В пути с переселенцами

16 июля 1897

«26-го июня, рано утром пришел в Тобольск пароход В.А. Горохова «Мельник» с баржей, на которой находилась партия переселенцев, отправлявшихся в с. Камень. Переселенческую партию сопровождали студент-медик томскаго университета И.Н. Шмаков и его супруга Е.И. в качестве фельдшерицы. Она согласилась ехать на барже с переселенцами потому, что в это время в Тюмени при громадном скоплении переселенцев не хватало наличнаго состава фельдшериц для сопровождения переселенческих партий на баржах. Каждую неделю из Тюмени отправлялось до шести и более партий. Прибыв в Тобольск, пароход должен был стоять несколько часов, чтобы дать ехавшим переселенцам возможность заготовить в дальний путь и т.п., а также похоронить четырех маленьких покойников, умерших в пути».

«На барже, называемой «Чингисы», помещалось до 750 человек переселенцев из разных губерний: Воронежской (до 20 семей), Вятской (7 сем.), Тамбовской (8 с.), Казанской, Курской, Нижегородской, Уфимской, Саратовской и Вологодской. От каждой губернии среди переселенцев выбран свой особый староста, являющийся посредником между переселенцами и администрацией. Староста выбирается в Тюмени, преимущественно из грамотных расторопных мужиков, снабжается чиновником по переселенческим делам особою инструкциею; у старосты на руках находится маршрут пути, список партий и т.п. Фельдшерица и доктора все распоряжения свои передают через старост; таких старост на нашей барже было всего девять, по числу губерний».

17 июля 1897

«Часов в 11 вечера подошли к селу Репаловскому, где грузили дрова. Некоторые переселенцы таскали на пароход дрова и заработали по 30-40 к. на человека. Грузили дрова около часу и когда пароход отправился дальше, баржа погрузилась в сон».

«28 июня пришлось встать в 4 часа утра, так как подходили к с. Самаровскому, где пришлось оставить два роба с умершими от кори. Студент-медик, принявший умерших, передавал, что бывший перед нами пароход оставил 17 гробов и 8 чел. больных. Корь, вывезенная еще из тюменских переселенческих бараков, начинала принимать эпидемический характер: на нашей барже число заболевших ею детей увеличивалось всё больше и больше. Принять какие либо меры к прекращению ея небыло никакой возможности, так как отделить больных, прекратить сношения между зараженными и здоровыми семьями было невозможно. Больничка на барже едва ли могла вместить 1/10 всех коревых, оставлять же зараженными семьи на пунктах было бы бесчеловечно, да это могло бы повести к очень печальным результатам».

«Нужно заметить, что ехавшие на «Чингисах» в большинстве случаев были люди с довольно хорошими средствами и многие из них намеревались добраться до амурского края».

«Сегодня в первый раз выдавали переселенцам книги для чтения, которыми снабдили фельдшерицу в Тюмени. Небольшая библиотечка состояла преимущественно из изданий «Посредника» «Русской мысли», Комитета Грамотности, изданий Павленкова и др., изданных для народнаго чтения. Переселенцы с большою охотою берут книги для чтения, причём книжки религиозно-нравственнаго содержания предпочитаются светскими; большинство, обращаясь за книжками, просит «божественных».

20 июля 1897

«В виду того, что мы продавали переселенцам хлеб, чай, сахар, яйцы и крупу, они думали, что у нас нечто вроде лавки и мы имеем все, даже и водку. Часто подходят и спрашивают: «Орехи есть? Баранки есть?» Один просил ему продать блинов, а другой подошел с кошельком и спрашивает: «продай 1/2 бутылки водки».

«Иногда курьёзные вещи случаются и во время смерти ребят. Во многих переселенческих семьях число детей достигает довольно солидной цифры 8-9 чел. В этих случаях отцы не редко не в состоянии перечислить по имени своих ребят и чтобы определить, как зовут умершего, они собирают семью и только после «опроса» сообщают имя умершаго».

«Особенной жалости об умерших детях я в родителях не замечала: особенно безучастно в этом случае относятся мужики. Смерти девочек даже рады и говорят, чтобы их и век не родилось – одна маета с ними».

«День прошел незаметно в хлопотах; остяков подъезжало очень мало – видимо нет рыбы. Мне многие переселенцы жаловались на скуку, что делать нечего, что ехать уже надоело».

25 июля 1897

«Сегодня девушки и парни, собравшись в кружки, поют песни, щелкают семячки: чтобы они пели охотнее – матросы дают им денег – 3-4-5 коп. на орехи. Нередко девушки заставляют в свою очередь петь матросов, которые из уважения исполняют их просьбу, а в сторонке начинается старая но вместе с тем и новая история – флирт, который среди переселенцев не редко кончается свадьбою. Песни слышались с носовой части до поздняго вечера».

«6 июля, часов в 6 утра, подошли к селу Богородскому. На пристани народу было мало, купить чего либо не у кого. В с. Богородском оставили пять гробов. Здесь за похороны с каждаго гроба взяли по 1 руб.»

«В час дня прибыли к с. Ардынскому, где сошло много переселенческих семей; помещений в селе не было и им пришлось расположиться на берегу. Пришедшие на пароход местные жители очень не дружелюбно отнеслись к новым пришельцам. Они боялись, что переселенцы занесут к ним разныя болезни. Всех высадившихся больных мы снабдили медикаментами, подавая разныя советы».

«10-го июля утром пароход наш подошел, наконец к с. Камень – конечному пункту, куда шел пароход; сдесь высадились почти все переселенцы, исключая человек 100-150, которым необходимо было высадиться в Барнауле. Особенно тяжко больных, требующих за собою постояннаго медицинскаго надзора, между переселенцами не было. Дорогою переселенцы были довольны, их, видимо трогали все заботы о их здоровьи, пище и т.п. «Мы не знаем, кого и благодарить за всё это!» говорили многие из переселенцев со слезами на глазах, прощаясь с нами.

Всего за дорогу от Тюмени до с. Камень, в течении 16-ти дней пути на нашей барже умерло 29 чел., в том числе от Тюмени до Тобольска 6 чел., от Тобольска до устья р. Томи 17 чел. и до с. Камень 6 чел. – все дети не более 1-2 л., исключая одного 5-ти летняго мальчика; родилось во время пути 3 чел.».

Е. Кр.

Сибирская торговая газета. 1897. № 7-8, № 11, № 15.

Дата добавления: 2015-07-25