Глава 18. — Все в этом мире взаимосвязано, и если пренебрегать законами мировой гармонии

— Все в этом мире взаимосвязано, и если пренебрегать законами мировой гармонии, то и мир рухнет. Джейк напрасно думает, что он может не обращать внимания на мое предостережение. — Так мрачно бормотала Клара, раскладывая сухой конский навоз по клумбам с едва проклюнувшимися весенними ростками.

Клара была сердита. Уже два месяца, с тех пор как Саманта оказалась в Коуве, Клара там не показывалась. Обитатели Ковати судачили, каждый на свой лад, об этих сумасшедших Рейнкроу, которые совершенно открыто забрали у Александры ее племянниц. Как им это удалось? — этого никто не знал. Тайны, они похожи на весенние ростки; люди удобряют их навозом сплетен в надежде, что расцветут.

Клара отбирала из многочисленных разговоров крохи достоверной информации. Сара Рейнкроу показывала новые занавески и покрывала, сделанные Самантой, и с гордостью говорила, что в доме не осталось ни одной не починенной рубашки, простыни, одеяла или скатерти. Еще она говорила, что перестала готовить, потому что Шарлотта не подпускает ее к плите. А еще — что никогда не видела столь самостоятельных и независимых девушек.

Сэмми Райдер понимает, что только лишь глубже втягивает семью в пропасть несчастий, решила Клара. Это только Джейку кажется, что все проблемы позади. — Кроме того, Клара слышала, что Сэмми все два месяца ищет работу в магазинах Пандоры, но всюду под разными предлогами получает отказ. Ясно, что Александра запретила всему городу брать на работу свою беглую племянницу.

Так чего же Джейк ожидал — что пророчества ни с того ни с сего не сбудутся? Что можно, имея дело с той, у кого пустая душа, жить себе припеваючи?

И Клара положила в клумбу последний кусок навоза.

* * *

Сара считала, что жизнь идет правильно. Традиция, столь много значившая для Вандервееров и Рейнкроу, восстановлена, несмотря на козни Александры; рубин принадлежит Элли, как и должно; зашив его в крошечный кожаный мешочек и повесив на серебряную цепочку, Элли уехала в университет.

Шарлотта училась в пандорской школе и, казалось, была счастлива. Саре нравилось кудахтать вокруг нее — Шарлотта была подросток в полном смысле этого слова: полная сомнений и неуверенности в себе. Джейк и Элли были совсем другими.

А Сэмми — Сэмми оказалась сильной, спокойной и необыкновенно мудрой юной женщиной, и если у Сары раньше и были сомнения, достойна ли она преданности Джейка, то теперь она не сомневалась ни секунды.

Плечом прижимая к уху телефонную трубку, Сара тонкой кисточкой наносила мазки на лист бумаги, приколотый к мольберту.

— Привет. Они к тебе заходили? И даже не звонили?

— Они покупают подержанную машину, минуя отчисления в федеральный бюджет, — дикторским голосом ответил Хью.

— О! Это не просто машина. Это еще одна веточка для их гнездышка.

— Машину они покупают для Сэмми на ее сбережения. Боюсь, за эти два месяца я не видел ничего такого, из чего бы следовало, что они вьют гнездо.

Сара фыркнула в трубку.

— А чем, как ты думаешь, они заняты во время своих ежедневных долгих прогулок? Милый мой старичок, вспомни-ка, чем мы с тобой занимались на наших свиданиях. Мы не только дышали свежим воздухом.

— Милая моя старушка, я удивительно живо помню, чем мы с тобой занимались. Поэтому и устроил вчера сыну допрос с пристрастием относительно их экскурсий в живую природу.

— Почему ты мне не рассказал?

— Тайна следствия, — ответил он. — Мужской разговор. Не для разглашения.

— Ну и?

— Они разговаривают, — вздохнул Хью. — Хочешь, верь, хочешь, нет.

— Послушай, я бы поверила, что они добродетельны, как старые девы, если бы не эти постоянные голодные взгляды, которые они бросают друг на друга, когда думают, что на них никто не смотрит.

— Джейк сказал, что у нее траур. И что в данный момент неправильно требовать чего-то большего.

— Я знаю, что думает Сэмми. Уверяю тебя — она боится быть обузой, сидеть у Джейка на шее.

