надо уметь обеспечить еще и восприятие.

Фрагмент с девушкой – это типичное воздействие на человеческие установки. Тонкому знатоку людей Довженко надо было надежно и прочно снять все барьеры, мешающие доверительному разговору со зрителем. И он нашел свежий, нестандартный ход, осуществив им незримый пролог к серьезному, «взрослому» разговору.

Своим приемом Довженко вовсе не оскорблял или унижал кого‑либо, а высвобождал в людях‑зрителях место для последующих восприятий – как собственных их размышлений в связи с увиденным, так и внешних «идеологических» и «культурных» воздействий.

36. Закон "вытеснения"

Чем больше величина талантливости человека и чем выше скорость ее внедрения в общественное признание и жизненный круговорот, тем скорее окажется, что для нее нет места среди людей современников. И тогда жизнь большого человека сама собой делится на сегодняшнюю и завтрашнюю, когда он уже в памяти последующих поколений доживает то, что не прожил при жизни.

И что любопытно еще, так это то, что талантливые люди сами приближают миг своего вытеснения из состава живых. Мало того, что они это делают своими произведениями, своим громким обличительным голосом, своей нарочитой яростью, своей слепящей других яркостью, так они еще непрерывно провоцируют, так сказать "испытывают на прочность" удерживающие канаты своей судьбы.

Они все время задевают трагическую сторону смерти.

Все их творчество, подобно взрыву рвущееся вширь, непрерывно ощущает «стягивающее» давление сковывающих границ публичного несогласия, отторжения, отбрасывания. И то, что для других означало бы такое естественно‑привычное: "Не суйся!", "Ишь, умник нашелся!", "Остановись, выскочка!" – для них – шлагбаум, пленение, удушение.

Вот почему так безжалостно, так откровенно их напутствие и предсказание самим себе – "Вы нынче умрете".

Они зовут столь необходимый им простор. Кличут его.

И… накликают: ведь, говоря словами В. В. Розанова, выстрел Мартынова в Лермонтова "не случай, а Рок. Ибо слишком большие вещи суть Рок".

Я бы заключил эти свои рассуждения близкой мне мыслью Аллы Марченко:

"Герой нашего времени" М. Ю. Лермонтова кончается остросюжетным, почти детективным «Фаталистом». Эта новелла почти ничего не говорила ни современникам, ни близким потомкам. И вдруг стала казаться нам, "потомкам дальним", чуть ли не главным звеном в «цепи». И вряд ли это случайный сдвиг: самая поэтическая и лаконичная из главок "Героя…", она дразнит наше воображение, обещая разгадку загадочного романа. И в самом деле, что такое «фаталист»? Анекдот из кавказской армейской жизни, которая, смертельно устав от бессмысленной вечной – колониальной войны, опасно развлекает себя на английский манер? Или все‑таки философская притча? А может быть, на дне этих уже разгаданных загадок есть еще и другие? А что если главное лицо драмы – не Вулич (жертва) и не наблюдатель (Печорин), а палач П. С. Таранов исполнитель таинственной воли Проведения, тот самый пьяный казак, который, словно исполняя тайный указ, убивает Вулича с, казалось бы, немотивированной и бессмысленной (словно свинью) жестокостью?

"Вулич шел один по темной улице; на него наскочил пьяный казак, изрубивший свинью, и, может быть, прошел бы мимо, не заметив его, если бы Вулич, вдруг остановясь, не сказал: "Кого ты, братец, ищешь?" – "Тебя!" – отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца. Два казака, встретившие меня и следившие за убийцей, подоспели, подняли раненого, но он был уже при последнем издыхании и сказал только два слова:

"Он прав!". Я один понимал темное значение этих слов…»

Если смотреть на «фаталиста» "эстетически холодно", то слова "он прав" относятся вроде бы лишь к предсказанию Печорина: "Вы нынче умрете". Но в том‑то и заковыка…".

37. Закон "главного разочарования"

"Мы знаем себя, и все же, несмотря на все наши усилия…"

(Эрих Фромм)

Если бы счастье всегда сопровождало могущество, то кто был бы счастливее калифа Абдурахмана? Однако он приказал начертать на своей гробнице следующую надпись: " Я наслаждался всем – почетом, богатствами, высшей властью. Государи, мои современники, почитавшие меня и боявшиеся меня, завидовали моему счастью и моей славе; они искали моей дружбы. Я отмечал в течение всей моей жизни в точности все те дни, когда я испытывал чистое и неподдельное удовольствие, и за 50 лет царствования я насчитал их только 14 ".

38. Закон "глубинной психогенности"

Все человеческое знание проистекает, обосновывается и приумножается психогенными механизмами, в основе которых лежат три закона:

1) закон уровня информации;

2) закон отставания;

3) закон соотнесения.

Дата добавления: 2015-07-25