— Боже мой, неужели она чувствует себя объектом благотворительности? Это же смешно! Кто, как не она, привел в божеский вид каждую тряпку в нашем доме. А новые занавески для каждого окна в обоих домах — и нашем, и Джейка! Она заново одела Шарлотту, дает ей карманные деньги и вносит свою часть на хозяйство. —

Он помолчал. — Не разрешай больше Шарлотте готовить. Для нее это, может быть, и хорошая психотерапия, а я прибавил четыре килограмма.

— Сэмми хочет, чтобы и Шарлотта не была нам обузой. Вчера я видела, Сэмми проверяла свою чековую книжку. Ее сбережения кончаются.

— Можешь счесть меня старомодным, но я полагаю, что женщина, которая выходит замуж, не должна зарабатывать себе на жизнь. Это забота Джейка. И слава богу, он способен обеспечить семью.

— Ты просто неандерталец, но я все равно тебя нежно люблю. Позвонишь мне, если что-нибудь о них узнаешь?

— Обязательно позвоню. — Она почти увидела, что он улыбается. — А ты обещай, что перестанешь волноваться, а после обеда мы пойдем на прогулку. На длинную прогулку за нарциссами.

— Хью… Ты хочешь показать им пример? — Но она тоже улыбалась. В последнее время у нее было на редкость легкомысленное настроение.

* * *

— Нужно чувствовать, когда переключить передачу, — поучал Джейк.

Он сидел рядом с Самантой, положив руку на спинку сиденья и то и дело касаясь ее плеча. Этот фургон стоил каждого пенни тех пяти сотен долларов, что они за него заплатили, «ни цента больше», твердо сказана Сэмми, когда продавец стал настаивать на прибавке. Огромный, как танк, фургон возвышался над пустой площадкой для парковки при пандорской начальной школе, в закатных лучах солнца похожий на большого бронированного жука.

— Ты просто кончиками пальцев почувствуешь, по вибрации, — добавил он.

Сэмми нажала на рычаг передачи, и двигатель ответил протестующим ревом. Она поморщилась.

— Мне нужны правила пользования этой штукой, — мрачно сказала она. — Вибрация — это слишком сложно, скажи просто, на какой скорости ехать.

Двигатель снова взревел. Она выжала сцепление и глубоко вздохнула.

— А я-то думала, что автомобили работают по твердому и определенному принципу. Ни за что бы не купила машину с ручным переключением передач, если бы знала, что придется изучать ее психологию.

— Отличная старая машина. И дешево. У тебя сразу глаза загорелись, как только ты сообразила, сколько в ней может поместиться.

— Я представила, сколько рулонов ткани там уместится, и соблазнилась. Ты же сказал, что научиться водить легко. — Она снова вытянула рычаг, и с тем же успехом. — Я научусь, но надо сменить коробку передач.

Джейк накрыл ее руку своей поверх рычага. Прикосновение было теплым, сильным и неодолимо притягательным. Сэмми изо всех сил старалась думать о машине, а не о его руке. Уже два месяца она не давала воли своим чувствам, боясь оказаться в его объятиях. Она не могла бы внятно сказать, чего она ждет — что в голове у нее тихо щелкнет и она наконец поймет, что тетя Александра ничего не сможет сделать с ними? Когда она поверит, что ее уже не уносит в море, что она не утонет, топя вместе с собой и Шарлотту с Джейком?

— Ты слишком много думаешь, — мягко сказал он. — Пусть все идет легко, само собой. Ляг на волну.

Он сказал это с тончайшим намеком, но тем не менее мышцы Сэмми послушно расслабились, и машина поехала. Джейк бесшумно перевел рычаг на первую передачу. Это было похоже на танец. Подчиняясь его направляющей руке, Сэмми сделала большой круг по стоянке.

— Выжми сцепление, — прошептал он. — Осторожно. Без притопов. Мягче.

— Как она тебя слушается!

— Практика. — Он снова нажал на ее руку, и Сэмми перевела рычаг. Двигатель заурчал. Джейк одобрительно улыбнулся. — Смотри туда! А то мы и моргнуть не успеем, как заедем наверх!

«Я не владею собой», — подумала Сэмми, пытаясь сосредоточиться на дороге. Но было поздно. Их уже несло на тротуар. Забыв о рычаге сцепления, она изо всех сил нажала на тормоз. Старый фургон засипел, как астматик; от резкой остановки ее бросило вперед. Джейк подставил руку, и она уткнулась лбом в его бицепс.

— Видишь, что получается, если не знать правил? — смущенно спросила она. — Я из-за тебя въехала на тротуар.

— Из-за меня? — Он поднял брови и трагически взмахнул большой, вдруг ставшей неуклюжей рукой. — Я отвечал за сцепление. За тротуары отвечала ты.

— Что ж, может, я обожаю ухабы.

— Ты будешь грозой почтовых ящиков и пожарных кранов.

Она тихо засмеялась — и удивилась тому, что ей смешно. Склонившись головой ему на плечо, она смеялась и никак не могла остановиться.

— Не знаю, как насчет чего другого, но научить девушку водить машину мне по силам, — сказал он строго.

— О, Джейк. — Она вдруг поцеловала его, быстро, неловко, попав в уголок его рта, но долго сдерживаемые чувства нашли наконец выход. Саманта всегда знала, что, как только они откроют эту дверь, закрыть ее будет уже невозможно. Полузакрыв глаза, он поцеловал ее по-настоящему, медленно, бережно, но в то же время страстно.

Она обхватила его обеими руками, упиваясь вкусом и запахом его кожи, и прижалась так крепко, что невозможно было дышать. Она лихорадочно гладила его волосы, его лицо; она вздрагивала и выгибалась, когда его ладони скользили вдоль ее спины, она покрывала короткими поцелуями его щеки, лоб, подбородок и опять приникала к его губам.

Ей казалось, что она пьяна, что ноги не держат ее — хотя она ни разу не бывала в таком состоянии. Впервые она поняла, почему каждое общество с древнейших времен стремилось установить твердые правила относительно секса. Желать с такой силой, как она желала Джейка, — это посильнее любого наркотика. Она собрала остатки воли, чтобы оттолкнуть его, — но поняла, что уже не может и не хочет.

— Я знаю. Я знаю, что теперь будет. Я тебя погублю. Остановись!

С лицом, искаженным мукой и смятением, он отстранился, но лишь настолько, чтобы заглянуть ей в глаза. И тихо покачал головой.

— Если ты собираешься губить меня так, то ради бога, не будем останавливаться.

— Джейк. — Она вцепилась в грудь его рубашки из тонкого хлопка. — Я недавно видела Пэтси Джонс — с неделю назад, когда искала работу. И она мне сказала, что ни один ювелир в городе больше не будет покупать у тебя камни. И шериф больше не будет просить найти кого-нибудь. — Она яростно сжача руку в кулак. — Она не только меня хочет выжить отсюда, но и тебя тоже.

Глаза его потемнели.

— Послушай. Какая ерунда! Не купят в этом городе — купят в других, и с радостью. А следопытом я вообще работаю по всей стране. Все равно я не беру за это денег. Господи, ну чушь же несусветная! Я вижу, ты все время чувствуешь себя в чем-то виноватой. Так нельзя:

— Из-за меня ты стал отверженным в своем городе.

— Я всегда им был. И Элли тоже. О нас всю жизнь говорили, что мы какие-то странные.

— Не надо было целоваться! — в отчаянии заявила Сэмми. — С тобой так легко забываешь обо всем…

— Я и хочу, чтобы ты забыла обо всем, кроме меня. Потому что я думаю только о тебе. — И он припал к ее губам.

Возражения Сэмми растворились в потоке слепого желания, выше которого нет ничего. Она не могла с ним бороться, хотя страх черной тучей постепенно охватывал ее. Они слились в безмолвной гармонии, но по лицу ее катились слезы.

Джейк оторвался от ее губ и сказал:

— До тебя я не прикасался ни к одной девушке. Я говорил себе, что безо всякого опыта смогу сделать так, чтобы тебе было хорошо. Но смог только заставить тебя плакать.

— Я плачу оттого, что ты такой чудесный, и я никак не могу остановиться.

— Так, может быть, все-таки остановимся — пока не поженимся? Давай поженимся — со всеми фанфарами, со свидетельством о браке, чтобы весь мир знал об этом. Я хочу, чтобы все было как следует.

Он умел сказать именно то, что она хотела услышать. Она растаяла.

— Я тоже, — прошептала она. — Я всю жизнь мечтала об этом. Я мечтала, чтобы меня подвел к тебе мой отец, а мама смотрела бы на нас.

Он вздохнул и бережно погладил ее по щеке.

— Это не в моих силах. — Он смущенно кашлянул. — Но я могу научить тебя водить эту чертову машину, я помогу найти тебе работу. И в моих силах сделать так, что тебе будет некогда и незачем оглядываться на тень твоей тетки. Никакие тени нам не помешают. Мы в этом убедились.

Сэмми зябко вздрогнула. Напрасно он говорит об этом так легко. Она ведь просто затаилась. Затаилась, а когда они меньше всего будут этого ждать…

У Сэмми не шло из головы пророчество Клары Большая Ветвь. Александра есть воплощение зла, и всех, кто с ней связан, преследует судьба. Сэмми не склонна была подчинять свою жизнь мистическим предчувствиям, как это делала ее мать, но миссис Большая Ветвь напугала ее.

— Расскажи мне наконец, — хрипло сказал Джейк, — то, что ты так боишься рассказать.

Откинув голову, она беспомощно посмотрела на него.

— Тебе никто не говорил, что мужчинам вообще-то несвойственно читать чужие мысли?

— А тебе никто не говорил, что женщинам вообще-то свойственно все рассказывать и даже болтать лишнее?

— Ну ладно. Я тебе рассказывала, что миссис Большая Ветвь приходила ко мне, но вот то, что она сказала…

— Так что?

Сэмми заговорила, слегка запинаясь и следя за его реакцией. Казалось, он не удивился и еще менее испугался. Когда она закончила свой рассказ, он кивнул и вышел из машины. Обойдя фургон, Джейк сел на место водителя.

— Подвинься. Обучение пока отложим.

Она мрачно подвинулась и тронула его за рукав.

— Я не то чтобы поверила в ее слова. Не больше, чем в то, что в три года она заставила меня заговорить, окунув в ледяную воду. Но теперь я знаю, на что способна моя тетка.

— Нет, ты поверила Кларе, — сказал Джейк и взялся за руль. — И теперь тебе нужно услышать от нее, что она ошиблась.

— Она больше не окунет меня в речку. И говорить я начала не из-за холодного купания и разных там духов предков, а из-за тебя, Джейк.

— Что-то помогло нам с тобой в тот день, — сказал он, коротко взглянув на нее и выводя машину с площадки. — Пусть и сегодня поможет.

* * *

У Клары был полон двор весьма своенравных и брехливых собак, и их дружелюбное молчание показывало, что в ее уединенную обитель приехал человек, заслуживающий чрезвычайного доверия.

Клара, оставив на плите кастрюльку с репой, прошла сквозь гостиную со старой мебелью, книжными полками и великим множеством безделушек и появилась на добела вымытом крыльце своего добела вымытого каркасного домика. По песчаной дорожке к дому приближались Джейк с Самантой, а вокруг них прыгали собаки, радостно глядя на Джейка и норовя лизнуть ему руку.

Саманта несла в руках большую золотистую коробку, завернутую в целлофан. Клара облизнулась. Конфеты. Джейк знал, что она сладкоежка, и хорошо понимал, что если идешь к человеку за советом, то не стоит идти с пустыми руками. Стало быть, он, наконец, пришел к ней за помощью.

Но конфетами ее не подкупишь. И судьбу тоже.

— Я уже все тебе сказала! — воскликнула она, простирая руки. Они остановились у ступенек крыльца — печальная Саманта и мрачно-почтительный Джейк. — Я тебе сказала давно, — продолжала Клара, указывая на Джейка. — Ты принадлежишь к нашему народу, бабушка Рейнкроу учила тебя, что хорошо и что плохо. Я не могу винить Саманту в ее ошибках — она воспитана в неведении; но ты-то знаешь, Джейк. Ты-то знаешь, что ту, у кого пустая душа, ничем не проймешь.

— Это у меня пустая душа? — тихо спросила Саманта.

— Нет, — сказал Джейк. — Она имеет в виду Александру. — Он беспокойно посмотрел на Клару. — Но вы кое-чего не знаете. И никто не знает, кроме моих родных. А это меняет дело.

— Я знаю только одну вещь, которая меняет дело. И я тебе сказала, что эта вещь вернется к вам только через великие страдания.

— Но она к нам вернулась. Саманта страдала. Саманта ее принесла.

Клара открыла рот.

— Рубин? — прошептала она.

Джейк кивнул. Клара потрясенно выслушала его рассказ о том, как они обнаружили камень, и Александра была вынуждена оставить в покое младшую сестру Саманты. Это было настолько неожиданно, что Клара не могла опомниться от изумления.

— Входите, — наконец сказала она. — Я должна подумать. Может быть, это просто уловка.

— Моя? — широко раскрыв глаза, сказала Саманта. — Клянусь, я даже не знала, что этот камень все это время был у моей тети. Я не знала, что она его прятала…

— Ее, — терпеливо объяснила Клара, — пустая душа ненасытна и прожорлива.

— Нет, это не уловка, — ответил Джейк. — Александра ни за что бы с ним не рассталась по доброй воле.

Клара недоверчиво фыркнула. Боже, молодость, молодость!

— Почему ты думаешь, что она с ним рассталась? Если ей пришлось его отдать, это еще не значит, что он не будет нести ее злую волю.

— Мама передала камень Элли. Как и полагается. И он останется у нее.

— Идите в дом.

Вслед за ней они вошли, и Саманта протянула ей коробку.

— Пожалуйста, примите это. И не сердитесь на Джейка. Он не виноват в том, что я сбежала из дома моей тети.

— Он виноват в том, что ты оказалась в Коуве.

— Она бежала в горы, — сказал Джейк. — Она не хотела, чтобы я нашел ее.

— Умница. Вот и тебе бы так же, — ткнула она пальцем в Джейка. — Слушался бы дара, что дал тебе бог… — Он чуть заметно покачал головой и бросил предостерегающий взгляд на Клару. Она поняла, что Джейк не сказал Саманте о своем тайном даре. Потому что боится, что она не поверит? Клара вздохнула, вспомнив, что бабушка Рейнкроу тоже никому об этом не рассказывала. Она говорила, что люди склонны смеяться над тем, чего не понимают. А если верят, то норовят использовать в своих целях. Но, глядя на Сэмми, Клара была уверена, что эта девушка не сделает ни того, ни другого. Не может же Джейк всю жизнь скрывать от нее эту часть себя. Она махнула Сэмми рукой.

— Поставь на стол эту коробку. Я посмотрю, как там мой обед. — И Клара пошла на кухню, маленькую, жарко натопленную, со стенами, увешанными пучками сушеных трав. Сэмми и Джейк вежливо последовали за ней. Притворяясь, что не обращает на них внимания, Клара помешивала в кастрюльке. Вдруг Сэмми присела и склонилась над ковриком, прикрывавшим истертый линолеум, и Клара с удивлением посмотрела на нее.

Глаза у Сэмми загорелись, и, забыв обо всем на свете, она рассматривала и ощупывала вытканный на коврике узор.

— Какая прелесть! Кто его сделал? Кларе это польстило.

— Эту старую тряпочку? Я сделала. Да любая старуха умеет ткать такие, это у молодых не хватает терпения.

Сэмми устремила на нее благоговейный взгляд.

— Это же настоящее произведение искусства. У вас есть станок?

Клара мотнула головой в направлении занавешенной двери на заднюю веранду.

— Там стоит.

— Я ни разу не видела станок, только на картинках. Я почему-то всегда представляла себе огромные грязные фабрики с десятками клацающих механических чудовищ. Измученные женщины ткут нескончаемые рулоны неведомо для кого… Родители моего отца работали на такой фабрике. Я и не думала, что на станке можно создать такую… такую неповторимую вещь. А можно мне взглянуть?

— Пожалуйста.

Сэмми устремилась к двери и медленно, благоговейно ступила на веранду, не отрывая глаз от станка. Вытянув руки вперед, она двигалась словно в трансе, и Джейк с Кларой обменялись изумленными, непонимающими взглядами.

Она села на отполированную временем скамеечку. Для большинства людей станок — это просто механическое приспособление, но Сэмми смотрела на него так, словно знакомилась с новым другом. Дрожащими руками она гладила деревянную раму, потом пробежалась пальцами по туго натянутым суровым нитям основы.

— Из ничего ты создаешь что-то, — прошептала она. — Сначала у тебя нет ничего, кроме ниток и идеи, а в итоге получается кусок ткани, не похожий ни на какой другой. Словно это часть тебя.

Клара была безмерно удивлена, но втайне ей это понравилось.

— Ему больше ста лет, — сказала она с гордостью. — Он мне достался от моей прапрабабушки. Каштановое дерево, другого такого не найти.

— Я должна научиться ткать. — Сэмми, казалось, готова была обнять этот станок. Она повернулась к Кларе, глаза ее горели. — Пожалуйста, научите меня.

Клара чувствовала, что Джейк смотрит на нее. Она нахмурилась, но его упорный взгляд проникал ей прямо в душу.

— Видите? — сказал он. — Это добрый знак.

— Не надо говорить со мной о знаках, мистер Всезнайка. Я умею читать знаки и сама решаю, какой из них хорош. — Клара возмущенно затрясла головой.

— Значит, у меня есть работа! — радостно воскликнула Сэмми, чуть не хлопая в ладоши.

Клара обдумывала столь неожиданный поворот дела. Она никогда не принимала скоропалительных решений.

— Научиться легко — но трудно научиться быть лучшей. Честно сказать, я и сама-то умею только средненько.

— Я смогу. Это не просто слова, миссис Большая Ветвь. Я не стараюсь вам понравиться, притворяясь, что восхищаюсь вашей работой.

— Это я уже поняла. Но я еще не поняла самого главного. Ты не принадлежишь к нашему народу. Оставьте меня. Подождите здесь. — И, бормоча себе под нос, она пошла в дом.

Джейк не дышал. Со слезами на глазах Саманта смотрела на него, протягивая ему руку, другая лежала на прямых, туго натянутых нитях. Он подошел к ней и сел рядом, на узкую скамеечку, прижавшись щекой к ее виску.

— Я сделаю для тебя такой станок, — прошептал он.

Она погладила его по лицу, провела пальцами по его темным волосам. Необходимость прикасаться к нему была столь настоятельной, что Саманта не могла сопротивляться.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Клара сидела на диване, водрузив на нос очки. Перед ней на столике, в круге света от старинной керамической лампы, лежала сильно потрепанная Библия. Толстыми коричневыми пальцами листала она пожелтевшие страницы. Притчи. Ей нравились притчи, они для нее были полны чистой поэзии и мудрости древнего народа, жившего в близости к земле. Там был отрывок, который вспомнился ей при виде Сэмми, сидящей за станком.

Она нашла этот отрывок и наклонилась над Библией, читая про себя, медленно, вдумчиво, шевеля губами. Потом откинулась назад и закрыла глаза, осмысливая то, что сейчас сказал ей Джейк.

Рубин вернулся к ним.

Она обещала бабушке Рейнкроу присмотреть за Джейком и Элли.

И поскольку Джейк, несмотря на запрет Клары, любит Сэмми Райдер, значит, она должна думать и о Сэмми тоже. Очевидно, Сэмми предначертано оказаться здесь и остаться с Джейком. На радость и на горе.

Клара тяжело поднялась и вышла на веранду, держа в руках открытую Библию. Они сидели рядом на скамеечке станка, тихие, юные, полные надежд. Клара вздохнула. Свершилось. Сейчас она прочтет им то, что нашла.

— «Кто найдет добродетельную жену? — медленно прочла она. — Цена ее выше рубинов. Уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка. Она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей».

Клара чуть помолчала, в раздумчивом удивлении глядя на Сэмми.

— «Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками. — Клара провела пальцем ниже по странице и продолжала: — Она делает себе ковры: шелк и пурпур — одежды ее. Она делает покрывала, и продает, и поясы доставляет купцам финикийским. Красота и крепость — одежды ее, и весело смотрит она на будущее». — Клара закрыла Библию. — Вот что говорят о тебе древние евреи, — сказала она Сэмми. — Я научу тебя ткать.

* * *

К дому Джейк и Саманта подъехали уже в темноте. Плечом к плечу, держась за руки, вошли они в гостиную. Лихорадочное напряжение последних недель отпустило Джейка. Если у Саманты больше не осталось сомнений, то у него тем более. И ему остается только объявить об их помолвке. То есть найти достойные слова.

Мама стояла у мольберта, отец сидел за столом. На полу, обложенная учебниками, расположилась Шарлотта, перед ней на старом кофейном столике лежали тетради. Она посмотрела на них из-под буйных светлых кудряшек широко раскрытыми глазами.

Джейк наконец заметил, что мама с папой словно бы чего-то ожидают. Неужели все так очевидно?

— Я давно ждала этого момента, — сказала мама. — Но дайте нам хотя бы месяц, чтобы успеть достойно подготовиться. Не спешите уже завтра приходить с мировым судьей и брачной лицензией. Папа кивнул в знак согласия.

— А лучшее место для церемонии — это бабушкин источник. Таково мое слово.

Шарлотта в волнении всплеснула руками.

— Сэмми, я испеку вам торт. Я давно уже хотела попробовать печь свадебный торт.

Саманта сжала руку Джейка. Он посмотрел в ее растроганные счастливые глаза. Потом обвел всех внимательным взглядом.

— А как вы догадались? — спросил он.

Мама подошла к нему и, привстав на цыпочки, потянулась к его уху.

— Ты похож на человека, зацелованного до полусмерти, — громко, так что всем было слышно, прошептала она.

— Так и есть, — сказала Сэмми и стыдливо улыбнулась.

* * *

Итак, Джейк женится. Элли завидовала мужеству своего брата. Она в одиночестве сидела на террасе, расчесывая свои длинные волосы. Остальные в доме обсуждали предстоящую свадьбу. Элли была рада за Джейка и за Сэмми — она чувствовала, как они преданы друг другу.

Джейк рискнул, а она никак не могла решиться. Они с братом слишком хорошо разбирались в людях, видели их насквозь — со всеми их страхами, ошибками, эгоизмом, — и это мешало ей. Порой она сомневалась, что вообще когда-либо решится связать свою судьбу с мужчиной.

— Элли? — тихо позвала ее Сэмми. Элли оглянулась и увидела, что она стоит за дверью кухни: ее силуэт возник в квадрате света, пробивавшегося из гостиной. Саманта умела уважать моменты чужого одиночества, и Элли нравилось в ней это. Джейк не ошибся, выбрав Сэмми.

—Да.

Можно с тобой поговорить?

~ Конечно.

Сэмми скользнула на террасу, плотно закрыв за собой дверь, и села рядом. Они посидели молча, слушая вечерние шорохи и глядя на первых майских жуков, летающих над полем за конюшней. Над гранитными глыбами гор повис тонкий серпик луны.

— Я хочу узнать тебя поближе, — сказала Сэмми.

— Тебе будет некогда, — с улыбкой ответила Элли. — Вам с Джейком. Вам нужно наверстывать упущенное. Но я никуда не денусь. — Она ласково потрепала Сэмми по плечу. — Не волнуйся, все будет хорошо. Вы друг другу удивительно подходите. Хотела бы и я найти кого-нибудь… — И голос ее прервался.

— Обязательно найдешь, — быстро сказала Сэмми. — А я завидую тебе, У тебя есть работа.

— Сэмми, я же знаю, у тебя руки растут откуда надо. Клара сказала маме, что у тебя талант.

— Позавчера заезжал мистер Гантер и сказал, что мне нужно съездить в Атланту, в рекламное агентство. И взять с собой снимки, которые делались для одной его родственницы. Представляешь, если со мной заключат контракт на мои руки? — Сэмми подняла свои прекрасные руки, словно бы рассматривая их в темноте. — Странный способ использовать руки. Но я думаю, за это я получу много денег.

— Ну, если ты любишь путешествовать… Тебе же придется для этого уехать. А Джейку это не понравится. Да и тебе, наверное, тоже.

— Да. К тому же, когда я позировала, я себя чувствовала своего рода бесполезным приложением к десяти высококачественным пальцам.

— Тогда потерпи, пока не подвернется что-нибудь более подходящее. Джейку не нужны деньги, Джейку нужна ты.

— Когда он в первый раз привел меня в свой дом, мне показалось, что я там уже бывала. — Помолчав, она тихо добавила: — Моя мама называла это «дежа вю». Не умею объяснить это чувство.

— Когда он строил его, он думал о тебе.

— Даже если бы я точно рассказала ему, чего хочу, он не смог бы сделать лучше. Удивительно!

«То, что он знает, что тебе нравится и что не нравится, вовсе не удивительно», — подумала Элли. Но интересно, откроет ли Джейк когда-либо свою тайну практичной, обеими ногами стоящей на земле Сэмми? Она надеялась, что откроет. Сэмми достаточно его любит. Более чем достаточно. Настолько, что собирается просить у Элли совета очень деликатного свойства.

— Секс, — сказала она, словно бы возвращаясь к уже начатому разговору, — презабавная штука. Предполагает спонтанность и полное самозабвение, но для этого нужно принять некоторые предосторожности.

— Ты умеешь читать мысли? — чуть слышно прошептала Сэмми.

«Да», — подумала Элли, но лишь улыбнулась в ответ.

— А о чем еще ты можешь думать за несколько дней до замужества?

Сэмми искоса посмотрела на нее.

— Ну а если я думаю о том, где найти кружева для свадебного платья, ты решишь, что я полное дерьмо.

Эти слова из уст достойной подруги брата заставили Элли согнуться пополам от смеха. Сэмми тоже засмеялась.

— Извини, я позволяю себе такие выражения, только когда очень смущаюсь. А смущаюсь я нечасто.

— Право, не стоит. Я все-таки врач.

— Хорошо. Можно было, конечно, спросить твоего отца. Скорее всего доктор Рейнкроу и глазом не моргнет, и даже сам рано или поздно заговорит об этом, но я хотела бы этого избежать. Потому что я не смогу обсуждать такие вещи с будущим свекром. Я буду мямлить, как идиотка.

— Проблема предохранения, — понимающе кивнула Элли. — Папа, разумеется, говорит на эту тему со своими пациентками, и очень откровенно. А если ты хочешь послушать более сбивчивые речи, попробуй обсудить с ним романтические подробности ваших с Джейком отношений.

— Вот и Джейк сказал то же самое.

— Мне кажется, вы с Джейком можете разговаривать обо всем. Это хорошо. Послушай, не бойся. Если хочешь, я привезу тебе противозачаточных таблеток.

— Да, спасибо.

— И ненавязчиво намекну родителям, что вопрос закрыт.

— Большое спасибо, — с облегчением вздохнула Сэмми.

— Но если ты ждешь не медицинской консультации, а чего-то другого, то не по адресу. — Элли нахмурилась и отвела глаза. — Я последняя из индейских девственниц. Чтобы не сказать уже: старая дева.

— Ты никогда…

— Как и Джейк. Удивительно, но факт.

— Ничего удивительного. Пусть кому-то это и странно, но я много могу сказать в защиту воздержания. Я большой специалист по этому делу.

— Даже сейчас?

— Признаться, сейчас с каждой секундой все труднее. Но мы с Джейком так решили. Традиции стоят того, чтобы их уважать.

Элли вспомнила о рубине и незаметно притронулась рукой к маленькому кожаному мешочку, висящему на серебряной цепочке у нее под футболкой.

— Да, ты права.

Они услышали шаги из кухни и обернулись.

— Что вы здесь делаете? — спросил Джейк, прислонясь к дверной раме.

— Беседуем о противозачаточных таблетках, — ответила Сэмми. — Обо всем ведь надо побеспокоиться.

Он онемел. Изо всех сил стараясь сохранить непринужденность, выпрямился, засунул руки в карманы и стал пятиться назад.

— Я, пожалуй, пойду в гостиную.

— И я, пожалуй, с ним вместе, — поднялась Саманта. — Нужно его прикрыть, пока способность говорить к нему не вернется. — Она встала, погладила Элли по плечу в знак благодарности и вошла в дом.

Элли вынула из мешочка рубин и зажала между ладонями. Веселое настроение померкло. Нет, сказала она себе, это просто мое одиночество и депрессия, это просто моя болезненная натура. Мама, папа и я — мы не увидим, как вырастут их дети, мы не доживем. Что-то случится с нами.

Она отказывалась верить своим предчувствиям и тому, что говорил рубин.

Дата добавления: 2015-07-25